Файл: Лекции по общей психологии под редакцией Д. А. Леонтьева, Е. Е. Соколовой москва смысл 2000 А. Н. Леонтьев.pdf

71
РАЗВИТИЕ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
ЖИВОТНЫХ
движется то направо, то налево, словом, отыскивает путь, ведущий к цели, до тех пор, пока не выработается способ действия, позволяющий достичь цели в данных условиях. Эти пробы как бы «вкраплены», «слиты» с поведением животного, неот- торжимы от него. Это пробы движениями.
Теперь представим себе обезьяну в сходной, но усложненной ситуации. На глазах у обезьяны в ящик помещается привлекательный предмет (например, пище- вой), а затем ящик запирается на ключ и экспериментатор кладет его в карман. Что произойдет? Обезьяна оказывается перед прочным ящиком, который она не может открыть (у нее нет ключа, она и не умеет работать этим ключом, она не дрессиро- вана), и разворачивается поисковое поведение. Однако это уже не пробы движени- ями, как у крысы, а скорее последовательное применение тех или иных, по выра- жению Энгельса, способов практического анализа, то есть расчленения. Прежде всего обезьяна пробует открыть крышку, то есть использует операцию, которая у нее уже вычленилась. Крышка не открывается. И тут-то начинается гамма интерес- нейших проб, то есть один за другим следуют различные организованные способы,
направленные на решение задачи «открыть крышку». Обезьяна пытается разгрызть угол ящика зубами, но, увы, ящик оказывается обезьяне не по зубам. (Особенно пользуются челюстями макаки-резусы, у которых очень мощные челюсти. Известен трагический случай, когда обезьяна нанесла челюстями удар по затылочной части черепа человека и человек был убит). Тогда обезьяна опробует третий способ. Она берет тяжелый предмет и начинает бить им по ящику. Ящик не поддается. Тогда обезьяна опробует еще один — четвертый способ. Она берет ящик и бросает его на камень. И вновь неудача. Если представить, что и дальше будут пробы, то это будут пробы именно целых способов. По-видимому, одни способы заимствованы из опы- та разбивания орехов, другие — из какого-то другого репертуара, опыта ориентиро- вочной деятельности, уместного в условиях обитания обезьян и т.д. Эти способы могут быть филогенетически выработаны, то есть могут являться достоянием вида;
они могут быть приобретены и в онтогенезе. Для нас сейчас самое важное то, что эти пробы не пробы движений, а пробы способов деятельности, перенос спосо- бов, выработавшихся в одной системе деятельности, в другие системы. Перенос спо- соба также предполагает и перенос самого объекта, если способ включает в себя манипуляцию с объектом или с его замещением. Причем способы переносятся не только на новый предмет деятельности, но и на новые условия, при этом, естест- венно, своеобразно изменяясь и приспосабливаясь. Это приспособление при перено- се также выступает как показатель самостоятельности, возможность «отклеенности»
операций от какого-либо конкретного вида деятельности.
Когда говорят о высших обезьянах, то всегда в голову приходят прежде всего опыты с употреблением палки. Ключ к этим «чудесам» с применением палки, по- видимому, нужно искать в том, что обезьяны пользуются этим способом действия в естественных условиях, а в лабораторных условиях мы наблюдаем чрезвычайно широкий перенос выработанных в естественной обстановке способов действия на лабораторные задачи. Так, низшие обезьяны без дрессуры, без выработки соответ- ствующего навыка не обращаются к палке. Этот акт объясняется образом жизни обезьян, то есть тем, что в естественной обстановке легкая низшая обезьяна добе- рется до плода там, где более тяжелая высшая обезьяна будет вынуждена прибег- нуть к помощи палки, чтобы сбить или придвинуть к себе ветку с плодом.
Поведение человекообразных обезьян не может быть описано только в терми- нах переноса. Я как-то пробовал описать его в терминах фазности поведения: подго-

72
ВВЕДЕНИЕ
В
ПСИХОЛОГИЮ
ЛЕКЦИЯ
10
товительная и исполнительная фазы действия. Подготовительное и исполнительное действия относятся к категории способов действия, представляют собой известные системы операций. Так, нужно раньше достать палку, а потом достать плод. Само по себе доставание палки приводит к овладению палкой, а не плодом. Это — первая фаза. Вне связи со следующей фазой она лишена какого бы то ни было биологичес- кого смысла — это и есть фаза подготовления. Вторая фаза — употребление палки —
является уже фазой осуществления деятельности в целом, направленной на удовлет- ворение данной биологической потребности животного. Отметим, что фаза подготов- ления связана у обезьяны не с палкой как таковой, а с объективным отношением палки к плоду.
В последнее время накоплено немало интересных фактов, касающихся пове- дения животных, которые стоят на более низких ступенях эволюции, чем обезья- ны, хотя и отличаются большой сложностью поведения. Я имею в виду, например,
собак и кошек. Попробуйте выработать условный рефлекс у кошки — и вы, скорее всего, потерпите неудачу. Несмотря на большую пластичность поведения, кошки, в отличие от собак, плохо поддаются дрессировке. Такая ситуация возникает из-за резких отличий в их образе жизни. В этом смысле кошки и собаки образуют как бы две отдельные линии эволюции, две линии не по морфологии, а по образу жизни.
Один из них, собака, — это хищник-преследователь, а другой (кошка) — хищник- поджидатель. Поставьте перед кошкой «кошачьи задачи» — и вы увидите это живот- ное во всем блеске его приспособляемости, пластичности, умения решать «свои за- дачи». То же относится и к крупным хищникам: у них тоже есть свои преследователи и свои поджидатели.
Я хотел бы подчеркнуть, что мы рассматривали эту ступень развития деятель- ности в предметном мире лишь под одним углом зрения, а именно — формирование развития все более совершенных форм отражения этого предметного мира по мере усложнения строения деятельности. При таком рассмотрении оказались опущенными некоторые другие стороны развития деятельности и, соответственно, психического отражения в животном мире. Так, мы опустили прежде всего чрезвычайно важную линию развития деятельности животных, которую можно было бы обозначить как линию развития и обогащения инстинктивной деятельности. Это особый предмет изучения. В последнее десятилетие, благодаря работам этологов — специалистов по изучению поведения животных — мы значительно продвинулись в вопросах, связан- ных с изучением инстинктивного поведения.
Также выпадает проблема эволюции форм кооперации, взаимодействия осо- бей, принадлежащих к одному или к двум различным видам и ведущих совместный образ жизни. В качестве примеров можно упомянуть стайное поведение птиц, поведе- ние насекомых в ульях, муравейниках и т.д. В связи с проблемой кооперации встает проблема общения у животных, то есть некоторого взаимодействия, которое как бы отделено от непосредственно практических эффектов деятельности: общение в фор- ме танца у пчел, или, как иногда говорят, «язык танцев» у пчел; предупредительные крики вожака стаи или «дежурного наблюдателя» у птиц, призывные крики птицы,
собирающей вокруг себя цыплят, позы угрозы у волчицы и т.д. Все эти проблемы ждут своего решения.
Мне бы хотелось задержаться на одной фундаментальной проблеме, крайне важной при переходе к человеку. Это проблема потребностей животных, которая в известном смысле стоит за проблемой инстинкта. Прежде всего, несколько слов о том, что такое «потребность», то есть что мы понимаем под этим термином и ка-

73
РАЗВИТИЕ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
ЖИВОТНЫХ
кие наблюдаются основные метаморфозы (изменения) этих своеобразных состоя- ний. Прежде всего мы встречаемся с понятием «потребность» как с общебиологи- ческим понятием. Это столь же фундаментальное понятие, как, например, «обмен веществ». В своих первичных биологических формах потребность есть состояние орга- низма, выражающее его объективную нужду в том, что лежит вне его. Организм как живая система — всегда продукт «разъятого» существования. Что это за своеобраз- ная система, обладающая самостоятельной силой реакции? Она не что иное, как часть более широкой системы, выходящей за поверхность организма. Чтобы под- держать равновесие системы, необходимо существование вне организма того, что составляет дополнение этой системы. Без этого дополнения равновесие системы на- рушается, то есть организм распадается, происходит энтропийный процесс и упо- рядоченная структура превращается в распадающуюся неупорядоченную структуру,
частью в неорганическое вещество. Происходит распад системы с падением энерге- тического потенциала.
Отсюда вытекает, что никакая живая система как отдельность не может под- держать своей внутренней динамической равновесности и не способна развиваться,
если она выключена из взаимодействия, образующего более широкую систему, ко- торая включает в себя также элементы, внешние по отношению к данной живой системе, отделенные от нее.
Выше мы охарактеризовали потребность как нужду, тем самым определив ее через негативную характеристику, через понятие «отсутствия чего-то»; для того,
чтобы дать положительное определение потребности, необходимо указать на то, в чем нуждается организм, то есть на само дополнение, которое выступает как пред- мет потребности. Мы говорим: «Потребность в чем? В пище». При этом мы опре- деляем потребность не через негативную характеристику, не как негативное состо- яние — нужду, а задаем позитивное определение потребности, указывая на ее предмет. Потребность — это всегда потребность в чем-то!
Отсюда следует, что главная характеристика потребностей — это их предмет- ность. На известном уровне развития, а именно при переходе от раздражимости к собственно чувствительности, потребность получает свою специальную основную характеристику через сигнальный признак предмета. Потребность существует в сис- теме, опосредствующей деятельность, выступая в ней в особой форме (как отра- женный предмет потребности) и в этом качестве приобретая сигнальный характер.
Будучи предметно выраженной, потребность поднимается, так сказать, на психоло- гический уровень.
Однако как же тогда быть с существованием самой потребности в ее нега- тивном виде? В этом случае потребность проявляет себя через интероцептивные ощу- щения. Но дело в том, что если мы дадим только негативное определение потреб- ности и снимем характеристику развития потребности в форме развития предмета потребности в чувственных формах его отражения на уровне животных, то не смо- жем охарактеризовать потребность в соотнесении с деятельностью, потому что внут- ренняя сигнализация никогда не детерминирует направленность деятельности. Все,
что могут сделать сигналы о нужде организма (голодная кровь, усталая мышца и т.д.), — это вызвать ненаправленное поисковое поведение, то есть такое поведение,
которое не ведется, не вызывается никаким предметом.
Однако, выделяя предметность как главную характеристику потребности, мы также необходимо учитываем те объективные «потребностные» состояния, которые могут сигнализировать о себе в форме регулирующих поведение животного внутрен-

74
ВВЕДЕНИЕ
В
ПСИХОЛОГИЮ
ЛЕКЦИЯ
10
них раздражителей, способных, в свою очередь, вступать в условные связи. Благо- даря наличию этой внутренней сигнализации становится возможным своевременное упреждение крайних потребностных состояний: например, поиск пищи животным может начаться в ответ на внутренние раздражители еще до того, как соответству- ющие объективные состояния его организма обострились; точно так же животное прекращает еду по сигналам, идущим от органов пищеварения, еще до того, как необходимые продукты питательного вещества поступили в кровь. Иначе говоря,
возникает субъективное отражение динамики потребностей.
Отражение субъектом динамики своих потребностей имеет, разумеется, другой характер и другую функцию, чем отражение внешней действительности; это — не предметное отражение, не образ, и его главная функция состоит в сигнальном, внут- реннем регулировании — включение или выключение активационных механизмов соответствующих поведений.
На этой ступени развития потребностей впервые становится возможным осо- бое поведение, замечательная черта которого состоит в том, что оно соотносительно именно потребности, а не ее предмету. Оно возникает в условиях, когда предмет по- требности отсутствует или не выделен во внешнем поле: это — поисковое поведение.
Описанный выше факт, когда интероцептивные раздражители вызывают поиск,
хорошо известен в физиологии высшей нервной деятельности. «Это явление, — пишет
К.М.Быков, — особенно отчетливо выступает в период образования условного реф- лекса на интероцептивный раздражитель. Животное как бы ищет новый, пока еще не определившийся в своем значении сигнал...»
У животных поисковое поведение имеет форму внешней активности, не на- правленной на тот или иной конкретный наличный объект; оно выражается в ги- перкинезе, в общем двигательном возбуждении, в ауторитмических реакциях и т.д.
Проголодавшееся животное не остается в случае отсутствия пищи бездеятельным,
не дожидается пассивно ее появления, оно отвечает на воздействие раздражителей внешнего поля перебором сменяющих друг друга актов поведения.
Такое чисто ориентировочное поведение имеет свои основания до тех пор,
пока не произойдет некоторый чрезвычайный акт. Это и есть акт встречи активного поведения животного, пребывающего в состоянии целенаправленной поисковой активности, с предметом, способным удовлетворить потребность, то есть встреча с предметом потребности. Этот предмет как бы наполняет потребность своим содер- жанием, придает ей позитивную характеристику — потребность перестает быть пус- той. После того как потребность «узнает себя» в данном предмете, она, кроме фун- кции побуждения деятельности, также обретает функцию направления деятельности
(на предмет), то есть определяет направленный характер деятельности. Необходимо подчеркнуть, что вообще не существует заранее предусмотренного отношения меж- ду потребностью и предметом потребности.
Положения о двустороннем характере смысловых связей и об отсутствии гене- тически фиксированной связи между потребностью и предметом потребности были замечены великими биологами прошлого века, но затем как-то забыты и отодвину- ты физиологически ориентированными направлениями, в том числе и бихевиориз- мом, на задний план. Эти направления приписывают некоторым ориентирующим сигналам как таковым две следующие функции: а) функция ключевых сигналов, то есть всегда запускающих в ход активность; б) направляющая функция, то есть сиг- налы как таковые направляют активность. Оба положения односторонни и, следо- вательно, не точны.

75
РАЗВИТИЕ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
ЖИВОТНЫХ
Ч.Дарвин, блестящий естествоиспытатель, приводит в одном из своих капи- тальных произведений следующие наблюдения. Берется генерация гусениц, то есть гусеницы одного и того же поколения, одного и того же генетического фонда, и делится пополам. Одна группа гусениц высаживается на кустарники одного вида,
другая — на кустарники другого вида. При этом известно заранее, что гусеницы могут отлично питаться на обоих видах кустарников. Через некоторое время моло- дые гусеницы на обоих кустарниках дружно принялись за еду. И первая, и вторая группа не проявляли никаких признаков неудовольствия. Тогда был проведен про- стой эксперимент. Первую группу гусениц пересадили на кустарник, на который ранее была высажена вторая группа, а вторую группу посадили на место первой. Что же произошло? Обе группы перестали есть и погибли.
Дело в том, что неопредмеченная потребность, «узнав себя» в предмете, то есть после первого удовлетворения, прочно фиксируется на этом предмете, как бы прилипает к этому предмету и, по крайней мере у насекомых, «не желает знать»
никакого другого предмета, то есть после встречи с предметом, после акта оп- редмечивания остается только за этим предметом. Это может иметь место и у мле- копитающих.
Дарвин приводит также пример, относящийся к фиксации признаков объекта пищевой потребности у теленка: если первое кормление теленка происходит из мате- ринских сосков, то признаки именно этого объекта и становятся сигнальными для его пищевого поведения, так что потом бывает уже трудно переключить его на кор- мление молоком из сосуда.
Эти эффекты, возникающие при первой встречи потребности со своим пред- метом, были переоткрыты этологами К.Лоренцом, Н.Тинбергеном, которые много поработали над наблюдениями аналогичного порядка. Это очень разные люди по своим философским, мировоззренческим, социально-политическим взглядам, но их объединяют исследования инстинктивного поведения, в которых был открыт чрез- вычайный акт опредмечивания потребности. Этологи изображают онтогенетическое развитие примерно по такой схеме: инстинктивное поведение неминуемо разверты- вается при встрече молодого животного с ключевым раздражителем. Следует отме- тить, что ключевой раздражитель лишь включает, «отпирает» скрытое поведение.
После того, как ключевой раздражитель вызывает поведенческий акт, он выходит из игры. Иными словами, ключевой раздражитель в какой-то мере подобен мавру и к нему можно отнести крылатую фразу: «Мавр сделал свое дело — мавр может ухо- дить». Так, птенец первоначально затаивается на каждое появление движущегося предмета над головой, а затем птенец учится не затаиваться при появлении объек- тов типа безвредных пернатых. То есть птенцы через некоторое время после рожде- ния отрицательно реагируют на любые птичьи силуэты, а затем не обращают на силуэты певчих пернатых ровным счетом никакого внимания, так как сохранение такой фиксированной реакции на ключевой раздражитель в поведенческом репер- туаре было бы просто биологически нецелесообразным.
Чрезвычайно ярко проявляется слабая селективность пусковых механизмов поведения, активируемых эндогенными факторами, на примере «реакции следова- ния» у выводковых птиц (утят, гусят). Дело в том, что после появления на свет у молодых животных (рельефнее всего это видно на птицах) происходит «запечатле- ние» (импринтинг) на «любой объект, величина которого находится где-то между размерами курицы-бентамки и большой двухвесельной лодки», по словам Лоренца,
то есть потребность «узнает себя», когда наступает время появления «реакции сле-