Файл: Лукьянов Б.Б. Дедушка русской авиации.pdf

тельное зрелище: насколько охватывает глаз, стояли каменные и деревянные до­ ма, большей частью одноэтажные и двух­ этажные. Редко-редко поднимались над ними высокие здания.

В городе выделялись церкви и среди них колокольня Ивана Великого в Крем­ ле, Сухарева башня. Когда пролетал над Сухаревой башней, то чуть не задел за нее ногами. Тогда об этом много в газе­ тах писали. Весь Сухаревский базар вопил: «Ногами заденет1 Ногами за­ денет! Я и сам боялся столковения с башней.

Москва с воздуха казалась сплошным лабиринтом: кривые улочки, переулки, тупики так переплетались, что разобрать­ ся в этом хаосе было невозможно. Пыль­ ные, покрытые булыжником мостовые, не­ мощеные переулки и пустыри на окраи­ нах. Бесконечные лабазы, лари, балага­ ны и лошадиные обозы на Болотной пло­ щади, в Охотном ряду, возле Китайгород­ ской стены и даже на Красной площади превращали Москву в большую деревню. На Ямских улицах пасли коров.

А Москва-река... Мелкая, грязная, за­ киданная всяким мусором, с глинистыми берегами, она казалась тогда длинной

48

лужей. Единственное, что было красиво, это Кремль. Его дворцы, соборы, башни и стены радовали глаз, и я старался про­ лететь поближе к Кремлю.

«Фарман» держал курс на Высшее техническое училище, где в это время на­ ходился Н. Е. Жуковский. Пролетев низ­ ко над зданием, Российский очутился над рекой Яузой и чуть-чуть не угодил в нее, ибо попал в «воздушную яму». Спасли находчивость, мгновенная реакция. Внизу показались корпуса военного училища. Чуть дальше — Анненгофская роща. На опушке ее и приземлился летчик.

Собравшиеся на маевку встретили Российского восторженно, стали качать. Сотни рабочих и членов их семей с любо­ пытством рассматривали самолет. Борис Илиодорович стал объяснять устройство летательного аппарата. Стихийно возник митинг. Металлурги подарили гостю ко­ жаный портсигар. Их представитель в теплой, прочувствованной речи заявил, что придет время, и рабочие по-настояще­ му отблагодарят Российского.

Собрался летчик покатать новых дру­ зей, как вдруг нагрянула полиция. Народ оттеснили, стали разгонять, а пилота пристав арестовал и повел в участок,

49

заявив, что привлечет к ответственности за прилет на нелегальное собрание.

Пришлось Российскому, дабы не ос­ ложнять дело, придумать «сказочную» историю. Сводилась она к следующему: «Опустился здесь случайно, летел в Выс­ шее техническое училище показать про­ фессору Жуковскому и товарищам, как летаю. Провалился в «воздушную яму» и, едва не грохнувшись в Яузу, сел на пер­ вую попавшуюся площадку.

Пристав поверил, но все-таки доло­ жил градоначальнику. Последовало рас­ поряжение — держать до более подроб­ ного выяснения обстоятельств. Ночевал пилот в участке. На другой день градо­ начальник принял «мудрое» решение — аппарат разобрать и отправить на аэро­ дром.

Вся Москва уже знала о полете и об аресте Российского. Тут и газеты поста­ рались, поместив информацию на вид­ ных местах. Тысячи людей двинулись в Лефортово, к месту посадкш«Фармана». Полиция попала в затруднительное поло­ жение, ибо летчик отказался разбирать аппарат, заявив: «Сам ничего сделать не могу, дело очень сложное. Требуются ме­ ханики». Российский добавил, что если

50

аппарат будет поврежден, то ответствен­ ность ляжет на полицию.

Дальше события развертывались так.

—Под видом осмотра аппарата,— рассказывает Борис Илиодорович,— я по­ дошел к своему «Фарману». Возле него стоял мой механик. Сделав ему знак ру­ кой «запустить мотор», я закричал:

—Что ты наделал! Дальше от мото­ ра, а то взорвется!

Полицейские отскочили. Мотор стре­ лял, как из пулемета. Выхлопные газы выбрасывались в воздух вместе с пламе­ нем, ибо мотор был с вращающимися цилиндрами и не имел патрубков.

Глянул я на полицейских, в ужасе отбегающих от аппарата. Эх, думаю, была ни была! Вскочил в самолет, дал газ, разогнал машину и взмыл в воздух.

Народ приветствовал меня криками «ура». Мужчины подбрасывали кепки и фуражки. А я стал летать низко, гоняя полицейских. Рабочие надрывались со смеху. Потом набрал высоту и лег курсом на аэродром.

Вдруг слышу, мотор делает перебои и вот-вот заглохнет. Обернулся, смотрю в бензинном баке отверстие для доступа воздуха закрыто спичкой. Прилетев, я

51

зоткнул ее, чтобы бензин не испарялся, но впопыхах забыл о ней. Выдернул спич­ ку, и мотор заработал на полную мощ­ ность, а ведь он чуть не остановился над Москвой...

До Ходынского поля добрался без приключений. Ввел аппарат в ангар и думаю: «Ну, теперь возни с полицией не оберешься, скандал будет грандиозный».

И действительно, скандал назревал. К тому же хозяева лошадей, испуганных полетом Б. И. Российского, предъявили ему иск за поломанные пролетки.

В это время в Москву для участия в соревнованиях прибыли другие авиаторы. Все активно включились в кампанию за освобождение их московского друга от наказания, за допущение его к соревно­

чальник конфисковал завоеванные Р ос­ сийским призы, но это не имело особого значения: ведь летчика могли посадить в тюрьму за полет к рабочим ни запрещен­ ную массовку!

Перебирая газетные вырезки, про­ сматривая старые фотографии, мой собе­ седник Ь живостью и энергией, удивитель-

52

ной для его возраста, говорит о разных авиационных событиях.

Устроенный осенью 1910 года Всерос­ сийским аэроклубом в Петербурге празд­ ник воздухоплавания положил начало со­ ревнованиям русских авиаторов.

В Москве успех имели «авиационные недели» с участием Российского, Ефимо­ ва, Васильева и других. «Неделями» назывались состязания на призы. Они проводились Московским обществом воз­ духоплавания, состоявшим преимущест­ венно из заводчиков, местной знати, куп­ цов и всякого рода дельцов, желавших использовать авиацию в коммерческих целях.

Авиация развивалась в малоблаго­ приятных условиях, ибо царское прави­ тельство не хотело тратить ни копейки на новое дело. Но все же русский народ выдвинул из своей среды ряд выдающих­ ся изобретателей, летчиков, конструкто­ ров, ученых.

Первым значительным перелетом явился перелет из Петербурга в Москву в июле 1911 года. В нем участвовали де­ вять летчиков.

Поднялись в воздух на рассвете. Прошло немного времени, как начались

5 а

одна за другой аварии и катастрофы. У деревни Вины совершил вынужденную посадку Уточкин. Опасаясь попасть в глубокий овраг, он выпрыгнул и получил при ударе о землю тяжелые увечья, по­ сле чего летать не мог. Костин сделал вы­ нужденную посадку на улице города Вал­ дая. Агафонов ударился о забор и разбил аппарат, Масленников упал в болото.

В неудачах повинны организаторы и прежде всего высокопоставленные чины военного ведомства и полиции, которые в последнюю минуту запретили пользовать­ ся красными флажками для обозначения посадочных площадок и лишили авиа­ торов карт.

Один лишь Васильев на самолете «Блерио» с мотором «Гном» в 50 лошади­ ных сил сумел прилететь в Москву на другое утро. Путь занял у него 24 часа 41 минуту 14 секунд. В одной из газет по­ бедитель заявил, что наша родина вправе гордиться смелыми, неустрашимыми авиаторами и что русской авиации при­ надлежит блестящее будущее.

В 1912 году состоялись два крупных по тому времени перелета — из Севасто­ поля через Москву в Петербург. Летели на лучших в то время двухместных фран-

54

цузских самолетах «Ньюпор» с мотором «Гном» в 50 лошадиных сил. Скорость достигала 110 километров в час и счита­ лась по тому времени очень высокой. Но моторы были настолько плохи, что в пути их приходилось много раз снимать и раз­ бирать, что очень задерживало лет­ чиков.

Чтобы самолеты могли взять больше горючего и пройти без посадки наиболее длинные этапы, механики высаживались из машин и по железной дороге догоняли их. В большинстве случаев им это удава­ лось, ибо летчики обычно застревали в дороге. Случалось, что механики, обог­ нав самолеты, возвращались разыскивать

р о в а — Харьков—юн пролетел за 3 часа 22 минуты.

После двухнедельного пребывания в Москве Дыбовский завершил перелет, добравшись до Петербурга. Одновремен­ но с ним летчик Андриади прилетел на «Ньюпоре» из Севастополя в Петербург по другому маршруту, пройдя 3200 кило­

55

мость. Он мог летать при очень сильном ветре. Машина с мотором в 50 лошадиных сил развивала скорость 110 километров в час. Для 1911—1912 годов это считалось большим достижением.

На одном из «Ньюпоров», построен­ ном на заводе «Дуке», с мотором в 70 ло­ шадиных сил русский военный летчик Не­ стеров 9 сентября 1913 года сделал пер­ вую в истории авиации «мертвую петлю», называемую сейчас «петлей. Нестерова». Этим он положил начало искусству выс­ шего пилотажа.

«Мой опыт,— писал Нестеров,— я предпринял лишь тогда, когда после мно­ гих предварительных упражнений был убежден в его удаче».

Вскоре и другие пилоты последовали примеру Петра Николаевича. Российский делал все фигуры высшего пилотажа на самолете «Моран» — все, кроме штопора, из которого летчики научились выходить только в империалистическую войну. Высший пилотаж значительно двинул вперед искусство пилотирования.

У Бориса Илиодоровича сохранилась фотография, на которой мы видим его вместе с Нестеровым. Глядя на нее, лет­ чик вспоминает:

57

— Шел 1914 год. Я работал инструк­ тором Московской школы военных лет­ чиков и одновременно испытывал самоле­ ты на заводе «Дуке». Однажды говорят мне: «Приехал Нестеров за самолетом». Я знал, что для известного летчика гото­ вится машина. Вскоре мы познакомились. Часто встречаясь, подружились.

По моей просьбе Петр Николаевич прочитал моим ученикам лекцию о выс­ шем пилотаже. Мы устроили в честь Не­ стерова банкет с оркестром военной му­ зыки. Собрались на даче моего приятеля Л ы ж и н а в Петровском парке. Здесь, кстати, бывали французские авиаторы Пегу и Пуарэ, показывавшие москвичам фигуры высшего пилотажа и признавшие за Нестеровым приоритет выполнения «мертвой петли». Каждый их них рас­ писался на деревянной стене балкона да­ чи. Петр Николаевич тоже поставил под-- пись, но в перевернутом виде, как бы при совершении петли. У меня сохранилась фотография, свидетельствующая об этой памятной встрече.

Следует заметить, что с началом им­ периалистической войны спортивные пе­ релеты сразу же прекратились. То немно­ гое, что имелось в области авиации, при-

58