ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 16.03.2024
Просмотров: 53
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Глава 4. Реформа системы специализированных судов России в 1717–1723 гг.
При всем объективно приоритетном значении, какое имело создание в 1718–1720 гг. структурно и функционально отделенных от органов управления судов общей юрисдикции, в конце 1710-х – начале 1720-х гг. Петр I уделил значительное внимание и развитию системы специализированных судов. развитие этой системы осуществлялось законодателем в двух направлениях: во-первых, путем реорганизации специализированных судебных органов, уже существовавших в дореформенный период, а во-вторых, путем учреждения новых судов подобной компетенции.
Часть специализированных судов, созданных или сохраненных в ходе судебной реформы Петра I, получили в подсудность (исключительную или преимущественную) определенные категории дел: от дел по обвинениям в государственных преступлениях до дел по земельным спорам дворян. Иная часть данных судов получила в подсудность (опять-таки исключительную или преимущественную) определенные категории лиц: от строевых военнослужащих до крестьян церковных вотчин. Соответственно, те или иные категории дел и категории лиц, закреплявшиеся законодателем в подсудности судов специальной юрисдикции, исключались из подсудности судов общей юрисдикции.
Окончательно установившийся к 1696 г. круг ведения Преображенского приказа почти не менялся затем на протяжении последующей четверти века. Как явствует из доныне не вводившегося в научный оборот доношения Преображенского приказа Сенату от 18 сентября 1717 г., в год начала судебной реформы в компетенцию приказа как органа правосудия входили «великие дела, которые касаются о его царского величества здравии и о высокомонаршей чести и о бунте и об измене, да всяким правом два полка от лейб-гвардии…». Иными словами, Преображенский приказ по-прежнему осуществлял разбирательство, во-первых, дел по государственным преступлениям, а во-вторых, уголовных и гражданских дел, касавшихся военнослужащих гвардейских полков. Достойно упоминания, что в условиях 1710-х гг. Преображенский приказ сохранил не только прежнюю компетенцию, но и особый иерархический статус, заключавшийся в отмеченном выше подчинении непосредственно монарху.
Уже 29 апреля 1722 г. Петр I подписал закон, в котором впервые детально регламентировался круг ведения приказа в судебной сфере. Согласно ст. 3 закона от 29 апреля 1722 г., к ведению Преображенского приказа были дополнительно отнесены дела о «великих убийствах» и «городских разбоях», совершенных в Москве и Санкт-Петербурге во время пребывания там императора. Завершало ст. 3 категорическое предписание никаких дел иного характера в судебное производство приказа более не принимать, чтобы «тем конфузии не сделать положенному регламенту» (то есть не нарушать функционирование реформированной судебной системы).
Сложившимся во второй половине 1723 г. замыслам Петра I о преобразовании суда по государственным преступлениям не суждено было, в итоге, претвориться в жизнь. Как явствует из образцово сохранившегося указного и протокольного делопроизводства Правительствующего Сената за 1724–1725 гг., розыскная контора в его структуре так и не была создана. Не состоялось в ту пору и закрытия (или реорганизации) Преображенского приказа.
После 1725 г. Преображенский приказ еще успел, и переименоваться в «канцелярию», и попасть в непосредственное подчинение Верховному Тайному Совету, и передислоцироваться на некоторое время из подмосковного Преображенского в Санкт-Петербург. Однако, сумев уцелеть при сокращении государственного аппарата в 1726–1727 гг., ведомство все более теряло былое значение 2 . В итоге, этот реликт приказной юстиции был упразднен по именному указу от 4 апреля 1729 г. Согласно данному указу впредь дела, «состоявшая в первых двух пунктах», надлежало направлять на рассмотрение либо в Сенат (дела меньшей важности), либо в Верховный Тайный Совет.
Уместно добавить, что идее Петра I сосредоточить разбирательство дел по государственным преступлениям в особом структурном подразделении при высшем органе государственной власти не суждено было угаснуть. Эту идею воплотил на практике Петр III. Вместо так и не начавшей функционировать в 1724 г. розыскной конторы в структуре Правительствующего Сената в феврале 1762 г. возникла просуществовавшая затем почти сорок лет Тайная экспедиция.
Теперь стоит перейти к рассмотрению вопроса о Тайной канцелярии петровского времени. Наиболее изученная к настоящему времени из специализированных судов, основанных в 1717–1723 гг., Тайная канцелярия возникла — без издания особого учредительного акта — в феврале 1718 г. как чрезвычайный орган, призванный осуществить предварительное следствие по делу царевича Алексея Петровича. В подобном качестве Тайная канцелярия мало чем отличалась — на что обратил внимание еще В. И. Веретенников — от «майорских» следственных канцелярий однако в том же 1718 г., после завершения процесса Алексея Петровича Тайная канцелярия не только не была упразднена, а, наоборот, из временного органа предварительного расследования превратилась в постоянно действующий орган правосудия по делам по «слову и делу».
Учитывая, что ни в 1718 г., ни впоследствии законодатель не предусмотрел никакой — ни инстанционной, ни организационной связи — между Тайной канцелярией и Преображенским приказом, следует констатировать, что в 1718 г. в отечественной судебной системе сложился редчайший параллелизм: рассмотрением дел по государственным преступлениям стали заниматься и Преображенский приказ, и Тайная канцелярия. Если вспомнить, что в Швеции начала XVIII в. вообще отсутствовал особый орган правосудия по разбирательству дел по crimina laesae majestatis, то возникновение в российском государственном аппарате сразу двух судов по государственным преступлениям явилось весьма существенным отходом от стратегической линии на всемерное заимствование шведского опыта. Но в 1718 г. в сфере политической юстиции Петру I было совсем не до шведских образцов.
Однако, в итоге, на практике разграничение судебной компетенции между Преображенским приказом и Тайной канцелярией сложилось отнюдь не по значимости дел, поступавших в их производство. По данным Н. Б. Голиковой и Е. В. Анисимова, разграничение юрисдикции между Преображенским приказом и Тайной канцелярией имело исключительно территориальный характер: дислоцировавшаяся с марта 1718 г. в Санкт-Петербурге Тайная канцелярия рассматривала дела по «слову и делу», возбуждавшиеся в новой столице и на Северо-Западе, Преображенский приказ — дела, возбуждавшиеся в остальных частях России.
Что касается зародившейся еще в 1700-е гг. подсистемы военных судов (военно-сухопутных и военно-морских), то к самым значительным изменениям в их организации за 1717– 1724 гг. следует отнести: во-первых, учреждение Военной и адмиралтейской коллегий; во-вторых, создание первого в России постоянного военно-судебного органа — Нижнего воинского суда; в-третьих, основание в местах постоянной дислокации воинских частей смешанных военно-гражданских судебных присутствий. Военная и адмиралтейская коллегии явились не только органами военного управления, но и ревизионно-решающими инстанциями по отношению к кригсрехтам — то есть судами второго звена.
Соответственно, отправлением правосудия занималось присутствие коллегии, а подготовкой дел к слушанию — аудиторское повытье коллежской канцелярии. В Военной коллегии аудиторское повытье было создано согласно штату, утвержденному 3 июня 1719 г. По этому штату в состав аудиторского повытья входили генерал-аудитор, генерал-фискал, два канцеляриста и два копииста. Наряду с подготовкой поступавших из кригсрехтов приговоров к рассмотрению Военной коллегией, аудиторское повытье осуществляло руководство аудиторской службой армии, а также вело судебную статистику, обрабатывая и анализируя ежегодно поступавшие из воинских частей отчеты о состоявшихся кригсрехтах.
Стоит заметить, правда, что в первой четверти XVIII в. права, обязанности и процессуальный статус генерал-аудитора Военной коллегии так и не нашли нормативного закрепления — ни в каком-либо законе, сенатском указе или ведомственном распоряжении, ни в регламенте Военной коллегии (каковой, что характерно, вообще не был издан). Зато 5 апреля 1722 г. вступил в силу подготовленный при активном участии Петра I и объявленный образцовым для остальных коллегий регламент адмиралтейской коллегии («Регламент о управлении Адмиралтейства и верфи»). однако в этом обширном, состоявшем из двух частей, 68 глав и 717 статей законодательном акте оказались ни словом не упомянуты ни аудиторская служба флота, ни военно-морские судебные органы.
Забегая вперед — в историю преобразований 1717– 1724 гг. в области судопроизводства — необходимо добавить, что введенный в 1719 г. порядок утверждения Военной коллегией смертных приговоров, вынесенных полковыми и гарнизонными кригсрехтами, сохранялся недолго. Согласно высочайшей резолюции от 11 ноября 1724 г. на п. 7 доклада Военной коллегии определялось, что смертные приговоры младшим офицерам подлежали окончательному утверждению в Военной коллегии, а на утверждение монарха следовало направлять единственно приговоры, в которых смертная казнь назначалась старшим офицерам.
Наконец, нельзя обойти кратким рассмотрением смешанные военно-гражданские судебные присутствия, которые возникли в нашей стране в связи с проведением в конце 1710-х — первой половине 1720-х гг. масштабной податной реформы. Завершающим этапом названной реформы явилось, как известно, размещение воинских частей на постоянной основе («на вечные квартиры») в сельской местности, причем не в обособленных военных городках, а непосредственно по деревням. Не имевшее аналогов в отечественной истории таковое размещение войск, повсеместно начавшееся в 1722 г., потребовало регулирования взаимоотношений как между местными органами военного и гражданского управления, так и между направленными на «вечные квартиры» военнослужащими и населением.
Переходя к рассмотрению вопроса о существовавших в нашей стране еще с XI в. церковных судах, сразу же необходимо отметить, что наиболее значительные перемены в их устройстве за 1717–1723 гг. оказались связаны с основанием Святейшего Правительствующего Синода, ставшим высшим органом церковной власти России до 1918 г. Святейший Синод был учрежден 14 февраля 1721 г. вместо созданной 25 января 1721 г. Духовной коллегии. Как известно, учреждение Синода — означавшее ликвидацию в нашей стране института патриаршества — явилось ключевым элементом церковной реформы Петра I.
Юрисдикционные полномочия Синода и его статус как органа правосудия были первоначально закреплены в утвержденном 25 января 1721 г. Духовном регламенте, составленном Феофаном Прокоповичем — при активном участии царя.
Собственно нормы, в которых определялись сфера юрисдикции, а также положение Духовной коллегии в системе органов церковного правосудия законодатель поместил, прежде всего, в ст. 5 и 8–11 ч. 3-й Духовного регламента. В ст. 5 речь шла о подсудности коллегии старообрядцев («раскольщиков») и еретиков («нового некоего учения изобретателей»). В ст. 8 ч. 3-й за Духовной коллегией в общем виде закреплялось положение суда второго звена и апелляционной инстанции по отношению к органу епархиального управления (к «суду епископа»). В той же ст. 8 оговаривалось, что Духовной коллегии надлежало рассматривать по первой инстанции, во-первых, дела по «обидам» (материальному и моральному ущербу), нанесенным епископом либо всему клиру церкви, либо всему монастырю, а во-вторых, дела о конфликтах между самими епархиальными архиереями («обиды, сделанные епископу от другого епископа»).
Из числа неколлегиально устроенных центральных органов власти, основанных в конце 1710-х – начале 1720-х гг., судебными полномочиями оказалась наделена Полицмейстерская канцелярия (с 1723 г. Главная полицмейстерская канцелярия). Соответственно, после учреждения в июле 1722 г. подчиненной названной канцелярии Московской полицмейстерской канцелярии можно говорить о возникновении особой подсистемы полицмейстерских судов. Что характерно, в момент создания, в 1718 г. законодатель не рассматривал Полицмейстерскую канцелярию как орган правосудия. Согласно утвержденной Петром I 25 мая 1718 г. Инструкции генерал-полицмейстеру среди разнообразных функций новоучрежденной канцелярии судебная не фигурировала. Более того: согласно ст. 7 названной Инструкции, даже лиц, задержанных за уличные драки, следовало затем направлять в судебные органы, под юрисдикцией которых они состояли («к их надлежащему суду»).
Однако вскоре, под очевидным влиянием практики, установленный Инструкцией 1718 г. порядок был откорректирован. В законе от 18 января 1721 г., к подсудности Полицмейстерской канцелярии были отнесены дела о происходивших в пределах Санкт-Петербурга убийствах, грабежах, разбоях и кражах, подозреваемые в совершении которых задерживались на месте преступления. О вынесенных приговорах Полицмейстерская канцелярия обязывалась уведомлять Юстиц-коллегию.
Одной из примечательных страниц административной и судебной реформ Петра I явилось наделение судебными полномочиями Камер-коллегии — финансового ведомства, отвечавшего за государственные доходы. Дело в том, что судебная функция никак не предусматривалась в утвержденном 11 декабря 1719 г. регламенте Камер-коллегии. Равным образом ничего подобного не предлагалось и в черновых редакциях названного регламента. Более того: в ст. 11 регламента предусматривалось, что если Камер-коллегия выявит сведения о преступлениях в сфере государственных финансов, то таковое дело надлежало направлять в ведавшую финансовым контролем ревизион-коллегия.