Файл: Лобзин В. С., Решетников М. М. Аутогенная тренировка.doc

, показали, что относительное количество леворуких среди психоне­врологических больных (7,5 — 8%) существенно превы­шает данные о распространенности леворукости в по­пуляции: по А. Р. Лурия — 4,8%; по Б. В. Огне­ву—3%; по А. Е. Двирскому — 5% среди мужчин и 3% среди женщин; по Г. Брабин — 5%. Следует от­метить, что приведенные данные не учитывают амбидекстров. В то же время они позволяют сделать вы­вод, что леворукость как внешнее проявление выра­женной межполушарной асимметрии, по-видимому, можно рассматривать как врожденно искаженный и закрепленный в процессе онтогенеза вариант функ­циональных нарушений интегративной деятельности мозга, характеризующийся повышенной билатеральностью в ущерб филогенетически и структурно обус­ловленной межполушарной специализации.

Многие авторы отмечают другие субклинические формы функциональных расстройств, гораздо чаще встречающиеся у леворуких: затруднения в социаль­ной адаптации, нервно-эмоциональная неустойчивость, интравертированность, некомфортность, конфликт­ность и склонность к делинквентному поведению, психопатоподобные тенденции и акцентуации личности [Симерницкая Э. Г., 1978; Ольшанский Д. В., 1980]. К сожалению, в большинстве случаев эти данные ос­нованы лишь на предварительном разделении 'обсле­дованных на праворуких и леворуких с помощью ши­роко известных проб на определение «ведущего пальца», «ведущей руки» и «ведущего глаза». Прове­денные нами исследования показали, что при повтор­ном определении с интервалом в 3 мес указанные при­знаки в 30% случаев варьируют у одних и тех же испытуемых, а соотношение показателей скорости ре­агирования правой и левой рукой на стандартные сти­мулы при массовых обследованиях дает нормальное распределение (с равной представленностью крайних феноменов). Эти данные, с одной стороны, позволяют предположить существование определенной парциаль­ной флюктуации признаков праворукости — леворуко­сти, а, с другой, по-видимому, могут быть свидетель­ством более значительной роли социального фактора в формировании праворукости. Бесспорно, эти данные нуждаются в дополнительных исследованиях. Впрочем, здесь не лишне упомянуть об известных случаях ле­ворукости у выдающихся представителей науки и ис­кусства (В. И. Даль, И. П. Павлов, Леонардо да Винчи, Микельанджело, Ч. Чаплин и др.). В заключе­ние данного раздела следует отметить, что освоение аутогенной тренировки у леворуких, как правило, про­ходит значительно труднее; эффективность метода у них обычно ниже

---

, а отсев из группы гетеротренинга в процессе обучающего курса больше.

---

УЧЕНИЕ ОБ ОБЩЕМ АДАПТАЦИОННОМ СИНДРОМЕ

Еще будучи студентом немецкого университета в Праге в 1925 г., Ганс Селье заинтересовался неспеци­фическими реакциями организма, которые были «на­лицо» при многих заболеваниях и, следовательно, как пишет сам автор учения об общем адаптационном синдроме, «бесполезными» для врачей. Г. Селье про­сто «поразило, что так мало признаков действительно характерно для какой-то определенной болезни, в то время как большинство признаков являются общими для многих, не связанных между собой заболеваний или вообще для всех болезней» [Селье Г., 1972].

Эти наблюдения привели молодого исследователя к исключительно глубоким выводам о том, что в про­цессе лечения необходимо применять средства, напра­вленные не только против той или иной конкретной болезни, но лечить и тот общий синдром, который Селье назвал «просто болезнь». Специализируясь в последующем как биохимик и эндокринолог, проводя в 1935 г. опыты на животных, Г. Селье обратил вни­мание, что на воздействие различных химических и физических раздражителей организм реагирует ря­дом неспецифических признаков. Среди этих призна­ков наиболее постоянными были: «1) значительное увеличение коркового слоя надпочечников (с исчезно­вением секреторных гранул из корковых клеток); 2) острая инволюция тимико-лимфатического аппарата и 3) кровоточащие язвы желудка и двенадцатиперст­ной кишки». Эти изменения и составили первооснову «общего адаптационного синдрома» [Селье Г., 1936]. Тогда же впервые был употреблен ныне столь попу­лярный термин «стресс», как пишет Г. Селье (1972), «для обозначения состояния неспецифического напря­жения в живом организме, проявляющегося в ре­альных морфологических изменениях в различных ор­ганах, особенно в эндокринных железах, контроли­руемых гипофизом».

Интенсивные исследования и развитие учения о стрессе в последующие десятилетия показали, что феноменология стресса оказывается гораздо более сложной и далеко выходит за рамки триады Селье. Характерной особенностью развития учения об оби/ем адаптационном синдроме явилось то, что в целом само понятие «стресс», в отличие от его первоначального употребления, в значительной степени психологизирова

---

­лось. Основанием для этого были результаты целого ряда экспериментальных работ и клинических наблю­дений, указывающих на ведущую роль центральной нервной системы в развитии стрессорных реакций. Учитывая особую роль эмоциональной сферы и ее влияние на метаболические процессы в организме, зна­чительное распространение получил термин «эмоцио­нальных стресс» (в отечественной литературе как си­ноним часто употребляется «напряженность»). Накоп­ление экспериментальных данных в конце 70-х годов привело Г. Селье к осознанию необходимости уточне­ния понятия «стресс». В 1977 г. он писал: «В противо­положность широко распространенному ранее мне­нию, стресс представляет собой явление, не идентич­ное эмоциональному возбуждению или нервному напряжению. Он возникает у экспериментальных жи­вотных даже после хирургической деафферентации ги­поталамуса, которая устраняет все нейрогенные входы. Он может развиваться у человека, находящего­ся в состоянии глубокого наркоза, а также у низших животных. Он наблюдается даже у растений, которые не имеют нервной системы. Исходя из этого, я пред­лагаю следующее определение: стрессом называется неспецифическая реакция организма на любое предъ­являемое ему требование». У нас, однако, нет основа­ний согласиться с таким широким толкованием по­нятия «стресс». По-видимому, это сознавал и сам Г. Селье. В связи с данным определением он уточняет, что стресс — это не обязательно болезнь, и выделяет два его типа: эустресс («хороший», тренирующий, адекватный, оптимальный стресс) и дистресс («пло­хой», повреждающий стресс). Существует еще множе­ство иных определений стресса, что, естественно, является признаком отсутствия единого понимания и единых представлений²⁰.

Понятие «стресс» в медицинской литературе со временем стало настолько же неопределенным и рас­тяжимым, как и старое понятие «грех». Каждый вкладывает в эти слова свое собственное толкование [Лобзин В. С, Михайленко А. А., Панов А. Г., 1979]. Очевидно, что и в области психотерапии это понятие требует расшифровки. В настоящее время, по-видимому, можно констатировать, что, несмотря на различия во взглядах на сущность стресса и даже частично от­личающиеся экспериментальные результаты, в целом разработанная Селье концепция общего адаптацион­ного синдрома качественно расширилась: направление исследований, первоначально ориентированное пре­имущественно в сторону физиологии и эндокриноло­гии, было дополнено познавательно-психологическими и активационно-энергетическими концепциями; само понятие адаптации стало более дифференцированным; были определены нейроэндокринные связи, установле­на роль лимбической системы и ретикулярной форма­ции в развитии стрессовых реакций; обосновано зна­чение центральной нервной системы,

---

кортикальных и субкортикальных структур, а также связь эмоциональных и нейроэндокринных эффектов, вызываемых стрессом [Судаков К. В., 1976; Космолинский Ф. П., 1976; Зараковский Г. М., Медведев В. И., 1977, 1979; Китаев-Смык Л. А., 1978, 1983; Бехтерева Н. П., 1980; Симонов П. В., 1981].

В большинстве современных исследований выде­ляются стресс-фактор и стрессовая реакция. Под стрессорами обычно понимаются различные внешние (и реже — внутренние) факторы, вызывающие повы­шенное напряжение или перенапряжение функций че­ловека на физиологическом или нервно-эмоциональ­ном уровне. Это напряжение обычно и обозначается как стрессовая реакция, так как возникающие в орга­низме изменения носят обратимый характер и нару­шенное психофизиологическое равновесие после пре­кращения воздействия стресс-фактора или по мере адаптации к нему может снова восстановиться. Одна­ко это зависит от качества, интенсивности, длительно­сти стресса и степени возникающих при этом измене­ний. Если психофизиологические резервы организма не обеспечивают эффективной адаптации, то воз­никают дистрессовые состояния, которые в отли­чие от стрессовой реакции являются уже патологи­ческими.

Не анализируя подробно различные теоретические и экспериментальные аспекты изучения стресса, сле­дует сделать следующее заключение. Если действи­тельно правильно установлено, что человек биологиче­ски (физиологически) не защищен против висцеральных последствий эмоциональных и психосоциальных нагру­зок, то это не значит, что вообще не существует воз­можностей адекватной адаптации. Длительный кли­нический и экспериментальный опыт применения аутогенной тренировки у больных и здоровых людей многократно убеждает, что такая адаптация возмож­на, прежде всего, на основе стимуляции и оптимально­го использования психофизиологических резервов ор­ганизма, а также повышения способности к саморегу­ляции, в том числе исходно непроизвольных функций организма. Не имея возможности устранить или осла­бить воздействие стресс-фактора/используя психофи­зиологические механизмы аутогенной тренировки, чело­век, тем не менее, может целенаправленно корригиро­вать свои реакции на основе принципа минимизации последствий этого воздействия.

---