ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 16.03.2024
Просмотров: 19
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Из числа иных специализированных судов 1717–1723 гг. более подробного рассмотрения заслуживает Вышний суд, создание которого представляется последним шагом судебной реформы Петра I. Для начала имеет смысл отметить своеобразие историографической судьбы названного органа правосудия. Дело в том, что, будучи хорошо известен в XVIII в., Вышний суд оказался затем прочно забыт почти на два столетия.
Учредительным актом об основании Вышнего суда следует признать собственноручно написанный Петром I указ от 9 февраля 1723 г. о формировании специального судебного присутствия для рассмотрения дела сенатора П. П. Шафирова и обер-прокурора Сената Г. Г. Скорнякова-Писарева. Не вдаваясь в подробности этого резонансного, по современной терминологии, судебного процесса, необходимо единственно отметить, что вынесение приговоров подсудимым состоялось 12–16 февраля 1723 г. Однако далее вместо упразднения выполнившего свою задачу временного судебного присутствия последовала его реорганизация в постоянно действующий судебный орган.
Подводя итог вышесказанному, следует констатировать, что в ходе судебной реформы Петра I было реорганизовано и впервые учреждено в общей сложности 13 специализированных судебных органов. Из числа специализированных судов, действовавших в России до 1717 г., в ходе судебных преобразований сохранились (хотя и подвергшись разнообразным изменениям): Преображенский приказ, Поместный приказ (ставший Вотчинной коллегией), военные суды (кригсрехты), церковные суды, а также суды для тяглых горожан (посадских людей). Из специализированных судов на протяжении 1717–1723 гг. были основаны: Камер-коллегия, ревизион-коллегия, Берг-коллегия, Коммерц-коллегия, Полицмейстерская канцелярия Тайная канцелярия, Вышний суд и особое военно-судебное присутствие, состоявшее из глав и асессоров «майорских» следственных канцелярий.
Глава 5. Преобразования в судопроизводстве и систематизация процессуального законодательства России в 1717–1723 гг.
Для начала стоит перейти к обозрению изменений, осуществленных в 1717–1723 гг. в области судопроизводства. Как известно, крупнейшим актом процессуального права, изданным в период судебной реформы Петра I, явился закон от 5 ноября 1723 г. «О форме суда». Принимая во внимание, что закон «о форме суда» уже не раз подробно характеризовался в историко-правовой литератур, излагать его содержание в рамках настоящей работы явственно не имеет смысла. Необходимо отметить лишь то, что никаких сколько-нибудь значимых новаций в отечественное судопроизводство изданием закона «о форме суда» не вносилось, не менялся ни тип процесса, ни его вид.
Нововведениями, зафиксированными в законе от 5 ноября 1723 г., можно счесть только следующие: во-первых, закрепление в ст. 5 закона права ответчика ознакомиться до начала судоговорения с содержанием исковой челобитной (для сбора доказательств к своему оправданию), а во-вторых, утверждение в ст. 3 и 4 порядка разбирательства дела строго по пунктам исковой челобитной1 . Смысл издания закона «о форме суда» заключался, думается, не в том, чтобы принципиально обновить судопроизводство, а том, чтобы систематизировать — с учетом зарубежных образцов и камералистских принципов — уже известные отечественному праву процессуальные нормы. Поэтому осуществленная систематизация была отнюдь не механической, и неслучайно, что до нас дошло четыре редакции проекта закона.
Нельзя не отметить то обстоятельство (оставленное без внимания предшествующими авторами), что закон «о форме суда» имел временный характер, ему предстояло действовать лишь до вступления в силу составлявшегося с 1720 г.
Изменения, внесенные в ходе судебной реформы Петра I в область судопроизводства, заключались не в смене типа уголовного процесса, а в чем-то ином. Как представляется, таковыми изменениями явились: во-первых, введение (а точнее, воссоздание) ревизионно-решающего порядка пересмотра и утверждения судебных решений, а во-вторых, вычленение стадии предварительного расследования в уголовном судопроизводстве.
Давно уже не актуальный для российского судопроизводства (и поныне специально не рассматривавшийся в историко-правовой литературе) ревизионно-решающий порядок пересмотра и утверждения судебных решений заключался в том, что приговоры или решения, вынесенные судом первой инстанции по определенному кругу дел, подлежали обязательному направлению на утверждение в вышестоящий суд (или в иной вышестоящий орган власти). При этом, наряду с приговором, в вышестоящую инстанцию направлялось либо подлинное судебное дело, либо — чаще — изложение дела (именовавшееся в России XV–XIX вв. «докладом», «экстрактом» или «выпиской»). Соответственно, ревизионно-решающая инстанция или утверждала приговор, или его отменяла (с направлением дела на повторное рассмотрение в суд первой инстанции), или изменяла в сторону смягчения.
Именно в обязательности направления решений на утверждение видится главное отличие ревизионно-решающего порядка от существующих ныне в отечественном судопроизводстве кассационного, апелляционного и надзорного порядков пересмотра судебных решений. Еще одно отличие состояло в том, что если сегодня в надзорном порядке рассматриваются приговоры и решения, уже вступившие в законную силу, то при ревизионно-решающему порядке приговоры и решения как раз и вступали в законную силу с момента утверждения вышестоящей инстанцией.
Окончательное оформление ревизионно-решающий стадии судопроизводства в отечественном военно-уголовном процессе произошло в связи с учреждением Военной коллегии. Согласно рассмотренному выше закону от 3 марта 1719 г., все вынесенные полковыми и гарнизонными кригсрехтами приговоры должны были направляться на утверждение (каковое стало факультативно именовать «конфирмованием») командующим корпусами. При этом приговор, в котором назначалась смертная казнь, в случае утверждения командующим направлялся на повторное утверждение в Военную коллегию. Если же к смертной казни осуждался офицер, то утвержденный Военной коллегией приговор поступал еще на окончательное утверждение царя.
Что касается судопроизводства в судах общей юрисдикции, то здесь оформление ревизионно-решающий стадии началось с издания доныне не вводившегося в научный оборот распоряжения Юстиц-коллегии от 5 июля 1721 г. Согласно названному распоряжению городовые и провинциальные суды должны были направлять на утверждение в надворный суд своего судебного округа те приговоры, в которых в качестве санкции назначались смертная казнь или ссылка на каторгу. При этом в распоряжении от 5 июля 1721 г. впервые сравнительно подробно регламентировались процедуры ревизионно-решающего порядка пересмотра и утверждения судебных решений.
Опираясь на собранные к настоящему времени данные, можно со всей определенностью утверждать о существование в России 1717–1725 гг. четырех органов предварительного расследования: «майорских» следственных канцелярий, следственной канцелярии генерал-прокуратуры, розыскной конторы Вышнего суда, а также Камер-коллегии и ее территориальных подразделений (камерирских контор). Все эти органы получили неодинаковое освещение в литературе. Целостного же исследования органов расследования петровского времени до настоящего времени не предпринималось.
Что касается формально-иерархического статуса «майорской» канцелярии, то из положений Наказа со всей очевидностью следовало, что канцелярия подчинялась непосредственно монарху, перед которым и отчитывалась о результатах расследования. В Наказе от 9 декабря 1717 г. оказался не упомянут ни один орган власти, управомоченный давать «майорской» канцелярии какие-либо указания. Даже Сенат, согласно заключительному положению Наказа, обязывался — причем «под опасением жестокого ответу» — только оказывать следственной канцелярии содействие в вопросах кадрового обеспечения. В единственной внесенной в Наказ уголовно-правовой норме определялась ответственность руководителей канцелярии за совершенные при осуществлении расследования преступления против интересов службы. За это презусам и асессорам грозила единственная санкция — смертная казнь.
Завершая рассмотрение вопроса об осуществленных в ходе судебной реформы Петра I изменениях в области судопроизводства, остается сказать несколько слов о том, что же происходило в ту пору с фискальской службой России. Здесь, прежде всего, необходимо отметить, что начало проведения судебной реформы ознаменовалось изменением подведомственности фискальской службы. После семи лет пребывания под ведением Правительствующего Сената, согласно именному указу от 22 декабря 1718 г., фискалы были переданы в непосредственное подчинение Юстиц-коллегии.
К моменту перехода под ведение Юстиц-коллегии фискальская служба испытывала год за годом нараставшие затруднения, вызванные медлительностью рассмотрения судами инициированных фискалами уголовных дел. Воспользовавшись переменой в подчиненности службы, оберфискал А. Я. Нестеров обратился 12 января 1719 г. к руководству Юстиц-коллегии с докладом о необходимости изменить подсудность дел по фискальским доношениям. резонно констатировав, что «есть фискальским делам превеликая волокита и остановка», от чего «от виноватых немалое укорительное подозрение, якобы фискальство ничто суть», Алексей Нестеров предложил сосредоточить разбирательство дел, инициированных фискальской службой в Юстиц-коллегии.
Этот доклад главы фискальской службы был незамедлительно представлен царю, и уже 14 января 1719 г. появился именной указ о распределении инициированных фискалами уголовных дел по новоявленным судам общей юрисдикции. Сообразно как вероятному исходному замыслу Петра I, так и предложению А. Я. Нестерова, по именному указу от 14 января 1719 г., те инициированные фискалами дела, которые находились в производстве Сената и центральных органов власти, следовало передать в Юстиц-коллегию, а аналогичные дела, находившиеся в производстве местных органов — в учреждавшиеся «нижние» и надворные суды. Показательно, что передаче в Юстиц-коллегию и в иные суды общей юрисдикции не подлежали инициированные фискальской службой дела, ранее направленные в производство «майорских» канцелярий.
Между тем, переход уголовных дел по фискальским доношениям в подсудность новоучрежденных судов общей юрисдикции мало изменил ситуацию с оперативностью их разбирательства. Как горестно сетовал обер-фискал А. Я. Нестеров в доношении Юстиц-коллегии от 9 июня 1720 г., «ныне и надворных судов судьи прилежного радения и решения по фискальным доносам и обличениям не чинят, но токмо откладывают день ото дня и поступают к фискалам с неприятными выговоры, что де у них опричь фискальских дел есть дела…». Правда, обрисованная Алексеем Нестеровым ситуация сложилась главным образом вовсе не из-за недобросовестности судей. Нет сомнений, что корень означенной проблемы заключался в ином.
Завершая рассмотрение обстоятельств судебных преобразований 1717–1723 гг., необходимо кратко остановиться на вопросе о систематизации в описываемый период отечественного процессуального законодательства. Как известно, в настоящее время принято выделять четыре основных формы систематизации нормативных правовых актов — учет, инкорпорацию, консолидацию и кодификацию. Сразу же стоит оговорить, что такие формы систематизации, как учет и консолидация, в России первой четверти XVIII в. не использовались. а вот инкорпорация и кодификация нашли применение и в годы судебной реформы Петра I.
Подготовка сборников осуществлялась в канцелярии Правительствующего Сената, так что инкорпорация носила официальный характер. При этом, если в четырех из пяти сборников 1718–1725 гг. составители расположили нормативный материал по хронологическому принципу, то в одном — сборнике 1721 г. — по тематическому принципу. означенный сборник (содержавший 133 нормативных правовых акта 1719–1720 гг.) был разделен на 10 глав. акты процессуального законодательства оказались сосредоточены в сборнике 1721 г. в главе «О судных и розыскных принадлежащих до юстиции делах».
На сегодня можно со всей определенностью утверждать, что по ходу подготовки судебной реформы законодатель переменил концепцию создания нового Уложения. В окончательном виде новая концепция сложилась у Петра I, по всей очевидности, в 1717 г. Кроме того, вероятно, на стыке 1717 и 1718 гг. царь возложил кодификационные работы на только что основанную Юстиц-коллегию. По крайней мере, в п. 5 вышерассмотренного доклада Петру I от мая 1718 г. Юстиц-коллегия уже запросила для подготовки нового Уложения дополнительные штатные единицы.
Несмотря на все внимание, уделявшееся работе кодификационной комиссии и Петром I, и Сенатом, подготовка нового Уложения затянулась. По этой причине, как уже говорилось, в ноябре 1723 г. император указал, не дожидаясь завершения работы над Уложением, обнародовать закон «о форме суда», а в феврале 1724 г. — оформить в качестве отдельного законодательного акта «Экспликацию» о государственных преступлениях. Но и к моменту кончины первого российского императора проект Уложения так и не поступил к нему на утверждение.