Файл: Лобзин В. С., Решетников М. М. Аутогенная тренировка.doc

Оказываясь не в состоянии избежать психотравмирующей ситуации, че­ловек может изменить, рационализировать отношение к ней.

Известно, что характер и величина эмоциональной реакции всегда зависят от предшествующего (суще­ствующего в момент воздействия) эмоционального фона. Способствуя оптимизации психофизиологическо­го состояния человека, аутогенная тренировка позво­ляет не только активно «настраиваться» на предстоя­щий или ожидаемый стресс, но, благодаря системати­ческому упражнению симпато-парасимпатических (тензорно-релаксирующих) функциональных систем,; обеспечивает адаптивный эффект непосредственно в процессе стрессорного воздействия. Вследствие пси­хофизиологической целостности стрессовой реакции у человека, определяемой в значительной степени ин­дивидуальной значимостью стимула, существенное влияние на величину и длительность этой реакции мо­жет оказывать интеллектуальная переоценка, рациона­лизация субъективных переживаний. (Как уже отмеча­лось, элементы рациональной терапии в их активном варианте в качестве постоянного компонента входят во все современные модификации аутогенной трени­ровки.)

Комбинации различных раздражений, обусловли­вающих стрессовое воздействие, часто имеют аверсивную природу и могут вызывать одновременно как воз­буждение (одних), так и торможение (других) функцио­нальных систем организма. В то же время, как показали исследования К. В. Судакова и П. В. Симо­нова, возникающие при стрессе отрицательные эмоции (страх, тревога, депрессия) связаны с иной нейрофи­зиологической представленностью, нежели положи­тельные эмоциональные состояния. Учитывая, что не­возможно одновременно испытывать две противопо­ложные эмоции, следует сделать заключение о суще­ствовании между ними конкурентных отношений, которые могут активно и целенаправленно усиливать­ся с помощью приемов аутогенной тренировки.

Особенности психосоциальных и эмоциональных стресс-факторов заключаются, прежде всего, в их тен­денции к хронификации и самоусилению. Их поро­говые значения не поддаются точному измерению, а использование субъективных шкал выявляет весьма широкие вариации. Одновременно психические стресс-факторы являются в значительно меньшей степени предотвратимыми, чем, например, физические, и мо­гут, составляя содержание интрапсихической сферы, действовать даже при объективном отсутствии раздра­жителя.

---

Если какой-то отрицательный психогенный фактор нельзя устранить, то нужно и следует изме­нить отношение к нему, снизить его индивидуальную значимость. Усваиваемые в процессе применения ау­тогенной тренировки приемы интроспекции и пере­оценки собственных переживаний, усиление под влия­нием систематических аутогенных упражнений рефлек­сивной функции сознания позволяют проводить актив­ную коррекцию субъективного состояния и активно подавлять отрицательные эмоции.

Понятие «эмоциональный стресс» в значительной степени связано с балансом или дисбалансом между возникающими факторами риска и возможностями си­стемы психологической защиты. Эмоциональный стресс — это часто не только первоначальная реакция, но и стресс осознания, т. е. эмоциональная трансфор­мация по своей сути интеллектуальных стимулов. Объективно опасная ситуация, которая не стала до­стоянием сознания, не оценена — не вызывает стрессо­вой реакции. Укрепление волевых качеств, выработка адекватных программ эмоционального реагирования и преодоления стрессовых воздействий на основе ин­теллектуальной деятельности являются, вне сомнения, функциями тренируемыми и упражняемыми, так же как и физические качества. «Стресс» — в его современ­ном понимании является неизбежным и необходимым, более того — естественным спутником жизнедеятель­ности человека²¹. Как фактор эволюции стресс, несом­ненно, внес свой вклад в развитие и совершенствова­ние адаптационных и регуляторных процессов орга­низма. Его положительные, стимулирующие и «зака­ливающие» воздействия продолжают играть свою эво­люционную роль. Его отрицательные воздействия нуждаются в коррекции.

Одни авторы называют стрессом любые измене­ния. Другие считают, что никакого стресса не суще­ствует, а есть адаптивные реакции, и даже болезнь рассматривают как «стереотипные приспособительные реакции» (И. В. Давыдовский). В связи с этим уместно вспомнить Гете, который писал: «Существует мнение, что между крайними точками зрения лежит истина. Никоим образом! Между ними лежит проблема».

---

ФЕНОМЕН ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ЗАЩИТЫ

Несмотря на огромный перечень и объем работ, посвященных стрессу, эмоциям и эмоциональным переживаниям, по-видимому, следует признать, что вопросы объективной (и даже субъективной) динамики этих переживаний, их изменения во времени и транс­формации в сознании индивидуума до настоящего времени практически не исследованы. Эта динамика и ее механизмы не только чрезвычайно трудно под­даются объективному исследованию, но даже при по­пытке их целенаправленной интроспекции «усколь­зают» от сознания. Тонко подмеченной L. Chertok особенностью динамики любой эмоциональной реакции является то, что «ускользающими от со­знания оказываются при этом не изменения самих переживаний, а порядок, принудительность этих изме­нений, как бы заранее запрограммированная последо­вательность и направленность этих сдвигов» (1982). Понятие «психологическая защита», введенное пред­ставителями психоаналитического направления, трак­туется ими как способность предотвращения грозных клинических последствий конфликта сознания и «бес­сознательного», осуществляемая посредством «вытес­нения», «сублимации», «рационализации», «проекции» и т. п. Однако эти объяснения больше ставят вопро­сов, чем разрешают.

В ранней концептуальной схеме S. Freud (созна­тельное — предсознательное — бессознательное) психо­логическая защита выступает как средство разрешения конфликта между сознанием и бессознательным. По Фрейду, защитные механизмы врожденны, запускают­ся в экстремальных ситуациях и выполняют функцию «снятия» внутреннего конфликта. Дочь 3. Фрейда, Ан­на Фрейд, внесла существенные коррективы в эту пер­воначальную концепцию: в ее интерпретации психоло­гическая защита становится уже не врожденным, а приобретаемым в процессе индивидуального разви­тия структурным компонентом психики; акцентирует­ся направленность психологической защиты, прежде всего, на социогенные конфликты; механизмы и ва­рианты психологической защиты рассматриваются как продукты развития и научения; набор защитных меха­низмов, в отличие от стереотипных схем S. Freud («Оно» — «Я» — «Сверх-Я»), определяется как глубоко индивидуальная характеристика личности

---

, обусловли­вающая общий уровень адаптированности.

Важность феномена психологической защиты как одного из существенных компонентов психической деятельности человека в последние годы подчеркива­лась в работах Ф. В. Бассина (1968), А. П. Слободяника (1978), В. Е. Рожнова (1979), при этом авторами указывалось на частую несостоятельность психоанали­тических концепций. Изучение различных форм и ме­ханизмов субклинического реагирования на психиче­скую травму привлекает особое внимание совре­менных исследователей, так как усиление этих меха­низмов, согласованность психотерапевтического воздействия с внутренними интрапсихическими закономер­ностями трансформации аффективных переживаний, вне сомнения, способствовали бы существенному повы­шению эффективности лечебного воздействия.

Некоторые авторы отмечают, что «...начало самых разных патологических процессов бывает связано с предварительным распадом «психологической за­щиты», как бы открывающим дорогу более грубым, структурно и функционально, физиологическим и био­химическим факторам патогенеза», вплоть до «...про­цессов грубо органической модальности, в частности инсульта» [Бассин Ф. В., Рожнов В. Е., Рожнова М. А., 1979]. В этой связи усиление и тренировка механиз­мов психологической защиты составляют одну из наи­более актуальных задач профилактической и клиниче­ской психотерапии.

Отличительной особенностью практически всех установленных форм психологической защиты являет­ся их неосознаваемость. Не осознается потребность, как отмечает L. Chertok (1982), «в срочном снижении» после полученной психической травмы «значимости психотравмирующего фактора». Так же точно не осо­знается снижение уровня притязаний, возникающее вслед за сужением возможностей для его реализации. К специфическим проявлениям феномена психологиче­ской защиты можно отнести в разной степени, но всег­да имеющую место проекцию вины во вне, даже в случаях, когда причиной аффективных переживаний является сам пострадавший; «отчуждение» пережива­ний, выражающееся в потребности рассказа о них дру­гому лицу или реализуемое посредством художествен­ного творчества (поэзия, живопись, сценическое искус­ство и т. п.); неосознаваемая смена установок и мо­тиваций, при которой противоречия, являвшиеся следствием первоначальных стремлений, устраняются (в качестве простых примеров могут служить такие самооправдания, как, например: «Опоздал в кино, ну и ладно, зато сумею лучше подготовиться к зачету»); способность к самопоощрению и самопрощению; за­бывание и некоторые другие.

---

Говоря о забывании как форме проявления психоло­гической защиты, следует отметить, что это одна из наименее изученных психических функций. Несмотря на огромное количество литературы, посвященной опера­тивной, долговременной, ассоциативной, вербальной,образной, эмоциональной и т. п. памяти, мы по-преж­нему практически ничего не знаем о забывании. Суще­ствует масса психологических способов и психофарма­кологических препаратов для стимуляции памяти. И в то же время современная психотерапия располагает очень скудным набором методов, позволяющих целе­направленно влиять на забывание, которое даже в по­следних монографиях не включается в определение функциональной системы памяти, характеризуемой авторами лишь как «процесс... запечатления, хране­ния и извлечения поступающей информации» или как «свойство живой системы хранить след от воспринято­го раздражения»²².

В настоящее время абсолютно точно установ­ленным является лишь факт, что эмоционально окра­шенные, особенно отрицательные, впечатления и аф­фекты чрезвычайно плохо забываются, надолго «за­стревают» в сознании, тем самым часто причиняя невыносимые страдания пациентам. В то же время следует отметить, что забывание как один из компо­нентов психологической защиты тесно связано и мо­жет целенаправленно стимулироваться посредством ауто- и гетеровоздействия на другие компоненты (от­чуждение, проекция вины, самопрощение и т. д.). Бо­лее подробно эти вопросы будут изложены в разделе «Аутогенная терапия памяти».

К препатологическим изменениям в функциональ­ной системе психологической защиты, кроме уже рас­смотренных расстройств процесса забывания, следует отнести неадекватное преувеличение роли и значения психотравмирующих факторов, склонность к самоби­чеванию, конфликтность, эмоциональный аутизм, эмо­циональную гиперреактивность, а также понижение ла­бильности («бескомпромиссность») доминирующих установок, особенно в случае одновременного присут­ствия некорригируемого с учетом объективной реаль­ности уровня притязаний. Нередко следствием хрони­ческих нарушений в системе психологической защиты являются выраженные социопатические или невротиче­ские изменения характера, формируется «защитный стиль жизни» [Соколова Е. Т., 1980]. Человек стано­вится холодным, жестоким, циничным.

Одной из форм психологической защиты, реализуе­мой на поведенческом уровне, являются феномены «избегания» (некоторых тем, имеющих эмоционально-личностное значение; ситуаций, книг, фильмов и т. п.) и «ухода» (из семьи, профессиональной или возраст­ной группы). Житейское понятие «избегать трудно­стей» часто обусловлено не столько стремлением к «легкой жизни», сколько неспособностью к адекват­ной психологической адаптации к изменяющимся ус­ловиям общения, обитания или деятельности. Многие феномены психологической защиты проявляются в рамках высшей формы социальной регуляции — нравственной регуляции, реализуемой либо в

---