Файл: Художественная обработка металла в Бурятии [сборник статей]..pdf

является его учеником. В доме Самойлова в селе Ушхайта Нимаев жил последние годы и умер. Сын мастера Даша Дугарнимаев работает на ЛВРЗ в Улан-Удэ.

Мастерство одаренных чеканщиков-дарханов из Кижинги по традиции продолжает жить в работах многих других художников в наши дни.

обилием целебных источников, но и творениями народ­ ных умельцев. Их искусство имеет давние традиции. Самобытные орнаментальные мотивы в сочетании с ис­ кусным изображением зверей и птиц на изделиях из се­ ребра, тонкие красочные узоры из-кожи, ткани, ювелир­ ные украшения, богатая компоновка цветовых сочетаний на изделиях из меха, — все это бережно несли и несут в своем творчестве народные мастера. Сквозь толщу времени изделия народных умельцев пронесли добрую память о их творцах. Во многих уголках Тункинской долины сохранились прекрасные образцы народного прикладного искусства. Чем неожиданнее находка, тем удивительнее и драгоценнее представляется она.

На берегу бурливой горной речушки Хойтогол, пря­ мо у самых знаменитых тункинских белков (гольцов) жил замечательный мастер (дархан) Дагба Попов. Его изделия бережно хранятся у родственников. Богатая рельефная чеканка в сочетании с литьем придает мону­ ментальность его работам. Два его произведения — нож и огниво — были представлены на зональной выставке народных умельцев, посвященной 100-летию со дня рож­ дения В. И. Ленина.

В Торах творил другой замечательный дархан Лоп- сон-Намжил (фамилия его, к сожалению, не выяснена). Выполненный им комплект женских украшений из сереб­ ра и коралла говорит о нем как о большом мастере че­ канки.

Чеканщик Хубарак Манзарханович Ошоров из мест­ ности Елоты славился мастерством плетения серебряных цепочек. Его работы дают представление о нем как о грамотном мастере, хорошо знающем технологию литья.

7G

Его работа дэизэ (украшение па женском головном убо­ ре) филигранно топкого исполнения.

Говоря о литье, нельзя не упомянуть о стременах, от­ литых мастерамн-лнтейщнками У. Хартаевым и Д. Таряшиповым из местности Убэлзон-Муган. В их работах встречаются элементы тонкого и одновременно сложного литья. Есть стремена, изготовленные этими мастерами из польского серебра, очень сложного по технологии из­ готовления металла для того времени.

Высокого мастерства достигали тупкинские умельцы в изготовлении верховых седел, которые удобны при езде в горной местности благодаря высоким лукам п приподнятой спинке. Фамилия одного из мастеров по из­ готовлению седел известна—это Дупзен Соктоев из мест­ ности Тагархай. Он умел делать и отличные уздечки.

Но тункинские народные умельцы были славны не только как мастера по металлу. Известен в Тунке ныне здравствующий резчик по дереву Пурбо Гомбоевпч Дамнянов из Кырена. Художественной резьбой он зани­ мается в свободное время. В его умелых руках оживает обыкновенное дерево. Вырезанные им звери и домашние животные исполнены, благодаря ого таланту, поэзии сказочности. Его работа «Гуран» (косуля) экспонирова­ лась на зональной выставке народных умельцев, и по­ сетители подолгу задерживались у изящной, как будто прилегшей в тени лесного куста косули, с приподнятой головой, увенчанной тонкими рогами.

Среди работ тункинских мастеров есть и произведе­ ния старой мастерицы Убаши Шойдоковны Дунцаевой: декоративный ковер «Таар» размером 3,5X1,75 м, вы­ полненный ручным ткачеством из конских волос. Цве­ товая гамма этого ковра необыкновенна. Переход тонов гармоничен, плавен на протяжении всей площади ковра: от белого к коричневому с обратным посветлением. Для изготовления ковра понадобился конский волос шести мастей. Для подбора такого материала требуется нема­ ло времени. А потом— длительная выделка ковра. Мно­ го труда и художественного такта вложено в эту работу-- замечательное произведение национального искусства.

Об одном из интереснейших мастеров Гатыпе Садаевиче Базарове следует говорить особо.

77

Мастер Г. С. Базаров

Дед Шойнхор был искусным плотником и столяром. Все дни он проводил за верстаком. Его собственный дом, рамы и столы у соседей были сделаны его руками. Изделия деда Шойнхора нравились и ламам. И они старались заполучить в дацан лучшие их образцы. Во время работы старик не замечал, как внимательно и пристально следили за его движениями глазенки внука Гатыпа, как восхищался мальчик, когда простая дере­ вяшка из рук деда выходила резной ножкой от шэрээ (столика).

Старик был строгим. Он не доверял никому своих инструментов, не разрешал даже притрагиваться, тем более несмышленому, по его мнению, внуку. Внуку же, напротив, очень хотелось что-нибудь самому сделать, смастерить. И был он характера упрямого. Он подбирал

усоседей сломанные ковшики, ведерки, чайники и нес их

ксебе во двор. Спозаранку, выходя чистить коровью станку, он прихватывал с собой тайком от взрослых дедовские желанные инструменты и погружался увлечен­

но, как дед, в свою «работу». Там, в плохо освещенном хотоне, мальчишка «чинил» втихомолку днища пузатых чайников и старых ведер. Затем, научившись паять, он сделал, казалось бы, немудреную вещь — хурабша (наперсток). Но это было верхом мальчишеского искус­ ства, победой его характера, первой заявкой на мастера. И тогда сердитый дед Шойнхор открыл в своем любо­ знательном внуке маленького мастера-дархапа и подумал про себя: «Однако из этого хубупа толк выйдет. Будет из него мастер, добрый мастер». Внуку, конечно, он ни­ чего не сказал, но с тех нор его рабочие инструменты стали и инструментами Гатыпа.

Дед Шойнхор был его первым наставником. Побыло бы уместно, прослеживая творческие линии в его родо­ словной, упомянуть и о его родном дяде Шойжонимс. Биография этого мастера любопытна. Он был лама (гэбшэ) и в дацане пользовался славой зурачииа. Он рисовал бурхаиов как для дацана, так и для частных лиц. Краски (масляные, золотые, серебряные и т. д.), которыми пользовался художник, большей частью завозились из Китая, Монголии и других стран Востока. Благодаря умению художника изображения получались красочные, очень интенсивные в цвете и надолго сохранялись. Шой-

78

Она начинается сразу же за Кыреном, высокая и светлая, наполненная шуршанием трепетных листьев. Сквозь верхушки деревьев просматриваются саянские гольцы,

красотой мира, научила наблюдательности, открыла перед ним немало своих чудесных тайн, в том числе и кладовую материалов, из которой рождаются предметы искусства. Эту кладовую помог открыть ему еще дед Шойнхор. От него маленький Гатып узнал, что березовый корень надо собирать летом, когда бродят соки и кора легко отстает от дерева. С наступлением холодов береза становится твердой, как железо. Тогда ее лучше использовать под топорища. И дед же научил его различать наросты на стволе и корне берез и сразу же определять, что можно из них сделать: трубку, чашу или поварешку.

Стройные, белоствольные березки. У одной на комле ствола едва заметный, припушенный мхом нарост. Наме­ танный глаз мастера тотчас его замечает. Г. С. Базаров разгребает землю вокруг ствола. Точные энергичные уда­ ры топора — и березовый корень (кусок неопределенной формы с утолщением на одном конце, с запекшейся на нем черной лесной землей) в руках человека. Тут же, на пне, он производит «первичную обработку». И обрубок дерева начинает приобретать волнистые очертания буду­ щей чаши. Но законченности, совершенству предшествуют долгие часы кропотливого труда в мастерской. Сначала сверлом, стамеской, затем штихелем — граверным рез­

бесцветным лаком. Бесцветный лак отлично сохраняет природный цвет и вместе с тем освежает его. И как заключительный аккорд ложится на края легкий сереб­ ряный орнамент. Изделие готово.

Вторую, красивую и долгую жизнь вдохнул мастер в березовый корень — сердце звонкой саянской березки.

Г. С. Базаров видел смысл в труде, в творчестве. В них заключены были его радость, его счастье. Ему было

«доспехах», сработанных рукой знаменитого мастера. Кроме того, он искусно мастерил шахматные фигурки, для изготовлений которых имел станок.

А в тридцатые годы Бамбагаев стал первым учителем труда в местной ШКМ, воспитанники которой и сегодня с благодарностью вспоминают своего неугомонного и та­ лантливого «бакши», научившего их изготовлять стулья, столы, шахматные доски и фигурки и многое другое. Под его руководством ученики сделали «самокатку» — само­ дельную маленькую машину с ножным управлением, и на удивление жителям Орлика ребята разъезжали на ней по селу. Ведь тогда в Оке машин никто не знал, не видел, а некоторые даже и не слышали о них. Поэтому «самокатка» воспринималась как своего рода чудо и делала честь авторам — ученикам и их старому учителю.

По натуре Дымбрен Дабаевич был веселый, живой человек. Работая, он всегда что-нибудь напевал, а в зубах дымилась самодельная серебряная трубка. Таким его запомнили те, кто его знал.

В памяти жителей долины реки Тиссы сохранилось имя Пумпу-дархапа — мастера серебряных дел. Добрую память оставил о себе и Жамба-дархан из местности Хазалхи. Он прославился тем, что делал кремневые ружья (сахюур буу) и железные печурки (янданы). Они были украшены волнистыми узорами, стояли на красиво изог­ нутых ножках, в то время как обычно эти печурки ста­ вились на постамент из глины.

Помнят старожилы Оки имена трех братьев, дарханов

в местности Номтогол. Ламажаб был разносторонне одаренным человеком, мастером на все руки. Делал он серебряные ножи, кольца, женские украшения, кремне­ вые ружья— сахюур буу, седла с высокими луками, сумы (уты) и чепраки (подстилка под седло поверх потника), украшенные красивыми национальными орнаментами, которые вышивал сам мастер. Заметим, кстати, что был он к тому же превосходным портным. Шил он нарядные национальные халаты из чесучи, шелка, далембы и гутулы на монгольский лад с изогнутыми носками.

В улусе Шарза, славящемся испокон веков на всю Оку своими хурчинами и народными певцами, на берегу стремительной речки Жомболок творил славный умелец

86

Дондип Галсанов, из рода шоно, прозванный в народе за искусство свое «Дархан Двндип». Под этим именем знали его жители всех окинских улусов. Некоторые его изделия — искусно вырезанная деревянная чаша, обитая серебром, и серебряная трубка — хранятся у его дочери, престарелой Сыдып Дондиповны Дамшаевой.

Дондип Галсанов родился в 1862 году в местности Обтой, умер в 1944 году. У него было три сына, двое из которых погибли во время Великой Отечественной войны, и три дочери.

Он работал по золоту и серебру, нередко применяя польское серебро; делал из железа печки (яндан), охот­ ничьи котелки (ембэ), щипцы (хабшаг), котлы (тогоон); был хорошим столяром, изготовлял из дерева ящики, сундуки, столы (хайрсаг, абдар, шэрээ), седла.

Большим спросом пользовались сделанные им жен­ ские украшения: кольца (холеошхо), браслеты (бугааг), медальоны (гуу), ожерелья (хоолобшо), подвески (Ииихэ), а также трубки (даа'Иан), поварешки (шанага), уздечки (хазаар).

Слава о мастере доходила даже до тувинцев. Ежегод­ но он отправлялся вверх по реке Жомболок к уряанхайцам, с которыми встречался в заранее условленном месте. Там и происходил обмен-товарами. Окинский мастер за свои изделия получал мех (соболя, белку). Особенно ценилось седло с серебряной чеканкой (мунгэн эмээл), оно стоило целого оленя. Для своих соседей старый дар­ хан специально мастерил оленьи седла, они делались меньшего размера.

Мастерская его находилась при доме в Обтое, и он обычно там работал. По словам старожилов, он никогда не выходил из дома без дела, дома любил ходить боси­ ком и только при выходе на улицу надевал красивые гутулы, сшитые им самим. Жительница села Шалнур Долгор Сосоровна Добшонова помнит, как заказывала мастеру нож для своего сына, которому тогда исполнился один год. Такой был обычай: вешать над изголовьем мальчика нож в серебряной оправе, с которым, становясь взрослым, мужчина никогда не расстается, носит его у пояса. Долгор Сосоровна дала мастеру пять николаев­ ских монет, которые он тут же переплавил в чистейшее серебро, а через несколько дней был готов нож. С тех

87

пор прошло пятьдесят лет, н нож хранится в семье как реликвия, как память о дархане-дедушке.

Инструменты мастера частично утеряны. Но большая часть их осталась у наследников, в частности, в доме его сына Лопсоп-Цырепа (умер в 1962 году), который был неплохим дарханом. Хозяйка дома Бальжит Гундыповиа Будаева, заслуженная доярка в местности Маляр, береж­ но хранит железный яндан, мех (хуургэ), а также посе­ ребренные чашки, сделанные старым дарханом. У нее же имеется нож работы Лопсон-Цырепа, весьма схожий

сизделиями отца.

Вселе Монголтон живет племянница знаменитого мастера Долгор Шоймполовна Жамбалова, унаследо­ вавшая после смерти дяди часть его инструментов. С дет­ ства ее привлекала профессия чеканщика, н она тогда же пыталась освоить эту профессию. Сначала никто не обращал внимания на ее занятия, так как женщинычеканщнцы в горах — большая редкость. По постепенно

мастерство Долгор Жамбаловой приобрело известность, к ней стали поступать заказы па изготовление серег, ко­ лец, ножей н браслетов.

В настоящее время Жамбаловой около 60 лег, она по-прежнему работает, только зрение ее ухудшилось. В последние годы занимается в основном шитьем унтов, для чего раскатывает из коровьих сухожилий тонкие белые нити, как это делали в старину многие бурятские женщины.

Так, тяга к творчеству, секреты ремесла продолжали жить в отпрысках рода старого дархапа. В памяти наро­ да он остался и как великолепный улигершин, знаток эпоса «Гэсэр», хранитель многих мудрых пословиц и по­ говорок. Вот одна из них: тело человека бревно, искус­ ные мысли вечны, бессмертны (улан мяхан барагдаха, уран Ьанаа мунхэ). Это прекрасное изречение можно дополнить: искусные творения народных мастеров тоже вечны, слава о них сохраняется в памяти земляков.

Живы традиции искусства старинных мастеров и в творчестве современных умельцев Окинского района. Имена таких мастеров, как Дапзан Арабжаев из улуса Хара-Хужир, Ошор Хумаев из улуса Балакта и другие, известны многим окинцам.

Но еще далеко не все известно об окнпских мастерах, об их незаурядном мастерстве. В настоящем кратком

88