ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 08.02.2024
Просмотров: 64
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
В тот день вся наша четверка приехала в Прагу. Мы – Володя, Витя, Сережа и я – шагали по мощеным улицам чешской столицы, к нам обращали взоры тысячи пражан, и никто не заметил, когда именно и чей фотообъектив схватил и запечатлел нас на пленке.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
1
Память переносит меня в ноябрьский субботний вечер тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года. Я пришел с работы, поужинал, присел к столику со свежей почтой и, прежде чем раскрыть "Известия", задержал взгляд на "Пионерской правде" - выписывал её детям.
На первой странице газеты шагали маленькие солдаты.
- Женя! - позвал жену. - Ты посмотри, когда-то и я был таким. Помнишь?
- Почти таким я впервые тебя увидела, - сказала жена.
Глаза мои не отрывались от снимка, и я почувствовал, как сердце моё учащённо забилось, перехватило дыхание, у меня вырвалось:
- Так это же Володя! А вот Витя, Сережа! А это я!
Жена недоверчиво глянула на меня, подошла ближе, наклонилась и долго всматривалась в каждого из четверых, изображённых на снимке. прочитала текстовку: "Этот снимок как дорогую реликвию хранят в братской Чехословакии, но имена ваши, дорогие солдаты, остались неизвестными. Откликнитесь, друзья!"
Мне хотелось выбежать на улицу, всем встречным показывать газету с фотографией дорогих товарищей. Еле удержался от соблазна похвастаться перед знакомыми важной новостью, но соседа всё же позвал.
- Хотите посмотреть на солдат, с которыми я прошёл по фронтовым дорогам?
- С удовольствием, - ответил тот, подходя к калитке.
- Узнаете меня на этом снимке? - спросил его.
Он глянул, улыбнулся в усы, промолвил:
- По лицу мог бы ошибиться, но по ногам точно скажу - крайний справа. Верно?
- Верно.
- Ты и сейчас так ходишь, словно обувь жмёт. - Пробежал глазами текстовку, поинтересовался: - Написали в редакцию?
- Нет ещё. Вот радость-то какая! Мои дети названы именами вот этих ребят.
- Пиши немедленно! - Посоветовал сосед.
В письме обстоятельно изложил всё, что знал о каждом товарище, спрашивал: где вы теперь, друзья мои? Отныне ежедневно просмотр свежих газет начинал с "Пионерки".
Однажды ко мне на работу прибежала жена.
- Вот, Николай, смотри, - и развернула "Пионерскую правду".
Вместе со снимком опубликовали моё письмо под заголовком "Где вы, друзья-однополчане?"
Утром принесли телеграмму: "Нас уже двое Встретимся Москве Мой адрес Клайпеда улица Монтес 9 Владимир Узбеков".
Другой телеграммой меня вызывали на телефонные переговоры. Звонили из редакции "Пионерской правды", просили срочно прибыть на передачу.
К счастью, успел на самолёт, улетавший в Москву дневным рейсом. Билетов не было, но я просил так умоляюще, что кассир с кем-то переговорила по диспетчерской связи и выдала мне один из двух забронированных.
Ступил на московскую землю, сел в такси. В четвёртый раз прибыл в столицу, а впечатление такое, будто въезжаю в родной город, где каждый дом, каждая улица знакомы. Авто сделало поворот, я успел уловить глазами: улица Сущевская.
- Вот она! - вскрикнул по-мальчишески восторженно.
Водитель улыбнулся, затормозил, подкатил к стоящей впереди "Волге", сказал:
- Здесь ваша "Пионерка".
На пятом этаже я стал перед неплотно прикрытой дверью с надписью «Отдел писем», отдышался, собрался с духом и вошёл:
- Разрешите?
- Николай Федорович! - поднялась из-за стола молодая смуглая женщина, будто знала меня давно. - Проходите, садитесь. Простите, я сейчас... Но сначала представлюсь: я Лия, Лия Александровна. Это я вчера говорила с вами. Одну минуточку...
Она выбежала из отдела, а спустя несколько минут вошла не одна. С нею были ещё две сотрудницы: Зоя Васильевна и Лариса Сергеевна. Не успел обменяться с ними приветствиями, как вошла женщина постарше возрастом, худощавая.
- Знакомьтесь, главный редактор Нина Матвеевна, - представила заведующая отделом.
Начались расспросы: что, где, когда. Больше всех спрашивала Лариса Сергеевна. она с удовольствием слушала, ребром ладони отстукивая по краю стола, отмечала:
- Это мы уже знаем.
Никто ничего не записывал. Литсотрудники, должно быть схватывали и запоминали то, что было необходимо им для уточнения. Опубликованный в газете снимок висел на стене в отделе.
- Где вы его взяли? - поинтересовался я.
- Сфотографировал вас чешский фоторепортер Эмиль Пардубский, а снимок прислал главный редактор газеты "Пионерски новины" Йозеф Машин.
2
Время приближалось к вечеру, а Володи всё не было. Волнение моё передавалось всем, никто не удивился, почему я часто выходил из отдела и мерил шагами расстояние от дверей к лифту. Встречал каждый приход лифтовой кабины, но... его не было.
Лия Александровна пыталась меня успокоить, сказала, что он прибыл вчера и поехал в Орехово-Зуево навестить мать.
- А вы нашли свою мать? - спросила она.
- Нет, даже не знаю, где её похоронили. А отец так и не возвратился с фронта.
Открыла дверь Лариса Сергеевна и позвала всех:
- Товарищи, пошли, сейчас начинается.
- А как же Володя? - спросил я.
- Пошли, время не ждёт.
В освещённой прожекторами комнате, в которую мы вошли, за круглым столом сидели пионеры московской школы, главный редактор "Пионерской правды", подполковник, ещё какой-то пожилой человек.
Справа от меня сидел подполковник, заместитель директора Музея Советской Армии - наш комментатор, как я узнал по ходу вечера.
Каждый, кто брал слово, предварительно ударил в барабан. Очередь дошла до нас. Ударил в барабан подполковник, взял микрофон. Я укоризненно посмотрел на него - что же, мол, комментировать, когда Володи нет?
Перед этим комментатору передали записку, он прочитал её, улыбнулся и спрятал в карман.
- Николай Федорович. - обратился ко мне подполковник. - Вот на этом снимке вы со своими товарищами шагаете по улице Праги. Вы всех знаете?
- А как же не знать, - ответил я. - Считайте, из одного котелка ели. Это Витя Евстифеев, это Сережа Паршин, этот - Володя Узбеков.
- Вы ни с кем из них не встречались потом?
- Нет. Мне сказали, что здесь будет Володя, но его нет.
- Как? Володя есть! Владимир, подойдите сюда поближе, - позвал подполковник, поворачиваясь к дверям.
Коренастый, по-спортивному подтянутый мужчина вошёл в комнату и направился к нам. Я вскочил со стула, бросился к нему. Мы по-братски обнялись и начали целовать друг друга, не стыдясь слёз. Это были слёзы радости.
Нашей встречей и заканчивалась телепередача. Лариса Сергеевна проводила нас в гостиницу "Юность". Из окна третьего этажа хорошо просматривался стадион. Владимир сказал, что не раз бывал на нём.
Ещё бы! Ведь он мастер спорта. По образованию и должности - инженер судостроительного завода.
В ту ночь к нам не шёл сон. Да и можно ли было спать, когда двадцать лет не виделись, ничего друг о друге не знали, а жизнь шла, бурлила, шлифовала нас, и вот мы уже специалисты, оба инженеры, коммунисты, оба отцы, и своих сыновей я назвал именами фронтовых товарищей.
Вспомнили всех, кого только знали, и, когда я произнес имя комбрига, Владимир спокойно сообщил:
- Кузьмин живет в Москве. У меня есть его адрес.
- Неужели?! - Воскликнул я, - Чего же ты раньше не сказал? Вот кого надо было приглашать в редакцию.
Утром поехали в Сокольники, нашли квартиру Кузьмина. Дверь открыла жена Сергея Евдокимовича. Хозяина не было, но скоро должен прийти. Узнав, кто мы, Мария Емельяновна предложила зайти, подождать. Мы рассматривали семейные фотографии: вот Сергей Евдокимович и Мария Емельяновна в молодости, вот поженились, вот их дети; дочь Светлана уже окончила университет, замужняя, живет отдельно, сын Валерий ещё студент.
Я сидел как на иголках. Прислушивался к шагам и шорохам за дверью. Всматривался в каждый снимок дорогого мне человека и волновался.
Раздался звонок, и я поднялся. Сергей Евдокимович, сняв и повесив шинель в прихожей, энергично шагнул в комнату, присматриваясь к гостям. Я смотрел на него. Тонкие, нестареющие черты лица, седеющие виски, те же чистые светло-голубые глаза. Генеральская форма придавала ему стройности, а Звезда Героя лучисто сверкала, будто дополняя его улыбку.
– Не узнаете, товарищ комбриг? Разрешите представиться...
– Печугин! – воскликнул Сергей Евдокимович, обнял и крепко прижал меня к груди. Потом он узнал Узбекова. – Вот вы какие! Ну садитесь, рассказывайте...
Разговоры, воспоминания затянулись почти до утра.
3
Дома на столе лежала груда нераспечатанных конвертов с письмами от пионеров и школьников из разных уголков страны: из далекой Якутии и южных берегов Крыма, Северного Кавказа и Урала, Дальнего Востока и Карпат. Два письма пришло из Германской Демократической Республики, одно из Польши, а одно – самое трогательное, неожиданное– из Чехословакии, от главного редактора газеты “Пионерски новины”. Он писал: “Мы очень рады, что наши помыслы и желания не оказались напрасными, благодаря вашей славной “Пионерской правде”, – уже двое нашлись, будем надеяться, что и остальные– Витя Евстифеев и Сережа Паршин – найдутся. В скором времени встретимся в Праге, вас приглашает Чехословацкий союз молодежи. Мы уже составили программу для вас. За десять дней покажем вам достопримечательности нашей страны...” Несколько раз перечитывал отпечатанный на машинке русский текст письма Йозефа Машина.
Каждый день почтальон приносила по тридцать, сорок, иногда и больше писем, и во всех дети задавали вопросы, просили писать о себе и своих товарищах. Меня выручали школьники, потому что сам я физически не в состоянии был ответить на все письма.
Однажды мне написала Лариса Сергеевна, находясь в командировке в Черкассах. «Надеюсь, ты понимаешь причину моего пребывания здесь. Необходимо уточнить некоторые вопросы. Ты должен вспомнить, какой был лес: хвойный, лиственный или смешанный? Какую одежду носили, в чем ты ходил? Что еще помнишь, кроме того, что рассказывал?»
Подумать только, как люди беспокоятся обо мне! Я рассказывал об отряде и не подозревал, что они займутся поиском и лесника, и Алены, и Ивана Петровича... Спасибо вам, друзья мои!
