ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 01.11.2024
Просмотров: 35
Скачиваний: 0
ния торговых путей; другие возникли как городакрепости, призванные охранять население от набегов неприятеля; третьи строились как центры промыш ленности. Они давали и дают электроэнергию, сталь, станки и автомобили, товары широкого потребления. Разные города — разные судьбы.
Обнинск и Дубна созданы разумом человека для того, чтобы возникшую коллективно мысль прове рять, шлифовать, оттачивать в различных экспери ментах и выдавать миру то ли в виде всего лишь од ной (но какой!) формулы, то ли в виде стройных ко лонок цифр, то ли в виде обозначения нового элемен та менделеевской таблицы, то ли в виде новейших и сложнейших реакторов.
У многих городов мира есть свои неповторимые архитектурные сооружения, которые со временем становятся символами. Символ Москвы — Кремль, Парижа — Эйфелева башня, Нью-Йорка — Эмпайр Стейт билдинг, Берлина — Бранденбургские ворота...
Символ Обнинска — 315-метровая метеорологическая мачта, напоминающая собой в ночные часы украшен ную огнями гигантскую елку.
Обнинск возникает сразу, без всякой окраины, возникает многоэтажными жилыми домами, широ кими проспектами, зелеными улицами, носящими имена Ж.-Кюри, Курчатова. Знаменательны здесь названия бульваров — бульвар Молодости, бульвар Энтузиастов. Сегодняшний Обнинск — крупный на учный центр с известными во многих странах мира институтами медицинской радиологии, эксперимен тально-метеорологическим и обсерваторией «М о сква». Но прародителями Обнинска стали атомная электростанция и Физико-энергетический институт. Обнинская АЭС — первая атомная станция планеты...
Июнь 1950 года. Легкие облачка, разбросанные по синему небу, отражаются в застывшей глади реки
28
Протва. Чуть выше, на пригорке, чистенькая, отстро енная заново после того, как ее сожгли гитлеровцы, деревня Пяткино, что в Калужской области. Группа ученых еще и еще раз внимательно вглядывается в окрестности, что-то прикидывает, считает, решает и наконец приходит к твердому выводу: комплексу АМ быть здесь. АМ — это «атом мирный», так назвал комплекс исследовательских, проектных, строитель ных работ, связанных с рождением атомной энерге тики, так назвал будущую атомную электростанцию на планете Земля Игорь Васильевич Курчатов.
Вскоре в окнах полуразвалившегося каменного корпуса зажглись тусклые огоньки. Век энергетики будущего рождался в свете керосиновых ламп. Впро чем, предоставим слово создателям АМ.
Член-корреспондент Академии наук СССР Дми трий Иванович Блохинцев:
«Обнинск начинался так, как начинались в то вре мя многие атомные стройки,— в условиях нехватки людей, материалов и энергии. Колючая проволока, бараки рабочих, неуютные «финские» домики «итээровцев» и «научников», случайные здания, приспо собленные для лабораторий и управления, под нога ми жидкая глина, в которой оставались резиновые сапоги (некоторые привязывали их веревочками) и безнадежно вязли машины.
В светелке старого здания, которое позднее было превращено в гостиницу и приняло немало почетных гостей, в то время жил одинокий старый козел и пу гал запоздалых прохожих.
Небольшая и очень пожившая паровая турбина, спаренная с динамо, давала всего 500 киловатт, на все про все. Когда она останавливалась, весь поселок и стройка погружались в густую темноту. Но главная трудность лежала в нехватке квалифицированных людей: война нанесла тяжелый урон, который нельзя
2Э
было исправить немедленно. Однако люди все же возвращались. Вернулись с войны А. А. Красин, П. Э. Немировский, О. Д. Казачковский и другие.
До поздней ночи светились окна в маленькой ком нате А. И. Лейпунского, которая была в то время и спальней, и столовой, и конференц-залом. Удалось привлечь прямо с вузовской скамьи трех талантли вых теоретиков: Л. Н. Усачева, Д. Ф. Зарецкого и А. С. Романовича (позднее погибшего в горах).
Первое расчетное бюро, заменявшее нам совре менную электронно-вычислительную машину, пред ставлялось буфетчицей Владей (не имевшей в то время высшего образования). Так начал образовы ваться научный коллектив Обнинска, который посте пенно обрастал молодежью, развивался в могучую и разностороннюю силу, способную решить любые про блемы атомной энергетики. Но в то время все еще были начинающими: и учителя, и ученики. Мирное применение атомной энергии — термин, который в то время еще не стал популярным, точнее, атомная энергетика — вот что занимало умы небольшой груп пы ученых, начавших работать в Обнинске. Пробле ма была настолько увлекательной, что неустройство тогдашней нашей жизни казалось сущим пустяком и не принималось во внимание.
Принципиальная схема атомной электростанции чрезвычайно проста. Можно сказать, что она немно гим сложней самовара, с той лишь разницей, что вме сто угля горит уран, а пар идет в турбину,— старый, хорошо известный способ получения энергии из тепла. Однако в этой видимой простоте схемы заклю чалось большое коварство: в атомном реакторе, где расщепляется уран, происходит множество сложных и порою темных процессов, которые, не будучи точ но учтены, способны превратить самый увлекатель ный проект в пустой клочок бумаги...»
зо
Прервем ненадолго рассказ директора первой атомной электростанции и попробуем осмыслить всю сложность задачи, стоявшей перед создателями АМ.
«Темные процессы» — они неизбежны в каждом новом деле. Новое рождает не только энтузиастов — людей, одержимых идеей, но и скептиков.
«Реакция не пойдет»,— говорили одни. «Это еще полбеды,— добавляли другие.— Беда в том, что ее невозможно будет остановить!»
Вспомним шутливое высказывание Д. И. Блохинцева о том, что схема атомной электростанции немно гим сложней самовара, с той лишь разницей, что вме сто угля горит уран. В этой «разнице» и заключена суть дела. В топке «горит» не уголь — уран. А в то время еще не было достаточно четких схем и абсо лютно надежных приборов, контролирующих ядерную реакцию. Ученые, инженеры сознавали: малей шее, мизерное расхождение в коэффициенте размно жения нейтронов и вместо регулируемой цепной ре акции— ядерный взрыв. Значит, проблема надеж ного контроля за коэффициентом размножения ней тронов — проблема № 1.
В топке горит уран — радиоактивный элемент. Станция должна работать долгие годы, и обслужи вать ее должны люди,— значит, проблема радиаци онной безопасности тоже проблема № 1. Она, эта про блема, ставила десятки более мелких, но не менее важных проблем: выбор металлов, работающих в ус ловиях радиации; определение составов новых видов бетона (так называемой биологической защиты), спо собных предохранить человека от губительного воз действия радиации; разработка новых способов свар ки нержавеющей стали, чтобы через сварные швы не могла проходить радиоактивная среда, наконец, теп лоноситель, или, попросту говоря, вода, которая, пре вращаясь в пар, должна была не только вращать
31
турбину, но в первую очередь не содержать радио активных включений.
Урановые стержни, горящие в топке, не вечны: они выгорают, отдавая то тепло, которое превратит воду в пар и будет вращать турбину. Стержни надо менять. Как? Только с помощью автоматов. Вход человека в реакторную зону немыслим, последствия смертельные. Значит, надежная автоматика в этой зоне тоже проблема № 1 ?
Сколько было этих больших и малых проблем! Сколько раздумий, бурных обсуждений, сколько сме лых, оригинальных мыслей и предложений, сколько взлетов и падений, «синяков и шишек» породило их решение! Споры до хрипоты, до одурения, столкно вения различных точек зрения приносили в итоге нужную ясность.
Но вернемся к рассказу Д. И. Блохинцева: «По-видимому, в каждом новом деле бывают по
крайней мере две неясности и две ясности: первая не ясность, когда люди совсем еще ничего не знают о предмете, затем первая ясность, когда все кажется изумительно очевидным; затем приходит вторая не ясность, когда отчетливо понимаешь, что, в сущно сти, ничего не знал, а только думал, что знал. И на конец, появляется зрелое знание и полное владение делом. Я думаю, будет правильным сказать, что мы тогда находились в стадии первой ясности.
Мы ломали голову: какой выбрать реактор? Ох лаждение водяное, или газовое, или жидкометалли ческое? Какой должен быть замедлитель: вода или графит, бериллий или его окись? А может быть, ре актор должен работать без замедлителя, как контро лируемая атомная бомба на быстрых нейтронах?
Вто время по реакторам с водяным охлаждением
играфитовым замедлителем в Институте И. В. Курча това был накоплен уже заметный опыт, и Игорь Васи-
32
льевич Курчатов предложил остановиться на графи то-водяном реакторе, первоначальная схема которого была подготовлена Н. А. Доллежалем и другими.
Сперва все казалось очень просто. Но вскоре мы поняли, что проект был лишь в стадии «первой яс ности». Предстояла огромная работа: вместо злове щих «икс» и «игрек» подставить результаты слож нейших вычислений, многочисленных и разнообраз ных опытов.
Работа по созданию первой атомной электростан ции стала своеобразной и уникальной дипломной ра ботой молодого коллектива Обнинского института...
Путь к успеху совсем не был усыпан розами. То тут, то там обнаруживались то дефекты, то такие упущения, от которых захватывало дух: ведь почти все было внове.
Трудности закаливали энтузиастов и порождали скептиков. Впрочем, я, кажется, не знаю ни одного нового дела, которому скептики не предсказывали бы неудачу. Одно время весь смысл проекта был по ставлен под вопрос. Высказывали мнение, что стан ция будет неэкономичной (как будто тогда дело было в экономичности) и прочее и прочее,— словом, реко мендовали прекратить работы.
К счастью для этого большого дела, покойный Игорь Васильевич Курчатов, который в то время ру ководил всей атомной наукой нашей страны, не со гласился с этим мнением и вторично поддержал про ект. «Колебаться не следует, продолжайте работу»,— сказал тогда Игорь Васильевич...
Позднее, в пусковой период, И. В. Курчатов при ехал в Обнинск, чтобы лично принять участие в пу сковых работах...»
Академик Н. А. Доллежаль: «...В комиссии по пуску Первой атомной электростанции было около десяти человек. Руководил ею Игорь Васильевич.
3 |
Именем жизни |
33 |
Приблизительно два месяца станцию готовили к пуску. Дел было очень много. Игорь Васильевич за ставлял по нескольку раз проверять надежность всех узлов. И директор института в Обнинске Д. И. Бло-
хинцев, |
и А. К. Красин, и Н. |
А. Николаев, и |
Д. М. |
Овечкин — все чувствовали |
твердую руку |
Игоря Васильевича. Никакой неясности и неопреде
ленности! |
Все должно |
быть |
подтверждено опытом, |
||
расчетом! |
Все — от |
урановых блоков до |
вентиля |
||
ции— интересовало |
его. |
Это |
была первая |
станция, |
|
первая... И если вы побываете в Обнинске и прой дете по подземным галереям, наполненным различ ными трубопроводами, то поймете, как трудно прихо дилось первым строителям...»
Д. И. Блохинцев:
«Он торопил нас с загрузкой ураном реактора, чтобы поскорее убедиться в том, что мы, обнинцы, не ошиблись в расчетах критической массы реактора...
К нашей великой радости, реактор ожил, и ожил именно при той массе, которую ему предписали наши теоретики, в нем началась первая цепная реакция деления урана. Это был «физический пуск».
Мощность еще мизерна, но уже можно изучать и сопоставлять с расчетами распределение плотности нейтронов в активной зоне реактора и работу регули рующих органов, ручных и автоматических. В то же время, как бы ни была мала мощность, на которой работал новорожденный реактор, надо помнить, что небольшая ошибка в регулировании — и он выйдет из-под контроля; паровой взрыв и разрушение реак тора будут следствием этой ошибки. Поэтому с реак тором, пока он не изучен, ученому так же опасно и ин тересно работать, как дрессировщику с тигром, толь ко что прибывшим из тайги,— его надо укротить».
Н. А. Доллежаль:
«...И нас не столько волновал сам реактор — к
34