Файл: Бирюков, Б. В. Кибернетика и методология науки.pdf

новение экспериментальной морфологии, эксперименталь­ ного синтаксиса и, что особенно важно и перспективно, экспериментальной семантики» (Г. Э. Влэдуц с соавт., 1967, стр. 390).

Разработка экспериментальной семантики активно осуществляется ныне в рамках работ по созданию инфор­ мационно-поисковых систем. Примечательно, что со сторо­ ны логики намечается некоторое встречное движение. Мы имеем в виду опыты по созданию логических исчисле­ ний, семантика которых более близка естественным язы­ кам и реальным формам человеческих рассуждений, чем обычные системы математической логики, построенные по канонам «чисто математических» теорий. Здесь следует отметить и опыт Е. К. Войгпвилло по построению исчисле­ ния предикатов, приближенного к естественному языку (Е. К. Войшвилло, 1965), и различные варианты логичес­ кого уточнения «связи по смыслу» в условных суждениях и процедурах выведения следствий из посылок (разные исчисления «строгой импликации»; из них одно из наибо­ лее известных предложено В. Аккерманом: W. Ackermann, 1956; см. также отечественные работы: В. В. Донченко, 1963; О. Ф. Серебрянников, 1970; Е. К. Войшвилло, 1971, В. А. Смирнов, 1972, гл. 6), и «тезаурусную» концепцию Ю. А. Шрейдера, речь о которой пойдет в третьей главе.

Конечно, не следует переоценивать возможности этого «встречного» движения. Их ограничивают и «абстракция безошибочности», и то четкое отграничение от каких бы то ни было психологических аспектов, которое до сих пор, к сожалению, служит признаком «хорошего тона» в матема­ тической логике. Поэтому следует приветствовать то вни­ мание к вопросам логической семантики, которое начина­ ют проявлять некоторые психологи.

Используя некоторые идеи логической семантики, в частности различение смысла (содержания) и значения (денотата), идущего от Г. Фреге, один из отечественных психологов — Н. И. Жинкин попытался выяснить, как че­

относящимся к изучению патологических нарушений пони­ мания у детей,— хорошо иллюстрирует тот подход к про­ блеме значения, который, в отличие от «формальной семан­ тики», не отвлекается от человека).

189

Исследование Н. И. Жинкина (рассмотренное в работе автора этих строк, 1971а), в котором для целей психологи­ ческого анализа феномена понимания использовались идеи из области логико-семантической «проблемы значения», показывает, что семиотика начинает играть растущую роль в аспектах методологии науки, отражающих «челове­ ческий фактор». Правда, чисто «логические» теории смыс­ ла (значения) языковых выражений выполняют здесь вспо­ могательную функцию. Феномен речевого общения лю­ дей — процессы их языковой коммуникации, особенно ком­ муникации интеллектуальной — определяется п о н и м а ­ н ие м человеком сообщений. Но феномен понимания — об этом мы уже говорили — не может быть описан средствами одной лишь логики или логической семантики (хотя логи­ ко-семантические исследования тут весьма полезны; см. ниже, § 13, гл. III). Здесь необходима более широкая точ­ ка зрения семиотики, действующей совместно с психоло­ гией.

Напомним, что в семиотике различаются три «среза» различного уровня абстрактности (формальности): наибо­ лее формальный «срез» синтактики; изучающий значения языковых выражений «срез» семантики; и, наконец, тот «срез» семиотики, который получил название прагматики и который непосредственно относится к описанию в точ­ ных терминах поведения человека и человеческих коллек­ тивов. Именно последний «срез» является существенным при формулировании понятий и разработке методов, при­ годных для анализа как машин, так и людей, а также си­ стем, состоящих из машин и людей.

В свете сказанного понятно то усиление внимания к се­ миотической прагматике, которое наблюдается послед­ ние годы и явственно усматривается в работах, например, тартуской семиотической школы («Труды по знаковым сис­ темам», т. 2—5. Тарту, 1965—1971),— ведь прагматические исследования «улавливают» важнейший аспект «челове­ ческого фактора»: психику человека, проявляющуюся в поведении личностей и коллективов. Исследования средств массовой коммуникации с семиотической точки зре­ ния, изучение знаковых систем, используемых для «уп­ равления» поведением отдельного человека, а также се­ миотических систем, которые существенны для описания программ поведения личности, расширяются (ср. А. Моль, 1973).

190

Рассмотрим проблему «знаки и поведение» (тем бо­ лее, что она естественно продолжает те аспекты «пробле­ мы значения», о которых шла речь выше), опираясь на интересную статью В. В. Иванова (1965). В статье обра­ щено внимание на идеи Л. С. Выготского, который еще в 30-х годах указал на то, что знаки являются средством управления человеческим поведением; личность, которая не может «овладеть» своим поведением непосредственно, создает знаки для опосредствованного управления пове­ дением 14.

Системы знакового управления человеческим поведе­ нием вырабатываются в ходе «перехода» «внешних зна­ ков» во внутренний план сознания. «Введение в челове­ ка программы, которая затем автоматически (бессозна­ тельно) определяет его поведение на протяжении всей его жизни, можно проследить не только на примере усво­ ения родного языка и внутренней речи, но и на примере других внутричеловеческих систем знаков (в том числе,, той символики бессознательного, которая была исследо­ вана Фрейдом)» (В. В. Иванов, 1965, стр. 79—80).

Семиотический подход укрепляет убеждение в том, что некоторые существенные особенности поведения мо­ гут быть описаны, если исследовать их знаковую приро­ ду. Так, говорит В. В. Иванов, целый ряд фактов поведе­ ния человека становится понятным, если принять гипо­ тезу, по которой человек перерабатывает каждую получаемую его органами чувств последовательность сигналов так, как если бы она была осмысленным сооб­ щением. «К этому классу явлений относятся не только факты обычного языкового общения (где в качестве ос­ мысленных воспринимаются даже заведомо бессмыслен­ ные сообщения), но и попытки интерпретировать явле­ ния природы в качестве знаков, особенно характерные для более ранних периодов человеческой истории»

(В. В. Иванов, 1965, стр. 82).

Нетрудно обнаружить определенную «кибернетиче­ скую составляющую» в семиотических идеях о том, что знаковые системы для коллективов (как и для отдельных людей) служат не только средством связи (коммуника­ ции) , но и средством управления поведением. Отсюда —

14Ср. указание на эту сторону психологической концепции Л. С. Вы­ готского в статье: А. Н. Леонтьев и А. Я. Лурия, 1956.

191

естественная идея о том, что историю культуры в сущест­ венной мере можно трактовать как передачу во времени систем знаков, служащих для управления поведением (В. В. Иванов, 1965; Ю. Лотман, 1970). В этом обсто­ ятельстве заключена не только роль семиотики в кибер­ нетико-математическом анализе коллективов, но и — бо­ лее широко — значимость ее идей и подходов в широком спектре гуманитарных исследований.

11. «Человеческий фактор». Новая тенденция: гуманитаризация

Итак, новый «мотив», все настойчивее звучащий в наши дни, — это связанное с кибернетикой стремление к учету (там, где это необходимо и возможно) так называ­ емого человеческого фактора. Помимо других обстоя­ тельств, это обусловлено выдвижением задачи оптимиза­ ции «человеческой составляющей» технологии и инже­ нерии — постановкой цели создания техники, хорошо «пригнанной» к человеку.

«Человеческий фактор» все более проявляет себя в ми­ ре «кибернетизирующихся» науки, техники и социального управления. Это связано с тем, что «кибернетизация» как важный составной элемент современной научно-техниче­ ской революции предъявляет новые, повышенные требо­ вания к человеку. Вызывая к жизни весьма социально зна­ чимый тип «больших систем» — системы, состоящие из сети подразделений, элементами которых выступают люди и машины,— кибернетика и автоматизация во весь рост выдвигают задачу эффективного управления «человече­ ским фактором» в таких информационных системах.

К такому управлению возможно подходить с различ­ ных позиций. С «позиции машины» проблема состоит в том, чтобы согласовать ее функционирование с особен­ ностями поведения и психики человека. С «позиции чело­ века» это согласование не должно происходить за счет личности, за счет перенапряжения ее сил — мускульных, нейрофизиологических, психических. С «позиции и челове­ ка и машины» — наилучшей в этом вопросе позиции — речь должна идти о том, чтобы, сохранив «кибернетический подход» к человеку как информационной системе, взаимо­ действующей с другими человеческими существами и ма-

192

»

шинными системами, определить такой ее «рабочий ре­ жим», который, не препятствуя развитию личности (а в идеале всемерно ему способствуя), был бы оптималь­ ным с точки зрения некоторых «машинных» критериев.

Как известно, на первом этапе своего развития кибер­ нетика со всей остротой поставила проблемы: «машина — машина» и «машина — человек»; первая из этих проблем состоит в задаче рациональной (оптимальной) организа­ ции машинных комплексов, включая управляющие устрой­ ства; вторая заключается в обеспечении эффективного вза­ имодействия человека-оператора и управляемого им уст­ ройства. Ныне, однако, в рамках идей кибернетики все настоятельнее обращаются к третьей — и самой древней — преблеме: проблеме «человек — человек». В своей «кибер­

в условиях ускоряющейся автоматизации общественного производства и управления.

С «человеческим фактором» связаны только вторая и третья проблемы, которые мы ниже и рассмотрим в плане их влияния на научную методологию.

Начнем с проблемы «машина — человек». То, что бла­ годаря идеям кибернетики, развитию инженерной психо­ логии и «эргономики» на очередь дня стала задача разра­ ботки, конструирования и выпуска таких приборов, аппа­ ратов и машин, которые хорошо соответствуют психофи­ зиологическим свойствам использующего их человека,— машин, «шо-человечески» отвечающих задачам, которые ставит перед собой управляющий ими человек,— это об­ стоятельство начинает оказывать все большее влияние на методологию научного познания в целом. Ибо для упомя­ нутого усовершенствования техники, особенно кибернети­ ческой, необходим научный анализ фундаментальных за­ кономерностей познавательной и эмоциональной сторон психической деятельности человека. Прогресс в конструи­ ровании самообучающихся технических устройств и прог­ рамм — в чем можно видеть одну из магистральных линий технического прогресса будущего — на современном этапе во многом зависит от степени изученности закономерно­ стей психики (в частности, процессов обучения и самообу­ чения) человека и животных. Вряд ли можно ожидать ус­ пеха в конструировании эффективных самообучающихся

моделей и обучающихся программ, если не пытаться вло­ жить в них аналоги закономерностей той деятельности жи­ вотных и особенно человека, которая приводит к решению (новых) задач,— деятельности, которую, в отличие от «же­ стко запрограммированной», можно назвать творческой.

К этому присоединяется еще и следующее обстоятель­ ство. По мере усложнения процессов, управляемых чело­ веком, по мере роста сложности машин и автоматических устройств, с которыми ему приходится работать, возраста­ ет объем информации, которой должны обмениваться че­ ловек и машина. Но человеческим существам присущи оп­ ределенные психологические и физиологические характе­ ристики, определяющие степень, характер, меру эффек- * тивности и т. и. усвоения и переработки им информации. Изучение этих характеристик — дело «гуманитария» (или «полугуманитария»): психолога и физиолога. Отсюда — то место, которое в проектировании кибернетических уст­ ройств пачинают занимать упомянутые специалисты. Их задачей является изучение «янформациоппых парамет­ ров» человека с целью определения того, как нужно орга­ низовать взаимодействие человека и машины, чтобы чело век трудился в оптимальном режиме и без перегрузок а машина сохраняла высокую эффективность работы.

Но отношение психологии и физиологии, с одной сторо­ ны, и кибернетики и автоматики, с другой — взаимно. Не только психология и нейрофизиология пужпы технике, но и, наоборот, техника, кибернетика, математика начина­ ют активно служить паукам о человеке. Некогда бытовав­ ший взгляд на психологию как на область, педоступпую математизации, формализации и алгоритмизации, теперь решительно пересмотрен. Для изучения пейродииамики, психики, сознания во всем многообразии их проявлений теперь приходится вступать на путь комплексного иссле­ дования, в котором методы математики и кибернетики, современная техническая аппаратура попросту необходимы. Отсюда быстрое расширение и углубление исследователь­ ских работ по внедрению математических и кибернетиче­ ских методов в психологию, в частности в педагогическую психологию, возрастную и социальную психологию, и т. д.

Это означает, что психология перестает быть традици­ онно-гуманитарной. Она становится, так сказать, «полу­ гуманитарной» дисциплиной — дисциплиной, оперирую­ щей не только нейрофизиологическими фактами и прибе-

194

гаКнцой к соответствующим естественнонаучным мето­ дам, но и жадно «впитывающей» кибернетические идеи и математические методы. Это проявляется в формирова­

В настоящее время картина такова, что работы по ма­ тематической психологии, математическим методам в пе­ дагогике, по кибернетическим теориям обучения все время нарастают. В нашей стране всеобщее признание получила инженерная психология, с которой тесно связано более широкое направление, получившее название эргономики. Это естественно, ибо важнейшей задачей данного направ­ ления является изыскание способов оптимального взаимо­ действия человека с машинами, автоматами 15.

Этот процесс ведет к появлению специалистов-гума- нитариев нового типа — психологов и нейрофизиологов, обладающих совсем иным уровнем подготовки в точных науках, чем тот, который еще 20 лет назад считался до­ статочным. Он же обусловливает появление инженеров и математиков, которые начинают на профессиональном уровне разбираться в проблемах психологической науки, и стабильных форм сотрудничества математиков и психо­ логов (примером такого сотрудничества может служить монография: Д. А. Поспелов, В. Н. Пушкин, 1972).

С другой стороны, в кибернетику проникла целая гам­ ма психологических терминов и возникли понятия, имею­ щие корреляты в этой науке. В их числе: понятие памяти, после развития технических систем записи информации перешедшее в кибернетику и информатику (причем с сохранением ряда «антропоморфных» черт); понятие обу­ чения (обучение автоматов); игры и коллективного пове­ дения (игры автоматов) и т. д.

Новые направления психологии — только пример тен­ денции к появлению «полугуманитарных» дисциплин, ис­ пользующих методы кибернетики, математики, информа­ ционный подход и т. д., что позволяет им подняться на более высокий методологический уровень по сравнению с

15 Инженерной психологии посвящено много работ отечественных исследователей; см., например: В. Ф. Ломов, 1966. О зарубежных исследованиях в этой области см.: «Инженерная психология за рубежом». Сборник статей. Перев. с англ, под ред. А. Н. Леон­ тьева. М., 1967.