Файл: Лекции по общей психологии под редакцией Д. А. Леонтьева, Е. Е. Соколовой москва смысл 2000 А. Н. Леонтьев.pdf

245
НЕПРОИЗВОЛЬНОЕ
И
ПРОИЗВОЛЬНОЕ
ВНИМАНИЕ
дет — большинство из присутствующих здесь слушателей (как мы говорим) «обратят внимание» на это происшествие, на это событие.
Если вы открываете газетный лист и вдруг видите совершенно необыкновенный шрифт или очень крупно большим шрифтом написаны какие-то слова, то куда на- правляется ваш взор? На эти самые выделенные слова. Иногда применяется такой при- ем (ну, в нашей прессе он не используется, но в заграничной сплошь и рядом мне приходилось видеть), например, среди объявлений: одно из них набрано таким шриф- том, что имеет вид напечатанного на машинке; среди типографского текста сразу вы- деляется это пятно; и даже более того — напечатано вверх ногами, такая произволь- ная ошибка, которая непроизвольно привлекает к себе внимание.
Вы здесь ничего не хотите, никакого намерения не имеете, задачи перед вами нет. Есть поле со своими динамическими, силовыми, иначе говоря, отношениями, ко- торые начинают управлять — чем? В традиционном описании — вашим вниманием
(читаем также «сознанием»).
Вот я привел пример так называемых экзогенных факторов внимания. «Экзо» —
значит внешнее, идущее извне. Но есть и другие факторы — эндогенные, имеющие внутреннее происхождение. Но раньше немножко подробнее об экзогенных факторах.
Если попытаться систематизировать, что мы знаем про эти экзогенные факто- ры, то можно выделить следующие три группы этих факторов. Это такой фактор, как интенсивность, сила физическая или физиологическая. Сила воздействия. Яркий свет,
сильный звук. Резкий тон, пронзительный, ну и так дальше.
Это силовые качества, динамические качества. Просто величина плаката. Какой может быстрее броситься в глаза плакат? Маленький или большой? Большой. Что бро- сится в глаза, неожиданное или привычноое? Неожиданное. Неожиданное по цвету,
по форме, по другим каким-то параметрам. Тут к силе присоединяется еще один фак- тор, который называется еще «новизной» или «неожиданностью».
Ну и наконец, есть еще один фактор, который был подчеркнут в последнее время, после того, как стали развиваться исследования восприятия в школе геш- тальтпсихологии, в школе психологии целостных форм, конфигураций. Тогда же —
не могу избежать игры слов — обратили внимание на следующий фактор внима- ния, внешнего непроизвольного внимания. Это отношение элемента к целостной форме, к структуре воспринимаемого.
Простая вещь. Взяли какой-то элемент — если он нарушает закон хорошей формы, то он бросается в глаза; если у вас на поле (обычно искусственно создавае- мом — чертежи, рисунки, изображения) что-то образует структуру, а вдруг элемент какой-то неструктурный, то этот элемент выделяется, он бросается в глаза. И вы зна- ете, бросается в глаза всем — людям, животным, птичкам, наконец.
Есть один такой классический опыт, очень красивый: ворона приручают к тому, что под горшочек (цветочный, по-видимому) кладется мясо, его привлекаю- щее; когда наблюдатель скрывается, то ворон слетает, сбрасывает, опрокидывает горшочек, прикрывающий кусок мяса и поедает это мясо. Усложнение опыта со- стоит в том, что эти горшочки располагаются в круг, образующий хорошую фор- му, но под один из этих горшочков кладется мясо, а под другие нет. Ворон ведет себя так: он начинает переворачивать эти горшочки все подряд, пока не найдет мясо.
Но вот последний критический опыт: один, тот горшочек, под который закладыва- ется на глазах у ворона пища, стоит не в структуре, а немножко в стороне от круга.
Понятно? Элемент, не входящий в структуру. И тогда такого поиска ворон не дела- ет. Он просто летит и прямо опрокидывает этот единственный элемент. Он его заме- тил. Этот горшочек выделился. Выражаясь человеческими и традиционно психологи-

246
ЛЕКЦИЯ
27
ВНИМАНИЕ
И
ПАМЯТЬ
ческими терминами, он ему «бросается в глаза». Это именно то, что не входит в структуру, а в остальных он путается, то есть не способен выделить места этого гор- шочка, который привлекает.
Вот эта структурность была очень хорошо разыграна в гештальтпсихологии. Это борьба за поле восприятия (внимания, можно сказать) уравновешенных и неуравно- вешенных изображений, фигур (уравновешенность с фоном, поэтому двусмысленные их чтения). Ну, вы знаете эти профили, эти вазы и т.д., Рубиновские фигуры? Место маскирования элемента структуры, наоборот — демаскирования элемента, наруше- ние закона прегнатности, целостности, хорошей формы, иначе говоря.
Я тут должен сделать одну оговорку — гештальтовцы принадлежали к числу тех психологов, которые отказывали явлениям внимания в «праве», так сказать, на образование некой особой проблемы. Происходило растворение явлений внимания в общих законах восприятия. И тогда разговоры о внимании казались совершенно избыточными, повторяющими просто общие законы восприятия. Никакого другого внимания, кроме сенсорного, нет, а сенсорное внимание объясняется законами восприятия, то есть теми законами, с которыми так много работали гештальтпси- хологи и которые сводятся в общем к функционированию целостных объектов в на- шем восприятии, к образам этих целостных объектов, к этому структурированию, к видоизменению не вполне структурированного поля в структурированное.
Поэтому (и это обычно упоминаемый в некоторых учебных пособиях факт)
возникло немножко шокировавшее в свое время выступление одного из гештальтов- цев, Рубина, как раз того, который работал с фоном и фигурой, со статьей, кото- рая называлась «О несуществовании внимания»
1
. Все растворяется в восприятии. Это все экзогенные факторы.
А вот теперь эндогенные, о которых пока я только сказал, что они существуют.
Какие это факторы? Эндогенные — это значит внутренние, которые лежат в самом организме, вернее, в его состоянии. Потому они и называются эндогенными, внут- реннего происхождения.
Самое простое, что можно здесь сказать, — что есть избирательность по отно- шению к воздействию, определяемая состояниями потребности. Ничего не может быть проще этих явлений, ничего нет более знакомого, чем эти явления. Если вы го- лодны, то запах булочной, мимо которой вы проходите, конечно, ужасно привлека- ет ваше внимание. И это не потому, что запах очень сильный, правда? И не потому,
что можно объяснить это структурными особенностями поля или какими-то другими свойствами самого раздражителя обонятельного, а именно чем? Обострением по- требности. Если вы сыты, то вы можете вообще и не заметить этого запаха.
Надо вам сказать, что эти эндогенные факторы описывались довольно подроб- но (очень скучная история, очень скучная глава). Описывали так: если что-нибудь очень интересное (что такое интерес — отношение к потребностям, правда?), то это тоже привлекает внимание. Но если это что-то эмоциональное, очень приятное, или,
напротив, очень неприятное, эмоционально неприятное, то это тоже привлекает внимание. Словом, описаний этих факторов можно сделать сколько угодно. Весь воп- рос заключается в том, чтобы найти систему понятий.
Вот вы говорите, что есть фактор потребностей и есть фактор интересов. В ка- ком соотношении они находятся? Надо же разобраться во всем этом внутреннем хо- зяйстве. Не разобравшись в нем, вы приходите к простым описаниям, часто дающим
1
Рубин Э. О несуществовании внимания // Хрестоматия по вниманию / Под ред. А.Н.Леонтьева,
А.А.Пузырея, В.Я.Романова. М., 1976. С.144—145.

247
НЕПРОИЗВОЛЬНОЕ
И
ПРОИЗВОЛЬНОЕ
ВНИМАНИЕ
перекресты, то есть те или другие явления описываются как объясняемые то потреб- ностями, то эмоциональными отношениями.
Ну и наконец, еще один эндогенный фактор, более новый в смысле его разра- ботки и упоминания. Это тот фактор, который можно назвать (вот понимаете ли,
слова все неподходящие; хотел вам сказать прямо название, которое вошло в психо- логию, потом решил, что надо сначала пояснить, прежде чем вводить термин; ну, а теперь опять начну с термина, а потом буду его пояснять) «фактор установки».
А что же такое «установка»? «Установка» — это понятие, которое разрабатыва- ется издавна в психологии в очень многих направлениях, а у нас в советской психо- логии более всего ассоциируется с понятием установки, которое разрабатывается в теории установки Узнадзе. Академик Дмитрий Николаевич Узнадзе, ныне покойный,
ввел это понятие в психологию у нас (это тбилисская школа, грузинская, следова- тельно, школа) с некоторым особенным значением этого термина, поняв его ина- че, чем понимался термин «установка» авторами, применявшими этот термин до него, и совсем в другом значении, чем этот же термин применяется и в современных многочисленных психологических школах.
Но сейчас об установке я с вами говорить не буду. Это, вероятно, специаль- ный вопрос и, может быть, теорией установки так, как она сформулирована у нас,
в нашей отечественной психологии, в грузинской школе, может быть, даже этим надо заняться особенно, то есть, может быть, провести какой-то семинар, разоб- раться в этой теории. Так, с ходу, в этой теории ориентироваться довольно трудно.
Это стройная концепция, которая развита во многих десятках исследований и, в том числе, в довольно крупных работах. В библиографии, в описании источников по проблеме установки, школа Узнадзе, вероятно, займет довольно толстенькую брошюру. Их сотни, этих исследований различного рода. Большинство из них опуб- ликовано по-русски, и, следовательно, там можно подобрать содержательную лите- ратуру для того, чтобы поговорить серьезно об этой теории и об этих явлениях, эк- спериментальных фактах — это экспериментальное направление в психологии, и оно заслуживает всяческого внимания.
Но приблизимся к описанию явления. Вот что подразумевается, когда речь идет о роли установки.
Представим себе, что вы читаете текст на иностранном языке, ну, скажем,
на французском, который пишется латинским алфавитом. В этот текст — я расска- зываю реальное исследование, только заменяю слова и условия для упрощения —
включается вдруг слово русское. Вы читаете, читаете по-французски и далее читаете загадочное французское слово «
PECTOPAН
». Вы понимаете, что это «пектопа», пра- вильно? — и не понимаете, что это «ресторан». Почему? Потому что у вас сложи- лась установка на чтение латинского алфавита.
Там экспериментировали с грузинским и русским, русским и английским языками. Всегда вы получаете один и тот же эффект — если у вас создалась так называемая «установка», готовность, иначе говоря, производить определенную ра- боту, определенную деятельность, то это само собой определяет, как пройдет эта избирательность. Ведь это же избирательность — ведь вы можете читать так или так.
Это предопределено в целом.
Я почему говорю, что это эндогенный фактор? Что такое установка в этом
(я пока не определяю понятия, а просто описываю его) описании? Ведь это же из- вестное создающееся внутреннее состояние, правда? Состояние готовности. И поэто- му я и отнес его к внутренним, к эндогенным факторам, хотя оно, собственно, и не имеет отношения к потребностям, интересам, правда?

248
ЛЕКЦИЯ
27
ВНИМАНИЕ
И
ПАМЯТЬ
Причем вещи этого рода, вот как с этой установкой, вы встречаете в жизни по- стоянно. Не только в этих условиях, как я привел с «пектопаном», а во многих других.
Иначе: если уже поток деятельности идет в одном направлении, то как-то все оказы- вается подтянутым к нему, как бы все под этим углом зрения воспринимается. «Такова установка», — говорят. Вот почему это выделилось. Вот почему это привлекло к себе внимание. Вот почему воспринято так, а не этак, то есть определено направление из- бирательности.
В этом суть явления непроизвольного внимания. Я все употребляю старые тер- мины в том условном значении, в каком они приводились в старой классической ли- тературе; я не настаиваю сейчас на раскрытии понятия «произвольности/непроиз- вольности», это дело будущего, и мы еще будем встречаться с этими понятиями и притом неоднократно. Я просто хочу привлечь ваше внимание к тому, что за этими,
в общем-то поверхностными, явлениями скрываются существенные прикладные воп- росы. И надо сказать, что этот уровень феноменологического описания, упорядочи- вания, по поводу возможности их какой-то оценки включительно до количествен- ной, имеет очень важное значение и поэтому в психологии, даже в современной,
даже и в самой новейшей, эти явления непроизвольного привлечения внимания за- нимают большое место. И вы, верно, догадались почему.
В развитых в экономическом отношении странах, в капиталистических странах,
как вы хорошо знаете, идет чрезвычайная борьба. Борьба товара с товаром, борьба за потребителя. Отсюда и известный вам, конечно, по газетной прессе, по журнальной прессе, огромный процент расходов, которые падают сейчас, скажем, в Соединен- ных Штатах и в других капиталистических странах, на рекламу.
Что такое реклама? Надо, чтобы товар фирмы «А» завоевал покупателя, заво- евал потребителя, чтобы он взял этот товар фирмы «А», а не товар фирмы «Б». Идет бой. На этот бой не жалеют средств, потому что не получил потребителя товар —
погиб товар, погибла фирма, правда? Нанесены убытки. Значит, нужно часть дохо- дов, прибылей расходовать на эту войну. И эта война ведется средствами привлече- ния внимания. Всякими ритуалами.
Вот почему, когда я приводил примеры непроизвольного привлечения внима- ния, то я цитировал западные приемы — перевернутые тексты, тексты другим шриф- том, привлечение эмоциональных факторов, например привлекательных изображе- ний, фотографий красавиц, красивее которых и не выдумаешь, этакие великолепные многоцветные фотографии; если реклама автомобиля комфортабельного, то где-ни- будь возле пляжа и барышни в купальных костюмах, которые окружают этот автомо- биль. Что-то располагающее, привлекательное, непосредственно вас берущее в плен.
Вот это «взятие в плен» внимания, это и есть взятие в плен человека. Разра- ботано очень здорово, надо сказать. Существуют монографии специально по психо- логии рекламы. Там статистика приводится. Напечатали так — вот процент заметив- ших, напечатали этак — вот другой процент заметивших или удержавших в голове,
вспомнивших. Очень важно! Пришли в магазин. На витрине разложены товары. Что- то привычное, что-то виденное. Вот это. Вот палец на это и указывает. Оно продано.
Оно выделилось.
Поэтому и есть специалисты по рекламе, есть психология рекламы. Она вся опирается на этот круг. Не что человек решил, не что человек хочет, а как заставить привлечь к себе человека — вот как ставится вопрос. Вот эта сфера непроизвольного внимания. Очень любопытная сфера.
Есть и тонкие вещи. В последние годы (ну, в «последние годы» это, может быть, я преувеличил: 15—20 лет) тоже велись эксперименты с непроизвольным вни-

249
НЕПРОИЗВОЛЬНОЕ
И
ПРОИЗВОЛЬНОЕ
ВНИМАНИЕ
манием, которые действовали на образование намерений поведения с помощью не- замечаемых воздействий — включение маленьких кадриков в фильм. Статистика по- том: сколько народу после сеанса пошло и сделало то-то и не сделало этого и ка- кой эффект. Одно время был бум целый с этими методами. Потом они оказались менее эффективными, но все же какой-то эффект они дают, правда, меньший, чем это казалось при первых опытах.
Я еще застал первые опыты, проведенные в одном маленьком квартальном кинотеатре, в Париже. Там речь шла о массовом впечатлении после этого внушения через демонстрацию кадриков, «под сурдинку» включенных в обыкновенный игро- вой художественный фильм. Фотографии помещались очень эффектные, я видел их в какой-то газете: образовавшаяся вдруг у соседнего с кинотеатром ресторана малень- кая толпа. При выходе из кино неожиданно большое количество людей желали под- крепиться в этом маленьком ресторанчике.
Можно сказать, что есть какие-то тонкие воздействия на уровне как бы бес- сознательного по каналам неосознаваемым. Эти воздействия, однако, диктуют, то есть, в каком-то смысле, тоже управляют. Это уже за пределами внимания в старом понимании явления сознания.
Какой вывод я из этого хочу сделать? Не укладываются эти феномены, нику- да не укладываются! Давайте попробуем поэтому представить себе всю условность разделения, ну, прежде всего, на обе эти группы — явления произвольного и не- произвольного внимания. А оказывается, они сцеплены множеством способов. Они сцеплены прежде всего в том смысле, что когда мы говорим о произвольном вни- мании, то память какие-то элементы решительно не воспроизводит. И если вы бу- дете изменять стимуляцию в сторону изменения интенсивности, параметра новизны и так дальше в произвольном внимании, то они будут сейчас же себя обнаруживать.
Напротив, если вы включите в задачу те или другие явления так называемого «не- произвольного внимания» — они тотчас же перевернутся, иначе произойдет что-то неожиданное, непредполагаемое. Это создает картину их сложного переплетения и полной условности их разделения.
Вот эта-то пестрота картины и эта относительность попыток классификации яв- лений внимания и приводит к тому, что внимание все-таки упорно исчезает из психо- логии. И рубиновская проблема о несуществовании внимания оказывается принад- лежащей не только направлению, которое мы называем гештальтпсихологией. Она,
собственно, воспроизводится всюду. Только так вот, прямо она никогда не ставилась.
Итоги же разработки с разных позиций приводят к тому, что вы имеете как-то очерченный круг явлений — я их описываю уже третий час, настолько они многочис- ленны, по-своему содержательны, главное, все время мы с ними встречаемся в обы- денной жизни. Мы говорим о невнимательности, о потере внимания. Требуем: «Делай- те внимательней! Смотрите внимательнее», рассчитывая на произвольное внимание,