ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 17.10.2024
Просмотров: 16
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Конспект (Кирпотин В.Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова)
ОБРАЗЫ И ПРОБЛЕМАТИКА
Глава 1
Мир после поражения
Действие «Преступления и наказания» длится немногим более двух недель. Для Достоевского с его замахом, с его далекими горизонтами не было надобности приурочивать сюжет романа к хронологически точно определенной дате. Однако Достоевский был реалистом и оставался реалистом всегда, поэтому он никогда не забывал о земных корнях создаваемых им трагедий. Образы, идеи и идеалы в его романах растут из действительности, и всегда можно проследить, с какими тревогами времени они связаны, где легло семя возросшего дерева.
Можно установить примерно и год, в котором Раскольников совершил свое преступление. Разумихин, старавшийся разгадать загадку Раскольникова, говорит о трех годах неумолчной, надоевшей ему «прогрессивной» трескотни. Разумихин, несомненно, имеет в виду три года нарастания и крушения революционной ситуации — с 1859 по 1862 год. «Приметы времени», разбросанные там и сям по страницам романа, все отнесены именно к этому трехлетию: это и ссылка на коммуны «нигилистов», и упоминание о полемике, разгоревшейся по поводу публичного исполнения госпожой Толмачевой отрывка из «Египетских ночей», и т. д.
Действие «Преступления и наказания» происходит, когда волна шестидесятых годов уже опрокинулась и обессилела. В Достоевском, когда он создавал историю Раскольникова, еще не улеглись переживания кульминации десятилетия, но он смог уже отнестись к ним ретроспективно, подводя им свои итоги.
Личность Раскольникова и всех сопровождающих его лиц, родственных или антагонистичных ему, нигде и никогда не укладывается в бытовые рамки. Они заняты собою, они в строю других и даже тогда, когда не думают об этом, двигают историю. Даже тогда, когда они обсуждают и решают свои собственные дела, они обсуждают и решают те самые проблемы, над которыми бились русские люди в ту замечательную пору шестидесятых годов, значение которых перелилось и за национальные границы.
Поражение шестидесятых годов было аналогично, по Достоевскому, поражению Великой французской революции, крах иллюзий шестидесятых годов — краху иллюзий конца XVIII столетия. Ожесточенное, горькое разочарование, испытанное самим Достоевским и вложенное им в души многих его персонажей, было аналогично байроническому разочарованию, охватившему Европу за пятьдесят лет перед тем. Недаром Раскольников бредит наполеоновскими идеями, недаром Раскольников — кандидат в русские Наполеоны. Увлечение наполеоновскими идеями, как и сам миф о Наполеоне, вырастало из крушения более великих движений и разочарования в более высоких идеалах, чем те, которые связаны были непосредственно с именем маленького корсиканца. Старые идеалы были низвергнуты, новые себя не оправдали, а
истинный идеал или еще не народился, или еще не был осознан ни отдельными людьми, ни целыми народами. Это еще более расширяло и еще более обобщало подтекст романа.
По Достоевскому, самой великой, самой трагической и самой типичной переходной эпохой была пора крушения античной цивилизации, затянувшаяся тяжкая жизнь общества, разуверившегося в языческих богах,- но еще не уверовавшего в Христа.
Все, что несет беззащитному большинству существующий порядок, Достоевский сосредоточил в жизни и судьбе семьи Мармеладовых. Семья Мармеладовых — фокус, в котором преломлены все несчастья неправильно устроенного, эксплуататорского общества, и, как «сладок» этот мир, рисуется уже горько-иронической фамилией, подобранной Достоевским.
Характеристика законов возникающей новой действительности в «Преступлении и наказании» носит ярко выраженный социальный характер.
Мысль Достоевского могла простираться и на крестьян, и на пролетариев, и на сильных мира сего, но творческое его воображение было полно картинами и образами «среднего рода людей», низших разрядов нашего русского третьего сословия.
С поразительной точностью, с материалистической последовательностью показывает Достоевский, как Сонечка Мармеладова с ее чистотой и самоотверженностью становится проституткой. Образ девушки, продающей за тридцать рублей, за тридцать сребреников, свою невинность и красоту, постепенно заполняет страницы романа, символизируя неправду, жестокость, весь ужас мира сего. Гордая Дуня, сестра Раскольникова, вариант все той же Сони: для собственного спасения, даже от смерти, себя не продаст, а за брата, за мать продаст!
Такова грозная диалектика этого товарного мира— высочайшая любовь через высочайшую самоотверженность превращает самое святое в человеке в предмет продажи и купли, в бесчестие, в бессовестность.
Достоевский испытал огромное влияние Евангелия не только как религиозно-этической книги, но и как художественного произведения. Разбойник и блудница — это евангельские персонажи. Но ни Раскольников, ни Сонечка Мармеладова не перешли на страницы романа Достоевского со страниц Евангелия. Магдалина— блудница, грешница, покаявшаяся под влиянием Христа и ставшая святой. Источник ее греха — незнание того, что нравственно, и ее собственная воля. Соня с самого начала святая, она знает, что нравственно и что безнравственно, она грешит против своей воли, — чтобы спасти от голода, чтобы вытащить из омута близких. Соня стала блудницей вследствие разделения общества на богатых и бедных, по законам, действующим за ее спиной, независимо от нее и не спрашиваясь у нее.
По этим законам определенный процент женщин должен стать проститутками, а кто эти женщины — зависит от обстоятельств, а вовсе не от чьих-либо индивидуальных качеств.
В романах Достоевского нравственный закон противостоит объективной закономерности. Ужас мира, по Раскольникову, состоит прежде всего в том, что именно те, кто с наибольшею верой признают нравственный закон, оказываются наименее защищенными от злой судьбы, от перемалывающего кровь и кости общественного механизма. Раскольников понимает справедливость, величие и красоту нравственного закона, он с теми, кто исповедует его, и позиция его в мире определяется тем, что он ищет способа сломать объективный, бездушный, вненравственный закон.
Сонечка сопровождается в романе эпитетом «вечная». «Сонечка, Сонечка Мармеладова, вечная Сонечка, пока мир стоит!
Эпитет «вечный», «вечная» имеет у Достоевского определенное и важное значение. Заимствован он у Бальзака (отец Горио — «вечный отец») и обозначает вечную верность, вечную преданность, вечную подчиненность в любви или в дружбе или в другом каком- либо чувстве избранному другому лицу. Но в «Преступлении и наказании» термин приобретает универсальное историко-философское значение. Он обозначает порядок, на котором стоит ненавистный Раскольникову мир, обрекающий большинство на роль средства и жертвы, средства для злых и несправедливых, жертвы во имя счастья близких и любимых, и напрасную бессмыслицу жертвы при существующем «вечном» порядке вещей.
«Средние люди», пришедшие в роман Достоевского из социальных низов, «средние люди», низвергнутые вниз из дворянских верхов, — все гибнут, все унавоживают костями и кровью цветение неправедной антропофагической капиталистической цивилизации. Физически задавлен был несчастный Мармеладов «щегольской и барской» коляской, запряженной парой горячих лошадей. Социально раздавлена вся нищая и голодная семья Мармеладова. Все покатилось вниз, в бездну, несмотря на «колодезь», на безрезультатную жертвенность Сони.
Раскольников уже не верит, что людские бедствия можно заштопать по мелочам, он вообще уже не доверяет существующему ходу вещей и не представляет себе, чтобы можно было общепринятыми средствами исправить царящее зло. Катастрофические события в семье Мармеладовых явились для него как бы образным аналогом катастрофическим, политическим и социальным событиям 1862—1863 годов.
По особенностям своего жизненного опыта и по характеру своего видения мира Достоевский воплощал новую действительность и новую мораль, утверждаемую поднявшимся мещанством, конституирующейся буржуазией, в образы полуинтеллигентов и интеллигентов, обслуживавших новый класс, выражавших его сущность и не забывавших в первую очередь самих себя. Интеллигенты— соль земли — болели болями и страданиями человечества, были Гамлетами и Дон Кихотами, они или гибли в борьбе за правду, или же жизнь постоянно ставила их перед разбитым корытом неосуществившихся или даже неосуществимых иллюзий. Таков в романе Петр Петрович Лужин. Петр Петрович, пробившись из ничтожества, «привык любоваться собою, высоко ценил свой ум и способности и даже иногда, наедине, любовался своим лицом в зеркале. Но более всего на свете любил и ценил он, добытые трудом и всякими средствами, свои деньги: они равняли его со всем, что было выше его».
Мармеладовы и Лужин — это в «Преступлении и наказании» полюсы социальной дифференциации в пореформенной России. Страшный мир не может быть ни показан, ни объяснен без Лужина, так же как и без семьи Мармеладовых. Торжество Лужиных придает роману особый колорит, быть может, еще более страшный, чем гибель Мармеладовых. Лужины — это гиены и шакалы, питавшиеся кровью обезоруженных, беззащитных, трупами павших.
Лужин — самый ненавистный Достоевскому образ в романе. Без Лужина картина мира после поражения в «Преступлении и наказании» была бы неполной, односторонней. По фатальной, непонятной и неприемлемой для Раскольникова закономерности все причины вели к тому, чтобы торжествующим следствием, венцом всего сущего оказался именно Лужин.
Лужин — ключ к пониманию сущности действительности, складывавшейся после поражения революционно-демократического движения шестидесятых годов на почве начавшихся буржуазных реформ. Семья Мармеладовых, семья Раскольниковых, девушка, «попавшая в процент», свидетельствуют о той юдоли скорби и страдания, в которой пребывает большинство, лучшие, милые и беззащитные, трудом и самоотверженностью которых держится мир. Лужин показывает, во что реально оборотились надежды, разбуженные шестидесятыми годами. Лужин — это буржуа. Лужин пострашнее Валковского — он правдоподобнее, реальнее. Лужин отлично уживется с властями и без «перемены декораций», ему не нужен Наполеон III, ему достаточно Александра II.
«Преступление и наказание» рельефно и наглядно-образно показывает роль отчуждения и уничтожения человеческой личности в дегуманизирующем процессе, совпадающем с объективным процессом становления и распространения капитализма. Любовь и красота, качественные ценности, неотъемлемые от живого индивидуального носителя, превращаются в стандартный, отмериваемый за плату товар, как девичья невинность и скромность Сони, как девичья гордость и красота Дуни. Безыменные покупатели Сони не интересуются ни ее личностью, ни ее именем, личность и индивидуальный характер Дуни лишь досадные привески, лишь помехи, не дающие возможности Лужину вполне утилизировать купленный живой предмет. Роман не оставляет ни малейшего сомнения в том, что Лужин утешится, купив вместо Дуни другую нужную ему и уже вполне удовлетворяющую его требованиям жену. В лице Лужина мир предстает Раскольникову не просто как злодей, которого можно заклеймить, а в иных случаях и привлечь к ответственности, согласно юридическим параграфам, а как покупатель мертвого и живого товара, действия которого безукоризненны с точки зрения господствующего закона и царящей морали.
В романе Достоевского все эти вполне объективные внешние обстоятельства связывают между собою персонажей, ставят их в определенные сюжетные и фабульные взаимоотношения и вовлекают их в конфликт, ведущий к определенной и необратимой развязке.
Глава вторая
Раскольников
В первой любви Раскольникова раскрывается очень важная для него черта: он не столько искал счастья, сколько хотел дать счастье, даже в упоении весеннего бреда. Такова была его натура,— гордость и даже надменность не мешали ему быть в иных случаях гуманным и самоотверженным.
Раскольников, несмотря на всю его эксцентричность, не выдуман Достоевским. Социальное положение Раскольникова — это терминология эпохи и терминология самого Достоевского — обозначено в романе очень точно. Раскольников принадлежит, как и большинство героев Достоевского, к «бедному люду среднего класса». И в романе он причислен к людям «среднего рода», к мыслящей их части или, иначе, к «мыслящему пролетариату».
Раскольников принадлежал к жертвам Петербурга. Он не мог и не хотел утешаться ролью камня, положенного в фундамент величественного здания. Он роптал, он не мог забыть о себе и о своих близких, скорбь и сострадание перерастали в гнев, он сжимал кулаки, он грозил, он жаждал перемен.
Раскольников был настолько интеллектуально и нравственно развит, да и вся предыстория его была такова, что он не мог отделить судьбы своих близких от судьбы остального мира.
Раскольников жил в мире и чувствовал свое место в мире. Мир был враждебен, но обойти его стороной нельзя было, все в мире цеплялось одно за другое, каждая клеточка в нем зависела от общего течения дел. Он понимал: чтобы изменить свою личную судьбу, судьбу матери и сестры, ему надо изменить весь существующий миропорядок.
Обстоятельства жизни Раскольникова сложились под влиянием условий, создавшихся после поражения освободительного движения шестидесятых годов. Но Раскольников не мог и не хотел погрузиться в фатальную действительность, потонуть в ней. Чувство протеста не давало ему примириться, сложить руки. Он отделял себя от других, от остального мира — и восстал против него, но в одиночку и по своей собственной, им самим выработанной программе.
Глава третья
Разочарование и чувство потрясённой справедливости