Файл: Сейфуллаев, Р. С. Концепция причинности и ее функции в физике.pdf

в разные времена решалась отдельными авторами неоднозначно. Интересно было бы проследить на примере одной науки, скажем фи­ зики, историю этого вопроса от момента возникновения до становле­ ния современного понимания функциональности как философской категории. Такой подход необходим для уяснения сущности фило­ софского осмысления проблемы функциональности, без чего невоз­ можно всесторонне понять и развить на диалектико-материали­ стической основе теорию функциональности.

Однако мы не будем останавливаться на истории вопроса, ибо это предмет специального исследования, а попытаемся изложить современное состояние проблемы, уделяя главное внимание ее спе­ цифике в естественных науках, в частности в физике.

В науках о природе познание функциональных отношений ис­ следуемых объектов находилось в связи с познанием причинно-след­ ственных отношений, что определяется объективной связью между функциональными и причинными отношениями, отражающейся в со­ держании понятий «причинность» и «функциональность». В последние годы этот факт стал предметом исследования в ряде работ (Мелюхин, 1980; Свечников, 1961; Бунге, 1962; Волосевич, Лойфман, 1963).

Интерес к исследованию связи между причинностью и функци­ ональностью определяется также тем, что в естественных науках общее признание причинной обусловленности явлений составляет лишь первый этап исследования. Вслед за раскрытием причинноследственных отношений, что составляет лишь общую качественную сторону явления, возникает необходимость выражения его в коли­ чественной форме, в виде некоторой функциональной зависимости, что углубляет познание от сущности первого порядка до сущности второго порядка и т. д.

Таким образом, создание в настоящее время общей теории функ­ циональности — весьма актуальная задача. Глубокий анализ от­ дельных процессов и явлений с помощью математических методов сейчас сочетается с широким синтезом всего богатства существующих в природе отношений и взаимозависимостей.

Исходя из материалистического принципа бесконечности форм объективных связей (см. Ленин, т. 18, с. 143, 144), можно предвари­ тельно определить функциональность как понятие, отражающее специфический класс отношений в общей цепи развития материи. Конечно, не следует думать, что это ведет к подмене причинных от­ ношений функциональными и отождествлению понятий причинности и функциональности. Как известно, такая попытка была в свое время предпринята Э. Махом и подвергнута неопровержимой критике В. И. Лениным (см. т. 18, с. 163—166). Э. Мах сознательно противо­ поставляет функциональность «давно установившемуся», немного неудачному, по его словам, представлению причинности о том, что «за одинаковыми дозами причины следуют одинаковые дозы след­ ствия», через которые «проглядывает какое-то аптекарское мировоз­ зрение, напоминающее учение о четырех стихиях». Уже в одной из своих первых работ (Mach, 1872) Э. Мах пробует «заменить понятие причины математическим понятием функции: зависимость явлений

55

друг от друга, точнее — зависимость признаков явлений друг от друга» (Мах, 1908, с. 89). Интересно, что уже в то время, по при­ знанию самого Э. Маха,[против такой «замены» были выдвинуты серь­ езные возражения со стороны ученых, в частности со стороны Коссмана (Cossmann, 1899, с. 22).

«Преимущество понятия функции перед понятием причины,— пишет в «Анализе ощущений» Э. Мах,— я вижу в том, что первое заставляет быть точным и что в нем нет неполноты, неопределенности и односторонности последнего. Действительно, причина представляет собой примитивное временное понятие, которым можно пользоваться лишь в силу необходимости» (Мах, 1908, с. 92). Не представляет осо­ бого труда заметить, что Э. Мах сводит причинность к временной последовательности, а это не ново: в истории философии данная точка зрения четко представлена Д. Юмом г. Естественно, при таком под­ ходе понятие причины обедняется. Поэтому несостоятельность кри­ тики причинности субъективным идеализмом в целом, в частности Э. Махом, заключается в самой перевернутой логике исследования: вначале свели причинность к временной последовательности, а за­ тем объявили понятие причины «неполным», «неопределенным», «од­ носторонним». Отсіода нетрудно сделать и следующий шаг: «Понятие причины переходит понемногу через малоудачные формы в понятие зависимости, понятие функции» (Мах, 19096, с. 95).

Но Э. Мах, как, кстати, и его предшественники и последова­ тели, не ограничился заменой причинности функциональностью. Его главная ошибка, как и всего позитивизма, заключалась в отри­ цании объективности и закономерности в природе, в субъективно­ идеалистическом истолковании этих категорий как отношений между ощущениями-«элементами»12. «Мы,— читаем у Маха в другой его работе «Познание и заблуждение»,—...имеем перед собой одно­ временно вместе элементы реального мира и элементы нашего Я. Интересовать нас может еще только одно,— это функциональная за­ висимость (в математическом смысле) этих элементов друг от друга» (Мах, 1909а, с. 19). И, наконец, приведем несколько выдержек из «Механики» Э. Маха, где читаем, что «в природе нет причины и нет следствия»..., «сущность связи между причиной и следствием... су­ ществует только в абстракции»..., «причина и следствие суть создания

1 Юм, по словам самого Маха, «тоже не признает причинности, а только

п.°“ $довательность во времени, ставшую нам привычной и знакомой» (Мах, 19096, с. 405).

2 В »той связи представляет интерес напомнить, что не кто иной, как

Д. Юм в письме к Гильберту от 10 марта 1751 г. называет причинность «связью

ввоображении» (Юм,jr. 2,1966, с. 854) и тем самым подчеркивает не только иллю­ зорность объективной причинности, но и то, что источник причинности, по его мнению, лежит в сфере психики и лишь из нее переносится на внешний мир.

Іаким образом, в своей критике причинности Э. Мах буквально перепевает Д . Юма. В отличие от Юма, для которого понятие причинности относилось к об­ ласти связей (пусть лишь воображаемых), для современных позитивистов (Л. Витгеаштей, М. Шлик и др.) причинность относится только к сфере логических отношений (Schlik, 1949, с. 525—526).

56

нашего мышления...» (Мах, 19096, с. 404—406) и т. д. и т. п. Продол­ жать подобные высказывания нет необходимости, картина доста­ точно ясна — рассматриваемая проблема относилась Э. Махом но к объективному миру, а лишь к свойствам нашего сознания, что пол­ ностью противоречит науке и практике.

В связи с изложенной критикой эмпириокритицизма по иссле­ дуемому вопросу становится ясным, что все исходные положения Э. Маха в подходе к решению проблемы функциональности носят субъективно-идеалистический характер, а потому ложны в своей основе и должны быть отвергнуты.

Вплане сказанного представляют значительный интерес пометки

В.И. Ленина на полях в замечаниях на книгу В. Шулятикова «Оп­ равдание капитализма в западноевропейской философии. От Декарта до Маха». Приводя выдержку из последней о том, что «понятие функ­ циональной зависимости есть отрицание зависимости причинной...»,

В.И. Ленин пишет на полях —«ой ли?», а затем ниже: «Конечно, но из этого не следует, что функциональность не может быть видом причинности» (Ленин, т. 29, с. 470—471).

Итак, во-первых, всякая попытка замены причинности функцио­ нальностью несостоятельна, и, во-вторых, необходимо исследовать действительное соотношение причинности и функциональности, необ­ ходим анализ тождества и различия этих понятий. Эта же мысль

йвзаимозависимости к другой, более глубокой, более общей» (Ленин,

т.29, с. 203).

Вдальнейшем будет сделана попытка дать более содержатель­ ное определение понятия функциональности, показать специфику функциональных отношений.

При рассмотрении проблемы функциональности следует разли­ чать гносеологическую и онтологическую стороны исследуемого во­ проса во избежание путаницы, зачастую связанной именно со смеши­ ванием этих сторон. Необходимость выделения гносеологического аспекта функциональности связана с тем, что это позволяет не только расширить представление о причинности, но и способствует внед­ рению количественных, математических методов в раскрытии и изу­ чении сущности причинной зависимости. Конечно, не следует за­ бывать, что при математическом выражении причинной связи в форме функциональной зависимости затушевывается генетическая связь между причиной и следствием. Однако этот недостаток функциональ­ ной зависимости (гносеологический аспект) является и ее достоин­ ством, преимуществом вообще математической формы отражения действительности, посредством которой формализуются и познаются не только причинные, но и непричинные (в том числе функцио­ нальные — онтологический аспект) объективные связи, относя­ щиеся к разным областям действительности. Указанное преиму­ щество математической формы отражения наиболее значительно, так как «единство природы обнаруживается в «поразительной анало­

57

гичности» дифференциальных уравнений, относящихся к разным об­ ластям явлений» (Ленин, т. 18, с. 306)1.

Таким образом, возможно (в гносеологическом аспекте) двоякое понимание функциональной зависимости. Первое, если под функци­ ональностью понимать только связь величин, обладающих количест­ венной определенностью, то она (функциональная зависимость) ста­ новится взаимосвязью, так как теперь включает в себя и качествен­ ные изменения и переходы. Второе, если под функциональностью понимать взаимосвязь изменяющихся факторов, то она обретает такую же объемность, как и понятие взаимодействия. При этом следует иметь в виду, что взаимосвязь и взаимодействие — однопо­ рядковые понятия, иначе говоря, взаимодействие есть та же взаимо­ связь, но рассматриваемая динамически. Но это не тождественные понятия, так как взаимосвязь может быть статичной (например, инерционные состояния тел).

Таким образом, функциональность есть форма актуальной взаимосвязи и потенциального взаимодействия материальных эле­ ментов системы. Такое понимание функциональности показывает не­ состоятельность выделения «чисто» функциональных связей между наблюдаемыми величинами вне учета их связей с причинностью, ибо такое вычленение ведет к субъективизации самих функциональных за­ висимостей, что является конечной целью субъективно-идеалисти­ ческих философских направлений, о которых было сказано выше.

В советской философской литературе в этой связи справедливо отмечается многозначность самого понятия функциональности, ко­ торое включает следующие моменты:

1) специфический класс объективных отношений — функцио­ нальные отношения (отношения взаимозависимости, сосущество­ вания, синхронного изменения и т. п.)— онтологический аспект;

2) математический научно-исследовательский инструмент, слу­ жащий для количественного (в широком смысле этого слова, вклю­ чая теорию структур в современной математике, в противоположность узкому пониманию ^количественного» как тождественного «чис­ ловому» или «численно выразимому») выражения и исчисления самых разнообразных отношений,— функциональная зависимость, гносе­ ологический аспект.

Кроме того, слово «функция» может обозначать определенный способ деятельности («поведения»), инвариантно присущий какомулибо объекту (органу животного, орудию труда, социальному инстру­ менту и т. д.). Этот момент не входит в задачу исследования настоя­ щей работы, хотя и представляет определенный научный интерес.

Рассмотрим несколько шире оптологический аспект проблемы. В философской литературе функциональные отношения рассматри­ ваются как связи координированного изменения, при котором из­

1 Добавим в связи со сказанным, что математическая функция представ­ ляет собой модель определенного типа явлений природы. Так, дифференциальные уравнения в классической физике отражают механические явления, а дисперси­ онные соотношения в современной физике являются аналитическим выражением квантовых процессов. | j

58