ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 03.02.2024
Просмотров: 122
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
, если, конечно, 51-ю статью не будете считать решающей. Однако заранее обдуманное намерение, которое обосновывает вынесение решения об убийстве при отягчающих обстоятельствах, никакой связи не имеет с умыслом. Оно имеет более широкий смысл. Тогда у вас должна быть убежденность в том, что обвиняемый в момент убийства, когда сделал свой выстрел, действовал обдуманно. Но это вы можете сказать в том случае, если скажете: «Он не был в состоянии внутреннего раздражения, он все-таки был в состоянии взвесить все «за» и «против». Но если вы примете состояние внутренней раздраженности, которое исключает возможность спокойного взвешивания, тогда вы, несомненно, должны дать отрицательный ответ на вопрос об обдумывании в момент совершения убийства.
Здесь был затронут еще вопрос о том, что у обвиняемого отсутствовало сознание противоправности своих действий. Господа, я думаю, что вам нет необходимости этим заниматься. Сознание противоправности при умышленном убийстве не рассматривается как признак состава преступления. Оно не относится к умыслу. Вы должны расследовать, знал ли он, что убивает, и хотел ли он его убить?
Кроме того, я прошу обратить внимание на то, что лишь за убийство с заранее обдуманным намерением существует смертная казнь, а за убийство при смягчающих обстоятельствах дается минимум наказания — лишение свободы сроком на шесть месяцев.
Итак, я прошу вас приступить к делу и ответить на поставленные перед вами вопросы, предварительно избрав обычным путем одного из вас, который будет руководить совещанием и голосованием.
Вы знаете, что для решения «Виновен!» необходимо большинство в количестве двух третей. Закон требует, чтобы это было выражено таким образом: «Да, более чем семью голосами». Значит, для того, чтобы сказать, что при данных обстоятельствах существует уголовная ответственность с исключением ст. 51, необходимо, чтобы минимум восемь человек ответили — «да». Если на вопрос о наличии вы дадите положительный ответ, нужно объявить «да», более чем семью голосами. То же, если ответите на поставленный вопрос о заранее обдуманном убийстве: «да», более чем семью голосами. И наоборот, если примете наличие смягчающих вину обстоятельств, то требуется лишь простое большинство и достаточно, если ответите: «да» более чем шестью голосами или просто «да».
Итак, я подписываю вопросы.
После этого присяжные удаляются на совещание.
После часового совещания главный присяжный оглашает:
Виновен ли обвиняемый Согомон Тейлирян в умышленном убийстве в Шарлоттенбурге 15 марта 1921 года человека по имени Талаат-паша?
НЕТ.
Отто Рейнике — главный присяжный.
(Большое движение в зале и аплодисменты.)
Председатель: Я подписываю решение и прошу г-на секретаря сделать то же самое и огласить решение.
Секретарь читает вслух решение, которое переводится обвиняемому.
Председатель: Итак, объявляется следующий приговор:
«ОПРАВДАТЬ ОБВИНЯЕМОГО, РАСХОДЫ ОТНЕСТИ ЗА СЧЕТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КАЗНЫ».
(Вновь движение и аплодисменты.)
«Согласно решению присяжных обвиняемый признан невиновным в предъявленном ему обвинении в совершении уголовного деяния».
Затем оглашается решение: «Приказ об аресте обвиняемого аннулировать».
Обвиняемого поздравляют его защитники, соотечественники и присутствующая публика.
Прокуратурой вначале предусмотрительно была подана кассационная жалоба против оправдательного приговора, но потом она была взята обратно.
Таким образом, приговор вступил в силу.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Представленные защитой Тейлиряна доказательства не исследовались по инициативе председателя, так как суд и присяжные заседатели заявили, что на основании прежнего судебного следствия не нуждаются в дальнейших доказательствах для вынесения своего приговора.
В качестве свидетелей были приглашены:
1. Медицинские сестры Тора фон Ведель-Ярлсберг и Эва Эльверс, проживающие в Берлин-Сименсштадте, Ноннендамм, 97.
Будучи санитарками, они были свидетелями описанных Тейлиряном депортаций армян из Эрзинджана. Свои наблюдения они изложили в «Сообщении о событиях в Эрзинджане в июне 1915 года» и были готовы подтвердить эти сведения под присягой. В этом сообщении, представленном суду в письменном виде, в частности, говорится:
«С октября 1914 года по апрель 1915 года мы ухаживали в Эрзуруме за турецкими солдатами, затем поступили на службу Красного Креста в Эрзинджане, где был построен госпиталь и где работали четыре немецких врача с большим обслуживающим персоналом.
В начале июня капитан медицинской службы, руководитель экспедиции Красного Креста, доктор Коллей сообщил нам, что в Ване армяне восстали против правительства и что поступил приказ о выселении в месопотамскую пустыню их соотечественников из тех провинций, где они составляют большинство. Но резни не должно было быть, все выселенные должны были обеспечиваться всем необходимым, а для их безопасности был предусмотрен военный конвой. Нам было запрещено всякое общение с выселяемыми армянами, нельзя было также совершать дальние прогулки, в том числе верхом на лошади. Проживающим в Эрзинджане армянам дали несколько дней для продажи своего имущества, а ключи от своих домов перед отправлением они передали местным властям.
7 июня была отправлена первая колонна. Она состояла преимущественно из зажиточных, которые могли нанять повозку, и эти, по-видимому, действительно достигли следующего пункта назначения Харпута. 8, 9 и 10 июня город покинули новые группы, всего 20-25 тысяч человек. Очень скоро до нас дошли слухи, что курды напали на безоружную толпу и полностью ее ограбили. Достоверность этих слухов подтвердила наша турецкая повариха. Женщина со слезами на глазах рассказала нам, что курды насиловали женщин и убивали, а детей бросали в Евфрат.
11 июня были посланы регулярные войска, чтобы «наказать» курдов. Вместо этого войска уничтожили всю безоружную толпу, состоявшую большей частью из женщин и детей. Со слов турецких солдат мы узнали, что женщины на коленях молили о пощаде и некоторые сами бросали своих детей в реку. Когда мы в ужасе спросили: «И вы стреляли в женщин и детей?», они ответили: «А что нам оставалось делать? Таков был приказ». Один из них добавил: «Это было мучением — видеть все это. Я не стрелял, я просто делал вид, что стреляю». Нас охватило глубокое сочувствие к бедным юношам, которых методически превращали в дьяволов. Солдаты рассказывали, что... им понадобилось четыре часа, чтобы прикончить всех. Потом приготовили повозки с быками, чтобы перевезти трупы к реке. Вечером можно было увидеть «воинов», возвращающихся домой и нагруженных добычей. «Разве мы плохо справились с нашим делом?» — спрашивали они немецкого аптекаря г-на Гельсена, который понимал потурецки и был так же потрясен, как и мы. Однако, к сожалению, армяне, как и турки, были того мнения, что немцы одобряют эти действия. 18 июня вечером мы прогуливались перед нашим домом с нашим другом г-ном Гельсеном. Нам встретился жандарм, который рассказал, что всего в 10 минутах ходьбы выше госпиталя ночевала толпа женщин и детей из окрестностей Байбурта. Он сам помогал их гнать вперед и рассказал потрясающим образом, что случилось с ними в далеком пути. «Убивая и убивая, они доставили их сюда. Каждый день убивали по 10-12 мужчин и бросали в ущелья; детям, которые не могли идти, проламывали черепа, в каждой новой деревне грабили и насиловали женщин. Я сам велел зарыть три голых женских трупа, пусть Аллах зачтет мне это» — так закончил он свой ужасный рассказ... На следующее утро, на рассвете, мы услышали, что мимо проходят обреченные на смерть. Мы присоединились к ним и вместе с ними пошли к городу. Горе было неописуемое.
Осталось только двое мужчин, некоторые из женщин сошли с ума; одна кричала: «Мы готовы стать мусульманками, мы готовы стать немками, кем хотите, только спасите нас, сейчас они поведут нас в Кемаг и перережут нам горло». Когда приблизились к городу, прибыло много турок верхом на лошадях, которые стали отбирать детей и молодых девушек. Перед входом в город, где у немецких врачей был свой дом, толпа на миг остановилась, прежде чем продолжить путь в Кемаг. Это был настоящий невольничий рынок, только все было бесплатно...
21 июня мы уехали из Эрзинджана. На пути нам встретилась большая группа депортированных, которые недавно покинули свои деревни и были еще в хорошем состоянии. Нам пришлось долго ждать, чтобы пропустить их, и мы никогда не забудем этой картины. Несколько мужчин, остальные женщины и множество детей, многие из них со светлыми волосами и большими голубыми глазами, которые глядели на нас так серьезно и с таким непроизвольным величием, словно они были уже ангелами суда. Они прошли в полной тишине, взрослые и дети, кроме одной очень старой женщины, которую с трудом удерживали на осле, все до единого, чтобы потом связанными вместе быть сброшенными с высокой скалы в волны Евфрата, в той долине проклятья Кемаг Богази. Теперь так делают, рассказывал кучер-грек, и трупы можно было видеть глубоко внизу, ниже по течению. Сердце превращается в лед. Наш жандарм рассказывал, что недавно он сопровождал такую группу из 3000 женщин и детей из Мама Хатуна в двух днях пути от Эрзурума, до Кемага. «Всех убили, всех, хеп гитды битды», — говорил он...
2. Доктор фон Шойбнер-Рихтер, Мюнхен, Луитпольдштрассе, 58.
Свидетель был приглашен, но не смог приехать и сообщил, что, по его мнению, достаточно, если он представит свои консульские сообщения. Они изданы в первоисточнике «Германия и Армения, 1914-1918 гг.» с введением д-ра Йоганесса Лепсиуса, изданным в Потсдаме в 1919 году, Темпель-ферлаг.
В сообщении, направленном в германское посольство в Константинополе 18 июня 1915 года (у Лепсиуса с. 86), говорится следующее: «Депортированные из района Эрзурума армяне на пути через Эрзинджан в Харпут подверглись нападению курдов и подобного им сброда. Мужчины и дети большей частью были убиты, женщины похищены. Правительство не может или не хочет встать на защиту депортированных. Какие шаги мне предпринять для предотвращения дальнейшей резни?»
Телеграмма от 30 июня в германское посольство в Константинополе (у Лепсиуса с. 93) гласит: «Число армян, убитых в пути, составляет 3 тысячи».
В сообщении от 28 июля 1915 года (у Лепсиуса с. 113) германскому послу барону фон Вангенгейму в Константинополе говорится: «По сравнению с другими городами в Эрзуруме до сих пор более или менее мягко обращались с депортированными».
Этому гуманному обращению, за которое я также выступал, вдруг был положен конец после какого-то вмешательства комитета. Затем и Махмуд Кемаль-паша отдал приказ о немедленной и беспощадной депортации всех армян.
У оставшихся в городе женщин и детей снова отобрали розданные разрешения на жительство и погнали за город — навстречу верной смерти.
Это произошло тогда, когда я и вали находились в Эрзинджане. Мне кажется, что здешний вали Тасин-бей, который придерживался более гуманной точки зрения, чем другие, был бессилен против этого жесткого курса.
Кстати, сторонники последнего прямо признались, что конечной целью этих действий против армян является их полное уничтожение в Турции. «После войны у нас в Турции больше не будет армян — это дословное высказывание одного высокопоставленного лица».
Поскольку эта цель не может быть достигнута разными формами, есть надежда, что лишения на долгом пути в Месопотамию и необычный климат доделают остальное. Сторонникам жесткого направления, к которым относятся почти все военные и государственные служащие, такое решение армянского вопроса представляется идеальным. Сам турецкий народ совершенно не согласен с таким решением армянского вопроса.
3. Консул В. Рёслер, теперь в Эгере.
Министерство иностранных дел не разрешило г-ну консулу Рёслеру давать показания в качестве эксперта по турецко-армянским отношениям, но согласилось, чтобы он дал показания только о фактах, исключая субъективные высказывания. Данные им сведения приводятся в сообщениях, опубликованных д-ром Лепсиусом.
В докладе от 27 июля 1915 года, представленном рейхе канцлеру Германии (у Лепсиуса с. 103), говорится:
«3. Как уже сообщалось, трупы, плывущие по Евфрату, наблюдались в Румкале, Биредьике и Дьерабулусе, и, как мне сообщили 17 числа сего месяца, это продолжалось 25 дней. Все трупы были связаны одинаковым способом — две спины к двум спинам.
Эта регулярность свидетельствует о том, что речь идет не об отдельных случаях резни, а об умерщвлении, проводимом властями... Как сообщается ниже, проплывание трупов после нескольких дней перерыва началось снова, причем более усиленно. На этот раз в основном женщины и дети...
Здесь был затронут еще вопрос о том, что у обвиняемого отсутствовало сознание противоправности своих действий. Господа, я думаю, что вам нет необходимости этим заниматься. Сознание противоправности при умышленном убийстве не рассматривается как признак состава преступления. Оно не относится к умыслу. Вы должны расследовать, знал ли он, что убивает, и хотел ли он его убить?
Кроме того, я прошу обратить внимание на то, что лишь за убийство с заранее обдуманным намерением существует смертная казнь, а за убийство при смягчающих обстоятельствах дается минимум наказания — лишение свободы сроком на шесть месяцев.
Итак, я прошу вас приступить к делу и ответить на поставленные перед вами вопросы, предварительно избрав обычным путем одного из вас, который будет руководить совещанием и голосованием.
Вы знаете, что для решения «Виновен!» необходимо большинство в количестве двух третей. Закон требует, чтобы это было выражено таким образом: «Да, более чем семью голосами». Значит, для того, чтобы сказать, что при данных обстоятельствах существует уголовная ответственность с исключением ст. 51, необходимо, чтобы минимум восемь человек ответили — «да». Если на вопрос о наличии вы дадите положительный ответ, нужно объявить «да», более чем семью голосами. То же, если ответите на поставленный вопрос о заранее обдуманном убийстве: «да», более чем семью голосами. И наоборот, если примете наличие смягчающих вину обстоятельств, то требуется лишь простое большинство и достаточно, если ответите: «да» более чем шестью голосами или просто «да».
Итак, я подписываю вопросы.
После этого присяжные удаляются на совещание.
После часового совещания главный присяжный оглашает:
Виновен ли обвиняемый Согомон Тейлирян в умышленном убийстве в Шарлоттенбурге 15 марта 1921 года человека по имени Талаат-паша?
НЕТ.
Отто Рейнике — главный присяжный.
(Большое движение в зале и аплодисменты.)
Председатель: Я подписываю решение и прошу г-на секретаря сделать то же самое и огласить решение.
Секретарь читает вслух решение, которое переводится обвиняемому.
Председатель: Итак, объявляется следующий приговор:
«ОПРАВДАТЬ ОБВИНЯЕМОГО, РАСХОДЫ ОТНЕСТИ ЗА СЧЕТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КАЗНЫ».
(Вновь движение и аплодисменты.)
«Согласно решению присяжных обвиняемый признан невиновным в предъявленном ему обвинении в совершении уголовного деяния».
Затем оглашается решение: «Приказ об аресте обвиняемого аннулировать».
Обвиняемого поздравляют его защитники, соотечественники и присутствующая публика.
Прокуратурой вначале предусмотрительно была подана кассационная жалоба против оправдательного приговора, но потом она была взята обратно.
Таким образом, приговор вступил в силу.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Представленные защитой Тейлиряна доказательства не исследовались по инициативе председателя, так как суд и присяжные заседатели заявили, что на основании прежнего судебного следствия не нуждаются в дальнейших доказательствах для вынесения своего приговора.
В качестве свидетелей были приглашены:
1. Медицинские сестры Тора фон Ведель-Ярлсберг и Эва Эльверс, проживающие в Берлин-Сименсштадте, Ноннендамм, 97.
Будучи санитарками, они были свидетелями описанных Тейлиряном депортаций армян из Эрзинджана. Свои наблюдения они изложили в «Сообщении о событиях в Эрзинджане в июне 1915 года» и были готовы подтвердить эти сведения под присягой. В этом сообщении, представленном суду в письменном виде, в частности, говорится:
«С октября 1914 года по апрель 1915 года мы ухаживали в Эрзуруме за турецкими солдатами, затем поступили на службу Красного Креста в Эрзинджане, где был построен госпиталь и где работали четыре немецких врача с большим обслуживающим персоналом.
В начале июня капитан медицинской службы, руководитель экспедиции Красного Креста, доктор Коллей сообщил нам, что в Ване армяне восстали против правительства и что поступил приказ о выселении в месопотамскую пустыню их соотечественников из тех провинций, где они составляют большинство. Но резни не должно было быть, все выселенные должны были обеспечиваться всем необходимым, а для их безопасности был предусмотрен военный конвой. Нам было запрещено всякое общение с выселяемыми армянами, нельзя было также совершать дальние прогулки, в том числе верхом на лошади. Проживающим в Эрзинджане армянам дали несколько дней для продажи своего имущества, а ключи от своих домов перед отправлением они передали местным властям.
7 июня была отправлена первая колонна. Она состояла преимущественно из зажиточных, которые могли нанять повозку, и эти, по-видимому, действительно достигли следующего пункта назначения Харпута. 8, 9 и 10 июня город покинули новые группы, всего 20-25 тысяч человек. Очень скоро до нас дошли слухи, что курды напали на безоружную толпу и полностью ее ограбили. Достоверность этих слухов подтвердила наша турецкая повариха. Женщина со слезами на глазах рассказала нам, что курды насиловали женщин и убивали, а детей бросали в Евфрат.
11 июня были посланы регулярные войска, чтобы «наказать» курдов. Вместо этого войска уничтожили всю безоружную толпу, состоявшую большей частью из женщин и детей. Со слов турецких солдат мы узнали, что женщины на коленях молили о пощаде и некоторые сами бросали своих детей в реку. Когда мы в ужасе спросили: «И вы стреляли в женщин и детей?», они ответили: «А что нам оставалось делать? Таков был приказ». Один из них добавил: «Это было мучением — видеть все это. Я не стрелял, я просто делал вид, что стреляю». Нас охватило глубокое сочувствие к бедным юношам, которых методически превращали в дьяволов. Солдаты рассказывали, что... им понадобилось четыре часа, чтобы прикончить всех. Потом приготовили повозки с быками, чтобы перевезти трупы к реке. Вечером можно было увидеть «воинов», возвращающихся домой и нагруженных добычей. «Разве мы плохо справились с нашим делом?» — спрашивали они немецкого аптекаря г-на Гельсена, который понимал потурецки и был так же потрясен, как и мы. Однако, к сожалению, армяне, как и турки, были того мнения, что немцы одобряют эти действия. 18 июня вечером мы прогуливались перед нашим домом с нашим другом г-ном Гельсеном. Нам встретился жандарм, который рассказал, что всего в 10 минутах ходьбы выше госпиталя ночевала толпа женщин и детей из окрестностей Байбурта. Он сам помогал их гнать вперед и рассказал потрясающим образом, что случилось с ними в далеком пути. «Убивая и убивая, они доставили их сюда. Каждый день убивали по 10-12 мужчин и бросали в ущелья; детям, которые не могли идти, проламывали черепа, в каждой новой деревне грабили и насиловали женщин. Я сам велел зарыть три голых женских трупа, пусть Аллах зачтет мне это» — так закончил он свой ужасный рассказ... На следующее утро, на рассвете, мы услышали, что мимо проходят обреченные на смерть. Мы присоединились к ним и вместе с ними пошли к городу. Горе было неописуемое.
Осталось только двое мужчин, некоторые из женщин сошли с ума; одна кричала: «Мы готовы стать мусульманками, мы готовы стать немками, кем хотите, только спасите нас, сейчас они поведут нас в Кемаг и перережут нам горло». Когда приблизились к городу, прибыло много турок верхом на лошадях, которые стали отбирать детей и молодых девушек. Перед входом в город, где у немецких врачей был свой дом, толпа на миг остановилась, прежде чем продолжить путь в Кемаг. Это был настоящий невольничий рынок, только все было бесплатно...
21 июня мы уехали из Эрзинджана. На пути нам встретилась большая группа депортированных, которые недавно покинули свои деревни и были еще в хорошем состоянии. Нам пришлось долго ждать, чтобы пропустить их, и мы никогда не забудем этой картины. Несколько мужчин, остальные женщины и множество детей, многие из них со светлыми волосами и большими голубыми глазами, которые глядели на нас так серьезно и с таким непроизвольным величием, словно они были уже ангелами суда. Они прошли в полной тишине, взрослые и дети, кроме одной очень старой женщины, которую с трудом удерживали на осле, все до единого, чтобы потом связанными вместе быть сброшенными с высокой скалы в волны Евфрата, в той долине проклятья Кемаг Богази. Теперь так делают, рассказывал кучер-грек, и трупы можно было видеть глубоко внизу, ниже по течению. Сердце превращается в лед. Наш жандарм рассказывал, что недавно он сопровождал такую группу из 3000 женщин и детей из Мама Хатуна в двух днях пути от Эрзурума, до Кемага. «Всех убили, всех, хеп гитды битды», — говорил он...
2. Доктор фон Шойбнер-Рихтер, Мюнхен, Луитпольдштрассе, 58.
Свидетель был приглашен, но не смог приехать и сообщил, что, по его мнению, достаточно, если он представит свои консульские сообщения. Они изданы в первоисточнике «Германия и Армения, 1914-1918 гг.» с введением д-ра Йоганесса Лепсиуса, изданным в Потсдаме в 1919 году, Темпель-ферлаг.
В сообщении, направленном в германское посольство в Константинополе 18 июня 1915 года (у Лепсиуса с. 86), говорится следующее: «Депортированные из района Эрзурума армяне на пути через Эрзинджан в Харпут подверглись нападению курдов и подобного им сброда. Мужчины и дети большей частью были убиты, женщины похищены. Правительство не может или не хочет встать на защиту депортированных. Какие шаги мне предпринять для предотвращения дальнейшей резни?»
Телеграмма от 30 июня в германское посольство в Константинополе (у Лепсиуса с. 93) гласит: «Число армян, убитых в пути, составляет 3 тысячи».
В сообщении от 28 июля 1915 года (у Лепсиуса с. 113) германскому послу барону фон Вангенгейму в Константинополе говорится: «По сравнению с другими городами в Эрзуруме до сих пор более или менее мягко обращались с депортированными».
Этому гуманному обращению, за которое я также выступал, вдруг был положен конец после какого-то вмешательства комитета. Затем и Махмуд Кемаль-паша отдал приказ о немедленной и беспощадной депортации всех армян.
У оставшихся в городе женщин и детей снова отобрали розданные разрешения на жительство и погнали за город — навстречу верной смерти.
Это произошло тогда, когда я и вали находились в Эрзинджане. Мне кажется, что здешний вали Тасин-бей, который придерживался более гуманной точки зрения, чем другие, был бессилен против этого жесткого курса.
Кстати, сторонники последнего прямо признались, что конечной целью этих действий против армян является их полное уничтожение в Турции. «После войны у нас в Турции больше не будет армян — это дословное высказывание одного высокопоставленного лица».
Поскольку эта цель не может быть достигнута разными формами, есть надежда, что лишения на долгом пути в Месопотамию и необычный климат доделают остальное. Сторонникам жесткого направления, к которым относятся почти все военные и государственные служащие, такое решение армянского вопроса представляется идеальным. Сам турецкий народ совершенно не согласен с таким решением армянского вопроса.
3. Консул В. Рёслер, теперь в Эгере.
Министерство иностранных дел не разрешило г-ну консулу Рёслеру давать показания в качестве эксперта по турецко-армянским отношениям, но согласилось, чтобы он дал показания только о фактах, исключая субъективные высказывания. Данные им сведения приводятся в сообщениях, опубликованных д-ром Лепсиусом.
В докладе от 27 июля 1915 года, представленном рейхе канцлеру Германии (у Лепсиуса с. 103), говорится:
«3. Как уже сообщалось, трупы, плывущие по Евфрату, наблюдались в Румкале, Биредьике и Дьерабулусе, и, как мне сообщили 17 числа сего месяца, это продолжалось 25 дней. Все трупы были связаны одинаковым способом — две спины к двум спинам.
Эта регулярность свидетельствует о том, что речь идет не об отдельных случаях резни, а об умерщвлении, проводимом властями... Как сообщается ниже, проплывание трупов после нескольких дней перерыва началось снова, причем более усиленно. На этот раз в основном женщины и дети...