Файл: Крикун, Е. В. Архитектура Южнобережья.pdf

и увеличить экспорт из южнобережных имений его сиятельства...

Ну, а дворец... Дворец нужен непременно велико­ лепный, помпезный, резиденция богатства, знатности, высокомерия, властности, надменности.

Проект дворца Воронцов заказал английскому архитектору Эдуарду Блору. Еще бы! Ведь он состоит при дворе английских королей. Громкая слава архи­ тектора льстит магнату Воронцову.

Алупке повезло. Эдуард Блор обладал качеством, которое Воронцов не ставил на первый план при вы­ боре автора своего дворца: Эдуард Блор был талант­ лив. Неизвестно, как знакомился он с Алупкой. Побы­ вал ли здесь, удовлетворился ли рисованным изобра­ жением местности или ее описанием. Но основные природные ландшафтные черты Алупки он уловил очень точно. Дворец был создан только для Алупки. Вот почему так органично он «вписан» в нее.

При строительстве дворца все делалось руками кре­ постных. В течение двадцати лет они обрабатывали камни для стен, украшали дворец тонкой, сложной резьбой, отделывали его комнаты. Они работали года­ ми, десятилетиями за гроши. Искуснейшие мастера, они не имели возможности выкупиться на волю, так и оставаясь до гроба рабами, зависимыми даже в мело­ чах от прихоти капризного, жестоко-надменного своего хозяина. Филигранная их работа вызывала восхищение знатоков, а сами мастера оставались безвестными.

Работники Алупкинского дворца-музея извлекли их имена из архивных дел. И теперь мы знаем, что всеми лепными работами во дворце в течение 10 лет руководил Роман Фуртунов, крепостной Воронцова из Мошненского имения Киевской губернии, что тесали камень для стен владимирские каменотесы братья Алексеевы,

13

Борисовы, Ивановы, Роман Герасимов, Андрей Кон­ стантинов, Тимофей Ильин, Матвей Осипов и другие. В столярной мастерской работали искуснейшие столя­ ры Яков Лапшин, Максим Тисленко, Наум Мухин.

Все работы по строительству дворца велись под при­ смотром и при участии английских архитекторов, вна­ чале Гейтона, а позднее (с 1833 года и до окончания строительства) Вильяма Гунта.

Главный въезд во дворец — с западной стороны (от Симеиза). Отсюда мы и начнем нашу экскурсию.

Высокая зубчатая стена с открытой пастью стрель­ чатых ворот смотрит узкими оконцами; за ними не ви­ ден, но угадывается переход между башнями. Круглые, разновеликие башни стоят рядом, как две ладьи, сня­ тые с разных шахматных досок. Из-за верхушек олив видны по бокам башен зубцы стены, сложенные из тесаных диабазовых плит, тщательно подогнанных друг к другу.

За воротами — узкая средневековая улочка. Изре­ занная частыми контрфорсами правая стена отбрасы­ вает тень на противоположную — гладкую, без высту­ пов. Изумрудные, золотистые и палевые рефлексы скользят и переливаются в тени, насыщая и без того великолепную кладку еще большей живописностью. А по верху затененной стены, на дымоходных трубах лезвиями сверкают солнечные блики. Ажурный метал­ лический мостик, перекинутый на пятиметровой высо­ те, кажется — в соседстве с прочными неприступными стенами —легче паутины.

Неожиданно улочка кончается — оказывается, это всего лишь узкий проезд между двумя корпусами, так называемыми Шуваловским и Свитским. Миновав еще одну стрельчатую арку, мы будто попадаем в парадный

14

двор летней резиденции английского лорда времен Елизаветы Тюдор.

Оговоримся, стили различных эпох и направлений сочетаются в архитектуре Алупкинского дворца на­ столько талантливо и органично, чго составляют еди­ ное целое и кажутся равно необходимыми в одном здании.

Эдуард Блор — один из пионеров романтического направления в архитектуре Англии — не мог, естест­ венно, отречься от своего творческого кредо ради за­ каза крупного российского вельможи. Тем более, что вельможа и не протестовал против перенесения англий­ ских образцов на землю родной ему страны. Он был англоманом, граф Воронцов. Но не только в силу сво­ ей приверженности к туманному острову со всеми его традициями одобрил Воронцов проект Блора. Для Рос­ сии той поры характерен отход от классицизма в архи­ тектуре. Готические формы проглядывали во многих русских дворцах и усадьбах, а южнобережные, кроме того, несли печать и восточного влияния. Чистота сти­ ля уступила место причудливому сочетанию несколь­ ких стилей различных направлений и эпох, часто даже

вековья. А южный портал словно перенесен из восточ­ ной архитектуры английских колоний.

Главное здание — двухэтажное, симметричное, с большими окнами, лежачий прямоугольник затененно­ го (северного) фасада расчленен по вертикали на семь равных частей. Главный вход выделен сильно высту­ пающей средней частью, по углам здания симметрично от входа возвышаются стройные квадратные башенки,

16

увенчанные четырехгранными куполками; рядом с ба­ шенками типичные для английской архитектуры эр­ керы. Изломы плоскостей фасада обработаны камен­ ными жгутами — словно стволы бамбука с цветочными бутонами на верхушках; парапет венчают зубцы, на­ поминающие листья каких-то колючих растений, и само здание как бы тянется ввысь, растет по законам живого мира.

С западной стороны вход во двор-арку, которую мы только что миновали, сторожат прямоугольные башни. И арка, и щелевидные окна, и зубцы — такие же, как у круглых башен, только на одной из них — большие часы, отчего она и названа «часовой».

Стены башен и всего здания сложены из диабазо­ вых плит, чисто отесанных, тщательно подогнанных и уложенных по свинцовым листам.

С севера по склону гор ко дворцу, толпясь, спускают­ ся буйные субтропические заросли, подпорная стена останавливает их разбег.

Сдержанной суровостью встречает парадный вести­ бюль. Со стен надменно смотрят Воронцовы и Браницкие в парадных одеждах, при всех регалиях. Тускло сверкают канделябры, с резного деревянного потолка свисает тяжелая люстра, панели тянутся вверх резной готической аркатурой. Вестибюль освещается лишь двумя неширокими окнами, выходящими на север. Све­ та явно недостаточно для просторного помещения, и этот сумрак, сгущенный зеленоватыми стенами, делает вестибюль сдержанно-суровым, мрачным. А если свер­ нуть вправо — попадешь в голубую гостиную; в кон­ трасте с вестибюлем она смотрится особенно эф­ фектно.

Потоки света льются в комнату с трех сторон: с юга и с запада — в большие окна, с севера — из эркера. По

1S

голубому полю стен и потолка густо стелется тонкий алебастровый орнамент. Мебель светлая, белых и зо­ лотистых тонов, только двери, окна, наличники и боль­ шая портальная арка, которая делит комнату на две неравные части, — темного дуба. Гостиная часто слу­ жила домашним театром, в котором выступали гости Воронцовых — знаменитые артисты, музыканты, ком­ позиторы.

Справа к гостиной примыкает зимний сад, —непре­ менный элемент английской дворцовой архитектуры. Высокие окна цедят сквозь заросли глицинии косые полосы желто-зеленого света; световой фонарь ровно освещает сверху буйную растительность сада. Среди пальм и фикусов белеют мраморные статуи — Апол­ лон Бельведерский и купающаяся Венера, а слева с высоты постаментов холодно и--гордо взирают на про­ хожих мраморные бюсты графов Воронцовых...

Рядом с зимним садом — парадная столовая. Она поражает размерами, обилием света, убранством и от­ делкой. Потолок, панели, обрамление дверей, окбнные рамы и дверные полотна, буфеты, серванты и балкон для музыкантов — все это дерево, дерево резное, поли­ рованное, точеное.

Особую торжественность придают интерьеру сто­ ловой живописные панно в резных рамах и огромный, сверкающий полировкой обеденный стол. Некоторую долю уюта вносят камин и пристенный фонтан восточ­ ного типа.

Своеобразны интерьеры и других комнат Алупкинского дворца. В оформлении, отделке некоторых из них, в частности парадного кабинета, использованы элементы английской архитектуры XVI века. Поме­ щения отделаны деревом, повсюду деревянные потол­ ки, резные по дереву стрельчатые аркатуры, мебель

19

львов, спустимся по широким ступеням на нижнюю террасу, к спящему льву, самому красивому и «живо­ му» из шести. Стоит присмотреться к искусно сделан­ ным лапам, морде и гриве, вглядеться в изображение спящего животного — и диву даешься, насколько по­ датливым может быть камень в талантливых руках ма­ стера...

С нижней террасы хорошо виден весь ансамбль дворца. Слева — столовый корпус, справа — библио­ течный, в центре — главный, наиболее монументаль­ ный. Вторым планом кое-где за деревьями просматри­ ваются служебные корпуса.

Среди массивных стен и башен северного фасада теряешься, чувствуешь себя скованно. Иное дело — южный фасад. Есть что-то праздничное в широком раз­ махе львиной террасы, величественном зеве обращен­ ной к морю ниши и утонченно-приподнятое — в узких полубашенках-полуминаретах, оформляющих резной по камню портал.

Кажется, море и солнце над ним и роскошную зе­ лень, окружающую дворец, — все впитал и отразил в себе южный фасад. Отразил не архитектурной фор­ мой, а вложенным в нее содержанием, идеей...

Не уступает дворцу по красоте и Алупкинский парк. В Нижнем — аллеи, цветочные партеры, четкая симметрия в подражание итальянским паркам. Верх­ ний парк — ландшафтный, наиболее интересный. Ис­ кусственные озера (Большое, Зеркальное, Среднее), ручьи, поляны (Солнечная и Контрастная) сделаны так, будто их создала природа, а созданное природой подчас воспринимается как творение рук человече­

22

ских (таково, к примеру, нагромождение камней — хаос).

Величественные магнолии, развесистые кедры,

писные группы, пленяющие глаз обилием красок, вы­ разительностью силуэтов, нескончаемым разнообрази­ ем и богатством природы, за которым скрывается большое искусство и колоссальный труд мастеров зе­ леного строительства.

Дворец и парк — единое, органическое целое. Ланд­ шафтный парковый стиль — тоже «уроженец» Англии. Выбор именно этого стиля подсказала и сама мест­ ность — очень живописная, уступами-террасами спу­ скающаяся к морю, с нагромождениями камней и глыб, с берегом, изрезанным крохотными бухточками. Раз­ бивка и отделка парка усилили эффект каждой дета­ ли, выполненной природой на этой земле.

Кто же был создателем великолепного Алупкинского парка?

В 1824 году в Алупку по приглашению Воронцова приехал немецкий садовод Карл Кебах. Началось строительство парка в прибрежной части имения. Придворцовую же его часть проектировали сами ар­ хитекторы Блор и Гунт. Уже после смерти Кебаха со­ зданы Солнечная и Контрастная поляны в Верхнем парке и пальмовая аллея в Нижнем. В это время и поз­ же парковые работы вели садовники Бишкович и Галущенко. Несомненно, есть в планировке прекрасных полян и доля их труда.

...Мы прощаемся с Алупкинским дворцом, чтобы встретиться с ним еще и еще раз. И унося с собой в памяти силуэт дворца, мы запомним тонкие узоры, ук­ расившие потолки его комнаг, изящнейший рельефный

23

орнамент южного входа, художественную резьбу пане­ лей, изящную дворцовую мебель и чеканку самих плит, уложенных в стены дворца.

Отдав должное Эдуарду Блору, нельзя не восхи­ титься талантом русских мастеров, в течение веков остававшихся безвестными.

ЛИВАДИЙСКИЙ ДВОРЕЦ

В ярком пламени канн и сальвий он предстает за­ частую на цветных открытках. Этот контраст густо­ красного с белым кажется нарочитым, придуманным и подобранным специально.

Если ехать катером, он виден почти на всем пути от Ялты до Ореанды. Горы медленно поворачивают его на роскошном зеленом блюде лесопарка.

Если смотреть на него с северо-востока, из парка, он ложится белым пятном на голубой фон спокойного моря.

Есть здания, рассчитанные на круговой обзор: все четыре их фасада одинаково красивы. Ливадийский дворец хорошо смотрится только с двух — с юго-восто­ ка и северо-востока, да и то на большом расстоянии. Чем пристальней, придирчивей мы будем вглядываться

внего, тем больше будем находить недостатков, тем дальше он будет отходить от архитектурного совершен­ ства и от титула «выдающееся произведение архитекту­ ры». Тем не менее осмотреть его стоит. И разобраться

вего достоинствах и недостатках тоже стоит.

...Мы начинаем осмотр Ливадийского дворца с во­ сточного фасада. К нему ведет аллея, выходящая на просторную преддворцовую площадь.

Широкая аллея — вся в синем кружеве теней, в

24

низом. Окна высокие, стройные. В левой южной части возвышается над кровлей ажурный объем перголы. Вни­ зу в метровом относе от стены — колоннада, несущая балкон с глухим ограждением. Окна — то арочные, то прямоугольные, то в комбинации тех и других оконных проемов.

Здание вроде бы закончено и все на виду. Но — нет. Справа из-за верхушки магнолии выплывает трехэтаж­ ная башня и еще одна часть здания — соединительный объем, повторяющий архитектурную тематику средней части восточного фасада. Оказывается, весь фасад не вместился в поле нашего зрения.

Обойдем большой газон с пальмами, розами и сам­ шитом. Через пространство этого зеленого партера дворец виден целиком. Длинный продольный объем в два этажа перебит тремя поперечными повышенными, один из которых — башня. Если мысленно убрать баш­ ню и всю правую часть дворца до среднего ризалита, здание окажется более цельным. Башня не уравнове­ шивает, не заканчивает объемов, она «живет» сама по себе. Ее необходимость не вызвана ни принципом рав­ новесия объемов, ни противопоставлением горизонта­ ли и вертикали, ни внутренней планировкой здания. Башня не на месте, она вообще лишняя! Аналогия в доказательство приходит самая наглядная — шпиль ад­ миралтейства в Ленинграде. Попробуйте представить себе здание без него или передвинуть шпиль — и полу­ чится... Ничего не получится. Вот и весь секрет «необ­ ходимости присутствия» — назовем это так.

Сохранились чертежи Ливадийского дворца, среди них — варианты поисков места для башни. Архитектор перемещал ее с фланга на фланг — мучился неудовлет­ воренностью. Потом, видно, махнул рукой: не все ли равно, если она должна быть. А почему, собственно,

26