Файл: Кляус, Е. М. Гендрик Антон Лоренц, 1853-1928.pdf

зовался таблицей логарифмов, которую приобрел на собст­ венные карманные деньги у торговца книгами на базар­ ной площади. Он очень берег эту маленького формата книжечку, а теперь она как дорогая реликвия хранится его потомками.

4

Школу Тиммера Лоренц окончил в 1866 г., тринадцати лет. В Арнеме как раз открывалась первая так называе­ мая «высшая гражданская школа», соответствующая при­ мерно гимназии. Во время вступительных экзаменов Гендрик познакомился с Германом Хагой, который был годом старше его. Их дружба, начавшаяся в те дни, длилась более шестидесяти лет. Хага потом стал тоже известным физиком. Мальчики, успешно сдавшие экзамены, были приняты в третий класс. Поскольку такие школы были внове — «пробные», то и учеников в них набиралось не­ много. Класс Лоренца состоял всего из трех человек: кро­ ме них с Хагой был еще де Йонг. Им предстояло учиться вместе четыре года.

В школе было несколько хороших учителей. Впослед­ ствии Лоренц вспоминал: «Мой преподаватель в Высшей гражданской школе X. Ван-дер-Стадт был энтузиастом своего дела, и благодаря ему мы довольно рано и, вероят­ но, в большей степени, чем это возможно теперь, позна­ комились с популярными лекциями Гельмгольца, работа­ ми Тиндаля «Теплота, рассматриваемая как вид движения»

иБоша «Сохранение энергии гальванического потока» ®. Ван-дер-Стадт написал несколько хороших учебников

по физике («для промежуточного образования»), которые, е дополнениями, переиздавались в Голландии более по­ лувека.

Химию преподавал заведующий школой Якоб Мартин ван Беммелен, ставший потом известным ученым, тоже большой энтузиаст педагогического дела. В Арнем он переехал из Гронингена, где в числе его учеников были Гейке Камерлинг-Оннес и Бакхейс Роозебом; первый по­ том прославился как физик, второй стал известным фи- зико-химиком. «У Беммелена,— говорил Лоренц,— мы научились многому и под его руководством я провел мое6

6 Лоренц. Старые и новые проблемы фнзнки, стр. 175.

11

первое исследование. Оно состояло в следующем: с при­ вязанным к длинной рейке анемометром я должен был как можно быстрее обежать вокруг концертного зала и за­ тем, насколько позволяли мои тогдашние математические познания, вывести формулу зависимости между показа­ ниями измерительного прибора и скоростью моего бега» 7.

В жизни Гендрика Антона наступила счастливая по­ ра: начиналось служение науке, которой он отдал себя сполна. Его интерес к школьным предметам возрастал, Все давалось ему легко и как бы само собой. Развилась столь характерная для него спокойная уверенность в соб­ ственных силах. Голова его постоянно была занята раз­ мышлениями о науках. Если он получал задание по хо­ зяйству (например, сходить в магазин), то чувство ответ­ ственности, всегда ему свойственное, и боязнь сделать что-то не так заставляли его твердить по дороге список покупок, как стихотворение.

Когда позволяли тема и переменчивая голландская погода, уроки проводились на лоне природы — в одном из живописных уголков, которыми богаты окрестности Арнема. «Хаге, должно быть, хорошо запомнились,— говорит Лоренц,— наши оживленные дискуссии во время прогулок по арнемским рощам, совместные и зачастую чересчур дерзкие опыты и тот день, когда мы, к нашему полному удовлетворению, выяснили, что^же, собственно, представляет собой электричество».

Друзья, кроме того, интересовались историей, много читали. Гендрик, увлекавшийся историей Реформации, прочел «Историю Англии» Маколея, «Историю подъема Голландской республики» Мотли, «Герои и героическое в истории» Карлейля... Он был большим поклонником английских писателей — Вальтера Скотта, Теккерея и особенно Диккенса, любовь к которому разделял со своим отцом, знавшим Диккенса назубок. Из французов он чи­ тал Вольтера и Эркмана-Шатриана; из немцев, помимо Гёте и Шиллера,— Фрица Рёйтера и Феликса Дана. У. Рёйтера Лоренца интересовали повести из цикла «Старые истории», а Дан к тому времени написал несколько ис­ торических романов и выпустил первые тома своего мно­ готомного сочинения «Короли германцев». Таким образом,

7 Лоренц. Старые и новые проблемы физики, стр. 184—185.

12

юного Гендрика влекли прежде всего книги историче­ ские.

Гертруда Луберта, дочь ученого, сообщает такое се­ мейное предание. Дед Лоренца по возвращении из церкви имел обыкновение дословно записывать (благодаря вели­ колепной памяти) услышанную проповедь. Потом эти записи помогали ему изобличать пастыря, когда тот подда­ вался искушению повторить одну из старых проповедей. Не жаловался на память и Геррит Фредерик, отец Лорен­ ца, однако считается, что свою исключительную память Гендрик унаследовал именно от деда. Для Гендрика не составляло особой сложности, помимо всех школьных дел, изучать еще и несколько иностранных языков: сна­ чала это были английский, французский и немецкий. Перед поступлением в университет к ним прибавились греческий и латынь. Их он изучал самостоятельно и в те­ чение всего лишь восьми месяцев; причем латынь он ус­ воил настолько прочно, что даже в старости легко пи­ сал на ней стихи. Учитель английского языка, восхи­ щавшийся лингвистическими способностями Гендрика, подметил, однако, что его обороты речи сильно отдают Диккенсом.

Чтобы упражняться в языках, Лоренц стал посещать французские и немецкие церкви, где слушал проповед­ ников. Что же касается его религиозных убеждений, то Гертруда Луберта, особа весьма религиозная, не без со­ жаления констатирует, что «он лишен был веры в божью благодать... Вера в высшую ценность разума... заменяла ему религиозные убеждения. А высшей целью жиз­ ни для него было прежде всего правильное применение разума — если можно, то в творческой работе... И стрем­ ление давать другим свободно развивать свой интеллект» 8. Она даже пытается подыскать этому объяснение: «Орто­ доксально-протестантские круги, в которых воспитывался и рос мой отец, вселили в него дух умственной независи­ мости». У Лоренца, продолжает она, никогда не было склон­ ности к мистицизму; кроме того, он просто стеснялся го­ ворить, а тем более публично, о своих религиозных убеж­ дениях, как и о своих душевных переживаниях вообще. В этом смысле его, человека очень общительного, можно

8 «Воспоминания о Лоренце», стр. 82 и след.

ІЗ

считать скрытным и замкнутым, что отчасти для голланд­ цев типично.

Даже дочери своей о себе и о своей жизни он рассказы­ вал не так уж много; это она отмечает неоднократно. «Вы, вероятно, спросите, почему я ничего не говорю об изучении моим отцом математики и физики в школьные годы? Увы, я ничего не могу сказать об этом!» Лоренц всегда отличался по этим предметам, как, впрочем, и по остальным. Но как и когда случилось, что он решительно превзошел всех своих сверстников? Гертруда Луберта продолжает: «Он развил свое великое дарование в области физики без известных нам контактов с другими». Однако это замечание следует отнести к более позднему времени, а не к школьным годам, когда Лоренц впервые почувство­ вал, что его призвание именно в физике. И решающую роль здесь сыграли уроки Ван-дер-Стадта, о чем Лоренц рассказывает сам. «Какой предмет наиболее интересен? Вот вопрос, который вызывал во мне мучительные сомне­ ния. Но он определенно решился в пользу физики, когда мы, поступив в Высшую гражданскую школу, получили возможность наслаждаться превосходными лекциями Ван-дер-Стадта. Только что защитивший докторскую дис­ сертацию в Лейденском университете, Ван-дер-Стадт за­ разил нас энтузиазмом, которым сам он прежде всего был обязан Кейзеру» 98. В другом месте Лоренц свидетель­ ствует еще более определенно: «Это Ван-дер-Стадт привил мне любовь к физике» 10.

8 Г. А. Лоренц. Старые и новые проблемы физики, стр. 184. 10 «Воспоминания о Лоренце», стр. 29.

II

Лейденский университет. Первые шаги в науке

1

Сохранилась фотография, на которой Лоренц снят со своими друзьями — Хагой и де Йонгом. Они очень раз­ ные, но вместе с тем чем-то похожи друг на друга. Печать задумчивости лежит на их лицах. Кажется, фотограф за­ печатлел их в такую минуту, когда они беседовали о чем-то, для себя необыкновенно важном. Под фотографией нет даты, но, наверное, она сделана в последний школь­ ный год. Друзьям вскоре предстояло расстаться. А то, что де Йонг стоит по другую сторону ограды,— даже не­ сколько символично: он решил сделаться чиновником ко­ лониального правительства на Яве.

И сам Лоренц, и его друзья были озабочены не только собственным будущим, но и будущим своей родины.

Между Фрисландией и Шельдой Лежит пиратская странаі —

так Мультатули заклеймил свою родную Голландию. Друзья, конечно, знали его роман. Нет оснований пола­ гать, что де Йонг избрал бы для себя путь Макса Хавелаара и Мультатули, но он, наверное, стал бы чиновником честным и справедливым. Порукой тому — его дружба с Лоренцем и Хагой, которые всегда оставались кристаль­ но честными. Но жизнь де Йонга оборвалась в самом начале карьеры...

Лоренц в 1870 г. поступил в Лейденский университет.

дельты Рейна, делящем его на несколько островов, ки-

15

Г. Хага, де Йонг и Г. А . Лоренц

лометрах в десяти от моря, а его название означает «со­ единение каналов». В нем много воды, миого мостов; ули­ цы расположены вокруг невысокого замкового холма кон­ центрическими кольцами.

В 1574 г., во время Нидерландской буржуазной рево­ люции Лейден, в ту пору центр цехового сукноделия и про­ изводства шерстяных изделий, был в течение почти четы­ рех с половиной месяцев осаждеи войсками герцога Аль­ бы. Голод не сломил лейденцев. Открыв шлюзы плотины и затопив окрестные города и деревни, они вынудили испан­ цев отступить. В награду за героизм Вильгельм Оранский предложил Лейдену выбор: либо освобождение на длитель­ ный срок от налогов, либо университет. Лейденцы выбра­ ли университет, который и был открыт в 1575 г. В XVII в. были основаны еще три университета: в 1614 г. — Гронин­ генский, в 1632 г.— Амстердамский и в 1636 г.— Утрехт­ ский. Но главным всегда оставался Лейденский. «Универ­ ситет этот,— писал Реклю,— скоро стал одним из самых знаменитых в Европе. Во времена, когда здесь читали свои

16

курсы Юстус Лапсиус, Скалигер, Стевин, Гуго Гроций, Фоссиус, Гейнсиус и Бургаве, в нем насчитывалось до двух тысяч студентов, собиравшихся сюда со всех кон­ дов Европы. В настоящее время Лейденский университет, пришедший в некоторый упадок, является все-таки пер­ вым университетом Голландии по числу своих слу­ шателей Г В его библиотеке хранится более 15 тысяч рукописей, из которых многие — очень редкие. Другие драгоценные коллекции делают из Лейденского универ­ ситета одно из наиболее интересных учреждений Голлан­ дии, однако рутина сильно уменьшила научное значение этого учреждения; еще не так давно некоторые курсы в Лейденском университете читались на латинском языке» 2.

Кроме только что названных профессоров Гуго Гроция и Бургаве, в Лейденском университете учился Христиан Гюйгенс. С университетом был связан Рене Декарт, жив­ ший одно время и в Лейдене, и в замке Эмгегест, под Лей­ деном. В июне 1630 г. Декарт собственноручно внес свое имя в списки студентов Лейденского университета.

2

Весть о необыкновенных способностях Лоренца до­ стигла Лейденского университета еще до того, как он там появился. Школьный учитель Гендрика, Ван-дер-Стадт, учился у профессора Кейзера. Он-то и сообщил профес­ сору о своем одаренном ученике, собиравшемся изучать в Лейдене физику и математику.

Астроном Фредерик Кейзер своими наблюдениями ко­ мет и двойных звезд был известен далеко за пределами Голландии. Старая обсерватория помещалась на крыше университетского здания и была весьма скудно оснащена инструментами. В 1858 г. после больших хлопот Кейзер добился ассигнований для новой обсерватории. Ее по­ строили на юго-западной окраине города, в громадном ботаническом саду университета. Яркий и самобытный человек, блестящий лектор, Кейзер сумел разжечь эн­ тузиазм молодежи до такой степени, что студенческая

1В 1882 г. в Лейденском университете числилось 47 профессоров и 520 студентов. В 90-х годах число студентов достигло 900 человек. Население Лейдена составляло 60 тысяч.

3 Э. Реклю. Голландия и Дания. М., 1910, стр. 46.

17

корпорация приняла деятельное участие в создании уни­ верситетской обсерватории, основателем которой в ее современном виде профессор Кейзер и считается.

Специально заниматься астрономией не входило в пла­ ны Лоренца, однако, говоря его словами, он «больше всего мечтал попасть к Кейзеру». Поэтому он и стал посещать лекции знаменитого астронома. Однажды тот пригласил его к себе домой. Это посещение обернулось для стесни­ тельного юноши своеобразным испытанием. Профессор был простужен и встретил его словами: «Лоренц, возь­ мите-ка сегодня на себя труд вести беседу, поскольку я вынужден щадить свой голос». Покидая в тот вечер го­ степриимный профессорский дом, Геидрик Антон чувст­ вовал такую усталость, как после тяжелой работы.

Интересно, что, познакомившись с Лоренцем, профес­ сор Кейзер возобновил чтение курса теоретической аст­ рономии, который прекратил было читать, так как, не за­ мечая у студентов живого к ней интереса, считал это «из­ лишним делом».

Кроме лекций Кейзера, Лоренц с высокой похвалой отзывался о лекциях Рейке и ван Геера. Питер Леонард Рейке, получивший известность работами по индукцион­ ным токам, был тогда в Лейдене единственным профессо­ ром физики. Лоренц о нем потом говорил: «...профессор Рейке, казавшийся студентам неприступным, имел, од­ нако, доброе сердце, в чем впоследствии я мог вполне убе­ диться. Нас, студентов, больше всего восхищала его скру­ пулезность. Рейке, который постоянно стремился разви­ вать у студентов практические навыки, не мог допустить, чтобы какой-либо из его демонстрационных опытов не удался. Поэтому он всегда подготавливал их с особой тща­ тельностью и неиссякаемым терпением. Позднее, когда я читал те же самые лекции, часто случалось, что мой ассистент — в прошлом он помогал Рейке — говорил: «Профессор, это должно быть так». Я считал за лучшее придерживаться указаний Рейке и не вводить никаких новшеств» 3.

Питер ван Геер читал курс аналитической геометрии. «Ван Геер,— вспоминал Лоренц,— в своих увлекатель­ ных лекциях давал нам почувствовать поэзию матема­ тики».

8 Лоренц. Старые и новые проблемы физики, стр. 183.

18