Файл: Кокин Л.М. В поиске истины.pdf

хожей квартиры на первом этаже, среди неприметных фуражек, беретов и шляп лежит на полке белый тропи­ ческий шлем, как белый экзотический купол. Значит, хо­ зяин не в экспедиции, а либо вернулся, либо готовится к ней. Во дворе перед окнами разбиты палатки, от чего двор стал похож на экспедиционный лагерь; по сосед­ ству на огороженных проволокой домах крупными бук­ вами выведено: «Здание аварийное, вход воспрещен». А в отцовской квартире перемен не заметно, ни от вре­ мени, ни от землетрясения.

Сын приехал к отцу, начальник Каракумского отряда к начальнику Южно-Туркменской экспедиции, доктор исторических наук Массон к доктору исторических наук Массону. Младший доложил старшему об Алтыне, и старший живо расспрашивал его: от этого памятника можно многого ожидать, да и сам он давненько в тех местах не бывал. Потом старший стал рассказывать младшему о Китабе, о своей 78-й экспедиции, в которую собирался ехать, о необычном слоеном земляном пироге, «прочитанном» с помощью жуков и моллюсков, где под городом XVIII века Китабом, что возле города Шахрисябза, близ которого в XIV веке родился Тамерлан, ле­ жит раннесредневековый город Кеш, а под этим горо­ дом Кеш лежит древний город Ксениппа, упоминаемый при Александре Македонском. Впрочем, нет, сначала отец все-таки рассказал не о Китабе, не о Кеше, не о Ксениппе — рассказал о зинзиля. «Я своих поднял, ве­ лел, если гул повторится, всем немедленно стать в двер­ ные проемы. А кругом, знаешь ли, крик! Соседка выско­ чила во двор в ночной рубашке! Ты ее знаешь, образо­ ванная женщина, дочь профессора медицины. Кричит сыну: прыгай, прыгай! Тот все никак не решался, но мать кричит, он и прыгнул с третьего этажа — по сей день, видишь ли, на костылях ходит... Ну, а я побрился и сел работать. Ты же знаешь, я привык рано вставать...»

164

4

—Доброе утро, Саша.

—Доброе утро, Вадим.

—Доброе утро, Толя.

—Доброе утро, Вадим Михалч.

—Доброе утро, Юра.

—Доброе утро, Юра.

—Доброе утро, Юра!

Как ни деликатна экспедиционная форма команды «Подъем!», Юре придется подать свою реплику. Мамед без ошибки расшифровал загадочную телеграмму, «пер­ вого со вторым автобусом» Массой был в Душаке, к ве­ черу Мамед привез его в лагерь. «Ну как Ташкент?» — набросились на него. «Ничего, хорошо, я ожидал худ­ шего... Отец в порядке и к твоим,— повернулся он к Сарианиди,— заходил, все здоровы... правда, ночуют во дворе, домик треснул, но все здоровы, тебе кланялись. Нет, я думал, что будет хуже... Им повезло, толчки вер­ тикальные, не то что в Ашхабаде!..»

Предсказанное Толей Щетенко учащение экспеди­ ционного пульса пока не больно-то замечается, хотя сам Массон-младший не ходит по лагерю, а бегает, как бы задавая тем самым всему отряду бодрящий ритм. Правда, собственный Толин ритм «зачастил» еще нака­ нуне. В ожидании Массона Толя драил свой бедняцкий квартал, как моряк палубу на подходе к порту. Он чи­ стил его, подметал, подравщівал стенки и разделывал углы, одним словом, привел раскоп в такой вид, что хоть фотографируй и ставь снимок в статью. Вообще Толя держится именинником. Как-никак он приготовил Мас­ сону неплохой сюрприз — игрушки, которые мы с ним клеили, и, возможно, успел уже похвалиться находкой.

165

Или, может быть, сияет в предвкушении, нетерпеливо ожидая от Вадима Михалча фразы: «Ну что же, Толя, пойдемте к вам, посмотрим...»

Вместо этого Вадим Михалч облачился после зав­ трака в зеленую офицерскую рубашку, повязал темный галстук и отбыл с Мамедом в аул Меапа с дипломатиче­ ской миссией. Раскопки на Алтыне продлятся пе один год, памятник первоклассный, узловой, поэтому Массон придает немаловажное значение контакту с местными' жителями. Необходимость этого диктуется отнюдь не сентиментами, к ним у Массона-младшего не заметно склонности. Как под каждым его поступком, здесь имеется разумная почва. Еще несколько лет назад на­ брать в близлежащем ауле рабочих для экспедиции не составляло проблемы. Людей привлекал заработок, ка­ кой-никакой, да верный. Теперь в колхозе на трудодень стали зарабатывать побольше, чем у археологов; остается рассчитывать лишь на сознательных помощни­ ков. Массон-младший подобрал в Ташкенте неплохой материал для популярной лекции, которую назвал «Древности Меана — две эпохи величия и славы». Пер­ вая из эпох была связана с первобытным Алтыном, вто­ рая — со средневековьем, с именем местного уроженца, ученого и поэта Абу Саида, современника Авиценны. Мавзолей Абу Саида сохранился на окраине тепереш­ него аула. Массон поехал в аул с предложением про­ честь лекцию и показать раскопки старшеклассникам, у которых как раз кончались занятия. Разумеется, он приглашает также всех желающих. Тем, кто захочет по­ ближе познакомиться с трудом археологов, найдется работа — часа два-три побросать землю. Он выехал из лагеря сразу после завтрака, чтобы иметь день в запасе: на Востоке любят в делах обстоятельность. Однако управился неожиданно быстро, к обеду; условился на ближайшее воскресенье.

166

Толя Щетенко тем временем еще подчистил свой квартал и, как только Массон вернулся, услышал от него долгожданную фразу. До того часа, как па Толин раскоп наползает косая тень от стены, постепенно раз­ ворачиваясь, как веер, до того благодатного часа было еще бесконечно далеко, солнце висело в зепите, как лампа на потолке, но Массон надел шорты и белый по­ лотняный колпак наподобие берета, взял нож и сказал: «Ну, Толя, пойдемте к вам и посмотрим». Толе ничего не оставалось, как поспешить за своим учителем; у Мас- сона-младшего, при его росте, шаг — метр; поднявшись па раскоп, он выслушал объяснения и, присев на кор­ точки, принялся пырять ножом Толины труды. От рас­

рельеф был безнадежно испорчен.

Сырцовая архитектура требует от раскопщика совер­ шенно особого навыка. Тому, кто привык иметь дело с каменными, бревенчатыми или кирпичными строениями, па сырце приходится набивать руку заново. Обожжен­ ный кирпич или камень даже лопата пе спутает с запол­ нением — забившей остатки древних стен землей. Сырец же от слежавшейся веками земли — зачастую такой же глины — отличить не просто. Лопатой тут все переко­ режишь, но и более чуткий нож не всегда вносит яс­ ность. Сильнее пырнешь — примешь стену за землю, слабее — наоборот. Только постоянная тренировка по­ зволяет чувствовать сырцовый кирпич.

Если повезет, раскопщика может выручить дождь. На подсыхающей земле, как на негативе, проступают древние стены — они медленнее отдают влагу. Деньдва будет видно всю планировку, спешите ее засечь, пока памятник вновь не «замкнулся к себе»!

Жаль, на дождь здесь надежда плохая.

Массон не хочет терять свой навык, хотя интересуют

167

его отнюдь не детали первобытных построек. Он под­ ходит к памятнику с крупномерной линейкой. Его инте­ ресует, если можно так выразиться, история доистори­ ческих времен. И он изучает ее планомерно, целеуст­ ремленно, обдуманно, эпоху за эпохой, тысячелетие за тысячелетием, не всегда в строгой последовательности, но стараясь не повторяться. Чтобы изучить эпоху, надо знать материал: ведь он археолог. Для него узнать озна­ чает не только прочесть. Не только прочесть, запомнить, осмыслить. Но — увидеть, потрогать, самому откопать. Он копал неолит (Джейтун). Копал раннемедный век — энеолит (Кара-тепе). Он копал позднюю бронзу и ран­ нее железо (Мисриан, Маргиана). Копал античность (Нису) и средневековье. Не найдя в Средней Азии па­ мятников древнекаменного века, уже будучи доктором паук, он отправился в Красноярскую экспедицию как стажер — смотреть, как копают палеолит. Лишь эпоха позднемедного века и бронзы — меж Кара-тепе и Маргианой — оставалась во многом загадкой. Не для него одного. Это ощущалось как пробел в среднеазиатской археологии. Для Массона раскопки Алтын-тепе — Золо­ того холма близ иранской границы — путешествие в эпоху, которой не хватало науке.

Под немилосердно шпарящим солнцем Массон неми­ лосердно кромсает Толин раскоп, и ведь спорить с ним не приходится. Толя начал у Массона-младшего как студент. Потом был аспирантом. А теперь приходится расплачиваться за книжные годы: пока готовил свою диссертацию по древней Индии, пропустил несколько экспедиций. Не совсем только ясно: этот очередной урок — демонстрация или экзекуция? И наверное, Мас­ сон, который редко совершает необдуманные поступки, преднамеренно отправился на раскоп в самое пекло, как не случайно, вероятно, и то, что он вообще обра­ щает мало внимания на комфорт в экспедиции. Рас­

108

копки на Алтыне продлятся не год, не два. Может быть, пять лет. Или даже десять. Казалось бы, разумно при­ везти сюда разборные домики; газ в баллонах; поста­ вить газовый холодильник. И вероятно, всего этого можно добиться, хотя, наверно, добиться не просто. Массон не делает этого не потому, что жалеет время и силы. Точнее, не только потому, что жалеет. Он в прин­ ципе против комфорта в поле. Его самого воспитывали на энтузиазме (это слово звучит у него безо всякого па­ фоса, по-деловому), и он так воспитывает других. Хоть ты теперь и кандидат наук, терпи, учись, закаляйся! А устрой здесь комфорт, холодильник, кондиционер — потянутся все, кому не лень, за экзотикой!..

Вдуше Толя, скорей всего, не согласен с Массоном, но виду не подает. Терпит. Закаляется. В конце концов, уважение учителя куда важнее мелких удобств. Заслу­ жить его не так-то легко, Массон ведь и себе не делает скидки. Превращение «комнатного мальчика» в жестко­ ватого Тигра пустыни отчасти прошло на глазах у Толи, хотя начала он и не захватил. И естественно, далеко не сразу уразумел, что превращением этим человек обя­ зан в первую очередь самому себе.

Впервый свой сезон на Джейтуне Толя услышал побасенки о том, как Массон ел кобру на Яз-дене и ел варанов зем-зем. «Точно, было,— подтверждал Сариаппди,— я не стал, а Вадим съел».— «Зачем?» — недоу­ мевал Толя. «Змею интересно было попробовать,— объ­ яснил Массон,— а варанов... их четыре штуки в шурфе нашли, когда с едой было плохо».— «Но вараны пита­ ются падалью!» — «Эти чистые были, мы желудки им

осмотрели, когда убили. Зато зажарили — запах стоял на весь лагерь! Правда, мясо оказалось невкусным...» Толя принял тогда это объяснение, как принимал безо­ говорочно все, что исходило от Массона. На самом же деле объяснение было поверхностным. Не только ради

169

интереса или от голода и уж конечно не из хвастов­ ства ел эту пакость Массон: он одолевал в себе ком­ натного человека.

На Джейтун Толя Щетенко, в сущности, попал слу­ чайно. Приехал из Ленинграда в Ашхабад, в ЮТАКЭ, с письмом к Массоиу-старшему и в дверях экспедици­ онной конторы столкнулся с Массоном-младшим. Тот его не узнал, пришлось напомнить, откуда знакомство: Толя познакомился с Массоном на лекциях, Массоп с Толей — на экзамене. В том году молодой преподава­ тель Ленинградского университета впервые стал читать курс лекций; Толя оказался в числе первых слушате­ лей. Всякий раз перед тем, как начать, лектор извлекал из кармана листок бумаги и клал перед собой. Цоначалу студенты, естественно, приняли листок за шпаргалку, однако очень скоро убедились, что Массону она ни к чему. На бумажке красным карандашом было крупно написано: «Не волнуйся, не спеши»... Затем наступила нора убедиться, что шпаргалки ни к чему им самим. Они явились на экзамен всей группой, и Массон дал им возможность готовиться, как хотят. Спрашивал он не по лекциям, а вообще — щупал кругозор человека. После того как первый из них завалился, остальные сказали, что придут другой раз... К мелочам Массон не придирался. Не беда, если студент перепутал орнамент. Главное — научить его мыслить. Сравнивать. Обобщать. Извлекать порядок из груды фактов.

— Что же, Толя, вот так будет, пожалуй, верно,— говорит Массон, поднимаясь с земли на раскопе Ще­ тенко,— теперь можно снимать план и фотографиро­ вать.

— Вадим Михалч, пойдемте, покажу вам игрушки. Пока Толя, спустившись в лагерь, приносит в боль­ шую палатку картонную коробку из-под «масла живот­ ного», куда мы с ним сложили проклеенные фигурки,

170

приехавший из аула Мамед подает телеграмму Массону. Телеграмма — событие в лагере, текст читается вслух: «Прошу сообщить институт возможность вашего вы­ ступления защите Лаушкина Москве пятого июля».

Спрятав листок с текстом в задний карман шортов, Массон поворачивается к столу, на котором Толя раз­ ложил, как в музее, свою коллекцию. Достаточно бег­ лого взгляда, чтобы оценить находку.

— Интересно, очень интересно!

При этих словах даже пышная Толина борода не в состоянии затенить разлившегося по круглому лицу сияния.

Снова в ход пошел клей БФ, разведенный в спирте. Но клеить теперь — механическая работа. Главное — подобрать друг к дружке осколки. Работа напоминает игру «Что ты видишь в облаке (или в кляксе)»: один узнает в причудливых очертаниях и силуэт корабля, и человеческий профиль, и фигуры зверей. Другой ничего, кроме облака (или кляксы), не видит. Побеждает вооб­ ражение.

В игре с обломками древних игрушек — кто скорей соберет статуэтку — Толя явно уступает. Массон мол­ ниеносно выхватывает с разных концов стола бесфор­ менные на первый взгляд осколки и, сложив их вместе, неожиданно превращает то в женскую фигуру, то в оче­ редного бычка, то в запряженную верблюдом повозку.

Его захватил азарт этой требующей напряжения игры. Но, в сущности, он вовсе не считает находку ре­ зультатом работы, каким она стала бы для многих дру­ гих археологов (по отцовской терминологии, выходцев из пыльного шкафа). Для него это фактический мате­ риал, вещественные доказательства, исходная точка для последующих построений. Его интересует уклад эпохи. А вещи — лишь постольку, поскольку, согласно старой археологической истине, они «без людей не ходили». Из

171