Файл: Философия и физика [сборник статей]..pdf

чйсле вопросы истолкования квантовой механики) требует

для своего решения разработки социологии физического зна­

ния. Это связано с необходимостью явного учета социальной

природы субъекта познания. В. С. Степин (Минск) предло­ жил весьма общую модель «социального программирования» субъекта познания в процессе «потребления природы чело­ веком», на основе которой рассмотрел некоторые аспекты со­

циальной детерминации процесса развития физико-матема­

тического знания в древности. Докладчик указал, в частно­

сти, что иерархизированная система кастового строя в Древ:

нем Египте определяла авторитарную форму усвоения и пе­

редачи знания, препятствуя развитию теоретического мышле­

ния, требовавшего варьирования способов поведения и дей-

ствования. Особенности древнегреческой цивилизации, на­ против, способствовали его развитию. Законы социального

общения влияют на логику, стиль мышления, формы и ре­

зультаты познания.

Своеобразной иллюстрацией одного из многочисленных

аспектов такой детерминации был доклад А. Н. Вяльцева

(Москва), посвященный истории открытия спиральности эле­

ментарных частиц. На различных стадиях, предшествовав­ ших и сопутствовавших этому открытию, взаимоотношения

теоретиков и экспериментаторов (их целей и устремлений)

существенно менялись: от непосредственного ответа экспе­ риментатора на вопрос теоретика до экспериментальных по­ исков эффекта, отрицаемого теоретиками. Ввиду отсутствия

требуемой координации усилий теоретиков и эксперимента­

торов открытие спиральности произошло на несколько лет

позже того времени, когда оно могло бы произойти, если

исходить только из уровня развития теории и эксперимен­ тальных возможностей. В дискуссии по докладу А. А. Тяпкин привел любопытный пример того, как один лишь автори­ тет теоретика вызвал радикальное изменение интерпретации

тех же самых экспериментальных данных.

В. Ж. Келле (Москва) ознакомил присутствующих с

предварительными результатами социологического исследо­

вания проблемы объективных критериев оценки труда уче­

ного, проводившегося на основе анкетирования в нескольких академических институтах фундаментального профиля. Ста­

вилась задача выяснить, какие фактические критерии дейст­

вуют в том или ином институте, какие критерии рассматри­ ваются самими опрашиваемыми как наиболее объективные;

кого они считают наиболее объективным оценщиком (авто-

1811

ритетных ученых, научных руководителей, редколлегию, науч­

ную' прессу и т. д.). Уже начальная обработка 1500 анкет выявила некоторые общие закономерности. В частности, вы­ яснилось, что наиболее объективными признаются достаточ­

но неопределенные качественные критерии оценки (ориги­

нальность исследований, обоснованность выводов и т. д.),

хотя фактически действующими критериями во многих слу­

чаях по необходимости являются формальные показатели (количество опубликованных работ, общая сумма «листажа»

и т. д.). В этой связи В. Ж. Келле высказался в пользу науч­

но обоснованной разработки комплексной системы оценок

труда научных работников.

Принимавший участие в указанном социологическом ис­

следовании Н. И. Макешин (Москва) подробно остановился

на методике определения качества научных работ, позволяю­

щей корректно осуществлять правильный выбор наиболее

эффективной технологии («способа производства») научного знания.

Вопросы научного планирования, прогнозирования, кад­

яснении механизма и последствий их взаимоотношений, осо­

бенно на современном историческом этапе. Докладчик ука­

зал на ряд изменений в характере влияния науки (как осо­

бого социального института) на политику (понимаемую как

единство политических идей и учреждений). Для XVII—XIX вв. примечательно воздействие науки (прежде всего механики Ньютона, затем учения Дарвина) на поли­ тические (утопические) концепции. Практическая политика испытывала влияние, главным образом, религии, а не науки.

В настоящее время наука оказывает значительное влияние

на политику через технику. На протяжении прошлых веков

государство смотрело на науку скорее как на декорум, а не как на эффективное средство решения социальных проблем.

И только в нашей стране после победы Великой Октябрь­ ской социалистической революции развитию науки было при­ дано первостепенное значение. Наш пример послужил толч­ ком для других стран. Влияние политики на науку усили­

вается сейчас во всем мире прежде всего по линии планиро-

182

С. В. ИЛЛАРИОНОВ

ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ АСТРОНОМИИ

12—15 декабря 1972 г. в Институте философии

АН СССР (Москва) проходил симпозиум по философским проблемам современной астрономии, посвященный 500-летшо

со дня рождения Н. Коперника. Симпозиум явился важным

событием, собравшим крупнейших специалистов нашей стра­

ны, работающих как в области конкретных проблем астро­ физики, космологии и космогонии, так и в области общих теоретико-познавательных проблем, связанных с астрономией.

Основными докладчиками на симпозиуме были В. А. Амбар­

цумян, В. В. Казютинский, В. Л. Гинзбург, Я. Б. Зельдович,

И. Д. Новиков, А. Л. Зельманов, Г. И. Наан, И. С. Шклов­ ский. В работе симпозиума приняли также участие другие

известные ученые, выступившие с сообщениями по ряду кон­

кретных и общих вопросов современной астрономии.

Вопросы, обсуждавшиеся на симпозиуме, являются узло­

выми проблемами современной астрономии, решение кото­

рых очень важно для создания последовательной материали­ стической картины мира. Одной из центральных была про­ блема определения предмета космологии. Определение пред­

мета той или иной научной дисциплины, а тем более такой,

как космология, представляет собой ответственную задачу

философии естественнонаучного знания. Вопрос о характере предмета космологии был темой докладов А. Л. Зельманова «Гносеологические аспекты космологии» и Г. И. Наана «Фи­

лософские проблемы космологии», а также выступлений

184

А. С. Кармина, В. В. Казютинского, Μ. В. Мостепаненко и А. Турсунова. Наиболее распространенная точка зрения со­

стоит в том, что предметом космологии является Вселенная,

понимаемая как совокупность всей материи, но рассматри­

ваемая в определенном отношении, а именно в отношении

пространственно-временной структуры, порождаемой мате­

рней.

Одновременно с вопросом о предмете космологии возни­

кает вопрос о ее научном статусе. Обычная точка зрения

исследователей, работающих в области космологии, состоит в том, что космология представляет собой физическую тео­

рию, основанную на некотором типе решений уравнений об­ щей теории относительности совместно с начальными усло­

виями, т. е. на некоторой космологической модели. На сим­

позиуме эта точка зрения защищалась Я. Б. Зельдовичем.

В противоположность этой позиции А. Л. Зельманов предло­ жил определение космологии как учения о Вселенной, вклю­ чающего в себя теорию всего охваченного астрономическими

наблюдениями мира как части Вселенной. При этом было

в принципе может и должна быть непосредственно подтверж­ дена экспериментом или наблюдениями, тогда как учение

не требует этого. Космология не может быть теорией Все­

ленной, так как проверке могут быть подвергнуты только те

выводы, которые относятся к наблюдаемой части Вселенной,

тогда как выводы, касающиеся свойств Вселенной как цело­

го, проверке недоступны. Эта точка зрения поддерживалась

в выступлениях А. С. Кармина и Μ. В. Мостепаненко. Кон­

цепция А. Л. Зельманова о космологии как об учении нахо­

дится в соответствии с другим его тезисом, что во Вселенной как целом должны быть реализованы все возможности, вытека­

ющие из уравнений общей теории относительности. Тем самым

отвергаются претензии частных космологических моделей,

исходящих из данных, полученных в нашей метагалактике,

быть моделями Вселенной как целого. Это предположение

аргументируется тем, что Вселенная представляет собой уни­

кальный самоопределяющийся объект, существующий в силу

внутренней необходимости, и потому не должно быть воз­

можностей, из которых реализовалась только одна.

Это обоснование не представляется однако достаточно убе­

дительным, что было отмечено в докладе Г. И. Наана. Мето­

дологической и философской основой концепции уникальной

185