Файл: Копелевич, Ю. Х. Возникновение научных академий. Середина XVII - середина XVIII в.pdf

На материалах этого раздела особенно заметно отсутствие в Обществе физического кабинета и всякой коллективной экспериментальной работы.

Основу третьего раздела составляют сочинения Лейб­ ница и Кирха. Кирх поместил здесь описание своего усо­

другие наблюдения, сделанные за годы работы в Берлине. Лейбниц, помимо описания своей счетной машины и ста­ тей по анализу и механике, опубликовал свою переписку с И. Бернулли и другие материалы из своей научной кор­ респонденции. Выступили здесь со своими статьями бер­ линские математики Ф. Ноде-младший и Данжикур, ба­ зельский математик Я. Герман. Техника представлена едиственной, но обширной статьей Штурма по проблеме трения в машинах, с описанием нового вида подъемного механизма для рудников и собственных опытов автора.

Если по этому сборнику судить об итогах деятельности Общества за десять лет, то можно заключить, что Обще­ ство успело стать в ряд крупных научных центров Ев­ ропы, особенно в области астрономии. Но оно оставалось в стороне от больших проблем, с которыми европейская наука вступила в XVIII в. — борьбы ньютонианской и картезианской систем мира, проблемы строения вещества и сущности движения, энергии, тяжести. Не нашлось в нем еще экспериментаторов, которые заинтересовались бы магнетизмом и электричеством, биологов — любителей микроскопических наблюдений, почти нет химических исследований. В области изучения немецкого языка сде­ ланы только первые шаги. Можно заметить также, что, хотя в составе Общества было много лиц духовного звания, статьи по богословию и вообще по философским пробле­ мам в сборнике отсутствуют, а лица эти занимались в Обществе историей или естествознанием. Скажем, упо­ мянутый Штурм был проповедником, а статья о комете 1688 г. принадлежит пастору де Виньолю.

Второе официальное учреждение Общества король решил ознаменовать изданием его устава. В основу был положен набросок устава, написанный еще в 1704 г. с уча­ стием Лейбница. Но теперь окончательный текст состав­ лялся без Лейбница, в его отсутствие. В частности, был уточпен и пункт, касающийся его жалованья, — как должны быть распределены эти 600 талеров, если Лейбниц

150

почему-либо перестанет выполнять свои обязанности. Но еще больше Лейбниц был уязвлен тем, что в Общество назначили почетного президента министра фон Принцена. Правда, о такой должности упоминалось в наброске устава, но никак не предполагалось, что назначение и вы­ бор лица на эту должность будут сделаны без ведома Лейбница.

Устав был подписан королем 3 июля 1710 г. В общей его части [153, т. II, с. 192—196] чувствуется перо Лейб­ ница, грандиозность его замыслов, ,неосуществимость ко­ торых, собственно, к этому времени была уже очевидна. Много говорится о создании «сокровищницы природы и искусств», об основательном исследовании природы физическими, химическими и анатомическими опытами. По уставу Общество делилось на четыре класса: физика, медицина, химия; математика, астрономия, механика; немецкий язык, церковная и светская история; литература. Во главе каждого класса стоят избранные директоры. Они поочередно, по году, выполняют обязанности вицепрезидента. Четыре директора, фискал (казначей) и се­ кретарь образуют совет, который распоряжается финан­ сами, регулирует прием новых членов, ведает изданием трудов. Введена система собраний: каждый класс должен собираться раз в четыре недели, таким образом каждую неделю происходит собрание какого-нибудь класса. О воз­ награждении в уставе сказано довольно туманно — наибо­ лее отличившихся король будет награждать своими мило­ стями, благодеяниями и званиями. Упоминается в уставе и об общих собраниях, но весьма неопределенно.

25 июля умер Кирх, которому так и не пришлось ра­ ботать в новой обсерватории. Его труд продолжили Гоф­ ман, вдова Кирха Мария Маргарита и совсем еще юные сын Христфрид и дочь Христина.

19 января 1711 г., на следующий день после годовщины коронации, происходила торжественная церемония откры­ тия Общества в его новом здании. Лейбниц на торжество не приехал, сославшись на нездоровье. Описание церемо­ нии было потом издано вместе с краткой историей осно­ вания Общества (перепечатано в [153, т. II, с. 205—210]). Читатель мог узнать, как двигалось парадное шествие из зала заседаний в обсерваторию, как король вручил почет­ ному президенту ключи, какие речи произнесли при этом Принцен и Яблонский. Речь Принцена — образчик папы-

151

щенной риторики — посвящена прославлению короля, как «Соломона нашего времени». Д. Э. Яблонский же (в это время директор литературного класса и вице-президент) произнес пространное похвальное слово наукам. Он клей­ мит схоластическую науку — эту тонкую, но бесполезную паутину истины, сплетенную из темных, никому не понятных слов. Книгопечатание, великие открытия последних веков толкнули к возрождению мудрости древних, по выяснилось, что древние остановились в пред­ дверии истины, не проникнув в ее святилища. Заслугу ■ основания повой науки Яблонский отдает Бэкону. Назвав важнейшие открытия и изобретения последнего столетия, он обращается к главной теме — научным обществам, в которых науки могут процветать лучше, чем в частных руках. Это поняли мудрые французы и англичане, кото­ рые получают уже от этого нововведения чудесные плоды. «Заботы в изучении природы распределяются между людьми, ибо никто не может обнять все. Один отличается даром проникновения, другой — зрелостью суждения, третий — начитанностью, четвертый ведет научную пе­ реписку. Каждый имеет свои таланты и свои преимуще­ ства. В обществе, образующем корпорацию, то, чего недо­ стает одному, восполняется другим» [139, с. 43]. И здесь Яблонский возвращается к мечте пионеров научных ака­ демий о республике наук, в которую каждая нация вно­ сила бы свои особенные дарования: «французы — живость в исследованиях, англичане — точность и глубину, ис­ панцы и итальянцы — пылкость в стремлении к успехам, немцы — усидчивость и прилежание в усовершенствова­ нии» [139, с. 44]. По своей обеспеченности берлинское Общество, по оценке Яблонского, представляет собой не­ что среднее между Лондонским и Парижским. Его члены не оплачивают сами расходов на Общество, как в Англии, и не получают щедрых пенсий от короля, как во Франции, но они имеют все необходимое для своей работы — инст­ рументы, книги, являясь в то же время «волонтерами

У муз».

Примечательно, что во время всей этой торжественной церемонии ни слова не было сказано о Лейбнице, хотя в печатном сообщении есть целый абзац похвал в его адрес. Лейбниц приехал в Берлин в конце февраля, его приняли здесь холодно, чуть лп не как ганноверского шпиона (в Ганновере же, наоборот, его считали «слишком

152

берлинским»), И в этот последний приезд в Берлин Лейб­ ниц продолжает составлять проекты, которые могли бы принести пользу Обществу. Но все они, как и большинство прежних, остались на бумаге. В последние годы жизни Лейбниц продолжает переписываться с Обществом, живо интересоваться его делами, но с ним уже мало считаются. В 1714 г. новый король Фридрих-Вильгельм (Фридрих 1 умер в 1713 г.) распорядился урезать наполовину его жа­ лованье, да и за прежние годы ему не выплатили значи­ тельную сумму. Разочаровавшись в возможностях осу­ ществить в Берлине свои обширные замыслы, Лейбниц в эти годы переносит свои надежды на Австрию и Россию.

После торжеств 1711 г. работа Общества немного ожи­ вилась, начались регулярные собрания. Ф. Гофман, кото­ рый любил напоминать, что Общество создано «не для книгопечатания, а для исследований», оборудовал анато­ мический театр [153, т. I, с. 176]. Математики решили приобрести насос и даже заняться опытами. Класс не­ мецкого языка поставил перед собой задачу создать сло­ варь. Но сделать успели очень немногое. Со смертью Фрид­ риха I, а потом и Лейбница в 1716 г. Общество потеряло хотя бы видимое покровительство и «живую душу». На­ ступил долгий период прозябания. Историки иногда выра­ жают удивление, что Общество вообще не распалось или не было ликвидировано новым королем.

Фридрих-Вильгельм, еще будучи кронпринцем, выра­ жал презрение к Научному обществу. On ненавидел ла­ тынь, философию и вообще всякую науку, от которой не мог ожидать зримой пользы для армии — главного пред­ мета его заботы. Этот самый реакционный из прусских монархов, «солдатский король», укрепивший военизиро­ ванное Прусское государство, видел в Научном обществе бесполезнейшее учреждение. Он не принял звания его протектора, не утвердил его привилегии и всячески ста­ рался урезать и без того скудные средства Общества. Сократив вполовину жалованье Лейбницу, он предписал Обществу из доходов от календарей ежегодно отдавать IOOO талеров па содержание училища военных хирургов и возложил на Общество плату за найм помещений, кото­ рые оно занимало. Но наиболее красноречиво король вы­ разил свое отношение к Обществу, использовав право на­ значать президента. В 1718 г. па пост, который занимал когда-то Лейбниц, король назначил своего церемопиймей-

153

стера, а по существу шута Гундлинга, а потом, в 30-е годы, президентами и вице-президентами назначались уже настоящие шуты, причем содержание придворных шутов стало одной из обязанностей Общества. В 1732 г., назначая в вице-президенты очередного шута, король .уст­ роил для потехи церемонию его посвящения в должность.

В манифесте, написанном по этому случаю, говорится: «Мы, Фридрих-Вильгельм, и прочая, и прочая, .... сим объявляем и извещаем всех, а особенно весь ученый мир, что нашего высокородного и благородного, верного и выеокоученого, нашего доброго и весьма любимого графа фон Штейна, во усмотрение его далеко и широко прости­ рающейся учености и заслуг в познании древностей, ста­ рых и новых монет, в физике, механике, ботанике, гид­ равлике, пневматике, статике и не менее в каббале ... на­ значаем вице-президентом нашего Королевского научного общества». Дальше в столь же высокопарных выражениях говорится о его обязанностях, например, следить за ка­ лендарями, чтобы сбывались их прогнозы, чтобы солнце на них не было перевернутым или квадратным, и если не­ бесный декартов вихрь захватит другой вихрь, то при­ нимать меры к предотвращению несчастий. И еще он обязан уничтожать злых духов, домовых, водяных и про­ чую нечисть — и за это ему будет особая плата по 6 та­ леров за штуку [153, т. II, с. 233—235].

Харнак [153, т. I, с. 183] пытался пересмотреть обще­ принятый взгляд на роль Фридриха-Вильгельма в судьбе Научного общества. Он считает, что Общество прозябало с самого своего основания, и жива была только его душа — Лейбниц. Харнак оправдывает короля, который-де учил свою страну бережливости и потому не хотел тратиться на бесполезную организацию. Но точка зрения Харнака с самого начала встретила возражения, например у Дилтея [125], и получила отпор у современных историков Акаде­ мии наук ГДР. В трехтомной «Немецкой истории» [123,

составе. Лейб-медик Гюндельсгейм не только сам отка­ зался вступить в Общество, но и создавал ему всякие трудности, вынудив в конечном итоге Ф. Гофмана уехать из Берлина. Без Гофмана перестал работать анатомический

154

театр, и его помещение было занято для других надобно­ стей. Приобретенные инструменты лежали без действия. «Кроме Шовена, никто не знал, как с ними обращаться, а он был уже очень слаб» [153, т. I, с. 185]. Подготовка немецкого словаря почти не продвигалась, а литератур­ ный класс долго и безрезультатно трудился над изданием Нового завета. О том, как плохо посещались собрания, можно судить хотя бы по факту, который зафик­ сирован в протоколах [153, т. I, с. 241]. При распределе­ нии 3-го тома «Берлинского сборника» (вышел в 1727 г.) секретарь сказал, что из списка на получение книги де­ вять членов Общества надо исключить, так как они ни­ когда не показываются в собраниях.

Еще в 1715 г., в одном из последних писем Лейбницу, секретарь Общества Яблонский, по-видимому, отвечая на какое-то горестное замечание Лейбница, писал: «Действи­ тельно, дела Общества с самого начала шли не так, как того можно было желать. Но стоит ли этому удивляться, если оно создано из людей, которые не ждали никаких наград за свои труды и старания, и в таком месте, где главный двигатель всех дел — личные интересы. Если сюда еще добавить, что Общество долгое время бездейст­ вовало и не имело определенных форм, а после перемен какое-то короткое время едва-едва начало проявлять активность, но тотчас снова натолкнулось на помехи и чуть ли не было совсем загублено — если учесть все это, то едва ли можно требовать от него большего, чем то, что оно сделало, как нельзя требовать от младенца поступков солидного мужчины» [152, с. ИЗ].

Чтобы охарактеризовать финансовое положение Обще­ ства в годы правления Фридриха-Вильгельма, можно вос­ пользоваться несколькими опубликованными отчетами [153, т. II, с. 238], из которых явствует, что продажа ка­ лендарей давала ежегодно около 6000 талеров и еще от 100 до 200 талеров шелководство и другие мелкие доходы. Из этих средств больше половины тратилось на само издание календарей и расходы по шелководству. Из оста­

ского училища). 1000 талеров составляли расходы на приобретение инструментов, книг и па научную пере­ писку.

155