Файл: Кокин Л.М. В поиске истины.pdf

Чтобы получить узкий молекулярпый пучок в по­ мещенной между полюсами магнита трубке, надо было откачивать оттуда воздух древним дедовским насосом. Откачивать ночами, сутками. За насосом надо было не­ отрывно следить: ток то и дело выключали. Необходи­ мую для работы насоса воду приходилось таскать вед­ рами за полверсты... По вечерам долго засиживались в тесной лаборатории возле печки с трубой, выведенной в единственное окно. Сооружение страшно дымило, но с дымом мирились ради тепла и за немудреным ужином обсуждали, как быть. Это проклятое пятно молеку­ лярного пучка — оно должно быть четким, как точка, как след от укола! Вместо этого оно получается расплывчатым и широким. Надо перебрать насос, он никуда не годится, надо достать для него лучший сорт масла...

Впрочем, трудно сказать, что было проще тогда — наладить опыт или поместить в журнале статью. Типо­ графские возможности юной республики не превышали ее лабораторных возможностей. Пока Семенов со своим лаборантом Юлием Харитоном бился над опытной уста­ новкой, а помеченная декабрем 1У20 года статья Ка­ пицы и Семенова путешествовала в Берлин, где печа­ тался тогда «Журнал Русского физико-химического об­ ществу», пришло сообщение: немецкие физики Штерн и Герлах поставили подобный же опыт. В этом не было ничего удивительного. Лишь тому могли удивляться петроградские физики, что, пользуясь учебными прибо­ рами, на которых практиковалось не одно поколение сту­ дентов, в помещении, которое отпаивалось печкой-бур­ жуйкой и снабжалось водою из бака (в каковой с утра требовалось натаскать эту воду в ведрах),— что в этих условиях они находились на верном пути к результатам.

Результаты эти вошли в учебники. Спустя два де­ сятка лет обогнавший «рентгеновцев» Отто Штерн удб-

14

стоился Нобелевской премии по физике за своп, став­ шие классическими, работы. Начались же они с того самого опыта, над которым ломали голову в своей бед­ ной, холодной, незабываемой лаборатории запечатлен­ ные кистью Кустодиева «будущие знаменитости»...

В ДАЛЬНЕЕ ПЛАВАНИЕ

Николай Семенов стал нобелевским лауреатом поз­ днее, чем Отто Штерн, и притом по другому разделу науки — по химии.

Ему запомнилось на всю жизнь, как в пятом классе учитель попросил его: «Семенов, расскажите про хлор».

за учебник и не смог отложить, пока не прочел целиком, хотя вполне бы мог остановиться на том месте, докуда дошли одноклассники. Он обстоятельно рассказал тогда на уроке о желто-зеленом газе, который относится к га­ логенам, химически очень активен и образует многие соединения, в том числе всем известную поваренную соль. И удовлетворенный учитель сказал, обращаясь к классу: «Смотрите-ка, сам зеленый, как хлор, а как все понял!»

Учитель перехвалил его. Он понял далеко не все. Взять хотя бы ту же поваренную соль. Соединение нат­ рия с хлором. Почему зеленый ядовитый газ, соединив­ шись с мягким блестящим металлом, превращается в вещество, совершенно не схожее ни с тем, ни с другим? Что при этом происходит? В рождественские каникулы, накупив в аптеке колб и химикатов, пятиклассник ре­ шил получить ответ на свой вопрос — то был первый вопрос, заданный природе будущим ученым.

Итак, он сжег натрий в хлоре, смыл осадок со сте­ нок, отфильтровал его. выпарил, посыпал на хлеб и

15

съел, убедившись тем самым, что состав поваренной соли именно таков, как описан в учебниках, но так и не уз­ нав, откуда берутся непонятные свойства соединения. На это в учебниках ответа не было. И он продолжил свои опыты, перейдя к горению и взрывам, что отнюдь не приводило в восторг домашних, особенно после того, как во время очередной демонстрации химических чудес поцарапало носы гостьям-гимназисткам.

Но все это было еще не вполне серьезно, пока в кон­ це шестого, предпоследнего класса не попались ему в руки две книжки и не поразили его. Пройдет почти чет­ верть века. Тридцативосьмилетний академик Семенов в предисловии к «Цепным реакциям» — главному труду своей жизни — скажет: «Я имел смелость посвятить эту книгу Сванте Аррениусу и Вант Гоффу. С ранней юно­ сти моей мечтой было посвятить свой первый большой труд двум моим великим заочным учителям, книги ко­ торых заставили меня заняться физикой со специальной задачей — научиться ее применять к химическим проб­ лемам».

Вот с какой целью ученик Самарского реального учи­ лища решил изучать физику в Петербургском универси­ тете. Но осуществить это намерение не так-то просто. Реалисту полагается идти в технический институт, путь в университет лежит из гимназии. От реалиста требует­ ся сдать добавочный экзамен, латынь...

Отец отговаривал: напрасно ты это задумал. Ну, добьешся своего, ну, кончишь университет — кем ты бу­ дешь? Учителем?.. «Нет,— отвечал уверенно сын.— Буду ученым». С гимназическим курсом латыни он раз­ делывается за полгода, и по случайному совпадению в тот день, когда его товарищи отправляются за город от­ мечать окончание училища, ему предстоит держать эк­ замен... Тройка с минусом открывает перед ним уни­ верситетские двери.

16

переменного тока в постоянный высокого напряжения. Ему кажется, что таким образом можно в крупных масштабах осуществить «разложение материи». В то же время его обуревает идея устройства высоковольтных генераторов большой мощности на электростатическом принципе. Вполне вероятно, что во многих случаях по­ добные генераторы могли бы вытеснить динамомашину. Идеей заинтересовались в Госплане и Главэлектро. Се­ менов списался со старым своим другом Капицей, и Фи­ зико-технический институт ходатайствует о командиро­ вании Семенова в Кембридж «для проектирования вме­ сте с Капицей под руководством Ротсерфорда мощных высоковольтных и магнитных установок». Но эти «элек­ трические» идеи не мешают ему одновременно обдумы­ вать электронные явления в химии и готовить большую статью на эту тему. А когда два года спустя он наве­ щает Капицу в Кембридже, «электрические» идеи уже пе очень волнуют его. Он взбудоражен новыми.

«Мы жили, как на вулкане»,— вспоминают его уче­ ники. Им казалось, что Семенов разбрасывается, а он, как локатор, поворачиваясь к разным научным пробле­ мам, ведет широкий поиск, нащупывает достойную цель.

...Электронные представления служили путеводною нитью физикам двадцатого века, однако можно было до­ пустить, что это не более чем удачная рабочая гипотеза, применимая только в том кругу явлений, для которых она создана. Как доказать, что это не так? Что электрон­ ные представления отражают действительность, что они универсальны? — думал он. Надо применить их к дру­ гой цбласти, думал он, и сравнить результаты с теми, которые получены в этой области другими методами. Такою областью виделась ему привлекавшая его с юных лет химия, ведь именно ради нее семнадцатилетний юнец когда-то отправился изучать физику. Оттесненный

18

на время интерес готов прорваться наружу. Считая себя теперь физиком, а не химиком, ибо его больше интере­ суют общие закономерности, чем индивидуальное, част­ ное поведение вещества, все упорнее Семенов возвра­ щается к мысли, что необходим мост от новой, электрон­ ной физики к классической химии...

Приступить к «постройке» моста заставляет его слу­ чай — так, по крайней мере, кажется ему самому.

ОБЪЯСНЕННЫЕ ЧУДЕСА

Случай явился к Семенову однажды вечером в об­ разе миловидной девушки, только что окончившей уни­ верситет и просившей принять ее в лабораторию. В трех лабораторных комнатах было тесно. Все были заняты своими работами, и не хотелось ставить еще одну новую тему. Словом, хотя он и согласился принять девушку, но сделал это без особого желания и тему для нее вы­ брал случайно. «Если бы я знал, что эта двойная слу­ чайность определит в дальнейшем работу всей моей жизни!» — писал он впоследствии.

Зиночка Вальта — так звали новую сотрудницу — под руководством Юлия Харитона (уже не робкого первокурсника, а опытного экспериментатора) стала изучать свечение при окислении фосфора. Вскоре мало кого занимавшие опыты с «холодным» огнем привлекли внимание всей лаборатории. Исследователи разводили руками и, как ни искали, не могли найти объяснения обнаруженным чудесам.

Статья Харитона и Вальта с описанием полученных и непонятых результатов была напечатана в научном журнале. Вальта вскоре перешла в другой институт, а Харитон уехал в длительную командировку. Этим бы все и кончилось, мало ли незаметных, «проходных» ра­ бот на том и кончается, что автор публикует статью...

19

И для Зиночки Вальта, действительно, этим все кончи­ лось.

Странная судьба была уготована милой жизнерадо­ стной девушке. Вот уже сорок с лишним лет в десятках научных работ упоминают ее фамилию, но никому не известно, что сталось с нею. «Харитон п Вальта, Хари­ тон и Вальта»... Сама истина опахнула ее своим крылом, но Зиночка этого не ощутила. Если бы она хоть немного могла заглянуть вперед, если бы хоть предчувствие чтото шепнуло ей, разве ушла бы она в другой институт, чтобы навсегда расстаться с тою областью науки, нача­ ло которой положила своими руками?..

Да и будущий академик Семенов еще не понял того, что зеленоватые вспышки фосфора осветили весь его будущий путь. И — вполне вероятно — путь был бы иным, когда бы на статью Харитона и Вальта не от­ кликнулся знаменитый немецкий химик Макс Боденштейн, который без обиняков объяснил полученные ре­ зультаты ошибками опыта.

Доводы Боденштейна были очень серьезны. В самой лаборатории явно засомневались в правильности опытов с фосфором, а но институту поползли разговоры, что Се- менов-де, конечно, неплохой организатор, этого от него не отнимешь, но в научной работе легкомыслен... Со­ трудниками Семенова были студенты или, подобно Харитону, только что окончившие институт молодые физики. Среди них — два будущих академика, три чле- иа-корроспондента, два члена Украинской Академии наук, но критики но могли этого знать заранее, так же как не могли знать и того, что сомнительные опыты с фосфором в конце концов приведут их коллегу на тор­ жественную церемонию в Большой зал Концертного дворца в Стокгольме, где под звуки величественной му­ зыки шведский король вручит ему диплом и медаль нобелевского лауреата.

20

Самому проверить спорную работу, учтя замечания Боденштейна,— что еще оставалось Семенову? Ради это­ го пришлось поступиться собственной темой. Он был занят тогда теорией так называемого теплового пробоя диэлектриков, ставил целую серию опытов, чтобы про­ верить ее. Нехотя откладывает Семенов свою работу. Еще и еще раз продумывает раскритикованные опыты Харитона и Вальта и все больше убеждается в том, что боденштейновское объяснение неверно.

Он решает провести работу по-новому, чтобы окон­ чательно прояснить дело.

...Когда новая, измененная установка была собрана, не только повторилось то же, что наблюдали Харитон н Вальта, но обнаружилось еще много удивительных фак­ тов. Самое главное — поразительно резкий переход от почти полной инертности вещества к бурному, взрыв­ ному течению процесса. И тут у Семенова сверкнула догадка.

Похоже, что гениальность заявляет о себе неожидан­ ностью сопоставлений, отдаленностью аналогий. Не сложно связать яблоко с грушей, куда сложнее — с си­ лою тяготения. Далекие понятия, как электроды, дают при сближении ослепительную искру. Эврика! Осени­ ло! — и гений хлопает себя по лбу ладонью.

Существует, впрочем, и другое объяснение того, как делается открытие. Принадлежит оно У. Р. Эшби, од­ ному из столпов кибернетики. «Когда несколько ученых пытаются решить задачу, мы думаем, что тот, кто ре­ шит первым, обладает выдающимися умственными ка­ чествами. В таком убеждении не больше смысла, чем в попытке объяснить феноменальные способности од­ ного из 1024 человек, которому удалось угадать, в ка­ ком порядке выпадет 10 раз подряд подбрасываемая монета...» Иными словами, «Эврика!» — это возглас сча­ стливца. Почти то же самое, что «Повезло!». Но даже

21