ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 03.02.2024
Просмотров: 121
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Безусловно.
Председатель: Значит, начиная с 1 марта большевики и младотурки воевали против Армении? Знаете ли вы, обвиняемый, что это большевистско-турецкое наступление на Армению поддерживалось Москвой через Энвера -пашу, который на месте руководил наступлением?
Обвиняемый: Да, это тоже знал.
Эксперт Липманн: Прошу спросить, во сне или в полусонном состоянии он видел свою мать?
Председатель: К этому вернемся позже. Итак, сначала вам дали разрешение на 8-дневное пребывание, а потом вы получили разрешение на постоянное пребывание здесь?
Обвиняемый: Я подал прошение.
Председатель: Вы переехали на Аугсбургерштрассе, 51 в начале января?
Обвиняемый: В декабре.
Председатель: Регистрация была в январе. Ваш соотечественник Апелян там проживал?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Потом вы переменили квартиру?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Когда?
Обвиняемый: Примерно за две недели до этого.
Председатель: 5 марта вы переехали к г-же Дитманн. По какой причине?
Обвиняемый: Когда ко мне явилась мать, я решил убить Талаата. По этой причине я и переменил квартиру.
Председатель: Готовились, так сказать, к осуществлению своего замысла?
Обвиняемый: На второй день после заповеди моей матери я себе сказал, что я должен убить его.
Председатель: Начиная с этого момента вы стремились это решение привести в исполнение?
Обвиняемый: Когда я переехал на новую квартиру, то на короткое время забыл завет матери.
Председатель: Забыли?
(Переводчик Захарьянц: Это невозможно перевести. Можно сказать «вылетело из головы».)
Председатель: Я думаю, что вы переехали на новую квартиру именно потому, что ваша мать упрекала вас в безразличии.
Обвиняемый: В это время я был охвачен мыслями и сам себя спрашивал, как можно убить человека.
Председатель: Вы задавали себе вопрос, в состоянии ли вы убить Талаата-пашу?
Обвиняемый: Я сам себе говорил, что я не в состоянии убить человека.
Председатель: Я это не совсем понимаю. Вы только что говорили, что с того дня решили переселиться на Гарденбергштрассе. Следовательно, вы знали, что Талаат-паша проживал напротив?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Значит, вы намеревались жить от него поблизости?
Обвиняемый: После того как я услышал слова моей матери.
Председатель: Тогда и решили? Что же это было за решение?
Обвиняемый: Что я должен убить его.
Председатель: Теперь скажите, правда ли, что до этого вами было установлено пребывание Талаата-паши в Берлине?
Обвиняемый: Да, приблизительно за пять недель до этого я его видел.
Председатель: Где?
Обвиняемый: На улице вместе с двумя мужчинами он шел со стороны зоологического парка. Я услышал, что они говорили по-турецки и одного из них называли «паша». Я обернулся и увидел, что это Талаат-паша. Я шел за ними до кинотеатра. Перед входом в кинотеатр один из мужчин ушел. Я заметил, как он поцеловал Талаату руку и назвал его пашой. Затем эти двое вошли в какой-то дом.
Председатель: Не с этого ли момента у вас возникла идея убить Талаата?
Обвиняемый: Такой идеи не было. Но я себя плохо почувствовал, и, когда вошел в кинотеатр, как будто все картины резни вновь явились передо мной. Я вышел и пошел домой.
Председатель: Итак, вы говорили, что это было за 4-5 недель до вашего переезда на Гарденбергштрассе?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Значит, это неправда, что вы еще раньше знали, что Талаат-паша находится в Берлине?
Обвиняемый: Нет.
Председатель: Я этот вопрос задал потому, что согласно другому протоколу обвиняемый заявил, что приехал в Берлин, так как хотел учиться и, кроме этого, узнал, что Талаат находится в Берлине.
Защитник фон Гордон: Сказанное сейчас обвиняемым приблизительно соответствует его последним показаниям о том, что решение об убийстве возникло у него за две недели до совершения деяния, когда перед ним встал дух его матери, и поэтому он переселился на Гарденбергштрассе.
Обвиняемый: Да.
Председатель: С этого момента вы стали вести наблюдение за Талаатом-пашой и контролировать каждый его шаг?
Обвиняемый: Нет, когда я переехал на новую квартиру, я думал заниматься моими повседневными делами.
Председатель: Значит, вы были в состоянии заниматься своими обычными делами, продолжать уроки у девицы Байлензон?
Обвиняемый: Сначала я пытался продолжать свое образование. Когда я посещал профессора Кассирера, я чувствовал себя очень плохо, очень слабым, не мог работать. Поэтому я сказал девице Байлензон, что не смогу больше брать уроки, так как нуждался в отдыхе; и в самом деле последнее время я перестал ходить на занятия.
Председатель: При общении с вашими соотечественниками вы продолжали вести свой прежний образ жизни вплоть до 15 марта?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Ваша мать часто являлась к вам?
Обвиняемый: Картины резни очень часто виделись мне, а мать не так часто.
Председатель: Когда происходили эти явления, днем?
Обвиняемый: Нет, ночью.
Председатель: По какой причине вы в свое время обращались к профессору Кассиреру?
Обвиняемый: Я себя очень плохо чувствовал.
Председатель: Здесь, в Берлине, тоже были нервные припадки, не правда ли?
Обвиняемый: Несколько раз.
Председатель: Когда в первый раз?
Обвиняемый: Точно сказать не могу.
Председатель: Когда случился тот припадок, во время которого служащий банка поднял вас на Иерусалимской улице и доставил домой?
Обвиняемый: В Берлине. Этот припадок был первый.
Председатель: В то время вы еще проживали на Аугсбургерштрассе?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Как произошел этот первый припадок?
Обвиняемый: Я шел по Иерусалимской улице, не помню — у двери или посреди улицы — упал. Когда очнулся, то увидел, что вокруг стояли люди. Мне дали лекарство, какой-то чиновник спросил, где я живу, и проводил меня до подземной железной дороги. Там я вошел в поезд, и когда дошел до дома, то на лестнице снова упал.
Председатель: Для чего вы пошли к профессору Кассиреру? Из-за этих припадков? Или были другие болезни?
Обвиняемый: За помощью.
Председатель: Об этом припадке вы рассказали вашему соотечественнику Апеляну и разве не по его совету обратились к профессору Кассиреру? Хотя об этом мы еще услышим при допросе свидетелей.
Защитник фон Гордон: Я не совсем понял одно замечание. Правильно ли я понял, что обвиняемый, после того как снял квартиру на Гарденбергштрассе, чтобы быть близко к Талаату, на некоторое время это свое намерение предал забвению (или что-то вроде этого, что трудно было перевести), потому что задумался над невозможностью убить человека? Одним словом, то решение, которое он принял после видения своей матери, действительно оставалось твердым у него или на время было забыто и он занимался своими обычными делами, говоря себе, что нельзя убивать человека?
Председатель: Он сказал, что колебался в своем решении.
Обвиняемый: Такие колебания имелись. Когда я себя плохо чувствовал, тогда намеревался осуществить завет матери, но когда чувствовал себя хорошо, то говорил сам себе, что нельзя убивать человека.
Председатель: Значит, обвиняемый жил своей обычной жизнью, хотя ему это в некоторой мере и было трудно. Не было никаких перемен и в отношениях со знакомыми. Кто были ваши знакомые?
Обвиняемый: Терзибашян, Эфтиян, Калусдян, Апелян.
Председатель (переводчику Захарьянцу): Вы тоже?
Переводчик Захарьянц: Да.
Председатель: Начиная с января, кроме уроков у девицы Байлензон, что еще делали?
Обвиняемый: Бывал в армянских семьях, ходил в театр, на балы.
Председатель: Кажется, уроки танцев тоже брали?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Когда?
Обвиняемый: Начиная с января.
Председатель: Правда, что во время уроков танцев однажды с вами вновь произошел эпилептический припадок?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Правда ли, что и в январе у вас был припадок? Пожалуй, этот второй припадок и был тот, когда вы шли мимо банка, или это было позже?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Кроме этих двух — во время урока танцев и на улице — были еще другие?
Обвиняемый: Да, дома.
Председатель: Только дома? На улице нет?
Обвиняемый: Нет.
Председатель: Что еще делали?
Обвиняемый: Посещал семьи Терзибашяна, Эфтияна и Апеляна.
Председатель: Театры посещали?
Обвиняемый: Да, но больше всего ходил в кино.
Председатель: Сколько времени в день занимались?
Обвиняемый: По утрам занимался языками; я брал еще уроки у девицы Байлензон.
Председатель: Где кушали?
Обвиняемый: Определенного ресторана не было.
Председатель: После полудня тоже брали уроки?
Обвиняемый: Большинство уроков было во второй половине дня.
Председатель: Кроме обучения языкам, занимались ли изучением технических предметов?
Обвиняемый: Нет, всегда занимался только языками.
Председатель: Какие газеты читали?
Обвиняемый: У армян находил армянские газеты и читал.
Председатель: А иностранных газет не читали?
Обвиняемый: Раза два попадались русские газеты.
Председатель: Вернемся вновь к марту месяцу, когда переселились к г-же Дитманн. У вас были хорошие отношения с вашей бывшей квартирохозяйкой г-жой Штельбаум?
Обвиняемый: Очень хорошие отношения.
Председатель: У г-жи Дитманн тоже было хорошо?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Как же случилось, что вы совершили убийство?
Обвиняемый: Потому что об этом мать моя говорила, над этим я задумывался, и когда 15 марта я увидел Талаата-пашу...
Председатель: Где его увидели?
Обвиняемый: В комнате, когда, прохаживаясь, я читал, увидел, что Талаат оттуда выходит.
Председатель: Вы видели, что Талаат выходит?
Обвиняемый: Сперва я видел его на балконе своей квартиры, потом он вошел, я вновь вспомнил свою мать, она вновь стала передо мной, я увидел также перед собой того человека, который был виновником убийства моих родителей, братьев и сестер.
Председатель: Мысленно увидели ваших родных и подумали, что ведь Талаат-паша ответствен не только за кровь ваших родных, но и за пролитую кровь ваших соотечественников. Вы знали, что Талаат-паша должен выйти?
Обвиняемый: Нет.
Председатель: Что потом сделали?
Обвиняемый: В тот момент, когда он вышел, я схватил револьвер, побежал за ним и пристрелил его.
Председатель: Где хранился револьвер?
Обвиняемый: В чемодане, вместе с моим бельем.
Председатель: Револьвер был заряжен?
Обвиняемый: Да.
Председатель: С какого времени имели револьвер?
Обвиняемый: Я купил его в 1919 году, будучи в Тифлисе, и с собой привез. Я слышал, что, если турки снова придут и немцы не окажутся на месте, опять будет резня.
Председатель: Значит, когда Талаат из дома вышел, опять было видение? Вы в спешке бросились или спокойно подошли к чемодану?
Обвиняемый: Точно сказать не могу. Когда я его увидел, мать показалась передо мной, и я выбежал на улицу.
Председатель: Когда вы вышли, Талаата увидели на противоположном тротуаре?
Обвиняемый: Да, идущим по направлению к зоопарку.
Председатель: Вы подошли к нему, идя по Гарденбергштрассе?
Обвиняемый: Я побежал по другой стороне улицы, догнал его, потом пересек улицу и направился к нему.
Председатель: Вы разглядели его лицо? Заговорили с ним?
Обвиняемый:
Председатель: Значит, начиная с 1 марта большевики и младотурки воевали против Армении? Знаете ли вы, обвиняемый, что это большевистско-турецкое наступление на Армению поддерживалось Москвой через Энвера -пашу, который на месте руководил наступлением?
Обвиняемый: Да, это тоже знал.
Эксперт Липманн: Прошу спросить, во сне или в полусонном состоянии он видел свою мать?
Председатель: К этому вернемся позже. Итак, сначала вам дали разрешение на 8-дневное пребывание, а потом вы получили разрешение на постоянное пребывание здесь?
Обвиняемый: Я подал прошение.
Председатель: Вы переехали на Аугсбургерштрассе, 51 в начале января?
Обвиняемый: В декабре.
Председатель: Регистрация была в январе. Ваш соотечественник Апелян там проживал?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Потом вы переменили квартиру?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Когда?
Обвиняемый: Примерно за две недели до этого.
Председатель: 5 марта вы переехали к г-же Дитманн. По какой причине?
Обвиняемый: Когда ко мне явилась мать, я решил убить Талаата. По этой причине я и переменил квартиру.
Председатель: Готовились, так сказать, к осуществлению своего замысла?
Обвиняемый: На второй день после заповеди моей матери я себе сказал, что я должен убить его.
Председатель: Начиная с этого момента вы стремились это решение привести в исполнение?
Обвиняемый: Когда я переехал на новую квартиру, то на короткое время забыл завет матери.
Председатель: Забыли?
(Переводчик Захарьянц: Это невозможно перевести. Можно сказать «вылетело из головы».)
Председатель: Я думаю, что вы переехали на новую квартиру именно потому, что ваша мать упрекала вас в безразличии.
Обвиняемый: В это время я был охвачен мыслями и сам себя спрашивал, как можно убить человека.
Председатель: Вы задавали себе вопрос, в состоянии ли вы убить Талаата-пашу?
Обвиняемый: Я сам себе говорил, что я не в состоянии убить человека.
Председатель: Я это не совсем понимаю. Вы только что говорили, что с того дня решили переселиться на Гарденбергштрассе. Следовательно, вы знали, что Талаат-паша проживал напротив?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Значит, вы намеревались жить от него поблизости?
Обвиняемый: После того как я услышал слова моей матери.
Председатель: Тогда и решили? Что же это было за решение?
Обвиняемый: Что я должен убить его.
Председатель: Теперь скажите, правда ли, что до этого вами было установлено пребывание Талаата-паши в Берлине?
Обвиняемый: Да, приблизительно за пять недель до этого я его видел.
Председатель: Где?
Обвиняемый: На улице вместе с двумя мужчинами он шел со стороны зоологического парка. Я услышал, что они говорили по-турецки и одного из них называли «паша». Я обернулся и увидел, что это Талаат-паша. Я шел за ними до кинотеатра. Перед входом в кинотеатр один из мужчин ушел. Я заметил, как он поцеловал Талаату руку и назвал его пашой. Затем эти двое вошли в какой-то дом.
Председатель: Не с этого ли момента у вас возникла идея убить Талаата?
Обвиняемый: Такой идеи не было. Но я себя плохо почувствовал, и, когда вошел в кинотеатр, как будто все картины резни вновь явились передо мной. Я вышел и пошел домой.
Председатель: Итак, вы говорили, что это было за 4-5 недель до вашего переезда на Гарденбергштрассе?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Значит, это неправда, что вы еще раньше знали, что Талаат-паша находится в Берлине?
Обвиняемый: Нет.
Председатель: Я этот вопрос задал потому, что согласно другому протоколу обвиняемый заявил, что приехал в Берлин, так как хотел учиться и, кроме этого, узнал, что Талаат находится в Берлине.
Защитник фон Гордон: Сказанное сейчас обвиняемым приблизительно соответствует его последним показаниям о том, что решение об убийстве возникло у него за две недели до совершения деяния, когда перед ним встал дух его матери, и поэтому он переселился на Гарденбергштрассе.
Обвиняемый: Да.
Председатель: С этого момента вы стали вести наблюдение за Талаатом-пашой и контролировать каждый его шаг?
Обвиняемый: Нет, когда я переехал на новую квартиру, я думал заниматься моими повседневными делами.
Председатель: Значит, вы были в состоянии заниматься своими обычными делами, продолжать уроки у девицы Байлензон?
Обвиняемый: Сначала я пытался продолжать свое образование. Когда я посещал профессора Кассирера, я чувствовал себя очень плохо, очень слабым, не мог работать. Поэтому я сказал девице Байлензон, что не смогу больше брать уроки, так как нуждался в отдыхе; и в самом деле последнее время я перестал ходить на занятия.
Председатель: При общении с вашими соотечественниками вы продолжали вести свой прежний образ жизни вплоть до 15 марта?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Ваша мать часто являлась к вам?
Обвиняемый: Картины резни очень часто виделись мне, а мать не так часто.
Председатель: Когда происходили эти явления, днем?
Обвиняемый: Нет, ночью.
Председатель: По какой причине вы в свое время обращались к профессору Кассиреру?
Обвиняемый: Я себя очень плохо чувствовал.
Председатель: Здесь, в Берлине, тоже были нервные припадки, не правда ли?
Обвиняемый: Несколько раз.
Председатель: Когда в первый раз?
Обвиняемый: Точно сказать не могу.
Председатель: Когда случился тот припадок, во время которого служащий банка поднял вас на Иерусалимской улице и доставил домой?
Обвиняемый: В Берлине. Этот припадок был первый.
Председатель: В то время вы еще проживали на Аугсбургерштрассе?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Как произошел этот первый припадок?
Обвиняемый: Я шел по Иерусалимской улице, не помню — у двери или посреди улицы — упал. Когда очнулся, то увидел, что вокруг стояли люди. Мне дали лекарство, какой-то чиновник спросил, где я живу, и проводил меня до подземной железной дороги. Там я вошел в поезд, и когда дошел до дома, то на лестнице снова упал.
Председатель: Для чего вы пошли к профессору Кассиреру? Из-за этих припадков? Или были другие болезни?
Обвиняемый: За помощью.
Председатель: Об этом припадке вы рассказали вашему соотечественнику Апеляну и разве не по его совету обратились к профессору Кассиреру? Хотя об этом мы еще услышим при допросе свидетелей.
Защитник фон Гордон: Я не совсем понял одно замечание. Правильно ли я понял, что обвиняемый, после того как снял квартиру на Гарденбергштрассе, чтобы быть близко к Талаату, на некоторое время это свое намерение предал забвению (или что-то вроде этого, что трудно было перевести), потому что задумался над невозможностью убить человека? Одним словом, то решение, которое он принял после видения своей матери, действительно оставалось твердым у него или на время было забыто и он занимался своими обычными делами, говоря себе, что нельзя убивать человека?
Председатель: Он сказал, что колебался в своем решении.
Обвиняемый: Такие колебания имелись. Когда я себя плохо чувствовал, тогда намеревался осуществить завет матери, но когда чувствовал себя хорошо, то говорил сам себе, что нельзя убивать человека.
Председатель: Значит, обвиняемый жил своей обычной жизнью, хотя ему это в некоторой мере и было трудно. Не было никаких перемен и в отношениях со знакомыми. Кто были ваши знакомые?
Обвиняемый: Терзибашян, Эфтиян, Калусдян, Апелян.
Председатель (переводчику Захарьянцу): Вы тоже?
Переводчик Захарьянц: Да.
Председатель: Начиная с января, кроме уроков у девицы Байлензон, что еще делали?
Обвиняемый: Бывал в армянских семьях, ходил в театр, на балы.
Председатель: Кажется, уроки танцев тоже брали?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Когда?
Обвиняемый: Начиная с января.
Председатель: Правда, что во время уроков танцев однажды с вами вновь произошел эпилептический припадок?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Правда ли, что и в январе у вас был припадок? Пожалуй, этот второй припадок и был тот, когда вы шли мимо банка, или это было позже?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Кроме этих двух — во время урока танцев и на улице — были еще другие?
Обвиняемый: Да, дома.
Председатель: Только дома? На улице нет?
Обвиняемый: Нет.
Председатель: Что еще делали?
Обвиняемый: Посещал семьи Терзибашяна, Эфтияна и Апеляна.
Председатель: Театры посещали?
Обвиняемый: Да, но больше всего ходил в кино.
Председатель: Сколько времени в день занимались?
Обвиняемый: По утрам занимался языками; я брал еще уроки у девицы Байлензон.
Председатель: Где кушали?
Обвиняемый: Определенного ресторана не было.
Председатель: После полудня тоже брали уроки?
Обвиняемый: Большинство уроков было во второй половине дня.
Председатель: Кроме обучения языкам, занимались ли изучением технических предметов?
Обвиняемый: Нет, всегда занимался только языками.
Председатель: Какие газеты читали?
Обвиняемый: У армян находил армянские газеты и читал.
Председатель: А иностранных газет не читали?
Обвиняемый: Раза два попадались русские газеты.
Председатель: Вернемся вновь к марту месяцу, когда переселились к г-же Дитманн. У вас были хорошие отношения с вашей бывшей квартирохозяйкой г-жой Штельбаум?
Обвиняемый: Очень хорошие отношения.
Председатель: У г-жи Дитманн тоже было хорошо?
Обвиняемый: Да.
Председатель: Как же случилось, что вы совершили убийство?
Обвиняемый: Потому что об этом мать моя говорила, над этим я задумывался, и когда 15 марта я увидел Талаата-пашу...
Председатель: Где его увидели?
Обвиняемый: В комнате, когда, прохаживаясь, я читал, увидел, что Талаат оттуда выходит.
Председатель: Вы видели, что Талаат выходит?
Обвиняемый: Сперва я видел его на балконе своей квартиры, потом он вошел, я вновь вспомнил свою мать, она вновь стала передо мной, я увидел также перед собой того человека, который был виновником убийства моих родителей, братьев и сестер.
Председатель: Мысленно увидели ваших родных и подумали, что ведь Талаат-паша ответствен не только за кровь ваших родных, но и за пролитую кровь ваших соотечественников. Вы знали, что Талаат-паша должен выйти?
Обвиняемый: Нет.
Председатель: Что потом сделали?
Обвиняемый: В тот момент, когда он вышел, я схватил револьвер, побежал за ним и пристрелил его.
Председатель: Где хранился револьвер?
Обвиняемый: В чемодане, вместе с моим бельем.
Председатель: Револьвер был заряжен?
Обвиняемый: Да.
Председатель: С какого времени имели револьвер?
Обвиняемый: Я купил его в 1919 году, будучи в Тифлисе, и с собой привез. Я слышал, что, если турки снова придут и немцы не окажутся на месте, опять будет резня.
Председатель: Значит, когда Талаат из дома вышел, опять было видение? Вы в спешке бросились или спокойно подошли к чемодану?
Обвиняемый: Точно сказать не могу. Когда я его увидел, мать показалась передо мной, и я выбежал на улицу.
Председатель: Когда вы вышли, Талаата увидели на противоположном тротуаре?
Обвиняемый: Да, идущим по направлению к зоопарку.
Председатель: Вы подошли к нему, идя по Гарденбергштрассе?
Обвиняемый: Я побежал по другой стороне улицы, догнал его, потом пересек улицу и направился к нему.
Председатель: Вы разглядели его лицо? Заговорили с ним?
Обвиняемый: