ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 16.03.2024
Просмотров: 51
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Глава 2. Подготовка судебной реформы Петра I
Сегодня вряд ли возможно с точностью определить тот момент, когда царь и великий князь Петр Алексеевич принял решение осуществить системные преобразования в сфере правосудия. По крайней мере, это произошло не ранее 1714 г. — под влиянием, прежде всего, благоприятных перемен в военно-дипломатической ситуации.
В итоге в середине 1710-х гг., наряду с военными и внешнеполитическими делами, которыми Петр I приоритетно занимался со времени вступления России в Великую Северную войну, он начал все больше обращаться к проблемам внутренней политики и государственного строительства.
Политико-правовые взгляды Петра I отнюдь не являются на сегодня загадкой для современных исследователей. На протяжении последнего столетия эта сторона духовного облика первого российского императора неоднократно освещалась в исторической и в историко-правовой литературе. Для начала здесь необходимо отметить, что, будучи по натуре разносторонне любознательным и, как выражаются педагоги, обучаемым, первый российский император не питал склонности к отвлеченному знанию. По складу ума Петр I был последовательным прагматиком, который, по верному замечанию Х. Багера, «оценивал теории по степени их пригодности к делу».
Руководствуясь подобным утилитаристским подходом, Петр I исподволь усвоил выработанную преимущественно германскими правоведами XVII в. концепцию «полицейского» государства (Polizeistaat), исходной основой которой послужила теория естественного права (разработанная в трудах, прежде всего, г. Гроция и Т. Гоббса) цель «полицейского» — или, по российской терминологии первой четверти XVIII в., «регулярного» — государства заключалась в том, чтобы обеспечить подданным достижение «общего блага» (salus publica). В свою очередь, чтобы стать «регулярным», способным привести население к искомому всеобщему благоденствию, государство само должно было обрести строго определенное устройство.
Концепция «полицейского» государства не отличалась сложностью. Предполагалось, что достигнуть «общего блага» возможно в том единственном случае, когда «полицейское» государство, с одной стороны, всесторонне регламентирует жизнь подданных посредством издания «правильных» законов и распоряжений, а с другой — обеспечит их неукоснительное исполнение.
Теперь стоит остановиться еще на одном аспекте персональной характеристики первого российского императора, немаловажном для понимания его деятельности по реформированию судебной системы, речь идет о совершенно обойденном в предшествующей литературе вопросе о Петре I как о судебном деятеле. Какое же место занимала судебная практика в круге занятий первого российского императора, насколько часто и в какой процессуальной роли он соприкасался с уголовной и гражданской юстицией? Что касается личного участия Петра I в разрешении дел гражданско-правового характера, то таких примеров автору настоящей работы выявить на сегодня не удалось. если подобное и случалось, то весьма и весьма эпизодически. а вот к уголовному судопроизводству первый российский император испытывал устойчивый интерес, на протяжении многих лет нередко принимая участие как в судебном, так и в досудебном производстве по различным делам. Монарх реформатор и инициировал уголовное преследование, и принимал решения о мерах пресечения, и допрашивал обвиняемых и свидетелей, и санкционировал различные следственные действия (прежде всего, применение пыток), и выносил или — чаще — утверждал приговоры. При этом порядок участия самодержца в судопроизводстве в петровское время регламентировался лишь фрагментарно.
Основным консультантом Петра I по судебной реформе стал другой выходец из-за рубежа. Это был Генрих Фик (Heinrich Fick), который именовал себя впоследствии в России Андреем Андреевичем фон Фиком.
Как известно, в итоге в качестве образца для проведения административной и судебной реформ в России Петр I избрал именно Шведское королевство. Показательно, что уже в собственноручно написанной в марте 1716 г. преамбуле к Воинскому уставу Петр I отозвался о шведах как о «славном и регулярном народе». По всему этому шведское влияние на осуществленное в конце 1710-х – начале 1720-х гг. переустройство отечественного государственного аппарата оказалось весьма значительным (что впоследствии не могло не привлечь внимания исследователей). И совершенно естественно, что в подобных обстоятельствах основным консультантом будущего императора в деле подготовки и административной, и судебной реформ (каковые Петр I, стоит повторить, субъективно не разграничивал) стал новоявленный камер-советник Генрих Фик.
На вопросах организации шведского суда Генрих Фик наиболее подробно остановился в двух записках, подготовленных в 1718 г. Это были: состоявшее из 19 пунктов «Краткое описание следующих губерний и в них обретающихся чинов», в котором содержалась развернутая характеристика полномочий должностных лиц местных административных и судебных органов Швеции3 , а также «Всеподданнейшие замечания об устроении шведских верхних и нижних земских судов».
В соответствии с концепцией судебной реформы начальным шагом судебного реформирования явилось основание Юстиц-коллегии. Это основание последовало (одновременно с учреждением еще восьми коллегий) согласно именному указу от 15 декабря 1717 г. И уже очень скоро именно Юстиц-коллегии суждено было взяться за исполнение сложнейшей задачи по переустройству судебной системы России. Кому же персонально было суждено непосредственно отвечать за подготовку и проведение судебных преобразований? Президентов и вице-президентов коллегий Петр I назначил тем же указом от 15 декабря 1717 г. При выборе первых лиц новых органов власти царь применил следующий кадровый принцип: президент — русский администратор, вице-президент — иностранный специалист (исключение здесь было сделано лишь для Коллегии иностранных дел).
Подводя итог всему вышесказанному, следует констатировать, что стратегическое решение о проведении в нашей стране системных государственных преобразований сложилось у Петра I в 1714 г. К этому времени первый российский император имел уже твердо сформировавшиеся политикоправовые взгляды, основу которых образовали выработанные преимущественно немецкими государствоведами передовые для того времени концепция «полицейского» государства (Polizeistaat) и концепция камерализма. цель «полицейского» (или, по терминологии самого Петра I, «регулярного») государства состояла в том, чтобы обеспечить подданным достижение «общего блага». В свою очередь, механизм идеального «полицейского» государства должен был строиться в соответствии с принципами камерализма.
В рамках отмеченных преобразований будущий император задумал проведение и судебной реформы (которую, впрочем, он субъективно не отделял от административной). Поскольку в качестве образца «полицейского» государства Петр I избрал Швецию, то в ходе подготовки судебной реформы в качестве первоочередной встала задача адаптировать шведское судоустройство к российским условиям.
В соответствии с таковой задачей, на протяжении 1718 г. Петр I, руководство Юстиц-коллегии и Г. Фик вырабатывали программу реорганизации отечественного суда. Итогом этой работы явилось издание закона от 19 декабря 1718 г. об укреплении инстанционности в судопроизводстве, в котором запечатлелись окончательные контуры будущей судебной системы России.
Глава 3. Основание и развитие системы судов общей юрисдикции России в 1718–1727 гг.
Обозрение аспектов судебных преобразований 1717– 1723 гг. стоит начать с рассмотрения изменений в судоустройстве. В свою очередь, таковые изменения коснулись, в первую очередь, судов общей юрисдикции. Так что далее имеет смысл перейти к вопросам о нормативной основе деятельности судов общей юрисдикции, об образовании, развитии и ликвидации системы этих судов, а также к вопросу о зарождении в России судейского корпуса.
В отличие от ситуации с учреждением надворных судов, вопрос об акте, согласно которому были созданы городовые и провинциальные суды, так и остался до настоящего времени непроясненным. На сегодня ни в историко-правовой литературе, ни в публикациях документов петровского времени, ни в образцово сохранившемся указном и протокольном делопроизводстве Правительствующего Сената 1719–1725 гг. не удалось встретить никаких сведений о законе, по которому основывались городовые и провинциальные суды. Исходя из того, что создание названных судебных органов началось в 1719 г., следует предположить, что учредительным актом в данном случае явилась «программная» статья 2 закона от 19 декабря 1718 г.
Какие бы сложности не возникали с формированием нормативной основы деятельности новоучрежденных органов правосудия, формирование системы этих органов происходило скорыми — по меркам первой четверти XVIII в. — темпами. Быстрее всех сформировала штаты сама Юстиц-коллегия. В составе ее аппарата уже в ноябре 1719 г. одних только канцелярских служащих числилось 72 человека. Неудивительно поэтому, что если еще 10 января 1719 г. Сенат указывал продолжить работу расправной палаты, «покамест Юстиц-коллегия в совершенство придет», то не прошло и полугода, как палата 1 июня 1719 г. прекратила существование, будучи реорганизована в Санкт-Петербургский надворный суд. Что касается иных надворных судов, то еще раньше Санкт-Петербургского, по особому именному указу от 8 апреля 1719 г., был открыт Московский гофгерихт.
Фактическое создание прочих надворных судов произошло в 1720–1721 гг. Из числа гофгерихтов, упомянутых в именном указе от 8 января 1719 г., позднее остальных начал функционировать Тобольский надворный суд. Первые двое судей этого суда вступили в должность не ранее конца 1720 г. а вот президент и вице-президент были впервые назначены в Тобольский гофгерихт лишь сенатскими указами от 20 июля и от 7 августа 1722 г. Самым же последним открылся надворный суд в Енисейске акта об основании данного суда (не фигурировавшего в именном указе от 8 января 1719 г.) обнаружить к настоящему времени не удалось. Учитывая, однако, что назначение президента и вице-президента в Енисейский гофгерихт последовало 20 июля 1722 г., а первых судей — 26 июля 1722 г., следует полагать, что учреждение этого суда состоялось в 1722 г.
Далее имеет смысл перейти к вопросу о внутреннем устройстве реформированных органов правосудия. По общей структуре Юстиц-коллегия (как и все прочие коллегии) состояла из трех уровней: руководящий состав («присутствие»), канцелярский и технический персонал («канцелярские и нижние служители»). В коллегиально организованное «присутствие» входили президент, вице-президент, советники и асессоры. Младший канцелярский персонал образовывали вчерашние подьячие, именовавшиеся на новый манер копиистами, подканцеляристами и канцеляристами, старший канцелярский персонал — нотариус (или протоколист), актуариус, дьяки и постепенно заменявшие последних секретари. Непосредственное руководство коллежской канцелярией осуществлял обер-секретарь. К «нижним служителям» относились сторожа, курьеры («розсыльщики») и палачи («заплечные мастера»).
В отличие от Юстиц-коллегии, круг ведения которой определял законодатель, компетенция надворных и «нижних» судов регулировалась в петровское время ведомственными актами. Первым из подобных актов явился типовой Наказ городовым судьям 1719 г. Менее подробно оказалась в первой четверти XVIII в. нормативно закреплена компетенция надворных судов лишь в распоряжении Юстиц-коллегии от 15 июля 1719 г. об организации работы реформированных органов правосудия между иного оговаривалось, что юрисдикция гофгерихтов распространялась на «всякие судные и розыскные и прочие принадлежащие до Коллегии юстиции дела».
Завершая рассмотрение сюжета о прежде невиданных в России судах общей юрисдикции, необходимо коснуться также обстоятельств их ликвидации. Дело в том, что основная часть созданных в 1717–1719 гг. реформированных органов правосудия просуществовала менее десятилетия. Вначале упразднению подверглись «нижние» суды. Линия на ликвидацию реформированных судов первого звена получила окончательное закрепление в законе от 4 апреля 1722 г. В тот день Петр I, будучи в Сенате, подтвердил возвращение судебных полномочий провинциальными и губернским канцеляриям (за исключением тех, которые располагались в городах, где были надворные суды). Кроме того, по закону от 4 апреля 1722 г., два «судебных» асессора предусматривались в штатах только губернских и провинциальных канцелярий, размещавшихся в «знатных городах», в остальных же канцеляриях число таких асессоров сокращалось до одного.
Теперь необходимо остановиться еще на одном аспекте судебной реформы Петра I, доныне не рассматривавшемся в историко-правовой литературе. Дело в том, что в связи с возникновением в ту пору в России системы судов общей юрисдикции, структурно отделенных от органов управления, появляется основание вести речь о зарождении в России судейского корпуса. Поскольку в предшествующей правовой литературе определения этого понятия встретить не удалось, можно предложить понимать под судейским корпусом круг должностных лиц, основная профессиональная обязанность которых состоит в отправлении правосудия. Соответственно, к числу лиц отечественного судейского корпуса первой четверти XVIII в. необходимо отнести: президентов, вице-президентов, советников и асессоров Юстиц-коллегии, президентов, вице-президентов и асессоров надворных судов, обер-ландрихтеров и асессоров провинциальных судов, а также городовых судей. Для начала здесь нельзя не отметить, что именно в ходе петровских судебных преобразований термин «судья» стал использоваться в современном значении. В XVI – начале XVIII в. названный термин применялся в бюрократическом обиходе исключительно для обозначения руководителей приказов.
Подводя итог вышесказанному, следует констатировать, что на протяжении 1719–1720 гг. в нашей стране оказалась выстроена никогда не существовавшая прежде четырехзвенная система судов общей юрисдикции, конструкция которой была исходно определена в законе от 19 декабря 1718 г. об укреплении инстанционности в судопроизводстве. Первые три звена этой системы образовали структурно отделенные от органов управления «нижние» суды (городовые и провинциальные), надворные суды и Юстиц-коллегия. Названные судебные органы аккумулировали в своей компетенции колоссальный объем юрисдикционные полномочий, которыми прежде обладали семь приказов, а также местные органы государственной власти. однако дело не ограничилось структурным отделением органов правосудия от органов управления. В связи с созданием новой судебной системы, руководствуясь принципами камерализма и исходя из стратегической установки на построение в России «полицейского» государства по шведскому образцу, законодатель решился на радикальную меру: полностью лишить местные органы общего управления всех уровней судебных функций.
Сегодня вряд ли возможно с точностью определить тот момент, когда царь и великий князь Петр Алексеевич принял решение осуществить системные преобразования в сфере правосудия. По крайней мере, это произошло не ранее 1714 г. — под влиянием, прежде всего, благоприятных перемен в военно-дипломатической ситуации.
В итоге в середине 1710-х гг., наряду с военными и внешнеполитическими делами, которыми Петр I приоритетно занимался со времени вступления России в Великую Северную войну, он начал все больше обращаться к проблемам внутренней политики и государственного строительства.
Политико-правовые взгляды Петра I отнюдь не являются на сегодня загадкой для современных исследователей. На протяжении последнего столетия эта сторона духовного облика первого российского императора неоднократно освещалась в исторической и в историко-правовой литературе. Для начала здесь необходимо отметить, что, будучи по натуре разносторонне любознательным и, как выражаются педагоги, обучаемым, первый российский император не питал склонности к отвлеченному знанию. По складу ума Петр I был последовательным прагматиком, который, по верному замечанию Х. Багера, «оценивал теории по степени их пригодности к делу».
Руководствуясь подобным утилитаристским подходом, Петр I исподволь усвоил выработанную преимущественно германскими правоведами XVII в. концепцию «полицейского» государства (Polizeistaat), исходной основой которой послужила теория естественного права (разработанная в трудах, прежде всего, г. Гроция и Т. Гоббса) цель «полицейского» — или, по российской терминологии первой четверти XVIII в., «регулярного» — государства заключалась в том, чтобы обеспечить подданным достижение «общего блага» (salus publica). В свою очередь, чтобы стать «регулярным», способным привести население к искомому всеобщему благоденствию, государство само должно было обрести строго определенное устройство.
Концепция «полицейского» государства не отличалась сложностью. Предполагалось, что достигнуть «общего блага» возможно в том единственном случае, когда «полицейское» государство, с одной стороны, всесторонне регламентирует жизнь подданных посредством издания «правильных» законов и распоряжений, а с другой — обеспечит их неукоснительное исполнение.
Теперь стоит остановиться еще на одном аспекте персональной характеристики первого российского императора, немаловажном для понимания его деятельности по реформированию судебной системы, речь идет о совершенно обойденном в предшествующей литературе вопросе о Петре I как о судебном деятеле. Какое же место занимала судебная практика в круге занятий первого российского императора, насколько часто и в какой процессуальной роли он соприкасался с уголовной и гражданской юстицией? Что касается личного участия Петра I в разрешении дел гражданско-правового характера, то таких примеров автору настоящей работы выявить на сегодня не удалось. если подобное и случалось, то весьма и весьма эпизодически. а вот к уголовному судопроизводству первый российский император испытывал устойчивый интерес, на протяжении многих лет нередко принимая участие как в судебном, так и в досудебном производстве по различным делам. Монарх реформатор и инициировал уголовное преследование, и принимал решения о мерах пресечения, и допрашивал обвиняемых и свидетелей, и санкционировал различные следственные действия (прежде всего, применение пыток), и выносил или — чаще — утверждал приговоры. При этом порядок участия самодержца в судопроизводстве в петровское время регламентировался лишь фрагментарно.
Основным консультантом Петра I по судебной реформе стал другой выходец из-за рубежа. Это был Генрих Фик (Heinrich Fick), который именовал себя впоследствии в России Андреем Андреевичем фон Фиком.
Как известно, в итоге в качестве образца для проведения административной и судебной реформ в России Петр I избрал именно Шведское королевство. Показательно, что уже в собственноручно написанной в марте 1716 г. преамбуле к Воинскому уставу Петр I отозвался о шведах как о «славном и регулярном народе». По всему этому шведское влияние на осуществленное в конце 1710-х – начале 1720-х гг. переустройство отечественного государственного аппарата оказалось весьма значительным (что впоследствии не могло не привлечь внимания исследователей). И совершенно естественно, что в подобных обстоятельствах основным консультантом будущего императора в деле подготовки и административной, и судебной реформ (каковые Петр I, стоит повторить, субъективно не разграничивал) стал новоявленный камер-советник Генрих Фик.
На вопросах организации шведского суда Генрих Фик наиболее подробно остановился в двух записках, подготовленных в 1718 г. Это были: состоявшее из 19 пунктов «Краткое описание следующих губерний и в них обретающихся чинов», в котором содержалась развернутая характеристика полномочий должностных лиц местных административных и судебных органов Швеции3 , а также «Всеподданнейшие замечания об устроении шведских верхних и нижних земских судов».
В соответствии с концепцией судебной реформы начальным шагом судебного реформирования явилось основание Юстиц-коллегии. Это основание последовало (одновременно с учреждением еще восьми коллегий) согласно именному указу от 15 декабря 1717 г. И уже очень скоро именно Юстиц-коллегии суждено было взяться за исполнение сложнейшей задачи по переустройству судебной системы России. Кому же персонально было суждено непосредственно отвечать за подготовку и проведение судебных преобразований? Президентов и вице-президентов коллегий Петр I назначил тем же указом от 15 декабря 1717 г. При выборе первых лиц новых органов власти царь применил следующий кадровый принцип: президент — русский администратор, вице-президент — иностранный специалист (исключение здесь было сделано лишь для Коллегии иностранных дел).
Подводя итог всему вышесказанному, следует констатировать, что стратегическое решение о проведении в нашей стране системных государственных преобразований сложилось у Петра I в 1714 г. К этому времени первый российский император имел уже твердо сформировавшиеся политикоправовые взгляды, основу которых образовали выработанные преимущественно немецкими государствоведами передовые для того времени концепция «полицейского» государства (Polizeistaat) и концепция камерализма. цель «полицейского» (или, по терминологии самого Петра I, «регулярного») государства состояла в том, чтобы обеспечить подданным достижение «общего блага». В свою очередь, механизм идеального «полицейского» государства должен был строиться в соответствии с принципами камерализма.
В рамках отмеченных преобразований будущий император задумал проведение и судебной реформы (которую, впрочем, он субъективно не отделял от административной). Поскольку в качестве образца «полицейского» государства Петр I избрал Швецию, то в ходе подготовки судебной реформы в качестве первоочередной встала задача адаптировать шведское судоустройство к российским условиям.
В соответствии с таковой задачей, на протяжении 1718 г. Петр I, руководство Юстиц-коллегии и Г. Фик вырабатывали программу реорганизации отечественного суда. Итогом этой работы явилось издание закона от 19 декабря 1718 г. об укреплении инстанционности в судопроизводстве, в котором запечатлелись окончательные контуры будущей судебной системы России.
Глава 3. Основание и развитие системы судов общей юрисдикции России в 1718–1727 гг.
Обозрение аспектов судебных преобразований 1717– 1723 гг. стоит начать с рассмотрения изменений в судоустройстве. В свою очередь, таковые изменения коснулись, в первую очередь, судов общей юрисдикции. Так что далее имеет смысл перейти к вопросам о нормативной основе деятельности судов общей юрисдикции, об образовании, развитии и ликвидации системы этих судов, а также к вопросу о зарождении в России судейского корпуса.
В отличие от ситуации с учреждением надворных судов, вопрос об акте, согласно которому были созданы городовые и провинциальные суды, так и остался до настоящего времени непроясненным. На сегодня ни в историко-правовой литературе, ни в публикациях документов петровского времени, ни в образцово сохранившемся указном и протокольном делопроизводстве Правительствующего Сената 1719–1725 гг. не удалось встретить никаких сведений о законе, по которому основывались городовые и провинциальные суды. Исходя из того, что создание названных судебных органов началось в 1719 г., следует предположить, что учредительным актом в данном случае явилась «программная» статья 2 закона от 19 декабря 1718 г.
Какие бы сложности не возникали с формированием нормативной основы деятельности новоучрежденных органов правосудия, формирование системы этих органов происходило скорыми — по меркам первой четверти XVIII в. — темпами. Быстрее всех сформировала штаты сама Юстиц-коллегия. В составе ее аппарата уже в ноябре 1719 г. одних только канцелярских служащих числилось 72 человека. Неудивительно поэтому, что если еще 10 января 1719 г. Сенат указывал продолжить работу расправной палаты, «покамест Юстиц-коллегия в совершенство придет», то не прошло и полугода, как палата 1 июня 1719 г. прекратила существование, будучи реорганизована в Санкт-Петербургский надворный суд. Что касается иных надворных судов, то еще раньше Санкт-Петербургского, по особому именному указу от 8 апреля 1719 г., был открыт Московский гофгерихт.
Фактическое создание прочих надворных судов произошло в 1720–1721 гг. Из числа гофгерихтов, упомянутых в именном указе от 8 января 1719 г., позднее остальных начал функционировать Тобольский надворный суд. Первые двое судей этого суда вступили в должность не ранее конца 1720 г. а вот президент и вице-президент были впервые назначены в Тобольский гофгерихт лишь сенатскими указами от 20 июля и от 7 августа 1722 г. Самым же последним открылся надворный суд в Енисейске акта об основании данного суда (не фигурировавшего в именном указе от 8 января 1719 г.) обнаружить к настоящему времени не удалось. Учитывая, однако, что назначение президента и вице-президента в Енисейский гофгерихт последовало 20 июля 1722 г., а первых судей — 26 июля 1722 г., следует полагать, что учреждение этого суда состоялось в 1722 г.
Далее имеет смысл перейти к вопросу о внутреннем устройстве реформированных органов правосудия. По общей структуре Юстиц-коллегия (как и все прочие коллегии) состояла из трех уровней: руководящий состав («присутствие»), канцелярский и технический персонал («канцелярские и нижние служители»). В коллегиально организованное «присутствие» входили президент, вице-президент, советники и асессоры. Младший канцелярский персонал образовывали вчерашние подьячие, именовавшиеся на новый манер копиистами, подканцеляристами и канцеляристами, старший канцелярский персонал — нотариус (или протоколист), актуариус, дьяки и постепенно заменявшие последних секретари. Непосредственное руководство коллежской канцелярией осуществлял обер-секретарь. К «нижним служителям» относились сторожа, курьеры («розсыльщики») и палачи («заплечные мастера»).
В отличие от Юстиц-коллегии, круг ведения которой определял законодатель, компетенция надворных и «нижних» судов регулировалась в петровское время ведомственными актами. Первым из подобных актов явился типовой Наказ городовым судьям 1719 г. Менее подробно оказалась в первой четверти XVIII в. нормативно закреплена компетенция надворных судов лишь в распоряжении Юстиц-коллегии от 15 июля 1719 г. об организации работы реформированных органов правосудия между иного оговаривалось, что юрисдикция гофгерихтов распространялась на «всякие судные и розыскные и прочие принадлежащие до Коллегии юстиции дела».
Завершая рассмотрение сюжета о прежде невиданных в России судах общей юрисдикции, необходимо коснуться также обстоятельств их ликвидации. Дело в том, что основная часть созданных в 1717–1719 гг. реформированных органов правосудия просуществовала менее десятилетия. Вначале упразднению подверглись «нижние» суды. Линия на ликвидацию реформированных судов первого звена получила окончательное закрепление в законе от 4 апреля 1722 г. В тот день Петр I, будучи в Сенате, подтвердил возвращение судебных полномочий провинциальными и губернским канцеляриям (за исключением тех, которые располагались в городах, где были надворные суды). Кроме того, по закону от 4 апреля 1722 г., два «судебных» асессора предусматривались в штатах только губернских и провинциальных канцелярий, размещавшихся в «знатных городах», в остальных же канцеляриях число таких асессоров сокращалось до одного.
Теперь необходимо остановиться еще на одном аспекте судебной реформы Петра I, доныне не рассматривавшемся в историко-правовой литературе. Дело в том, что в связи с возникновением в ту пору в России системы судов общей юрисдикции, структурно отделенных от органов управления, появляется основание вести речь о зарождении в России судейского корпуса. Поскольку в предшествующей правовой литературе определения этого понятия встретить не удалось, можно предложить понимать под судейским корпусом круг должностных лиц, основная профессиональная обязанность которых состоит в отправлении правосудия. Соответственно, к числу лиц отечественного судейского корпуса первой четверти XVIII в. необходимо отнести: президентов, вице-президентов, советников и асессоров Юстиц-коллегии, президентов, вице-президентов и асессоров надворных судов, обер-ландрихтеров и асессоров провинциальных судов, а также городовых судей. Для начала здесь нельзя не отметить, что именно в ходе петровских судебных преобразований термин «судья» стал использоваться в современном значении. В XVI – начале XVIII в. названный термин применялся в бюрократическом обиходе исключительно для обозначения руководителей приказов.
Подводя итог вышесказанному, следует констатировать, что на протяжении 1719–1720 гг. в нашей стране оказалась выстроена никогда не существовавшая прежде четырехзвенная система судов общей юрисдикции, конструкция которой была исходно определена в законе от 19 декабря 1718 г. об укреплении инстанционности в судопроизводстве. Первые три звена этой системы образовали структурно отделенные от органов управления «нижние» суды (городовые и провинциальные), надворные суды и Юстиц-коллегия. Названные судебные органы аккумулировали в своей компетенции колоссальный объем юрисдикционные полномочий, которыми прежде обладали семь приказов, а также местные органы государственной власти. однако дело не ограничилось структурным отделением органов правосудия от органов управления. В связи с созданием новой судебной системы, руководствуясь принципами камерализма и исходя из стратегической установки на построение в России «полицейского» государства по шведскому образцу, законодатель решился на радикальную меру: полностью лишить местные органы общего управления всех уровней судебных функций.