Файл: Основы общей психологии.doc

* Научный архив С. Л. Рубинштейна // Отдел рукописей Государственной библиотеки им В. И. Ле­нина. Фонд 642, ед. хранения 117.
Аналогичную оценку получил этот труд и в коллективе Института психологии при МГУ: «С. Л. Рубинштейн впервые всесторонне и обоснованно представил психологию как относительно законченную научную систему в свете материалистической диалекти­ки. В этом труде он по существу подвел итоги развитию советской психологии за 25 лет на общем фоне достижений мировой научной психологической мысли и наметил новые пути ее плодотворного развития на основе марксистско-ленинской методологии. Он поставил и дал на высоком теоретическом уровне решение целого ряда психологиче­ских проблем (психика и деятельность, взаимоотношение психического и физиологиче­ского, строение сознания и т. д.). Многие из числа поднятых им впервые проблем полу­чили оригинальное решение, имевшее фундаментальное значение для дальнейшего раз­вития философско-психологической мысли. Так, например, проблема строения сознания впервые в советской психологии раскрыта им в свете диалектического единства пережи­вания и знания. Глубоко оригинальное решение им проблемы строения сознания стало реально возможно благодаря новому решению психофизической проблемы, данному Ру­бинштейном на широкой генетической основе. Это решение проблемы, исходя из взаи­мосвязи и взаимообусловленности строения и функции, дает новое объяснение генети­ческих корней развития психики. С. Л. Рубинштейн дал решение основных вопросов теории психологического познания в свете марксистско-ленинской теории отражения. Профессор Рубинштейн разработал и свою методику психологического исследова­ния — оригинальный вариант естественного эксперимента, реализующий в методике психологического исследования единство воздействия и познания».*
* Там же.
Принцип единства сознания и деятельности, сформулированный Рубинштейном в статье «Проблемы психологии в трудах Карла Маркса» (1934), выступает в «Основах общей психологии» (1940) в конкретизированном и расчлененном виде. Данный принцип предполагает раскрытие этого единства в аспекте функционирования и развития сознания через деятельность. Здесь нужно подчеркнуть его совершенно особенное со­держание соотносительно с обычным генетическим пониманием развития, принятым в психологии. В традиционном понимании развитие рассматривалось как прохождение некоторых последовательных, т. е. следующих во времени одна за другой, стадий, нося­щих необратимый характер. Детерминация этих стадий связывалась иногда с действи­ем имманентных — лишь внутренних — условий; тогда развитие понималось как со­зревание. В других случаях, напротив, абсолютизировалась роль внешних условий, и тогда развитие сводилось к механистически понятой заданности извне — тренировке и т. д. Рубинштейн в своей классической формуле связи сознания и деятельности ин­терпретирует сущность развития через диалектику субъекта и объекта, а тем самым развитие сближается с функционированием: проявление сознания в деятельности есть одновременно (а не последовательно) развитие сознания через деятельность, его фор­мирование.

---

В «Основах общей психологии» взаимодополняют друг друга оба аспекта (или зна­чения) принципа развития: генетически последовательные стадии развития получают свою качественную определенность, выступают как новообразования в зависимости от оптимально — неоптимально происходящего функционирования структур, сложившихся на каждой стадии, в зависимости от способа взаимодействия с действительностью. Ины­ми словами, качественное изменение строения психики, сознания, личности и т. д. на каждой последовательной стадии их развития, т. е. появление новообразований и, более того, возникновение нового способа функционирования, в свою очередь зависят не от имманентно складывающегося соотношения стадий, а от характера функционирования. Это и есть применительно к человеку проявление и формирование сознания в деятель­ности в зависимости от активности субъекта последней. То, что является лишь функци­онированием структур на уровне биологического мира, выступает как особое качество деятельности, активности на уровне человека. Однако чисто категориально в «Основах общей психологии» представлено единство структуры и функции, функционирования, которое позволяет проследить этот аспект развития в его специфике на уровне живот­ных и человека. Резюмируя, можно сказать, что рубинштейновская концепция развития является не структурно-генетической, как большинство концепций развития в психоло­гии, включая концепцию Ж. Пиаже, концепцию развития личности Ш. Бюлер и многие другие, а структурно-функционально-генетической, где генетическая последователь­ность определенных стадий и структур не имманентна, а зависит в свою очередь от типа взаимодействия или функционирования, а у человека — от характера деятельности.

Развивая вслед за А. Н. Северцовым и И. И. Шмальгаузеном принцип единства стро­ения и функционирования, Рубинштейн раскрывает важное положение о том, что на раз­ных генетических ступенях складывается соответственно различное соотношение между сторонами этого единства, так же как соотношение между сторонами этого единства су­щественно для смены генетически-последовательных стадий или структур (с. 93—97 наст. издания). При рассмотрении филогенетической и онтогенетической эволюции Ру­бинштейн высказывает и разрабатывает две существенные и взаимосвязанные идеи. Пер­вая указывает на взаимообусловливающий характер строения и функции: «не только функция зависит от строения, но и строение от функции» (с. 94 наст. издания). Вто­рая — на значение образа жизни для целостного процесса развития: «Прямо или кос­венно образ жизни играет определяющую роль в развитии и строения, и функции в их единстве, причем влияние образа жизни на строение опосредовано функцией» (с. 95 наст. издания). Из этих идей в свою очередь вытекает методологическая критика страте­гии сравнительного исследования, исходящего из примата строения, морфологии и т. д. и потому видящего свою задачу в сравнении разных этапов, стадий, срезов этого строения. Критика Рубинштейна была направлена против подмены генетического принципа сравнительным,* но она значима и для

---

обоснования тех же принципов в психологии, отказа от структурно-сравнительного и утверждения функционально-(структурно)-генетического принципа. Эта критика связана прежде всего с качественно новым пониманием онтоге­нетического развития личности, а потому только на ее основе можно понять сущность лонгитюдного исследования, важность его стратегии. Изучение срезов, сравнение разных возрастов в их сложившихся фиксированных структурах не позволяют вскрыть их гене­зис, диалектику внешнего и внутреннего, функциональных возможностей структуры того или иного типа и этапа. Рубинштейн указывает на статичность подобных срезовых ис­следований, не вскрывающих закономерностей развития.
* Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. С. 139—140.
Что дает применение функционально-генетического принципа к решению задач по­строения системы психологии? Во-первых, он интегрирует оба этапа развития психи­ки—у животных и человека. При этом функциональный аспект психики человека конкретизируется через деятельность. Не поведение (в бихевиористском смысле), а именно функционирование оказывается для Рубинштейна категорией, позволяющей раскрыть непрерывность двух качественно различных этапов развития психики (жи­вотных и человека). И это крайне важно для критики бихевиористской традиции в психологии, которая сумела даже павловское учение об условных рефлексах как несом­ненно функциональную концепцию подвести под поведенческую, сведя условные реф­лексы к внешним проявлениям (в поведении). Во-вторых, функционально-генетический принцип позволяет через понимание развития как развития функции и структуры опи­сать в единых категориях психофизиологическую характеристику психики, с одной сто­роны, и отражательно-деятельностную — с другой. Надо сказать, что вторая задача применения функционально-генетического принципа встала перед Рубинштейном позд­нее, в 50-е гг., когда так называемая Павловская сессия Академии наук СССР и Акаде­мии медицинских наук СССР (1950) потребовала от психологии отказа от специфики своего предмета, когда возникла опасность полной физиологизации психологии.

Психофизиологическая проблема анализируется в «Основах общей психологии» в категориях мозговых структур и их функций, что позволяет дать психофизиологиче­скую конкретизацию принципа развития (как единого и для уровня отражательно-деятельностного функционирования психики). Вместе с тем, критикуя концепцию фун­кциональной локализации (как одну из теорий соотношения структуры и функции), Рубинштейн развивает важнейшую идею о том, что в эволюционном ряду соотношение структуры и функции изменяется в пользу последней. «Чем филогенетически древнее какой-либо "механизм", тем строже его локализация» (с. 140 наст. издания), а чем дальше по филогенетической лестнице, тем более статическая локализация сменяется динамической и системной, т. е. в осуществлении одной и той же функции участвуют практически все крупные зоны коры. «Вопрос о функциональной локализации должен разрешаться по-разному для разных генетических ступеней — по одному для птиц, по-другому для кошек и собак и опять-таки по-иному для человека» (там же).

---

Непреходящая методологическая значимость данных положений может быть рас­крыта в контексте последующих событий в истории психологии и физиологии, связан­ных с уже упоминавшейся Павловской сессией, которая привела к физиологизации пси­хологии. Эта физиологизация проявилась в прямом переносе на человека положений И. П. Павлова об условных рефлексах животных, что в свою очередь вело к стиранию качественных граней между биологией человека и животных, а затем — как к своему следствию — к зачеркиванию специфики биологии человека. Этот пример подтверж­дает значимость положений Рубинштейна о методологическом учете специфичности со­отношений структуры и функции на разных этапах развития, о качественной специфике этого соотношения у животных и человека.

Генетический принцип в вышеуказанном его понимании пронизывает все теоретиче­ские построения книги С. Л. Рубинштейна. Как уже отмечалось, сознание рассмотрено здесь во множестве генетических (в широком смысле слова) аспектов, тщательнейшим образом проанализирована предыстория его возникновения — круг проблем класси­ческой зоопсихологии, связанный со стадиальностью психики животных, принципами и критериями дифференциации стадий, которые были в центре дискуссий между западно­европейскими и отечественными психологами (В. Келер, В. А. Вагнер и др.). В каждой из глав, посвященных раскрытию сущности психических процессов (познавательных, эмоциональных, речевых, наконец, собственно личностных — волевых и т. д.), представ­лен раздел, посвященный генезису этого процесса или функции у ребенка. (Эти разделы были сокращены в третьем издании «Основ», но именно поэтому необходимо отметить их стратегически-методологическую роль в первом и втором и данном изданиях книга как реализацию принципа развития во всех аспектах, во всей конкретике психологиче­ских этапов развития.) Наиболее общее содержание методологического принципа раз­вития и его наиболее глубокий смысл раскрывает тезис о потенциальности как о бе­зусловной возможности развития человека «безотносительно к какому бы то ни было заранее установленному масштабу», как это формулирует К. Маркс.* Именно этим тезисом преодолевается всякое представление о конечности развития, свойственное тео­риям локализации и жесткости структур, в которых развитие реализуется.** Развитие — это линия на дифференциацию как усложнение структур, с одной стороны, и на генера­лизацию — с другой. Генерализация и дает возможность неограниченных гибких обоб­щенных связей между ними.

---

* См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 476.

** См.: Принцип развития в психологии. М., 1978.
Каждый новый уровень развития, согласно Рубинштейну, открывает все более широ­кие возможности, а реализация этих возможностей в свою очередь формирует новые структуры — таков философско-методологический смысл соотношения структуры и функционирования. Рубинштейновская концепция развития раскрывает не только его стадиальность, но и иерархичность. Структуры высшего уровня видоизменяют способы функционирования низшего, совмещаются с ними, что создает сложнейшую феномено­логическую картину, которую не мог объяснить, например, К. Бюлер, «вытягивая», по выражению Рубинштейна, реально надстраивающиеся друг над другом стадии развития в «одну прямую линию, разделенную на три строго ограниченных отрезка» (с. 118 наст. издания).

Разрабатывая идею иерархичности развития, Рубинштейн сумел раскрыть не только роль высших более сложных стадий развития по отношению к низшим, но и их каче­ственное отличие. Развитие человека для Рубинштейна есть становление, включающее принцип саморазвития и самосовершенствования.

Единство функционального и генетического аспектов, как его понимал Рубинштейн, весьма актуально, поскольку и в современной психологии до сих пор распространены методологические принципы психологии, жестко разграничивающей функционирование и развитие. В этом случае деятельность человека начинает рассматриваться как норма­тивное (отвечающее заданным техническим условиям) функционирование. При всей правомерности подобного рассмотрения при определении конкретных профессиональ­ных задач оно не может быть перенесено на понимание психологического аспекта дея­тельности, всегда предполагающего возможность и необходимость развития человека как субъекта.

Идея развития как становления совпадает с категорией субъекта, его саморазвития в результате активного изменения мира. Реализуя принцип развития в психологии позна­ния и деятельности человека, Рубинштейн рассматривает стадиальность развития через понятия познания и поведения, вполне отвечающие общему генетическому подходу.

Формы поведения и познания, складывающиеся последовательно на разных стадиях как фиксированные и типичные для них, имеют разное внутреннее строение и определяют совокупность возможностей во взаимоотношении субъекта с миром. Именно несовпаде­ние внутреннего строения этих форм с процессом реального взаимодействия с миром ведет к активизации функциональных возможностей субъекта, к поиску новых способов их соотношения (но не так, что внутреннее строение определяет функциональные воз­можности каждой из форм в отдельности). Рубинштейн раскрывает внутреннее строе­ние и психики, и сознания, и личности, и ее деятельности, которым свойственны опреде­ленность, качественное отличие, устойчивость и одновременно способность к расшире­нию способа функционирования и на этой основе к их перестройке. Единство форм или строений основано именно на их различии, а не тождестве, в чем и скрыт постоянный источник, бесконечная возможность их развития.

---