Файл: Кокин Л.М. В поиске истины.pdf

скважинам заворачивает в аул, на почту. Пышное об­ лако пыли за машиной оседает на плосковерхие кубики глинобитных домов, на жестяные серые листья деревьев, на прячущихся в их скупой тени ишаков, полоскающих морды, и ребятишек, полоскающих ноги в мутных ары­ ках. В голых дворах возвышаются, как порожние пьеде­ сталы, глиняные круглые печи для выпечки лепешек — тандыры. Пропуская машину, по складам, неловко, как на ходули, поднимает из пыли свой горб, сперва зад, потом перед, разлегшийся на дороге верблюд.

Вот и почта. Сарианиди возвращается к машине, набычась, морщит лоб под туркменской папахой волос. Молча протягивает бумагу, которая затем переходит из рук в руки, вызывая оживленные возгласы. Долгождан­ ная телеграмма Массона. Написанный от руки текст гла­ сит: «Буду первого сарым автубуза пос. Вадим».

Уодного Мамеда не возникает вопросов.

—Когда уезжал, Вадим Михайлович говорил, встре­ чайте в Душаке, постараюсь вторым автобусом. Так и пишет: «Буду первого со вторым автобусом. Вадим».

Укого-то все же остаются сомнения:

—А что значит «пос», Мамед?

—Пос. Вадим! Это значит: подпись Вадим,— не за­ думываясь, объясняет Мамед.— Ученый, а не пони­ маешь, да?

3

Подземный толчок, положивший начало ташкент­ скому землетрясению, долгому и разрушительному, раз­ будил жителей города в 5.23 утра 26 апреля. Профессор Массон проснулся несколько раньше; не без труда вы­ работанная привычка рано вставать с годами преврати­ лась в потребность. В 5.24 профессор поднял с постелей

156

своих домашних и приказал им одеться. Деловито со­ общил о слышанном непосредственно перед толчком под­ земном гуле и велел, в случае, если гул повторится, всем немедля вставать в дверные проемы, указав, кому куда становиться.

Самый факт землетрясения в зоне сейсмической ак­ тивности не вызвал у профессора особого удивления. Для специалистов-сейсмологов, возможно, оно и оказа­ лось неожиданностью, поскольку они не знали истории. Зинзиля здесь были и будут, в том числе и такие, очаг которых в Каржантауском разломе под центром Таш­ кента. На память профессору приходили слышанные и читанные когда-то описания зинзиля столетней дав­ ности.

В воспоминаниях профессора Массона не было и следа старческого брюзжания. Отнюдь. Все, что он при­ помнил, имело, по его мнению, прямое касательство к обсуждавшимся планам восстановления Ташкента. Со­ бранные профессором факты могли помочь верно отве­ тить на главный вопрос — где и как строить город. Про­ фессор отправляется к секретарю ЦК. Люди, знающие археолога Массона, едва ли усмотрят в этом поступке что-либо необычное.

За долгую жизнь в науке, с того знойного самарканд­ ского лета, когда пятнадцатилетним мальчишкой при­ шел он к Василию Лавровичу Вяткину на раскопки Афрасиаба, профессору археологии Массону приходи­ лось заниматься самыми разнообразными делами.

Как подобает истинному археологу, он копал ан­ тичные и средневековые памятники на Афрасиабе и в Термезе, на Нисе и в Мерве... В начале 30-х годов, когда приступали к реставрации самаркандского Регистаиа, в яму под падающим, как Пизанская башня, се­ веро-восточным минаретом медресе Улугбека, который решено было выпрямить, фанатик-мулла спустил на

157

«осквернителя» огромный камень. Массона спасло лишь чудо. В начале 40-х годов он вскрывал в Гур-Эмире мо­ гилы, дабы убедиться в их подлинности. Под черным нефритовым намогильным камнем, в гробу из арчевых досок, сколоченных коваными гвоздями, под истлевшими темно-синими парчовыми лоскутами он обнаружил ске­ лет Тамерлана с вытянутыми, сведенными в кистях ру­ ками и головой, обращенной в сторону Мекки. В общем, все это было в порядке вещей, не преступало границ профессии.

Йо помимо того он писал для медиков об истории люиса и зобной болезни. Для географов — о колебаниях поверхности горного озера Иссык-Куль на протяжении веков. Для военных — историю переправ через АмуДарыо. Для метеорологов — историю климата в Средней Азин за 700 лет, используя для этого массу источни­ ков — от житий святых до дендрологических срезов. На сессии института коневодства Массон докладывает о про­ исхождении локайской породы лошадей. Такая лошадь была у него под седлом в экспедиции и две недели ла­ зала по горам раскованной как нп в чем не бывало. В 30-х годах археолог Массон указал геологу Наследову, где искать золото в Средней Азии,— он вычитал об этом в старых книгах. В 1942-м, когда ртутные рудники в Донбассе оказались за линией фронта, профессор-архео­ лог вспомнил, что ему встречались упоминания о древ­ них разработках, и после трех недель розысков подал в Геолком докладную: ищите ртуть под Бухарой.

Не разбрасывался ли он? Не метался ли, как щепка, чье движение в потоке определяется моментальным со­ отношением сил? Не разменивал ли драгоценный багаж энциклопедических своих познаний на мелкую, хотя по­ рой и звонкую, монету повседневных практических на­ добностей?.. Теперь, когда наступила неизбежная пора подведения итогов, он отвечает: нет. Нет и нет. Никогда

158

он не считал археологию наукой, замкнутой в прошед­ шем. Изучая следы давней деятельности человека, ар­ хеолог добывает знание; и сам он не был скрягой, скорее мотом. Не прикрывался панцирем личных интересов. Не мог себе позволить такой роскоши. Возможно, многое из того, что ему удавалось сделать, следовало бы назы­ вать прикладной археологией! Пусть снобы от пауки именуют его теперь «образованным краеведом», со своим «разбросом» он был сыном, продуктом и жертвой своей эпохи. Недавно профессор писал своему ученику в Аф­ ганистан: «Вы первый афганский археолог, и Вы обя­ заны быть такою же «жертвой», как я».

Когда до революции Массон начинал у Вяткина на Лфраснабе, в Средней Азии насчитывалось пять архео­ логов. Теперь количество среднеазиатских археологов определяется трехзначным числом, большинство из них— ученики М. Е. Массона. Нужно лп требовать от учеников, чтобы они унаследовали разносторонность учителя, когда они вправе позволить себе роскошь вы­ бора? Теперь, когда наступило время специалистов, для учителя главное, чтобы его ученики не стали «выход­ цами из пыльного шкафа». Пускай музеи ищут вещи, археологи должны изучать землю! — этого взгляда ар­ хеолог Массон держался даже в ту пору, когда был в Самарканде директором музея...

«Читая» землю, грамотный натуралист многое уви­ дит там, где «пыльный» археолог ровным счетом ничего не заметит.

При раскопках древнего городища был обнаружен необычный «пирог» — мощные культурные слои разде­ лялись прослойкою естественных наносов. В прослойке, па глубине сантиметров пятнадцати, профессор заметил характерную «двухкомнатную» норку крупного жука копра. Этот житель жаркого пояса не раз ему встре­ чался. В одной из давних экспедиций придумали даже

159

забаву — положив трехлинейную винтовку на каран­ даши, как на катки, привязать ее к жуку; копр волок громоздкий «прицеп»... Едва ли выходец из пыльного шкафа обратил бы внимание на эту норку, а уж того, что, устраивая ее, жук обычно уходит в землю метра на полтора, он наверняка бы не знал. А Массон знал. И сде­ лал вывод, что жук прорыл свою норку, когда над нею был слой земли в десяток раз толще, чем теперь. И что городище к тому времени было недавно покинуто: копр появится на городище, если нет врагов — людей, кур, но есть пища — навоз. Рядом с норкою копра находились норки сухопутных кандахарских моллюсков, о которых известно, что они забираются в чужие «квартиры» на глубину сантиметров семьдесят. А это позволяло опре­ делить былую границу естественного слоя...

За профессором ходит слава оригинала. У профессора дома на стенах под стеклом коллекции жуков, моллю­ сков, растений; гостям они кажутся развлечением, при­ чудой, хобби. Это не было ни тем, ни другим, ни третьим, когда в походах он собирал свои экспонаты; археолог упорно учился языку природы.

Что учиться ее языку необходимо, он понял еще в юные годы, на Афрасиабе. Изжелто-серая возвышен­ ность с сильно пересеченным рельефом на окраине Са­ марканда — холмы, холмы, солнце, оплывшие крепост­ ные стены, развалины усыпальниц — здесь была его школа. Полторы тысячи лет назад на берегу реки Сиаб здесь шумел город, один из крупнейших в Азии.

Молодой ученик известного археолога Вяткина, пе­ ред тем обнаружившего поблизости от Афрасиаба леген­ дарную обсерваторию Улугбека, он рано проявил неза­ висимость суждений. Искать вещи, подмечать, фотогра­ фировать и сразу же уходить — уже тогда ему казалось до обидного мало только это извлекать при раскопках.

1G0

Едва начав работать самостоятельно, он стал пробовать собственные приемы археолога-натуралиста.

С годами они выстроились в систему.

Музеи ищут вещи. Вещи необходимы археологу как подспорье. Чтобы определить возраст слоя, в котором они находились. Чтобы установить связи между отда­ ленными памятниками. Сами по себе вещи интересны искусствоведу. Точно так же скелеты интересны антро­ пологу, пыльца растений — палеоботанику, монеты — нумизмату, металлургические шлаки — историку тех­ ники, остатки строений — историку архитектуры. Мы — полевики. Наше дело — открыть памятник и понять землю. Как образовались слои.

Учитель Массона В. Л. Вяткин едва ли мог прийти к таким мыслям — он работал с крохотной группой по­ мощников и учеников. Ученик Вяткина М. Е. Массон в 20-х и 30-х годах мог лишь мечтать о подобном разделе­ нии труда, примерно по тем же причинам. Организация ЮТАКЭ — многолюдной комплексной экспедиции — по­ зволила профессору Массону вместе с многочисленными учениками, вскрывая древний памятник, изучать его всесторонне. Пожалуй, в этом заключена главная черта школы среднеазиатских археологов.

Не легкая это школа, и не только потому, что трудны полевые условия.

Профессор Массон начинает лекцию, едва пересту­ пив порог аудитории, от двери, не давая времени на раскачку. Лаборантка Надежда Иосифовна тут же за­ пирает дверь изнутри. К Массону не опаздывают. Его лекции рассчитаны не на студента-середнячка, а на луч­ шего. Остальные сдадут зачеты, и ладно. Главное — тот, лучший, на которого можно надеяться. Читает он для него. Читает артистично, с игрой, с переливами хорошо тренированного голоса. Таким, лучшим, «адресатом» от­ цовского красноречия, был когда-то на своем курсе сын

Вадим. Но случаются курсы, на которых нет «адресата». Заниматься с «безнадежным» курсом — мучение.

Занятия, лекции, зачеты — все* эти круги студенче­ ского ада, так сказать, школа первой ступени. Вторая и

полностью четким почерком профессора Массона. Правила внутреннего распорядка:

...§ 3. В распределении свободного времени сотруд­ ники руководствуются лагерным расписанием, соблюдая указанные сроки, отмечаемые соответствующими сигна­ лами.

...§ 7. После 22 часов на территории лагеря запре­ щается всякий разговор, хотя бы шепотом.

...§ 9. Нарушители дисциплины и традиций ЮТАКЭ удаляются из экспедиции...

По соседству с правилами — приказ № 1. Рука та же.

1.Поздравляю всех участников отряда с началом осеннего сезона полевых работ экспедиции...

5.В осеннем сезоне 1964 г. XVIII отряд ЮТАКЭ ве­ дет работу в составе следующих групп...

7.XVIII отряд ЮТАКЭ выделяет разного состава группы для эпизодических выездов в район к северу от Старого Мерва с разведочными целями...

Так пишут полководцы приказы войску в канун вы­ ступления, и кое-кто замечает за профессором пристра­ стие к игре в солдатики. Злые языки добавляют к этому, что сказываются повадки старого артиллериста. В импе­ риалистическую войну профессор был на фронте, а по­ сле революции председательствовал в батарейном коми­ тете и стрелял по донскому атаману Каледину. В своем пробковом тропическом шлеме и брезентовом костюме

162

он и впрямь напоминает полководца (колониальной службы), когда бы не всегдашний зонтик при ном, ста­ ромодный, как почерк, которым он пишет свои приказы.

По субботам профессор выносит к обеду песенник. Едва дежурные уберут со стола, как сидяіцнй во главе его профессор (места за столом распределены строго по ранжиру) обратится к своему воинству: ну-тес, това­ рищи, что будем петь сегодня? Отказать ему никак нельзя — обидится, завтра к столу не выйдет. На даль­ нем краю стола запевалы затягивают его любимые.

Словом, если он и позволяет себе поиграть в полко­ водца, то в того, который отец солдатам.

После завтрака по воскресеньям за дощатым столом Старо-Мервского лагеря начинается научное заседание. Нет, наверное, в Средней Азии археолога, который хоть раз но выступил бы с докладом на этом полевом совете. Массон-младший выступал, Ганялин, Сарианиди и Щетенко выступали. На 293-м заседании делала доклад Горислава Николаевна Лисицина. Едва ли не каждая из четырех сотен работ, опубликованных сотрудниками ЮТАКЭ за 20 лет ее существования, прошла через это чистилище. Прений здесь ждут с трепетом. Что-то ска­ жут коллеги. Как-то оценит работу Михаил Евгенье­ вич — погубит или вознесет.

Даже ошибаясь, он не признает середины. Едва ли кто из его учеников избежал воздействия его личности, нс просто голой профессиональной мощи, а человече­ ской значительности, в которую профессиональное вхо­ дит лишь составной частью. Если из нас получаются че­

наши любимые учителя, коим, хотя бы на первых порах, мы пытаемся подражать даже в тех случаях, когда они кажутся нам вымирающими мамонтами.

,..В доме против арыка Бурджар в Ташкенте, в при­

163