ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 03.02.2024
Просмотров: 144
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
(На вопрос защитника фон Гордона.)
Когда я разговаривал с турецким профессором турецкого университета в Константинополе, главным редактором турецкой газеты «Сабат» г-ном Дираном Келекяном, то он мне сказал: «Не хотите ли со мной посетить вице-губернатора Асаф-бея?» — «Лучше всего, — сказал я, — спрятаться и не показываться». Он мне сказал: «Нет, не бойтесь, он мой ученик и всегда целует мне руку и оказывает мне большие почести». Мне очень часто говорили об этих делах, чтобы быть в курсе этих ужасных событий.
Итак, мы нанесли визит Асаф-бею, который раньше был вице-губернатором в Османии — в Киликии. С большой учтивостью он принял нас. Мы спросили, что нам делать, чтобы удрать в Константинополь. Он ответил: «Дорогой учитель, то, что намерены сделать, делайте скорее, потом будет поздно». Естественно, мы спросили, почему же будет поздно. Нам неизвестно, мы сказали, что в Малой Азии начались погромы. Мы действительно этого не знали. И даже не знали, что происходит на расстоянии двухчасового пути от нас. Асаф-бей ответил: «Другим я не имею права ничего говорить, но вы, г. Келекян, мой учитель, а вы (обращаясь ко мне) — духовное лицо, вы умеете хранить тайну, я питаю большое доверие к вашему духовному положению. Я должен показать вам телеграмму». Сказав это, он показал г-ну Келекяну телеграмму, которую прочел и я, потому что он мне разрешил. Не могу сказать, что там буквально было сказано, точно не могу быть уверенным, что телеграмма была подлинная, но я ее запомнил. Я должен издать книгу и все это подтвердить. Но нет основания сомневаться в достоверности телеграммы, которую нам показал действительной службы вице-губернатор. Смысл телеграммы был приблизительно таков: «Телеграфируйте немедленно прямо нам, сколько из армян умерло, сколько еще в живых. Министр внутренних дел Талаат».
Сначала я не понял, что это могло значить. Я не мог допустить мысль, что целый народ должен был быть уничтожен резней, никогда в истории этого не было Г-н Келекян спросил Асаф-бея: «Что это значит, не пойму». — «Вы такой умный, — ответил Асаф-бей, — вы главный редактор... Значение телеграммы «Чего ждете? Уничтожайте!»
Г-н Келекян стал плакать и сказал: «Дети мои не настолько выросли, чтобы могли самостоятельно вступить на жизненное поприще. Ничего не остается нам сделать, кроме того, что вы (указывая на меня) пошли бы со мной в церковь и приобщили меня к Святым Тайнам». Асаф-бей сказал: «Примите все меры, тихо и молча, чтобы через 15 дней быть в Константинополе. 15 дней я еще буду здесь, потом я брошу службу. Еще в 1909 году, когда я был в Османии, в Адане тоже была крупная резня, и тогда меня обвинили, что я мучил армян, и только с большими трудностями я освободился. Не хочу быть вновь замешанным в армянские погромы потому что после войны придет время, когда все высшие ответственные лица вынуждены будут бежать за границу, и тогда нас сделают ответственными за резню и, может быть, даже повесят.
Присяжный заседатель: Чья подпись стояла на телеграмме?
Свидетель: Подпись на телеграмме была Талаата. Я это видел собственными глазами.
Защитник фон Гордон: Так кто же вам помог спастись? Англичане, русские, французы или кто-то еще?
Свидетель: Это страшная история, и то, что стряслось со мной в течение пяти лет, можно рассказывать месяцами, неделями.
Защитник фон Гордон: Мы хотели бы услышать об этом коротко и ясно.
Свидетель: Я бежал от Ислае до Айрана-Багдьо, дошел до горной цепи Амануса, где немецкие инженеры строили туннели. Эти немецкие инженеры очень вежливо отнеслись ко мне, когда узнали, что я получил образование в Германии и говорю по-немецки. Мне сказали, что нужно немедленно сбрить бороду и снять рясу, переодеться по-европейски и носить шляпу. Я там пробыл четыре месяца. Это были инженеры Морф и Клаус, которые так вежливо ко мне отнеслись и помогли мне. На работах под горой Аманос было занято около 8000 армян, и они были под защитой немцев. Но когда прибыл приказ о выселении этих армян и они оказались убитыми между Багдье и Марашем, тогда я вновь убежал в Таврские горы, где немецкие инженеры тоже строили туннели в горах. Там со мной был очень любезен главный инженер Лойтенеггер. Когда турецкие служащие узнали, что у меня фальшивое имя и что я армянин и духовное лицо, снова пришлось бежать и прибыть в Адану. Здесь также я был у немецких инженеров, пять месяцев я пробыл в их центральной канцелярии под покровительством их главного инженера Винклера. Немецкие солдаты дали мне немецкое военное обмундирование и научили немецкому военному приветствию и поведению немецкого солдата.
С большой признательностью я должен здесь вспомнить немецких инженеров. С сердечной благодарностью я вспоминаю о той помощи, которую мне оказали немецкие инженеры во время моего бедствия.
Когда войска союзников взяли Дамаск и двинулись на Алеппо, турки в Адане говорили армянам: мы прикончим вас, чтобы вы вместе с союзниками не смеялись над нами и не вредили нам. Они хотели в горах Сисе и Гаджи уничтожить несколько тысяч армян, которые еще жили в турецком тылу в Адане.
Собрав последние силы, я попытался избавиться от этих ужасов и пробраться в Германию.
Я нашел одного немецкого офицера, который дал мне военную форму, и таким образом, переодетый в немецкую форму, я вместе с унтер-офицерами и солдатами по железной дороге достиг Константинополя.
Более четырех дней я был там, пока было заключено перемирие между Болгарией и Антантой. Я решил, что дальше идти нет смысла, война кончилась. Но тем не менее скрывался в домах у различных знакомых, пока в октябре 1918 года не было объявлено о всеобщей амнистии. В ноябре 1918 года я оставил Турцию и выехал в Париж с материалами для докладов о зверствах, учиненных над армянами, дабы вывести истину на чистый свет.
Защитник фон Гордон: Его превосходительство Лиман фон Зандерс вверг нашу совесть в беспокойство. Он сказал, что не Талаат-паша ответствен за зверства, а те нижестоящие органы, на которые было возложено осуществление депортации. Это противоречит существующему среди армян всеобщему мнению и, кроме того, противоречит мнению д-ра Лепсиуса. Хотелось бы задать еще один вопрос свидетелю: разве у армян нет абсолютного убеждения, что Талаат-паша лично ответствен за резню?
Свидетель: Это не только мнение всех армян, но и истина. Я как член управления Армянского Константинопольского патриаршества долгое время имел возможность знать турецкие отношения. Естественно, что и Талаата я знал лично. Он имел абсолютное влияние. Все он делал абсолютно сознательно. Когда мы что-либо просили для армянского патриаршества, он нам говорил: «Нет надобности обращаться к другим министрам, приходите прямо ко мне, но записывать ничего не надо, можете говорить мне лично, я выполню!» Он делал так, будто на него возложена вся ответственность, а он никому не подотчетен».
Защитник Нимайер: Вам, г-н свидетель, знакомы такие слова Талаата, которые распространены среди армян: «Для разрешения армянского вопроса я в один день сделал больше, чем Абдул Гамид в течение 30 лет».
Председатель: Знакомы ли вам эти слова?
Свидетель: Я не совсем понял, что имеете в виду?
Председатель (повторяет).
Свидетель: Сделанное Талаатом не только в течение 30 лет, но и в течение 500 лет не случалось. Когда в 1915 году я был в Чанкыры и когда в сентябре вся Анатолия была освобождена от армян и армяне были убиты, с русско-турецкого фронта из Эрзурума прибыл один майор в Чанкыры, чтобы оттуда уехать в Константинополь. Он с большой гордостью сказал нам: «То, что не смогли сделать все наши прежние султаны, сделали мы: в течение двух месяцев умертвили целую историческую нацию!»
Председатель: Такое убеждение существовало у армян и турок везде?
Свидетель: Да.
Председатель: И в действительности было именно так, что за 15 месяцев руками Талаата было убито больше армян, чем за многие годы?
Свидетель: Да, но те слова, о которых вы спросили, я прямо из уст Талаата не слышал.
Защитник фон Гордон (его превосходительству г-ну Лиману фон Зандерсу): Вы, ваше превосходительство, хотя и не утверждали, но, во всяком случае, высказались в том смысле, что за зверства следует считать ответственными низших чиновников?
Эксперт Лиман фон Зандерс: За жестокость, но не за депортации.
Защитник фон Гордон: В опровержение этого считаю своим долгом представить здесь пять подлинных телеграмм в горуправление Алеппо (см. приложение, телеграммы № 3, 8, 13, 19 и 21). (Тайный советник фон Гордон хочет эти телеграммы положить на стол судей.) Ходатайствуя о допущении доказательства, две из этих телеграмм я желаю здесь огласить. Профессор Лепсиус эти телеграммы исследовал.
Председатель: Если вы огласите сейчас эти телеграммы, то этим предупредите доказательство.
Защитник фон Гордон: Но ведь я должен сказать, что содержат эти телеграммы. Они подтверждают, что Талаат в этих пяти телеграммах лично приказывал уничтожить всех армян, в том числе и детей. Сначала было приказано сохранить тех детей, которые не в состоянии будут помнить, что стало с их родителями. Потом в марте 1916 года этот приказ был ужесточен, а именно — убрать всех детей из сиротских домов и уничтожить, потому что эти дети могли для Турции в будущем стать вредным элементом. О подлинности этих телеграмм может сообщить свидетель Андонян, который эти телеграммы получил непосредственно в горуправлении, куда допустили армянскую делегацию после завоевания англичанами. Я лично допускаю, даже уверен, и надеюсь, что и присяжные верят обвиняемому в том, что он со своей стороны был твердо убежден, и не без основания, притом не только поверхностно, но до глубины души, что Талаат был автором совершенных против армян ужасных зверств и ответствен за это. Если вы придете к этому убеждению, то лишь в этом случае я откажусь от ходатайства о допущении доказательств.
Прокурор: Я прошу отклонить это ходатайство. Г-н Председатель дал возможность самым обстоятельным образом обсудить вопрос о виновности Талаата в зверствах над армянами. Однако этот вопрос совершенно не имеет значения, ибо, по моему мнению, нет никакого сомнения в том, что обвиняемый был убежден в том, что именно Талаат — виновник этих ужасов. Тем самым мотив преступления совершенно ясен. Однако я считаю, что в данном суде совершенно исключено выяснять вопрос о виновности Талаата, так как это значило бы вынести исторический приговор, для чего был бы нужен иной материал, чем тот, которым мы располагаем.