Файл: Азатьян, А. А. Основные географические проблемы Средней Азии в их динамике.pdf

Лесная растительность, занимавшая обширные пространства Центрального Казахстана, в связи с аридизацией погибла, не оста­ вив потомков. Освободившееся от лесной растительности простран­ ство Киргизии оказалось под воздействием миграции из других, бо­ лее древних ксерофильных центров, к которым Е. П. Коровин пред­ положительно относит территории среднеазиатской гамады и пу­ стынь Центральной Азии. Однако основным источником пополне­ ния растительности северных пустынь явились солончаковые фор­ мации морских сублиторалей. В составе современной псаммофильной растительности Средней Азии ученый называет целый ряд на^ следников палеогеновой флоры как важный аргумент в пользу кон­ цепции преемственного развития флоры.

В последующем развитие первичных псамморфильных группи­ ровок прогрессировало в связи с образованием песчаного субстрата и солончаков, ставших благоприятной ареной как для расселения аутохтонных сублиторалей, так и для мигрантов из других ксеро­ фильных центров.

Важным моментом в истории растительности Средней Азии бы­ ла эпоха оледенения, которая, по мнению Е. П. Коровина, по вре­ мени синхронна с великим оледенением евразийского материка. От­ сутствие палеоботанических данных о составе и характере расти­ тельности этого периода побудило исследователя обратиться к со­ временным аналогиям и ограничиться лишь общим наброском. Од­ нако не подлежит сомнению, что горное оледенение оттеснило леса в более низкие зоны, а часть из них нашла убежище в южных цепях Тянь-Шаня, что, однако, не привело к заметному обеднению их ви­ дового состава. В ледниковый период в высокогорных районах Сре­ дней Азии зародилась ксерофильная флора, сформировавшаяся как за счет местных форм, так и аркто-альпийских мигрантов.

Данная эпоха рассматривается Е. П. Коровиным как время ши­ роких миграций арктической флоры в Среднюю Азию по АлтайТяньшаньской трассе (в пределах гляциального пояса) под влия­ нием мощного покровного оледенения Сибири, сместившего аркти­ ческую флору в более южные широты — к границам Алтая и се­ верных поднятий Тянь-Шаня. Последнее обстоятельство, по его мнению, заслоняет аутохтонный процесс и выдвигает на первый план миграции, что подтверждается анализом отношений между видами современной флоры.

В ближайшую после оледенения эпоху в Средней Азии прогрес­ сивно развиваются растительные формации мезофильного типа, по­ томки которых сохранились в современных бореальных лесах ТяньШаня. В дальнейшем послеледниковый период развития раститель­ ности Средней Азии проходит под знаком вторичной ксерофилиза-

ции.

Наряду с общей аридизацией климата на территории Средней Азии более четко, нежели в палеогоне,, дифференцируются две ландшафтные провинции, отличающиеся характером гидротерми­ ческого режима — более равномерным в северной провинции и рез­

ки

ко контрастным, заслушливым в южной. Бурное таяние горных лед­ ников и снежников способствовало выносу на равнины огромного количества продуктов разрушения горных пород, а продолжавши­ еся тектонические движения поддерживали сток на высоком уров­ не активности. По мнению ряда исследователей, эти процессы сы­ грали решающую роль в формировании песчаных пустынь, площа­ ди которых значительно расширились и стали дополнительной аре­ ной развития псаммофильной растительности. К середине четвер­ тичного периода песчаная пустыня, прогрессивно развиваясь, оформилась как растительный ландшафт.

Концепция молодости бурных процессов сложения растительно­ го покрова песчаных пустынь, развиваемая Е. П. Коровиным, раз­ деляется рядом современных авторов (Б. Л. Личков, М. В. Культиасов). Однако флористическая основа псаммофильной растительно­ сти Средней Азии была заложена значительно раньше и прослежи­ вается в доолигоценовое время.

Важнейший этап истории четвертичного периода среднеазиат­ ской растительности — накопление мощных отложений лёсса, на которых сформировались сухие разнотравные степи с экологически своеобразными формами эфемеров. Лёссовые отложения, в силу большой влагоемкости и быстрой отдачей влаги на испарение, со­ здали совершенно новую экологическую среду для формообразова­ ния и естественного отбора существовавших видов растений. Под воздействием указанных факторов на периферии горных поднятий формировались сухие разнотравные степи или полусаванны, в со­ ставе которых на лёссовом субстрате выработались своеобразные формы с укороченным циклом развития, образовавшие особый тип эфемерной растительности, насчитывающей более шестисот видов.

Наряду с этим процессом, в хребтах Северного и Центрального Тянь-Шаня под воздействием усиливающегося процесса ксерофилизации (распространившегося на территорию Туркестана из пу­ стынь Центральной Азии) началось образование дерновидных сте­ пей. Новые виды ксерофильной растительности проникали в Сред­ нюю Азию через Северные и Центральные хребты Тянь-Шаня и вдоль Казахской складчатой страны. Остепнение поначалу захва­ тило территорию Северного Тянь-Шаня, а затем переместилось на его южные хребты.

В настоящее время этот процесс на Тянь-Шане проходит на­ столько активно, что под его натиском отступают не только мезофильные формации, но даже ксерофильные формы фриганы. По­ следнее обстоятельство объясняет ограниченное, локальное распро­ странение горно-лесной растительности, приуроченной в основном к более северным поднятиям Тянь-Шаня. Если же к этому присовоку­ пить вековое влияние климата, горного стока и производственной деятельности человека, то станет понятным современное реликто­ вое состояние и глубоко экологическое расслоение состава лесных формаций, в результате каторого сформировались группы ксерофилизированных форм древесно-кустарниковой растительности (мин­

102

даль, боярышник, крушина и другие) и формации, требующие оп­ тимально влажных условий существования.

Легко адаптировались в условиях ксерофильного режима толь­ ко арчевники. Прогрессивное остепнение климата в течение четвер­ тичного периода даже способствовало биологическому прогрессу арчи. Доказательством этого служит высокая степень экологичес­ кой дифференциации и пластичности всех ее видов.

Современный исторический период характеризуется прогрессив­ ным развитием горно-степной растительности и различных ксерофильных формаций, вытесняющих сообщества горных лесов. Данная тенденция в ландшафгообразовании горных районов Средней Азии представляется ведущей на современном этапе ее геологического развития.

Историко-экологические воззрения Е. П. Коровина, основанные на анализе сопряженного развития флоры и внешней среды пред­ ставляют собой, таким образом, отправной базис для познания со­ временных особенностей растительности Средней Азии. В этом и заключается большая методическая убедительность историко-эко­ логического направления в биогеографии и то глубокое географи­ ческое содержание, которое в ней заложено. Все это позволило Е. П. Коровину высказать идею о решающей роли новейших геоло­ гических эпох в формировании современного природного облика Средней Азии. Эта идея подтверждается грандиозным характером формообразовательных процессов в песчаных пустынях Турана, где все молодо и свежо, где нет эндемов реликтового происхождения, а своеобразные условия существования породили необычайно ори­ гинальные формы растений.

В той же мере многочисленные факты вторичной ксерофилизации растительности Средней Азии, вызвавшей бурное развитие ксерофильных формаций в четвертичный период, свидетельствуют о выдающемся значении этих событий в истории формирования туранских пустынь.

Указанные идеи легли в основу эколого-генетической классифи­ кации пустынь Средней Азии, предложенной Е. П. Коровиным в по­ следние годы. Более того, историко-экологический анализ расти­ тельности Турана дал возможность сформулировать концепцию его флористического родства со странами Средиземья, получившую широкое признание в современной науке и практике растениевод­ ства. В настоящее время эта теория распространяется на весь при­ родный комплекс Турана, что имеет важное теоретическое и народ­ нохозяйственное значение.

Таким образом, М. Г. Попову и Е. П. Коровину с блеском уда­ лось решить важнейшую проблему оригинального использования исторического метода исследования для познания современных осо­ бенностей ландшафтообразования Средней Азии. Это открыло пу­ ти рациональному развитию ландшафтообразования и природного районирования данной территории.

Историческая концепция нашла широкое применение в зоогео­

103

графических исследованиях Средней Азии, что подтверждается ана­ лизом некоторых обобщающих работ В. Г. Гептнера, Г. П. Дементь­ ева и А. И. Формозова. Так, В. Г. Гептнер в статье о «Зоогеографических особенностях фауны пустынь Туркестана и ее происхожде­ нии» (1933 г.) пишет, что'проблема генезиса равнинной фауны Средней Азии еще далеко не решена и что последнее во многом за­ висит от правильного использования эколого-генетического крите­ рия.

В. Г. Гептнер указывает, что авторы, занимавшиеся проблемой происхождения пустынной фауны, не уделили должного внимания самой арене жизни — пустыням Турана. Опираясь на метод комп­ лексного эколого-генетического анализа, он выделяет два исходных центра генезиса млекопитающих пустынь Средней Ази — сахар­ ский и центрально-азиатский. Этот вывод подтверждается сравни­ тельными материалами фаунистической статистики, из которых видно преимущественное значение центрально-азиатских элемен­ тов в сложении пустынной фауны млекопитающих.

Для пустынь Средней Азии характерен высокий удельный вес эндемиков, представленных типичными псаммофилами. Видимо, на равнинах Турана сформировался особый очаг пустынного фор­ мообразования, играющий решающую роль в развитии ксерофильной фауны Азиатского материка. Основную причину фаунистических различий северных и южных пустынь Средней Азии ученый ви­ дит в характере ландшафтов указанных территорий.

Миграционные связи животного мира Турана и сопредельных стран В. Г. Гептнер объясняет наличием сходных экологических условий. Отсюда проистекает определенное сходство фауны песча­ ных пустынь Турана с фауной Кашгарских пустынь и монгольской фауны с казахстанской. Таким образом, туранский центр формооб­ разования связан генетически и по линии миграций с рядом сопре­ дельных стран (в том числе с Передней Азией и Северной Афри­ кой), причем эти связи восходят к третичному и началу четвертич­ ного периодов.

Воснове исторических взглядов А. Н. Формозова также лежит эколого-генетический критерий. Рассматривая фауну Средней Азии как весьма древнее образование, истоки которого восходят к третичному времени, ученый связывает ее эволюцию не с воздейст­ вием ледникового периода и морскими трансгрессиями, а с энер­ гичным горообразованием в пределах южных и восточных перифе­ рийных областей страны, угасанием Тетиса и нарастанием аридных условий.

Втакой экологической обстановке происходил процесс эволюци­ онной перестройки растительности, а вслед за ней и фауны. Усиле­ ние аридности климата способствовало бурному развитию и формо­ образованию ксерофильных элементов, из которых сформировался экологический тип псаммофитов, давший множество эндемиков пре­ имущественно аутохтонного происхождения.

Указанный путь эволюционного развития фауны Средней Азии

104

был обусловлен особыми экологическими обстоятельствами формо­ образования, сложившимися в эпоху третично-четвертичной геоло­ гической летописи страны'. К этому выводу, независимо друг от друга, давно пришли ботаники и зоологи, отметившие большую ви­ дообразовательную силу песчаных пустынь Турана.

В процессе энергичного орогенеза углубилась Экологическая дифференциация горной фауны, растительности и всего ландшафт­ ного комплекса гор Средней Азии. Следовательно, и здесь прояви­ лась глубокая и многосторонняя сопряженность истории развития органического мира и экологических условий, в которой и заклю­ чается сущность историко-экологического метода, лежащего в ос­ нове исторических воззрений отечественной экологической школы в биогеографии. На основании этого метода были намечены пути биогеографического расчленения Средней Азии и подготовлены ус­ ловия для перехода к комплексному физико-географическому рай­ онированию страны.

ПРОБЛЕМЫ ПРИРОДНОГО РА ЙО Н И РО В АН И Я СРЕДНЕЙ АЗИИ (ДЛЯ Ц ЕЛЕЙ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА)

Успешное развитие отраслевых исследований и осознание основ­ ных закономерностей природы Средней Азии позволило подойти к решению проблемы отраслевого и комплексного природного рай­

онирования ее территории.

Один из первых опытов эколого-географического районирова­ ния Средней Азии принадлежит Р. И. Аболину. В 30-х годах Р. И. Аболин в работе «Основы естественно-исторического райони­ рования Средней Азии» выдвинул идею о зонах жизни (которая, видимо, возникла в связи с учением Д. Н. Кашкарова об арене жизни). Автор в своем опыте зонального членения гор Семиречья исходит из комплексного экологического критерия, т. е. из всей суммы признаков, составляющих понятие географического ланд­

шафта.

Учитывая климатические, растительные и почвенные пояса, ав­ тор выделяет зоны жизни, характеризующие географические ланд­ шафты и конкретные условия для развития сельского хозяйства; полынно-степную, злаково-степную, разнотравно-степную, лесную или луговую и высокогорную, расчленяемую также на пояса.

Несколько позже Р. И. Аболин придал своей схеме более обоб­ щающий характер и устранил внутреннее поясное деление, рассмат­ ривая понятия зона и пояс как идентичные. Географическое пони­ мание поясной закономерности побудило автора обратиться к исг пользованию климатического критерия, в частности гидротермиче­ ского режима, для выявления объективной картины пространствен­ ного распределения природных явлений в горных поднятиях Сред­

ней Азии.

Исходя из анализа температурного режима трех летних меся­ цев, автор выделяет в пределах Семиречья следующие вегитацион;