ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.04.2024
Просмотров: 106
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
21.
Вторая половина 19 века характеризуется продолжением формирования норм уголовно-исполнительной системы в отношении побегов с мест заключения и ареста виновных в преступлениях лиц. В таком документе, как «Устав о ссыльных» впервые было дано понятие побега. Ак например, в соответствии с данные документом под побегом следовало понимать самовольную отлучку лиц либо из мест их работы, либо с места их проживания на период дольше трёх суток. Однако, если отлучившийся после данного срока будет пойман или, если он сам возвратится не ранее, чем спустя семь дней с момента побега22.
Данный Устав подробно и четко регламентировал наказание за совершение виновными лицами побега в процессе обязательных работ или в процессе направления их в ссылку.
Причем, существовали различные определения побега для Северных районов страны и всех остальных (в Сибири и вне ее). Причем, законодательно определялась абсолютно разная ответственность для отдельных категорий сосланных лиц. Еще одной особенностью наказание за побег в то время являлось условие количества совершения данных побегов. данное условие предусматривало совершение побегов однократно, либо дважды, трижды либо четырежды и в последующие разы. Максимальное наказание, предусмотренное Уставом за совершение данного преступления, составляла от 80 до 100 дней в одиночном заключении виновных лиц с условием содержание данных лиц специальным отряде на срок от 15 до 20 лет.
Уставом были отмечены некоторые нормы уголовно-процессуального права, например, в отношении побегов ссылаемых людей было отмечено что их осуждение должно происходить у тебя в местах, где они были задержаны.
В соответствии со статьей 405 «Устава о содержащихся под стражей» на начальника места заключения была возложена обязанность постоянного наблюдения за исправностью тюремных зданий и за точным исполнением установленного в законе порядка относительно содержания арестантов в целях предупреждения их побега23.
Данный Устав также предусматривал порядок исчисления наказания за побег в главе 8 «О дисциплинарной ответственности содержащихся под стражей в тюрьмах и в исправительных арестантских отделениях и о предупреждении побега арестантов»: «в том, случае, если кто-то из заключённых в процессе отбывания наказания за преступление или проступок, до окончания отведенного ему срока, совершает побег, то, когда он будет пойман, срок заключения ему будет вновь добавлен, с нового задержания виновного лица для исполнения приговора». При этом за поимку беглых арестантов и беглых ссыльных предусматривалось денежное вознаграждение в соответствии со статьей 415
24.
К концу XIX века завершается формирование рассматриваемой законодательной системы. В 1879 году в Министерстве внутренних дел образуется Главное тюремное управление; создаются крупные тюрьмы с центральным подчинением; возрастает число каторжных тюрем, главным образом в Сибири; в 1895 году тюрьмы переходят в ведение Министерства юстиции. Устрашение остаётся главной целью наказания, но уже изменяются его формы25.
Шире применяются тюремное заключение, каторга, ссылка в Сибирь и другие отдельные места. Развитие социально-экономических отношений в стране ставит вопрос о необходимости совершенствования уголовного законодательства, и в 1881 году начинается работа над проектом нового Уголовного уложения, которое было утверждено Николаем II в 1903 году. Однако, несмотря на высокий уровень законодательной техники, полностью Уголовное уложение не было введено в действие26.
Таким образом, основной непосредственный объект определялся в качестве целей и задач правосудия в сфере уголовно-правовых отношений. В качестве дополнительного объекта выступали отношения государственной собственности или телесная неприкосновенность и здоровье персонала мест лишения свободы либо мест содержания под стражей. Данное толкование основного непосредственного объекта заставило законодателя более взвешенно подойти к совокупности уголовно-правовых норм и определении отдельных элементов составов преступлений, прежде всего, объективной стороны.
Так, статья 173 Уложения 1903 года предусматривает ответственность за незаконное освобождение арестанта или содействие в процессе побегу. Статья содержит 4 части, и к определению наказания законодатель подходит в зависимости от совершенного осужденным преступления27. Следующая статья указанного Уложения содержала определение в отношении состава побега «из-под стражи или места заключения посредством насилия над личностью, учиненного в отношении стражи, или посредством повреждения места заключения»28. В итоге, преступлением признавалось деяние, посягающее на два объекта: интересы правосудия и здоровье сотрудников мест лишения свободы либо мест содержания заключенных под стражей29.
Простой побег в то время считался лишь дисциплинарным проступком. При этом форма вины определялась прямым умыслом, круг лиц, которые могут быть субъектами преступления, был расширен законодателем: к ним относились не только осуждённые к лишению свободы, но и лица, заключённые под стражу.
Из этого общего правила сделано два исключения. Во-первых, в соответствии со статьей 175 Уложения 1903 года, была установлена ответственность за побег с поселения, а в соответствии со статьей 176 - за побег с каторги. Оба преступления являются ненасильственными. В следующей статье 177 Уложения 1903 года законодателем предусмотрена уголовная ответственность за самовольное оставление виновным определенного ему по законному распоряжению власти обязательного места жительства, за самовольное пребывание в месте, в котором ему пребывание воспрещено, а также за самовольное пользование правом, которого он лишен по приговору суда. Данная норма была нужна законодателю для того, чтобы отграничить побег от других общественно опасных посягательств на интересы правосудия. Интересна также статья 178 данного Уложения, которая устанавливает ответственность за нарушение виновным требований подписки о невыезде.
Дворянсков И.В., Исиченко А. П. считают, например, что поясняет: «Для уголовной ответственности за самоосвобождение необходима наличность следующих условий: во-первых, чтобы для такого освобождения было совершено освобождающимся повреждение приспособлений, препятствующих побегу, или самого здания тюрьмы, или иного места заключения в коем находился виновный; во-вторых, ответственность за самоосвобождение может иметь место в том случае, когда оно было достигнуто посредством насилия над стражею»30.
Данная характеристика побега сводится к следующему определению: «Побег - это самовольное незаконное оставление места отбывания наказания, связанного с лишением свободы, или места предварительного заключения, а также незаконное самоосвобождение арестованного из-под стражи»31.
Поэтому побег может быть совершен из тюрьмы, с объектов работы, во время пересылки, из кабинета следователя и т.д. Моментом окончания этого преступления признается момент, когда арестованный или осужденный самовольно оставил место лишения свободы или предварительного заключения, либо уже вышел из-под контроля стражи.
Причем наказуем только побег оконченный, покушение же на побег не наказуемо и влечет за собой лишь применение дисциплинарных взысканий. Побег не является длящимся преступлением. Форма вины - прямой умысел. Мотивы могут быть различными, а цель прямо вытекает из признаков объективной стороны - активное противодействие отправлению правосудия (либо назначению наказания, либо исполнению вступившего в законную силу приговора суда). В Уложении 1903 года указано, что исходя из непосредственного объекта и учитывая, что цели и задачи правосудия в сфере уголовно-правовых отношений объединяют цели и задачи следствия, суда, а также органов, исполняющих наказание, связанное с лишением свободы, субъектом данного преступления может быть как осужденный, так и лицо, заключенное под стражу.
Основные недостатки позиции законодателя в Уложении 1903 года сводятся к следующему: во-первых, нелогично определение простого побега дисциплинарным проступком при одновременном признании содействия побегу преступлением; во-вторых, нецелесообразно отнесение к субъектам преступления лиц, административно арестованных; в-третьих, не выработана четкая позиция законодателя в том, что считать «побегом».
Так, в статье 175 данного Уложения побегом признается как самовольное незаконное оставление осужденным поселения, так и самовольное невозвращение в места поселения лиц, которые были отпущены на законных основаниях. В-четвертых, основной нормой, обладающей большей по сравнению с побегом общественной опасностью, является незаконное освобождение арестованных другими лицами (статья 173). На это указывает и то, что преступлением признается ненасильственное незаконное освобождение (часть 1 статьи 173), и то, что здесь наказуемо покушение на преступление в отличие от побега, а также сами виды и размеры наказаний.
Таким образом, развитие уголовного законодательства, устанавливающего ответственность за побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, в России до 1917 года прошло в два этапа, показанных на рисунке ниже.
Рисунок 2 – Основные этапы
Первый этап сводится к тому, что в части 3 статьи 336 была впервые сформулирована норма, определяющая уголовную ответственность за побег осуждённых или заключённых под стражу. Объектом в данном преступлении являлся порядок управления. Объективная сторона заключалась в незаконном самовольном оставлении осуждённым места лишения свободы, не сопряжённом с повреждением инженерно-технических средств охраны и применением насилия к персоналу мест лишения свободы. Для лиц, заключённых под стражу, в части 1 статьи 339 за побег устанавливалась лишь дисциплинарная ответственность. Дифференциация уголовной ответственности проводилась в зависимости от вида пенитенциарных учреждений.
Второй этап развития уголовного законодательства сводится к тому, что в Главе VII «О противодействии правосудию» содержала статьи 173-177, в которых законодатель значительно изменил свой подход. Прежде всего, был изменён видовой объект. Судебная реформа 1864 года привела к тому, что видовым объектом стали являться цели и задачи правосудия, а не порядок управления, как это было в Уложении 1845 года. Кроме того, законодатель стал одинаково расценивать побег из места лишения свободы и побег из места заключения как преступление.
Строительство советского государства примерно к 1922 году закончено. Сознательное исключение В.И. Ульяновым-Лениным из построения и деятельности государственного механизма принципа разделения властей закономерно привело, в частности, к тому, что не выделялась судебная ветвь власти, а значит, не мог существовать такой объект уголовно-правовой охраны, как цели и задачи правосудия.
В 1919 году вышел декрет ВЦИК от 15 апреля 1919 года «О лагерях принудительных работ»32. Данный документ предполагал что что наказание будет наиболее суровым для тех кто бежал и за лагерей и с обязательных работ это касалось арестован лиц и лиц отбывающих заключение. в отношении указанного декрета вышла постановление ВЦИК «О лагерях принудительных работ» от 17 мая 1919 года. данное постановление предполагал увеличение срока заключения с учетом его умножения в 10 раз, чем был назначен первоначальный срок заключения за побег а также предполагалось в заключение виновного в преступлении лица и суд над ним в рамках деятельности Революционного трибунала33.
Указанное нововведение шло врознь с принципом вины. Так, авторы Прозументов Л.М. и Шеслер А.В считают, что: «анализ социально-политической ситуации, сложившейся в тот период, отражает потребность государственной власти в максимально короткие сроки организовать слаженную работу своих составных частей, что и обуславливает рассматриваемое выше мероприятие» 34.
Положение «Об общих местах заключения РСФСР» от 15 ноября 1920 года35 посвятила проблеме побегов заключённых достаточно много внимания. Преимущественно в целых семь пунктов данного положения регламентировало ответственность за совершение побегов заключенными. Кроме указанной ответственности, бежавшие по задержании и возвращении их в место заключения переводились в штрафной разряд и подлежали тщательному наблюдению.
В начале 20-х годов возникает необходимость в кодификации накопившегося несистематизированного правового материала. Результатом усиленной кодификационной работы становится принятие основных кодексов, в том числе и Уголовного кодекса РСФСР, утверждённого ВЦИК в 1922 году.
Вторая половина 19 века характеризуется продолжением формирования норм уголовно-исполнительной системы в отношении побегов с мест заключения и ареста виновных в преступлениях лиц. В таком документе, как «Устав о ссыльных» впервые было дано понятие побега. Ак например, в соответствии с данные документом под побегом следовало понимать самовольную отлучку лиц либо из мест их работы, либо с места их проживания на период дольше трёх суток. Однако, если отлучившийся после данного срока будет пойман или, если он сам возвратится не ранее, чем спустя семь дней с момента побега22.
Данный Устав подробно и четко регламентировал наказание за совершение виновными лицами побега в процессе обязательных работ или в процессе направления их в ссылку.
Причем, существовали различные определения побега для Северных районов страны и всех остальных (в Сибири и вне ее). Причем, законодательно определялась абсолютно разная ответственность для отдельных категорий сосланных лиц. Еще одной особенностью наказание за побег в то время являлось условие количества совершения данных побегов. данное условие предусматривало совершение побегов однократно, либо дважды, трижды либо четырежды и в последующие разы. Максимальное наказание, предусмотренное Уставом за совершение данного преступления, составляла от 80 до 100 дней в одиночном заключении виновных лиц с условием содержание данных лиц специальным отряде на срок от 15 до 20 лет.
Уставом были отмечены некоторые нормы уголовно-процессуального права, например, в отношении побегов ссылаемых людей было отмечено что их осуждение должно происходить у тебя в местах, где они были задержаны.
В соответствии со статьей 405 «Устава о содержащихся под стражей» на начальника места заключения была возложена обязанность постоянного наблюдения за исправностью тюремных зданий и за точным исполнением установленного в законе порядка относительно содержания арестантов в целях предупреждения их побега23.
Данный Устав также предусматривал порядок исчисления наказания за побег в главе 8 «О дисциплинарной ответственности содержащихся под стражей в тюрьмах и в исправительных арестантских отделениях и о предупреждении побега арестантов»: «в том, случае, если кто-то из заключённых в процессе отбывания наказания за преступление или проступок, до окончания отведенного ему срока, совершает побег, то, когда он будет пойман, срок заключения ему будет вновь добавлен, с нового задержания виновного лица для исполнения приговора». При этом за поимку беглых арестантов и беглых ссыльных предусматривалось денежное вознаграждение в соответствии со статьей 415
24.
К концу XIX века завершается формирование рассматриваемой законодательной системы. В 1879 году в Министерстве внутренних дел образуется Главное тюремное управление; создаются крупные тюрьмы с центральным подчинением; возрастает число каторжных тюрем, главным образом в Сибири; в 1895 году тюрьмы переходят в ведение Министерства юстиции. Устрашение остаётся главной целью наказания, но уже изменяются его формы25.
Шире применяются тюремное заключение, каторга, ссылка в Сибирь и другие отдельные места. Развитие социально-экономических отношений в стране ставит вопрос о необходимости совершенствования уголовного законодательства, и в 1881 году начинается работа над проектом нового Уголовного уложения, которое было утверждено Николаем II в 1903 году. Однако, несмотря на высокий уровень законодательной техники, полностью Уголовное уложение не было введено в действие26.
Таким образом, основной непосредственный объект определялся в качестве целей и задач правосудия в сфере уголовно-правовых отношений. В качестве дополнительного объекта выступали отношения государственной собственности или телесная неприкосновенность и здоровье персонала мест лишения свободы либо мест содержания под стражей. Данное толкование основного непосредственного объекта заставило законодателя более взвешенно подойти к совокупности уголовно-правовых норм и определении отдельных элементов составов преступлений, прежде всего, объективной стороны.
Так, статья 173 Уложения 1903 года предусматривает ответственность за незаконное освобождение арестанта или содействие в процессе побегу. Статья содержит 4 части, и к определению наказания законодатель подходит в зависимости от совершенного осужденным преступления27. Следующая статья указанного Уложения содержала определение в отношении состава побега «из-под стражи или места заключения посредством насилия над личностью, учиненного в отношении стражи, или посредством повреждения места заключения»28. В итоге, преступлением признавалось деяние, посягающее на два объекта: интересы правосудия и здоровье сотрудников мест лишения свободы либо мест содержания заключенных под стражей29.
Простой побег в то время считался лишь дисциплинарным проступком. При этом форма вины определялась прямым умыслом, круг лиц, которые могут быть субъектами преступления, был расширен законодателем: к ним относились не только осуждённые к лишению свободы, но и лица, заключённые под стражу.
Из этого общего правила сделано два исключения. Во-первых, в соответствии со статьей 175 Уложения 1903 года, была установлена ответственность за побег с поселения, а в соответствии со статьей 176 - за побег с каторги. Оба преступления являются ненасильственными. В следующей статье 177 Уложения 1903 года законодателем предусмотрена уголовная ответственность за самовольное оставление виновным определенного ему по законному распоряжению власти обязательного места жительства, за самовольное пребывание в месте, в котором ему пребывание воспрещено, а также за самовольное пользование правом, которого он лишен по приговору суда. Данная норма была нужна законодателю для того, чтобы отграничить побег от других общественно опасных посягательств на интересы правосудия. Интересна также статья 178 данного Уложения, которая устанавливает ответственность за нарушение виновным требований подписки о невыезде.
Дворянсков И.В., Исиченко А. П. считают, например, что поясняет: «Для уголовной ответственности за самоосвобождение необходима наличность следующих условий: во-первых, чтобы для такого освобождения было совершено освобождающимся повреждение приспособлений, препятствующих побегу, или самого здания тюрьмы, или иного места заключения в коем находился виновный; во-вторых, ответственность за самоосвобождение может иметь место в том случае, когда оно было достигнуто посредством насилия над стражею»30.
Данная характеристика побега сводится к следующему определению: «Побег - это самовольное незаконное оставление места отбывания наказания, связанного с лишением свободы, или места предварительного заключения, а также незаконное самоосвобождение арестованного из-под стражи»31.
Поэтому побег может быть совершен из тюрьмы, с объектов работы, во время пересылки, из кабинета следователя и т.д. Моментом окончания этого преступления признается момент, когда арестованный или осужденный самовольно оставил место лишения свободы или предварительного заключения, либо уже вышел из-под контроля стражи.
Причем наказуем только побег оконченный, покушение же на побег не наказуемо и влечет за собой лишь применение дисциплинарных взысканий. Побег не является длящимся преступлением. Форма вины - прямой умысел. Мотивы могут быть различными, а цель прямо вытекает из признаков объективной стороны - активное противодействие отправлению правосудия (либо назначению наказания, либо исполнению вступившего в законную силу приговора суда). В Уложении 1903 года указано, что исходя из непосредственного объекта и учитывая, что цели и задачи правосудия в сфере уголовно-правовых отношений объединяют цели и задачи следствия, суда, а также органов, исполняющих наказание, связанное с лишением свободы, субъектом данного преступления может быть как осужденный, так и лицо, заключенное под стражу.
Основные недостатки позиции законодателя в Уложении 1903 года сводятся к следующему: во-первых, нелогично определение простого побега дисциплинарным проступком при одновременном признании содействия побегу преступлением; во-вторых, нецелесообразно отнесение к субъектам преступления лиц, административно арестованных; в-третьих, не выработана четкая позиция законодателя в том, что считать «побегом».
Так, в статье 175 данного Уложения побегом признается как самовольное незаконное оставление осужденным поселения, так и самовольное невозвращение в места поселения лиц, которые были отпущены на законных основаниях. В-четвертых, основной нормой, обладающей большей по сравнению с побегом общественной опасностью, является незаконное освобождение арестованных другими лицами (статья 173). На это указывает и то, что преступлением признается ненасильственное незаконное освобождение (часть 1 статьи 173), и то, что здесь наказуемо покушение на преступление в отличие от побега, а также сами виды и размеры наказаний.
Таким образом, развитие уголовного законодательства, устанавливающего ответственность за побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, в России до 1917 года прошло в два этапа, показанных на рисунке ниже.
Рисунок 2 – Основные этапы
Первый этап сводится к тому, что в части 3 статьи 336 была впервые сформулирована норма, определяющая уголовную ответственность за побег осуждённых или заключённых под стражу. Объектом в данном преступлении являлся порядок управления. Объективная сторона заключалась в незаконном самовольном оставлении осуждённым места лишения свободы, не сопряжённом с повреждением инженерно-технических средств охраны и применением насилия к персоналу мест лишения свободы. Для лиц, заключённых под стражу, в части 1 статьи 339 за побег устанавливалась лишь дисциплинарная ответственность. Дифференциация уголовной ответственности проводилась в зависимости от вида пенитенциарных учреждений.
Второй этап развития уголовного законодательства сводится к тому, что в Главе VII «О противодействии правосудию» содержала статьи 173-177, в которых законодатель значительно изменил свой подход. Прежде всего, был изменён видовой объект. Судебная реформа 1864 года привела к тому, что видовым объектом стали являться цели и задачи правосудия, а не порядок управления, как это было в Уложении 1845 года. Кроме того, законодатель стал одинаково расценивать побег из места лишения свободы и побег из места заключения как преступление.
-
Уголовная ответственность за побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи по законодательству России в период с 1917 по 1996 годы
Строительство советского государства примерно к 1922 году закончено. Сознательное исключение В.И. Ульяновым-Лениным из построения и деятельности государственного механизма принципа разделения властей закономерно привело, в частности, к тому, что не выделялась судебная ветвь власти, а значит, не мог существовать такой объект уголовно-правовой охраны, как цели и задачи правосудия.
В 1919 году вышел декрет ВЦИК от 15 апреля 1919 года «О лагерях принудительных работ»32. Данный документ предполагал что что наказание будет наиболее суровым для тех кто бежал и за лагерей и с обязательных работ это касалось арестован лиц и лиц отбывающих заключение. в отношении указанного декрета вышла постановление ВЦИК «О лагерях принудительных работ» от 17 мая 1919 года. данное постановление предполагал увеличение срока заключения с учетом его умножения в 10 раз, чем был назначен первоначальный срок заключения за побег а также предполагалось в заключение виновного в преступлении лица и суд над ним в рамках деятельности Революционного трибунала33.
Указанное нововведение шло врознь с принципом вины. Так, авторы Прозументов Л.М. и Шеслер А.В считают, что: «анализ социально-политической ситуации, сложившейся в тот период, отражает потребность государственной власти в максимально короткие сроки организовать слаженную работу своих составных частей, что и обуславливает рассматриваемое выше мероприятие» 34.
Положение «Об общих местах заключения РСФСР» от 15 ноября 1920 года35 посвятила проблеме побегов заключённых достаточно много внимания. Преимущественно в целых семь пунктов данного положения регламентировало ответственность за совершение побегов заключенными. Кроме указанной ответственности, бежавшие по задержании и возвращении их в место заключения переводились в штрафной разряд и подлежали тщательному наблюдению.
В начале 20-х годов возникает необходимость в кодификации накопившегося несистематизированного правового материала. Результатом усиленной кодификационной работы становится принятие основных кодексов, в том числе и Уголовного кодекса РСФСР, утверждённого ВЦИК в 1922 году.