Файл: История России в свете цивилизационного подхода Учебное пособие.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 26.04.2024
Просмотров: 60
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
, в ходе которых идет уже и преобразование самих традиций.
134
Реформаторам России было известно, что нашему обществу предстоит начать свой реформистский прорыв в предельно неблагоприятных условиях. Не исключено, что в течение ближайшего времени спад производства может достичь 40%, а то и более. Россия будет сотрясаться взрывами анархии, мятежами и конфликтами, голодом, эпидемиями, социально-культурным распадом, национально-территориальными конфликтами, общим упадком интеллектуального потенциала и другими негативными, разрушительньми по своим последствиям процессами. И все же другого выхода, кроме как либерализация цен, финансовая диктатура, жесткая стабилизационная политика, нет. Только эти крутые и жесткие меры могут привести нас, может быть, в некотором отдаленном будущем к современному цивилизованному обществу и цивилизованному рынку.
Такими были расчеты и прогнозы правящей элиты на ближайшее и отдаленное будущее. Что касается общественного мнения, то оно формировалось и определялось в ожидании скорого чуда. Эти настроения во многом поддерживались и оптимистическими декларациями либеральных политиков, включая президента. Вспомним в связи с этим хотя бы известную программу "500 дней".
С 1985 года Россия пережила глубочайшие социально-экономические и политические преобразования. Исследователи пытаются разъединить, отделить перестройку М.С. Горбачева от реформистского прорыва Б.Н. Ельцина, хотя, на наш взгляд, речь должна идти о едином процессе, но с применением различной тактики: демонтаже советской системы и установлении принципиально иной системы. Профессор А. Ракитов уже в ранге советника руководителя администрации Президента Российской Федерации характеризует 1991-1995 годы как “...период недостаточно системно проработанных экономических и социальных реформ, ориентированных на радикальный отказ от общественного строя, опиравшегося на полностью централизованную плановую экономику, и переход к современному постиндустриальному обществу”. Этот этап приближается к завершению. В данном выводе примечательны оба утверждения. Если первый перевести на язык науки, то следует вести речь о социальной революции, которую переживает сегодня Россия. Со вторым трудно согласиться, т.к. факты говорят о противоположном: все с большей силой в стране проявляется тенденция перехода к доиндустриальному обществу. И можно согласиться с объяснением А.И. Ракитова, почему стало возможным переживаемое сегодня страной и обществом: “...источник наших бед и неурядиц заключается в том, что Россия вступила на путь социальных преобразований, не выработав социального идеала и модели будущего”.
В результате утопизм идеологии и конкретных обещаний российских либералов выявился уже в первые месяцы их политической деятельности в
135
первые месяцы их политической деятельности в 1991 году, а в полной мере раскрылся к концу 1992 года, когда стали ясны первые результаты реформистского прорыва в России.
Не выдержали прежде всего испытания на прочность политические обещания демократов-реформаторов России - о быстром и безболезненном утверждении многопартийности, политического плюрализма, разделения властей, построении правового государства. Великий принцип Монтескье о разделении властей рухнул в сентябре 1993 года, уступив место президентскому режиму, обставленному демократическими учреждениями. Вместо обещанного правового государства стал утверждаться чиновничий произвол. В целом вместо планировавшейся демократами-реформаторами североамериканской или западноевропейской модели стало утверждаться нечто иное, что пока еще не получило общепринятого в пауке понимания и определения. Возникла реальная угроза сохранения России как государства и русского народа как исторического. В обществе так и не возникла многопартийная система. Между тем перспективы политического развития России сегодня объективно связаны со становлением, развитием и деятельностью политических партий. Данное положение полностью согласуется с мировым политическим опытом, если вспомнить, что политические партии выполняют в современном мире многие исключительно важные как для государства, так и для общества функции. Если обратиться к отечественному опыту, то крайняя многочисленность общественных формирований и организаций, объявивших себя политическими партиями или претендующими на признание в качестве таковых, не может заслонить от нас одного очевидного факта: отсутствия сильных, дееспособных и функционирующих партий в стране, казалось бы, предоставляет государству и правящему режиму огромные преимущества, т.к. ставит их как бы над обществом, развязывает им руки в выборе политики и определении ее содержания. На самом же деле эта независимость государства и власти от общества оказывается мнимой, иллюзорной. Власть и государство лишают себя возможности вести диалог, искать и находить действительное согласие в обществе и с обществом, которое формирует объединение большей части общества вокруг национальной идеи, обеспечивает реальную поддержку различных слоев и групп населения проводимой политике. В реальной жизни мы видим, как вместо конкретных, вполне определенных, пусть и “неудобных”, оппонентов и оппозиции, представляющих легитимные интересы основных социальных групп общества в их отношениях с государством и властью, последним противостоит бездикая, внешне безмолвная масса людей (вспомним реплику А.С Пушкина из “Бориса Годунова”: “Народ безмолвствует”), доведенных до состояния отчаяния несбывшимися ожиданиями, которые когда-то связывались сначала с приходом к власти М. Горбачева, а затем деятельностью первого российского Президента и российских депутатов.
В условиях масштабного системного кризиса государства и общества отмечаемое всеми аналитиками и обозревателями равнодушие “молчаливого большинства” к партийным формам политического участия является
136
тревожным сигналом медленного непрекращающегося накопления в обществе неуправляемой социальной энергии с непредсказуемыми для него по. следствиями. Слабость политических партий, таким образом, отражает бессилие государства и власти, лишающихся обратной связи и утрачивающих постепенно контроль над политическим процессом в стране и возможности влиять на него. В России, где сильны стереотипы традиционного общества и модели соответствующего политического поведения, где одной из политических традиций является признание сильной жесткой руки и насилия в качестве основного способа решения социальных конфликтов, формирование дееспособной партийной системы в качестве альтернативы дестабилизирующим и деструктивным выбросам социальной энергии в форме стихийных бунтов или других крайних форм стихийного возмущения становится проблемой национального самосохранения, выживаемости и спасения страны.
Попытки реализации либерально-демократической модели преобразования России позволили выявить и ощутить на себе основной порок западной демократии: ничтожество и бессилие человека и гражданина, постоянную угрозу сползания к фашизму. Об этом в своё время говорил Эрих Фромм: “...нет большей ошибки и более серьезной опасности, чем не заметить, что в нашем обществе мы сталкиваемся с тем же явлением, которое повсюду питает корни фашизма: с ничтожностью и бессилием индивида. Это утверждение противоречит общепринятому мнению, что современная демократия, освободив индивида от всех внешних ограничений, привела к расцвету индивидуализма. Мы гордимся, что нас не гнетет никакая внешняя власть, что мы свободны выражать свои мысли и чувства и уверены, что эта свобода почти автоматически обеспечивает нам проявление индивидуальности. Но право выражать свои мысли имеет смысл только в том случае, если мы способны иметь собственные мысли”.
Не случайно поэт Е.Евтушенко, активно выступавший в 1989-1991 гг. в качестве яркого оратора-публициста российских демократов, защитника идей либерализма, в 1993 году заявил: “Поскольку мы не знали, так сказать, что такое свобода вообще, мы идеализировали свободу. Нам представлялась, например, свобода слова волшебным ключом к процветанию. А оказалось, что это совсем не так, потому что в свободу слова нельзя одеваться, свободой слова нельзя отопить дома во время холодной зимы”.
В экономической сфере обещания демократов о возможности “народного капитализма”, соединившего в себе преимущества социализма и капитализма, также оказались иллюзией. Приватизация государственной собственности не привела к преодолению основного, по мнению демократов, порока советской системы - “отчуждения” непосредственного производителя от собственности. Построенная, в отличие от стран Восточной Европы (например, Чехия, Словакия, Польша), на сознательном обмане граждан, она фактически лишила их любой связи со средствами производства и
137
собственностью, оставив у них лишь один вид собственности, присущий человеку - собственность на свою рабочую силу, сведя до минимума право распоряжаться ею. В считанные месяцы “великой гайдаровской” реформы вся созданная в советское время государственность перешла в руки вчерашней госпартноменклатуры и вышедшей из подполья криминальной буржуазии. Возник необыкновенно “тонкий” парадокс: произошла полная смена режима при практически полном сохранении правящего класса, начавшего господствовать в новом качестве монополистических собственников. Не стоит говорить, насколько узка социальная база героев приватизации, перенесших в сферу хозяйственной деятельности чуждые современному капиталистическому рынку нравы и правила закрытых от постороннего взгляда сходок и собраний, где делятся власть и собственность.
Советник рабочей группы по экономической реформе при правительстве Российской Федерации, гражданин США, профессор Стенфордского университета М.Бернштам в своем интервью радио “Свобода” 9 апреля 1996 года так сформулировал свои выводы и впечатления о переустройстве российской экономики:
“ 1. В России в результате первых лет реформирования реализован уникальный тип экономического строя, при котором основная часть национального богатства страны оказалась в руках нелегитимных, а говоря по-русски, -незаконных собственников. Это - тот исключительный случай, когда экономика, основанная на частной собственности на средства производства, абсолютно неэффективна, более того - саморазрушительна.
2. Рассуждая гипотетически, если бы правительство своим решением просто назначило собственников в установленном законом порядке, то, несмотря на всю безнравственность и аморальность такого шага по отношению к основной массе населения, у экономики и то был бы некоторый шанс начать в дальнейшем нормально развиваться. В сегодняшней ситуации нет и такого шанса.
З.В 1992 году в экономику России не вернулось, по крайней мере, около 100 миллиардов долларов за вывезенное за рубеж сырье.
4. В дальнейшем ежегодно, включая 1995 год, из страны вывозилось товаров и сырья без возмещения их стоимости на сумму 30-40 млрд. долларов”.
Сложившаяся в стране новая социокультурная ситуация характеризуется отказом от формирования у населения высокохудожественных вкусов, воспитания уважения к национальным и культурным ценностям и традициям, всемерного поощрения и закрепления в массовом сознании и поведении потребительских запросов в сферах досуга и развлечений. Коммерциализация всей духовной жизни общества, все большее подчинение ее рыночным отношениям и рыночным ценностям находят свое воплощение в антинацио-нальиых концепциях “вестернизации” российской культуры.
Указанные изменения в духовной жизни России во многом будут определять ее морально-нравственный потенциал в следующем столетии.
138
Вековые традиции российской культуры, опыт многонациональной советской культуры под давлением официальной пропаганды, средств массовой информации, в том числе западных, последовательно и методически вытесняются из сознания людей.
Совершается кардинальная смена всей нравственно-духовной основы и направленности жизни страны, в ходе которой происходит нивелирование духовных ценностей русского человека, зачастую отказ от них, пересмотр российской истории и, прежде всего, советского периода, внедрение в массовое сознание идеологии культа силы и насилия, эгоизма и эгоцентризма, призванных подменить общинный, коллективистский дух российских граждан. Можно уже утверждать, что социальные последствия пропаганды западных ценностей, упорных, планомерных, последовательных действий власти изменили духовную атмосферу российского общества.
Курс на рыночную экономику, провозглашённый указами Президента России в начале 1992 года, и все предпринятые российским руководством шаги в этом направлении, на первый взгляд, создавали условия для свободного развития экономической инициативы в выборе форм занятости, как непременного условия решения извечной проблемы - ликвидации причин, порождающих социальное неравенство в обществе. Но в итоге случилось другое. В обществе произошел глубокий разлом в социальной структуре, раскол на социальные группы с прямо противоположными интересами.
134
Реформаторам России было известно, что нашему обществу предстоит начать свой реформистский прорыв в предельно неблагоприятных условиях. Не исключено, что в течение ближайшего времени спад производства может достичь 40%, а то и более. Россия будет сотрясаться взрывами анархии, мятежами и конфликтами, голодом, эпидемиями, социально-культурным распадом, национально-территориальными конфликтами, общим упадком интеллектуального потенциала и другими негативными, разрушительньми по своим последствиям процессами. И все же другого выхода, кроме как либерализация цен, финансовая диктатура, жесткая стабилизационная политика, нет. Только эти крутые и жесткие меры могут привести нас, может быть, в некотором отдаленном будущем к современному цивилизованному обществу и цивилизованному рынку.
Такими были расчеты и прогнозы правящей элиты на ближайшее и отдаленное будущее. Что касается общественного мнения, то оно формировалось и определялось в ожидании скорого чуда. Эти настроения во многом поддерживались и оптимистическими декларациями либеральных политиков, включая президента. Вспомним в связи с этим хотя бы известную программу "500 дней".
С 1985 года Россия пережила глубочайшие социально-экономические и политические преобразования. Исследователи пытаются разъединить, отделить перестройку М.С. Горбачева от реформистского прорыва Б.Н. Ельцина, хотя, на наш взгляд, речь должна идти о едином процессе, но с применением различной тактики: демонтаже советской системы и установлении принципиально иной системы. Профессор А. Ракитов уже в ранге советника руководителя администрации Президента Российской Федерации характеризует 1991-1995 годы как “...период недостаточно системно проработанных экономических и социальных реформ, ориентированных на радикальный отказ от общественного строя, опиравшегося на полностью централизованную плановую экономику, и переход к современному постиндустриальному обществу”. Этот этап приближается к завершению. В данном выводе примечательны оба утверждения. Если первый перевести на язык науки, то следует вести речь о социальной революции, которую переживает сегодня Россия. Со вторым трудно согласиться, т.к. факты говорят о противоположном: все с большей силой в стране проявляется тенденция перехода к доиндустриальному обществу. И можно согласиться с объяснением А.И. Ракитова, почему стало возможным переживаемое сегодня страной и обществом: “...источник наших бед и неурядиц заключается в том, что Россия вступила на путь социальных преобразований, не выработав социального идеала и модели будущего”.
В результате утопизм идеологии и конкретных обещаний российских либералов выявился уже в первые месяцы их политической деятельности в
135
первые месяцы их политической деятельности в 1991 году, а в полной мере раскрылся к концу 1992 года, когда стали ясны первые результаты реформистского прорыва в России.
Не выдержали прежде всего испытания на прочность политические обещания демократов-реформаторов России - о быстром и безболезненном утверждении многопартийности, политического плюрализма, разделения властей, построении правового государства. Великий принцип Монтескье о разделении властей рухнул в сентябре 1993 года, уступив место президентскому режиму, обставленному демократическими учреждениями. Вместо обещанного правового государства стал утверждаться чиновничий произвол. В целом вместо планировавшейся демократами-реформаторами североамериканской или западноевропейской модели стало утверждаться нечто иное, что пока еще не получило общепринятого в пауке понимания и определения. Возникла реальная угроза сохранения России как государства и русского народа как исторического. В обществе так и не возникла многопартийная система. Между тем перспективы политического развития России сегодня объективно связаны со становлением, развитием и деятельностью политических партий. Данное положение полностью согласуется с мировым политическим опытом, если вспомнить, что политические партии выполняют в современном мире многие исключительно важные как для государства, так и для общества функции. Если обратиться к отечественному опыту, то крайняя многочисленность общественных формирований и организаций, объявивших себя политическими партиями или претендующими на признание в качестве таковых, не может заслонить от нас одного очевидного факта: отсутствия сильных, дееспособных и функционирующих партий в стране, казалось бы, предоставляет государству и правящему режиму огромные преимущества, т.к. ставит их как бы над обществом, развязывает им руки в выборе политики и определении ее содержания. На самом же деле эта независимость государства и власти от общества оказывается мнимой, иллюзорной. Власть и государство лишают себя возможности вести диалог, искать и находить действительное согласие в обществе и с обществом, которое формирует объединение большей части общества вокруг национальной идеи, обеспечивает реальную поддержку различных слоев и групп населения проводимой политике. В реальной жизни мы видим, как вместо конкретных, вполне определенных, пусть и “неудобных”, оппонентов и оппозиции, представляющих легитимные интересы основных социальных групп общества в их отношениях с государством и властью, последним противостоит бездикая, внешне безмолвная масса людей (вспомним реплику А.С Пушкина из “Бориса Годунова”: “Народ безмолвствует”), доведенных до состояния отчаяния несбывшимися ожиданиями, которые когда-то связывались сначала с приходом к власти М. Горбачева, а затем деятельностью первого российского Президента и российских депутатов.
В условиях масштабного системного кризиса государства и общества отмечаемое всеми аналитиками и обозревателями равнодушие “молчаливого большинства” к партийным формам политического участия является
136
тревожным сигналом медленного непрекращающегося накопления в обществе неуправляемой социальной энергии с непредсказуемыми для него по. следствиями. Слабость политических партий, таким образом, отражает бессилие государства и власти, лишающихся обратной связи и утрачивающих постепенно контроль над политическим процессом в стране и возможности влиять на него. В России, где сильны стереотипы традиционного общества и модели соответствующего политического поведения, где одной из политических традиций является признание сильной жесткой руки и насилия в качестве основного способа решения социальных конфликтов, формирование дееспособной партийной системы в качестве альтернативы дестабилизирующим и деструктивным выбросам социальной энергии в форме стихийных бунтов или других крайних форм стихийного возмущения становится проблемой национального самосохранения, выживаемости и спасения страны.
Попытки реализации либерально-демократической модели преобразования России позволили выявить и ощутить на себе основной порок западной демократии: ничтожество и бессилие человека и гражданина, постоянную угрозу сползания к фашизму. Об этом в своё время говорил Эрих Фромм: “...нет большей ошибки и более серьезной опасности, чем не заметить, что в нашем обществе мы сталкиваемся с тем же явлением, которое повсюду питает корни фашизма: с ничтожностью и бессилием индивида. Это утверждение противоречит общепринятому мнению, что современная демократия, освободив индивида от всех внешних ограничений, привела к расцвету индивидуализма. Мы гордимся, что нас не гнетет никакая внешняя власть, что мы свободны выражать свои мысли и чувства и уверены, что эта свобода почти автоматически обеспечивает нам проявление индивидуальности. Но право выражать свои мысли имеет смысл только в том случае, если мы способны иметь собственные мысли”.
Не случайно поэт Е.Евтушенко, активно выступавший в 1989-1991 гг. в качестве яркого оратора-публициста российских демократов, защитника идей либерализма, в 1993 году заявил: “Поскольку мы не знали, так сказать, что такое свобода вообще, мы идеализировали свободу. Нам представлялась, например, свобода слова волшебным ключом к процветанию. А оказалось, что это совсем не так, потому что в свободу слова нельзя одеваться, свободой слова нельзя отопить дома во время холодной зимы”.
В экономической сфере обещания демократов о возможности “народного капитализма”, соединившего в себе преимущества социализма и капитализма, также оказались иллюзией. Приватизация государственной собственности не привела к преодолению основного, по мнению демократов, порока советской системы - “отчуждения” непосредственного производителя от собственности. Построенная, в отличие от стран Восточной Европы (например, Чехия, Словакия, Польша), на сознательном обмане граждан, она фактически лишила их любой связи со средствами производства и
137
собственностью, оставив у них лишь один вид собственности, присущий человеку - собственность на свою рабочую силу, сведя до минимума право распоряжаться ею. В считанные месяцы “великой гайдаровской” реформы вся созданная в советское время государственность перешла в руки вчерашней госпартноменклатуры и вышедшей из подполья криминальной буржуазии. Возник необыкновенно “тонкий” парадокс: произошла полная смена режима при практически полном сохранении правящего класса, начавшего господствовать в новом качестве монополистических собственников. Не стоит говорить, насколько узка социальная база героев приватизации, перенесших в сферу хозяйственной деятельности чуждые современному капиталистическому рынку нравы и правила закрытых от постороннего взгляда сходок и собраний, где делятся власть и собственность.
Советник рабочей группы по экономической реформе при правительстве Российской Федерации, гражданин США, профессор Стенфордского университета М.Бернштам в своем интервью радио “Свобода” 9 апреля 1996 года так сформулировал свои выводы и впечатления о переустройстве российской экономики:
“ 1. В России в результате первых лет реформирования реализован уникальный тип экономического строя, при котором основная часть национального богатства страны оказалась в руках нелегитимных, а говоря по-русски, -незаконных собственников. Это - тот исключительный случай, когда экономика, основанная на частной собственности на средства производства, абсолютно неэффективна, более того - саморазрушительна.
2. Рассуждая гипотетически, если бы правительство своим решением просто назначило собственников в установленном законом порядке, то, несмотря на всю безнравственность и аморальность такого шага по отношению к основной массе населения, у экономики и то был бы некоторый шанс начать в дальнейшем нормально развиваться. В сегодняшней ситуации нет и такого шанса.
З.В 1992 году в экономику России не вернулось, по крайней мере, около 100 миллиардов долларов за вывезенное за рубеж сырье.
4. В дальнейшем ежегодно, включая 1995 год, из страны вывозилось товаров и сырья без возмещения их стоимости на сумму 30-40 млрд. долларов”.
Сложившаяся в стране новая социокультурная ситуация характеризуется отказом от формирования у населения высокохудожественных вкусов, воспитания уважения к национальным и культурным ценностям и традициям, всемерного поощрения и закрепления в массовом сознании и поведении потребительских запросов в сферах досуга и развлечений. Коммерциализация всей духовной жизни общества, все большее подчинение ее рыночным отношениям и рыночным ценностям находят свое воплощение в антинацио-нальиых концепциях “вестернизации” российской культуры.
Указанные изменения в духовной жизни России во многом будут определять ее морально-нравственный потенциал в следующем столетии.
138
Вековые традиции российской культуры, опыт многонациональной советской культуры под давлением официальной пропаганды, средств массовой информации, в том числе западных, последовательно и методически вытесняются из сознания людей.
Совершается кардинальная смена всей нравственно-духовной основы и направленности жизни страны, в ходе которой происходит нивелирование духовных ценностей русского человека, зачастую отказ от них, пересмотр российской истории и, прежде всего, советского периода, внедрение в массовое сознание идеологии культа силы и насилия, эгоизма и эгоцентризма, призванных подменить общинный, коллективистский дух российских граждан. Можно уже утверждать, что социальные последствия пропаганды западных ценностей, упорных, планомерных, последовательных действий власти изменили духовную атмосферу российского общества.
Курс на рыночную экономику, провозглашённый указами Президента России в начале 1992 года, и все предпринятые российским руководством шаги в этом направлении, на первый взгляд, создавали условия для свободного развития экономической инициативы в выборе форм занятости, как непременного условия решения извечной проблемы - ликвидации причин, порождающих социальное неравенство в обществе. Но в итоге случилось другое. В обществе произошел глубокий разлом в социальной структуре, раскол на социальные группы с прямо противоположными интересами.
