Файл: Создание правового государства немыслимо без предупреждения правонарушений во всех сферах социальной жизни, особенно в области социальной защиты.docx
Добавлен: 04.05.2024
Просмотров: 165
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Конституционным Судом Российской Федерации (далее – КС РФ) было установлено, что органы службы занятости, реализуя предоставленное им право приостанавливать выплату пособия по безработице, не могут действовать произвольно, без учета конкретных обстоятельств. [51]
К таким обстоятельствам КС РФ относит, например, материальное положение безработного лица, наличия на его иждивении нетрудоспособных лиц и др.
Поскольку законом прямо не установлена обязательность приостановления выплаты пособия, полномочный в сфере социального обеспечения орган имеет право отказываться от применения такой санкции, но только учитывая каждую конкретную ситуацию. [45]
При этом законодатель наделяется правом вводить ограничения права на обеспечение по страхованию как для самого застрахованного, так и для иных указанных в законе лиц для каждого вида страхования.
Такое право возникает, если причиненный здоровью или жизни застрахованного лица вред имеет умышленную природу.
Закон не закрепляет определенного четкого механизма установления причинно-следственной связи в случае совершения противоправного деяния в сфере социального обеспечения в состоянии алкогольного опьянения. Разъяснения по данному вопросу находим в судебной (арбитражной) практике. [51]
Так, в соответствии с пп. 3 п. 1 ст. 8 Федерального закона от 29 декабря 2006 года № 255-ФЗ «Об обязательном социальном страховании на случай временной нетрудоспособности и в связи с материнством», ФСС делает заключение о снижении размера пособия в случае отметки «алкогольное опьянение» в листке нетрудоспособности, выданном работнику. [14]
Данная отметка подтверждает факт получения работником травмы в момент его нахождения в нетрезвом состоянии, следовательно, необходим.
В свою очередь суд считает не достаточным доказательством получение работником травмы в нетрезвом состоянии только отметку о его алкогольном опьянении в листке нетрудоспособности.
Доказательством причинно-следственной связи между травмой и опьянением в данном случае должен стать вывод проведенного ФСС расследовании.
Кроме того, в качестве такого доказательства суд считаем возможным признавать дополнительное медицинское заключение, получаемое ФСС в рамках проводимого данным органом расследования. [51]
Часто на практике ФСС отказывается возместить расходы на выплату пособия по временной нетрудоспособности при наличии изъянов в бланке листка нетрудоспособности
, допущенных при оформлении по вине медицинского учреждения допущены.
Суд в данном случае акцентирует внимание на необходимости проверки правильного заполнения листка нетрудоспособности администрацией работодателя. Факт исполнения такой обязанности дает право организации на возмещение пособия за счет средств ФСС. [51]
В обратном случае само предприятие становится лицом, на которое возлагается юридическая ответственность за понесенные им же самим издержки.
Что касается медучреждения, оно не обязано возмещать ущерб, причиненный вследствие неправильного оформления бланке листка нетрудоспособности.
Следующим значимым аспектом ответственности в праве социального обеспечения, связанным с отказом при наступления страхового случая в назначении застрахованному лицу выплат по социальному (от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, на случай временной нетрудоспособности) и пенсионному страхованию, является совершение застрахованным лицом умышленного преступления, умышленного причинения вреда своему здоровью, попытки самоубийства, установленных в судебном порядке. [72]
В перечисленных ситуациях умысел выступает субъективным основанием, освобождающим страховщика от обязанности по предоставлению вышеуказанных страховых видов социального обеспечения.
Такое право ФСС также подтверждается КС РФ.
Одновременно КСУ обращает внимание на особенные требования к правовым нормам, которые выступают основой правоприменительных решений (в том числе и судебных).
Такие нормы должны быть точными и конкретными. Данное условие предполагает возможность для участников правоотношений в сфере социального обеспечения предвидеть последствия своего поведения в разумных пределах.
Кроме того, данным условием достигается уверенность участников правоотношений в неизменности их официально признанного статуса, прав, действенности способов защиты данных прав государством.
В связи с вышесказанным кажется несправедливым выглядит лишение права на трудовую пенсию инвалида, нетрудоспособных членов семьи, в случае совершения (попытки совершения) им (ими) самоубийства. Такая норма, установленная пенсионным законодательством Российской Федерации, не содержит позитивного социального эффекта. [72]
Кроме того, данная норма не согласуется с правилом, прописанным в ст. 963 ГК РФ, - о неосвобождении страховщика от выплаты страховой суммы по договору личного страхования в случае смерти застрахованного лица вследствие самоубийства. Условием данной санкции является термин действия данного договора - не менее двух лет к моменту применения санкции. [2]
Таким образом, можно сделать вывод о развитии института ответственности за правонарушения в сфере социального обеспечения в современных условиях реформирования данной сферы в Российской Федерации.
При этом следует отметить отсутствие общего подхода к установлению мер ответственности субъектов отношений в сфере социального обеспечения.
В частности, пробелом в отечественном праве социального обеспечения, является отсутствие ответственности для субъектов, предоставляющих социальное обеспечение – обязанных органов за правонарушения в указанной сфере.
Представляется, что неравноправное положение субъектов – участников правоотношений должно компенсироваться за счет усиления мер ответственности за совершение противоправных действий в сфере социального обеспечения со стороны государства. [32]
В противном случае будет иметь место неполная гарантированность и неполноценная защита социальных прав граждан, что противоречит нормам Конституции РФ, а также нормативно-правовых актов в сфере социального обеспечения.
При этом, необходимо усилить юридическую ответственность обязанных органов перед гражданином, поскольку нарушения, совершаемые данными органами, часто имеют более серьезные последствия для граждан, чьи социальные права нарушаются.
Важным моментом является урегулирование начисления компенсации денежного блага по системе социального обеспечения в натуральной форме или в виде социальных услуг. [72]
Компенсация такого вида, должна исчисляться, исходя из рыночных цен, а в случае, когда гражданин потратил свои средства на приобретение того или иного социального блага, - исходя из таких реальных расходов гражданина.
3 ОСОБЕННОСТИ ЮРИДИЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРАВОНАРУШЕНИЯ В СФЕРЕ СОЦИАЛЬНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ
3.1 Проблема эффективности юридической ответственности
Категория «эффективность» все чаще встречается в текстах нормативно-правовых актов Российской Федерации, которые регулируют общественные отношения в различных сферах жизни. Самые разнообразные общественные институты подвергаются оценки с точки зрения эффективности. Вопрос о применении категории «эффективность» к институту юридической ответственности является одним из активно обсуждаемых и исследуемых в юридической науке. [69]
Проблема определения эффективности юридической ответственности тесно связана с развитием, функционированием и совершенствованием общества и государства в целом. Для более точного и правильного определения эффективности юридической ответственности необходимо рассмотреть исторический аспект развития категории «эффективность».
Ф.Н. Фаткуллин отмечал, что первоначально, когда обсуждение эффективности права только начиналось, под этим понятием нередко понимались правильность, обоснованность юридических норм, их целесообразность и результативность, степень реализованности необходимой правовой возможности [39].
В советский период учеными была выработана концепция, согласно которой категория «эффективность» рассматривалась как соотношение между поставленными перед нормой права социальными целями и фактически достигнутым результатом. При этом в качестве целей принятия правовой нормы устанавливалось достижение политических, экономических, идеологических и иных целей социалистического строительства.
Позднее, подобное понимание эффективности подверглось критике как не соответствующее формирующемуся в постсоветский период новому типу нормативно-правового регулирования, существо которого состояло в понимании законотворчества как согласования различных социальных интересов, при котором свобода реализации одних интересов не ущемляет свободы других.
В качестве показателя эффективности законодательства в новой теории вместо соответствия между предполагаемой и фактически достигнутой целью было предложено считать степень конфликтности урегулированных данной нормой общественных отношений оптимальной степени конфликтности в данной сфере. При этом оптимальная степень конфликтности ситуации в приведенной теории означает, что существующее правовое регулирование обеспечивает необходимую и достаточную меру свободы в реализации правомерных интересов субъектов социального общения.
В.В. Лапаева определяет понятие эффективности, исходя из категории социального интереса. Она указывает на то, что было бы неверно продолжать трактовать эффективность закона как соотношение между результатом действия нормы и предписанными ей неправовыми (экономическими, политическими, идеологическими и т.д.) целями [37].
В русле современного понимания сущности закона в условиях формирующейся правовой государственности эффективность законодательства следует измерять его вкладом в укрепление правовых начал государственной и общественной жизни, в формирование и развитие элементов свободы в общественных отношениях, в реализацию прав и свобод человека и гражданина. То же самое можно сформулировать и в привычных терминах соотношения цели и результата, поскольку эффективность — это всегда мера целенаправленного воздействия. Только речь пойдет не о внешних по отношению к праву экономических, политических, идеологических и иных целях, об имманентной ему правовой цели, заключающейся в согласовании социальных интересов на базе правообразующего интереса и в обеспечении, таким образом, максимально возможной всеобщей меры свободы для развития соответствующей сферы общественной жизни [69].
О.Э. Лейст под эффективностью права понимает его принципиальную осуществимость, предопределенную общеизвестностью, понятностью и непротиворечивостью правовых норм, их системностью, соразмерностью социальных целей норм и юридических средств достижения этих целей, обеспеченностью права действенной системой органов правосудия и правоохранительных органов [31].
На сегодняшний день в юридической науке отсутствует единый подход к определению понятия «эффективность юридической ответственности». Ряд авторов, рассматривают эффективность юридической ответственности как правовую категорию, отражающую достижение определенной законодательно смоделированной цели посредством достижения социально положительного результата в регулировании общественных отношений.
Н.В. Витрук под эффективностью юридической ответственности понимает эффективность норм права, которыми устанавливается тот или иной вид юридической ответственности [26].
Ч. Беккариа считал, что эффективность юридической ответственности определяется вовсе не её жестокостью, а её неотвратимостью [27].
По мнению О.М. Ивановой, в рамках концепции юридической ответственности за правонарушение, в которой юридическая ответственность сводится только к наказанию, эффективность юридической ответственности можно представить как соотношение между результатом применения наказаний и целями их законодательного установления [28].
В этой связи, необходимо, прежде всего, обратиться к тем целям, которые заложены в институте юридической ответственности. Таких целей несколько. Во-первых, это предупреждение совершения новых правонарушений как самим правонарушителем, так и другими лицами, во-вторых, это обеспечение правомерного поведения, в-третьих, это восстановление нарушенного правопорядка и в-четвертых — это наказание лица, совершившего правонарушение. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что эффективность юридической ответственности будет достигнута, когда все цели, стоящие перед институтом юридической ответственности, будут реализованы.
В.В. Кожевников, Н.В. Витрук отождествляют эффективность юридической ответственности с эффективностью норм права, которые устанавливают данную ответственность [26]. Критикуя эту точку зрения, можно отметить, что, если рассматривать проблему эффективности юридической ответственности только с позиции эффективности норм права, которыми устанавливается ответственность, то тогда очевидно, что эффективность юридической ответственности будет полностью зависеть от уровня реализация норм права, устанавливающих ответственность. Подобного рода подход говорит, что чем выше вероятность привлечения виновного лица к ответственности, тем выше её эффективность. Но на практике все обстоит иначе [35].