Файл: Кузнецов, Б. Г. Этюды об Эйнштейне.pdf

Такой вывод связан с вероятностной природой разброса. Последний объясняется тем, что диссимметрия управляет движением частицы лишь стати­ стически. Но если события вероятны, то сама их ве­ роятность определена однозначно и распространяет­ ся без статистического разброса. Из этого соотноше­ ния и вытекает возможность связать релятивистские закономерности с ультрамикЕюскопичеокой картиной. Позже мы вернемся к этой возможности, познакомив­ шись с некоторыми необходимыми для более ясного изложения логическими понятиями. Сейчас отметим только, что релятивистские соотношения (инвариант­ ность скорости распространения диссимметризирующего поля) выводятся из квантового по существу постулата: «Событие вероятно — вероятность его до­ стоверна». Нет смысла оговаривать условный, пред­ варительный, неоднозначный характер мысли о та­ ком выведении. Это ясно и вскоре станет еще яснее: мы вернемся к вопросу о физической содержатель­ ности и экзистенциальной истинности понятия эле­ ментарных сдвигов-регенераций.

Но при всей проблематичности приведенной схемы она позволяет сделать некоторый не столь уже проб­ лематичный вывод, относящийся к исторической оценке принципа относительности и принципа допол­ нительности. Для их исторической оценки существен­ на уже принципиальная возможность выведения идей Эйнштейна из обобщенных идей Бора. Ведь история науки последовательно переходит ко все более об­ щим концепциям, по отношению к которым предыду­ щие оказываются частными выводами. В этом смыс­ ле ретроспективный анализ всегда меняет первона­ чальное впечатление: ведь когда теория появляется, ОНЭ кажется выводом из наблюдений и фактов, толь­

369

ко потом она приобретает большее «внутреннее совершенство», выводится из позднейшей более об­ щей теории.

Теория относительности первоначально представ­ лялась логическим выводом из некоторых исходных допущений о поведении масштабов и часов. Эйнштейн говорил о необходимости выведения этих допущений из более общих посылок. Такие посылки тесно свя­ заны с квантовостатистическими соотношениями. Как ни проблематичен характер этой связи, отрицать ее принципиальную возможность нельзя. Мы можем даже иллюстрировать такую возможность той или иной условной схемой. Отсюда следует, что идея Эйнштейна и идеи Бора не противостоят друг другу как две возможные, исключающие одна другую до­ роги на распутье. Они представляют собой части од­ ной дороги, на которой каждая новая теория служит обобщением, содержащим старую и позволяющим придать ей большее «внутреннее совершенство».

Вернемся к инвариантной скорости распростране­ ния диссимметризирующего поля. Из вывода о таком распространении следует только инвариантность ма­ кроскопической скорости псевдокванта силового поля. Но далее можно было бы вывести и инвариантность скорости реального кванта, т. е. скорости распрост­ ранения колебаний диссимметрии. Нужно только от­ метить, что слово «вывести» не может иметь здесь классического, т. е. математического, смысла. Ведь речь идет не о логическом развитии исходных «эрлангенских» понятий геометрии (преобразования, ин­ варианты, метрика), а о логическом генезисе этих понятий. Вернее, речь идет о физических эквивален­ тах такого генезиса. Мы исходим из «неэрлангенских» понятий. Имеют ли они физический смысл,

370

66ть ли у них физические эквиваленты? К это­ му вопросу и нужно перейти, вернее, возвратиться, поскольку в начале очерка уже шла речь о физиче­ ской содержательности и экзистенциальной истинно­ сти ультрамикроскопической картины.

Высказанные только что соображения о возмож­ ной трансмутационной подоснове существования и движения тождественных себе частиц были бы в ка­ кой-то мере правдоподобными и физически содержа­ тельными, если бы физически содержательным был основной и исходный образ схемы, если бы мы могли приписать физический смысл понятию элементарной трансмутации, понятию аннигиляции и регенерации частицы, не обладающей еще макроскопической (по сравнению с элементарными ячейками) мировой ли­ нией. С точки зрения «функции бытия» такая воз­ можность кажется весьма сомнительной. Что, собст­ венно, означают фразы: «частица данного типа анни­ гилирует», «частица данного типа превращается в ча­ стицу иного типа», «частица иного типа превращает­ ся в частицу того же типа, что и исходная»? Частица одного типа отличается от частицы другого типа мас­ сой, зарядом и другими свойствами, проявляющими­ ся в характере мировых линий при заданных услови­ ях, а также распадом, т. е. характером мировых ли­ ний, возникших при распаде частицы. Пока частица не обладает мировой линией, пока мировая точка, в которой она находится, не входит в определенную ми­ ровую линию, отнесение частицы к тому или иному типу и понятие трансмутации не имеют никакого смысла. Понятие трансмутации, изменения массы, заряда и т. д. имеет смысл только по отношению к «реальным», т. е. нетривиально себетождественным, частицам, обладающим большими по сравнению с

371

элементарными интервалами т сроками жизни. Оп­ ределения, лежащие в основе отнесения частицы к тому или иному типу, имеют интегральный, а не ло­ кальный характер, и чисто локальное понятие части­ цы определенного типа и соответственно чисто ло­ кальное определение трансмутации не имеют смысла.

Но и чисто интегральное определение типа части­ цы не имеет физического смысла. Это очень древняя апория, достигшая особенно явной и острой формы в физике Декарта. Геометризация физики, отождеств­ ление вещества с пространством сделали невозмож­ ным физическую индивидуализацию тела, выделение его из окружающего мира и лишили смысла понятие движения тела. Лейбниц отмечал эту ахиллесову пя­ ту картезианской физики. С развитием атомистиче­ ских представлений проблема различения тела и за­ нимаемого им места стала проблемой различения частицы, с одной стороны, и пространственно-вре­ менной точки — с другой. Уже говорилось выше, что мы и сейчас не можем отличить четырехмерную мировую линию как чисто геометрическое понятие от физического понятия реального движения частицы, если не припишем частице какого-то иного бытия, помимо пребывания в мировой точке, какого-то иного предиката, помимо четырех координат, какого-то иного изменения, помимо перехода в следующую ми­ ровую точку. Это «некартезианское» бытие частицы могло бы состоять в ее взаимодействии с другими ча­ стицами, вызывающими трансмутацию данной части­ цы. Но тут мы снова от Сциллы чисто интегрального представления попадаем к Харибде чисто локального представления: представление о трансмутации бес­ содержательно, пока мы не вводим интегрального оп­ ределения мировой линии и интегрального, принадле­

372

жаЩего «реальной» частице определения её 'типа. Все дело в том, что в квантово-релятивистской об­ ласти ультрамикроскопических расстояний и интер­ валов времени теряет смысл весьма фундаменталь­ ное классическое понятие, удержавшееся в релятиви­ стской и в квантовой физике, но не проходящее в тео­ рию, синтезирующую релятивистские и квантовые идеи. В классической физике и, с некоторыми усло­ виями, в квантовой физике элементарными процесса­ ми — «кирпичами мироздания» — считались движе­ ния тождественных себе частиц. После того как по­ явилось квантово-релятивистское по своему характе­ ру представление о трансмутациях, возникла мысль об элементарных трансмутациях, как об исходной ре­ альности, как о «кирпичах мироздания», из которых складываются макроскопические процессы движения тождественных себе тел. Но в действительности из современной физики вытекает более радикальный вывод: представление об «элементарных» процессах, существующих независимо от «неэлементарных», должно быть в общем случае оставлено, природа не состоит из «кирпичей», адекватное описание природы должно с самого начала оперировать локальными и интегральными характеристиками, которые теряют физический смысл взятые изолированно. Локальное «некартезианское» бытие частицы состоит в трансму­ тациях, обладающих физическим смыслом в качестве локальных изменений эвентуальных мировых линий (изменений не только формы этих линий, но также изменений коэффициентов, связывающих определе­ ния мировой линии между собой и с интенсивностью взаимодействий, т. е. изменений массы покоя, заряда, спина и т. д.). В свою очередь мировая линия пред­ ставляет «функцию бытия», обладает экзистенциаль­

373

ным смыслом, т. е. принципиальной возможностью сопоставления с экспериментом, когда она рассмат­ ривается не только как последовательность четырех­ мерных положений, но и как последовательность ло­ кальных событий, в которых участвуют виртуальные частицы.

2

Л. Розенфельд в данном весьма ясном и глубоком очерке принципа дополнительности излагает следую­ щую забавную историю, заимствованную из датской литературы. Один добросовестный лиценциат, заду­ мав написать научный труд, занялся подготовкой перьев. Но перья могут затачиваться наилучшим об­ разом, если выбрать самые лучшие камни для такого затачивания. И лиценциат погрузился в минерало­ гию. Через много лет в его комнате оказалась кол­ лекция минералов, и он стремился получить исчер­ пывающее решение вопроса об оптимальном мате­ риале для точки перьев. Он не мог остановиться в охватившем его неуемном рвении и стремлении к аб­ солютной строгости и точности при подготовке труда, и труд не был начат. В этом мире, чтобы перейти от логической схемы к делу, всегда приходится какое-то звено объявлять далее неанализируемым. В послед­ нем счете это объясняется воздействием «перехода к делу» на форму логической схемы, тем обстоятельст­ вом, что логическая схема не может быть содержа­ тельной без некоторых заданных, не подвергающихся анализу понятий, что эти понятия воздействуют на схему и их нелинейная связь со схемой останавли­ вает простое подведение под схему новых и но­ вых случаев. В квантовой механике квантово-атоми­

374

стический анализ, учет дискретности поля и континуальнонволновой природы частиц должен остано­ виться перед телами, которые мы считаем некванто­ выми, к которым подходим закрывая глаза на кор­ пускулярно-волновой дуализм и дискретность дейст­ вия, иначе говоря, перед телами, которые мы вводим в игру как заведомо классические. Именно поэтому квантовая механика не имеет смысла без тех класси­ ческих понятий, которые она ограничивает в смысле их применимости и физической представимости, без понятий импульса, скорости, положения в простран­ стве и т. д. Эти понятия входят в квантовый мир вме­ сте с заведомо классическими телами, с которыми взаимодействуют квантовые объекты.

Но, по-видимому, каждое физическое воплощение логической схемы требует аналогичных «классиче­ ских тел». В сущности мораль рассказа о незадачли­ вом лиценциате совпадает с одним замечанием Эйн­ штейна в письме Морису Соловину. Отмечая, что тела, с помощью которых измеряют предметы, влия­ ют на эти предметы, Эйнштейн заключает: «Если не грешить против разума, нельзя вообще ни к чему прийти» *.

Эта фраза чрезвычайно знаменательна. Великий рационалист, преемник Декарта и Спинозы, деклари­ рует необходимость греховного отступления от ра­ ционалистических схем. Все дело в том, что Эйн­ штейн был именно преемником, а не эпигоном рацио­ налистов X V II в.; он унаследовал от них не только (и даже не столько!) позитивные ответы, но и живое сомнение в абсолютной применимости этих ответов, сомнение, отличающее великих мыслителей от их

'А . Е 1п 8 е 1 и- ЕеЦгез й ЭсПстпе, р. 129.

375

эпигонов, Фауста от Вагнера, творцов от адептов традиционной «очевидности». Живой, эксперименти­ рующий, ищущий физической содержательности ра­ зум сталкивается с нелинейными закономерностями природы. Детализируя картину мира, расчленяя при­ роду, он должен с первых шагов оперировать нерасчлененнымй образами, иначе определения деталей окажутся физически бессодержательными.

Боровское макроскопическое тело взаимодейст­ вия, тело, позволяющее идентифицировать движу­ щуюся частицу по непрерывно изменяющимся значе­ ниям ее динамических переменных (например, диа­ фрагма с отверстием, позволяющая с той или иной степенью точности зарегистрировать координаты электрона),— это и есть тот камень лиценциата, где необходимо прекратить анализ (в данном случае квантовый анализ, учет корпускулярно-волновой природы частиц, составляющих «прибор»). Без таких последних звеньев квантового анализа, без классиче­ ских, т. е. освобожденных от квантовой детализации, объектов из картины мира исчезают частицы, тож­ дественные себе, отнесенные к определенным типам (и поэтому принципиально наблюдаемые: частицу как таковую, частицу, не обладающую определенным ти­ пом взаимодействия с другими частицами, определен­ ной мировой линией — вообще не обладающую не­ тривиальной себетождественностью, так же трудно наблюдать, как, например, животное, не относимое ни к какому конкретному типу). Как уже говорилось, без интегральных представлений о типах мировых линий и соответственно без представлений о типах частиц самый конкретный образ частицы в данной пространственно-временной клетке оказывается са­ мым абстрактным и теряющим физический смысл,

376

Существует, однако, весьма существенная СВЯЗЬ между: 1) определением формы мировой линии (т. е. интегральной характеристикой движущейся частицы), отнесенным к данной мировой точке, взятым в ло­ кальном представлении, иначе говоря, значением импульса и энергии частицы, и 2) чисто локальной характеристикой частицы — ее пространственно-вре­ менными координатами. Они связаны неконтролируе­ мым воздействием одного определения на другое, одной характеристики на другую. В такой констата­ ции — основа негативной стороны принципа допол­ нительности, невозможности в одном эксперименте точно определить сопряженные динамические пере­ менные. Но, как уже не раз говорилось в этой книге, принцип дополнительности имеет позитивную сторо­ ну. Прежде всего он позволяет переосмыслить гаран­ тию нетривиальной себетождесгвенности частицы — непрерывное и закономерное изменение ее динами­ ческих переменных, которая существовала в класси­ ческой физике, и этой ценой ввести такую гарантию в микромир. Переосмысление заключается в замене переменной ее вероятностью, которая изменяется не­ прерывно в точном соответствии с законом. Сохра­ няется ли при таком переосмыслении эйнштейнов­ ский критерий физической содержательности поня­ тий? Не противоречит ли этому скачок — в понятии фигурирует точное значение вероятности, а в экспе­ рименте измеряется значение самой переменной? Эйнштейновский критерий сохраняется потому, что мы в принципе можем экспериментально проверить значение переменной с любой точностью и получить непрерывный ряд экспериментально проверенных значений самой переменной, а не только ее вероят­ ностей. Мы это можем сделать за счет сопряженной

377