Файл: Лекции по общей психологии под редакцией Д. А. Леонтьева, Е. Е. Соколовой москва смысл 2000 А. Н. Леонтьев.pdf

266
ЛЕКЦИЯ
28
ВНИМАНИЕ
И
ПАМЯТЬ
вающийся, как показывает сам Ланге в своих исследованиях, в первый момент, об- раз наполняется вот данным актуальным воздействием, причем для того, чтобы узнавание произошло, мне не нужно было ранее видеть товарища, здесь сидящего,
в ярко-синем свитере, в этой одежде и в этом ракурсе, правда? Значит, работает что? Не живость конкретного инерционного образа памяти, а обязательно схемати- зированного, обязательно тощего.… В каждый данный момент, когда я теперь выби- раю среди вас, аудитории, знакомое мне лицо, то есть направляю внимание, когда я вырываюсь из этой массы раздражителей, осуществляю избирательность, вот тог- да-то и происходит чудо: приобретение плоти всегда несколько бесплотным обра- зом памяти, то есть тем, что мы называем представлением. Вот в узнавании, и к этому апеллирует Ланге, необыкновенный эффект. Вот потому-то Ланге настойчи- во возвращает термин «образ памяти» — памяти, товарищи, памяти, а не катего- рии. Не спиритуальных сил апперцепции — памяти. Он называет эти самые образы памяти, иногда применяя удивительные в каком-то смысле термины: идея, предс- тавление, внутренняя речь, не делая специального, то есть принципиального, раз- личия в тех разных оттенках, которые несут в себе эти значения, эти понятия: идея,
представление или понятие о внутренней речи. Вот на этом я обрываю, товарищи,
изложение. Обратите внимание: я не изложил теории Ланге. Я излагать ее буду в сле- дующий раз.

лекция 29
теория внимания н.н.ланге
Я
в прошлый раз прервал свое изложение на теории внимания, развитой
Ланге. Я именно прервал это изложение, ничего не закончив, и сегодня мне пред- стоит продолжить те положения, которые я уже сформулировал в прошлый раз, на прошлой лекции.
Я напомню, что, анализируя явления внимания, Ланге предложил классифи- кацию, которая предусматривала как явления так называемого «непроизвольного внимания», так и явления «внимания произвольного», которое Ланге обозначил тер- мином «волевое внимание». Для Ланге волевое внимание означало внимание целе- подчиненное, целевое. Поэтому важнейшее понятие, которое было введено Ланге в учение о внимании, было понятие цели. Надо сказать, понятие, в те годы не слиш- ком часто включающееся в систему психологических понятий и терминов.
Итак, волевое внимание есть внимание целеподчиненное. Значит, чтобы полу- чить эффект волевого внимания, нужно как бы наперед иметь то, что и найдет свое место, займет — образно говоря — наше внимание, то есть наше сознание, что ока- жется особенно ясно воспринятым, что вступит в это относительно узкое поле созна- ваемого. Это положение прозвучало в известном смысле даже парадоксально. Чтобы очень ясно увидеть, то есть ясно воспринять, нужно иметь подлежащее восприятию.
Оно должно быть дано как бы наперед. Отсюда и введение понятия цели. Ведь есть не- что, что нам дано до достижения эффекта, результата.

268
ВНИМАНИЕ
И
ПАМЯТЬ
ЛЕКЦИЯ
29
очень ясным видением и только. «Ясным» в смысле — это Ланге очень часто подчер- кивает — усиленным. Вот так и усиливается действие в квадратах на доске Рево д’Ал- лона. Вот крест выступает. Я жду этот крест, и крест делается ярче, чем другие поля.
Или рамка делается как бы сильнее, выступает среди других квадратиков. Но для это- го нам нужно иметь представление этой рамки или этого креста.
Вот это представление Ланге обозначает термином, который вас не должен смущать. Он говорит об «образах памяти». И понятно почему. Потому что эта цель формируется где-то прежде и выступает как воспроизводящееся. Мы можем легко с вами заменить термин Ланге «образ воспоминания» термином «представление». И
этот термин очень хорошо входит в традицию, создавшуюся в психологии и удержи- вающуюся до настоящего времени в ней. Поэтому, когда вы будете читать Ланге (а вам стоит почитать хотя бы часть его исследования), то вы всегда можете, читая «об- раз памяти», думать — «представление». То, что уже сформировалось, что уже суще- ствует и что воспроизводится как условие <нрзб>.
Отсюда вытекает еще одно чрезвычайно важное следствие. Это следствие со- стоит в том, что во всяком актуальном образе, то есть образе вещи, которая воз- действует на наши органы чувств, находится перед нами, предстает перед нашим зрением, слухом, содержатся как бы два разных элемента, элементы двух разных типов или разных содержаний. Одно — это то, что прямо нам дают рецепторы, орга- ны чувств. Другое — это то, что мы можем назвать предваряющим, предваритель- ным, имеющимся, попросту говоря, представлением, которое здесь выполняет по отношению к перцептивному акту, то есть акту восприятия, произвольного воспри- ятия, роль цели.
Ланге, и в этом его заслуга, особенно настаивает на том, что для субъекта оба эти содержания актуального образа воспринимаемых нами предметов слиты и в есте- ственных, обычных условиях, неразделимы. Когда я вижу передо мною расположен- ную вещь, отбрасывающую отражаемые ею лучи на сетчатку моих глаз, я вижу перед собой вот этот прибор, микрофон. Здесь для меня нет никакого разделения того, что мне актуально дано (цвет, форма) и — того, что составляет полное содержание об- раза. Я ведь вижу не нечто серое, не нечто продолговатое. Я вижу предмет. И предмет в его значении. Я вижу микрофон. А я могу не знать, что такое микрофон, и тогда я вижу все равно предмет этот в его значении, я вижу некий предмет, значение кото- рого мне не известно.
Кто-то из неврологов уже нашего века замечал, что для восприятия нет бес- смысленного, потому что воспринимаемое бессмысленное имеет смысл бессмыс- ленного. Вот почему Ланге делает еще один шаг и вводит следующее положение
(опять в терминах его времени, в терминах, им приспособленных, которые могут смущать современного читателя): он говорит, что волевое внимание есть не что иное, как ассимиляция ощущений образом памяти. Как понять мысль, которая ле- жит за этим термином? Ее, например, можно понять так, что ощущения ассимили- руются, поглощаются образами, то есть в субъективном, даже идеалистическом смысле. Это Ланге-то, материалист, выросший в ученого под прямым влиянием Се- ченова! (Кстати, я должен оговориться, вы редко встретите имя Сеченова в работах
Ланге. Но это не потому, что Ланге не был сеченовцем, а потому, что по универ- ситетско-цензурным условиям того времени быть сеченовцем, занимая кафедру в университете, было делом неподходящим.)
Вы увидите дальше, как ясно вырос Ланге из основных идей Сеченова. И это видно в той же теории внимания, волевого внимания Ланге. Это мы увидим, когда будем рассматривать эту теорию дальше.

269
ТЕОРИЯ
ВНИМАНИЯ
Н
Н
ЛАНГЕ
Мне остается сказать, резюмируя прошлую лекцию, еще несколько слов — вот видите, я в резюме повторяю самое важное, потому что это действительно очень важ- но. Это надо очень хорошо понять. Именно понять, а не запомнить. Научиться пра- вильно читать Ланге и правильно видеть его место в истории психологии, понять,
что Ланге есть патриарх русской психологической мысли, русской психологии. Это крупнейший русский ученый-психолог.
Последний вопрос (прежде чем двигаться дальше) состоит в следующем: я говорил о Ланге, употребляя термин «образ воспоминания». Смотрите, почему «вос- поминания»? Почему был выбран этот термин? А для того, чтобы показать, что вот эти представления, эти цели, то, что ассимилирует, как бы впитывает в себя данное в органах чувств, — эмпирического происхождения. Он продолжает в этом отношении прогрессивное содержание гельмгольцевских классических представле- ний, в этом отношении очищенных от всякой двусмыслицы, которая оставалась, в частности, и у Гельмгольца (как известно, это был такой непоследовательный ма- териалист, с уступками субъективному идеализму, именно «с уступками», учению об иероглифичности). Ланге продолжает борьбу против двух распространенных в ту эпоху идей. Это идеи априоризма, которые владеют психологами кантианскими,
кстати, составляющими едва ли не большинство психологов-исследователей той эпохи, то есть середины второй половины прошлого столетия, и идеи нативистов,
особенно резко представленные физиологами органов чувств и психофизиками, вы- водящими возможности группирования ощущений в образы из врожденно заложен- ных особенностей морфофизиологических, особенностей органов чувств и нервной системы. Не категории Канта, не врожденные предустановленные организации чув- ственного мира, мира ощущений, а опыт — вот что лежит за так называемыми «об- разами памяти».
Ну, а как же все-таки Ланге представлял себе эти образы воспоминаний, об- разы памяти? Я сказал: вы можете спокойно говорить «представлений», для себя чи- тая «образы памяти», или видя «образы воспоминания» — думать «представление». Я
к этому должен еще присоединить некоторые разъяснения. Надо немножко расширить и понятие «представления», точнее, взять его в более полном содержании. И на это тоже указывает Ланге в своих сочинениях. Иногда Ланге говорит, что за этим обра- зом воспоминания может быть идея, форма, в которой выступает этот образ воспо- минания. Значит, не обязательно непосредственно чувственное образование. Это не гальтоновская фотография ассоцианистов — эффект напластования одних ощущений на другие. Это не обобщение, конечно. Не обобщение в таком вульгаризированном формально-логическом смысле — так можно сказать. А вообще-то именно гальтонов- ская фотография — этакое напластование, усредненный облик. Нет, это может быть подлинное обобщение, идея, то есть понятие, значение. И Ланге, не употребляя здесь понятия значения, а ограничиваясь указанием «это образ воспоминания», его назы- вает субъективным, то есть идущим от субъекта. Субъектный скорее, чем субъектив- ный (я поправляю терминологию в соответствии с капитальными идеями Ланге, с действительным содержанием его концепции).
Это уж прямо значение с указанием собственно значения, значения слова,
знака, ибо термин «значение» имеет смысл только тогда, когда мы говорим «зна- чение чего» и указываем на носитель этого значения, правда? В данном случае прямо разумеется «внутренняя речь», значит, слово, которое не произнесено, не громко и не тихо, правда? «Внутренняя речь» — это и есть словесное движение, движение словесных обобщений, значений.

270
ВНИМАНИЕ
И
ПАМЯТЬ
ЛЕКЦИЯ
29
Я вам говорил, что в этом заключается факт и в этом заключается правда. Я
вижу все-таки не нечто серое и круглое, а я вижу перед собой предмет, микрофон, я вижу, если можно так выразиться, вещь в значении. Вот это и подчеркивает Ланге.
Поэтому он оговаривается, что да, вот этот образ воспоминаний — нечто опытного происхождения, а не оттуда и не из таинственного «нутра» организма. Не категория и не нативистски понятые организации биологические, а опыт.
Вот опыт-то только совсем разно выступающий, в разных формах. Я немнож- ко огрубляю, сказав: «разно-переработанный», «разно-выраженный», «в разных формах существующий», как то, что принадлежит субъекту, накоплено субъектом через органы чувств как через источник, но не посредством происходящего само собой суммирования вследствие накладывания одно на другое каких-то чувствен- ных впечатлений.
Я хочу здесь отступить от исторической истины и внести некоторое, анахрони- ческое по своему значению, сопоставление. Я бы сформулировал на привычном мне языке ту мысль, о которой я так долго рассказывал у Ланге, как мысль о том, что в восприятии следует различать ту ткань чувственную, те ощущения, которые входят в состав восприятия, и то, что в этом составе чувственном себя реализует как отраже- ние мира, всегда обогащенное опытом более широким, чем опыт наслаивания попа- дающих извне на мои рецепторы толчков, потому что в него входит опыт моего дей- ствия, практической связи с предметами. Если хотите, практика, практический опыт.
Опыт жизни — это и есть практический опыт. Более того — не мой только опыт, не индивидуальный, а, вот парадоксально, опыт человеческий! То есть философскими терминами мы сказали бы «опыт общественной практики», правда? Шире безмерно,
чем наш с вами индивидуальный опыт. Как бы велик он ни был, он все равно только капля по сравнению с океаном — как говорил Герцен когда-то — человеческого опыта, который мы усваиваем, который нам передается, когда мы усваиваем по- нятия, выработанные человечеством, культурой человеческой, наукой, — систему норм, круг понятий.
Вот здесь-то, после этих разъяснений, мы и переходим ко второй части тео- рии Ланге. Мы вплотную подошли к ней. Ланге мотивирует переход к этому второму кругу своих не только мыслей, но и исследований, говоря так: то, что до сих пор было сказано, — это только первая часть, это только первый тезис, первое положе- ние, которое решает проблему лишь наполовину. Мы с вами находимся в позиции, с точки зрения Ланге, только половинного решения проблемы внимания. Вот здесь-то,
во второй половине решения, и содержится настоящая разгадка проблемы так назы- ваемого волевого внимания, то есть проблемы просто знания (если исключить слу- чай рефлекторного внимания, ориентировочных рефлексов, всего того, что мы при- выкли за тем и до этого называть явлениями непроизвольного внимания, которые составляют, как вы понимаете, основу проблемы, о которой я говорил еще в первой лекции, посвященной вниманию).
Разгадка проблемы наступает, когда мы находим возможность объяснить при- роду этой ассимиляции ощущений, природу этого процесса. Это объяснение и было предложено Ланге. Оно вошло в историю психологии под названием моторной тео- рии внимания.
Ланге сам приводит длинный перечень имен психологов, своих предшествен- ников. Напомню, что основная публикация Ланге вышла в 1888 году, и это была довольно крупная немецкая статья; в 1889 вышла книга под названием «Психоло- гические исследования», которая представляла собой расширенное выражение тех опытов, тех наблюдений, тех экспериментальных исследований, которые проводил

271
ТЕОРИЯ
ВНИМАНИЯ
Н
Н
ЛАНГЕ
в той скромной обстановке, в которой жил, с теми скромными возможностями,
которыми он в то время располагал в лаборатории Сеченова, заведующий кафед- рой философии Новороссийского университета Николай Николаевич Ланге.
Значит, дело не в слове «моторная». Моторные теории внимания готовились,
были известны с каким-то приближением, и Ланге, человек очень аккуратный, ци- тирует и напоминает, иногда даже, на взгляд современника, и тех авторов, которых в этой связи, может быть, и не стоило бы напоминать, которые высказывали неко- торые мысли, близкие Ланге. Он выдвигает, по существу, совершенно иную концеп- цию моторного внимания, двигательную, моторную теорию внимания.
Она идет прямо от основных идей Сеченова. Это есть теория с большой буквы
Рефлекторная в отличие от сенсорных или сенсомоторных. Она не лишена, конечно,
предпосылок, и первая из них, главная, лежит в одной идее, капитально важной,
которая позволила преодолеть непоследовательность идей Гельмгольца в свое время,
сделать рывок в подходах к восприятию, которыми непосредственно пристально и специально и занимался Сеченов. И этот скачок был сделан Сеченовым.
В чем эта Рефлекторная теория с большой буквы? А в том, что за единицы анализа принимались не сенсорные процессы, не двигательные процессы, не цент- ральные (как бы мы их ни обозначали) и никакие вообще раздробляющиеся на эле- менты, никакие вообще атомистически разлагающиеся образования. А выделялась одна единица, и эта единица — рефлекс.
Это единица какая? Сенсорная или моторная? Наверное, не сенсорная и не моторная, потому что есть чувствование (я употребляю термины Сеченова), есть двигательные последствия. Они взаимно неотторжимы. Единица — весь рефлекс.
Вы можете выделить, разбивая рефлекс, дробя его, центральное звено, аффе- рентные пути и, соответственно, двигательные процессы, двигательные концы. Когда я буду говорить «двигательные», то это может значить секреторные, эффекторные,
точнее. Вам ведь все равно — поперечно-полосатая мускулатура, гладкая, железа,
правда? Ведь это эффекторы, и то, и другое, и третье. Итак, рецептор — эффектор.
Можно делить. Но это будет дробление.
Кстати, Ланге принадлежит, в другом, правда, контексте им употребленный,
почти что афоризм. Смысл его такой — всякое дробление приводит к уничтожению раздробляемого и к рождению его частей. Дробить можно, но тогда вы переходите к порожденным дроблением реальностям, вы утрачиваете реальность исследуемую,
анализируемую. Мысль проста. Она проходила очень часто в психологии. У нас, в советской психологии, она была очень резко выражена в свое время Л.С.Выготс- ким, требовавшим анализа по единицам молярным, то есть содержащим в себе да- лее не разложимые единицы, не выбрасывающие нас за пределы исследуемого пред- мета в другой предмет.
Итак, я резюмирую только что сказанное: исконная единица анализа, которой оперирует Ланге в объяснении произвольного внимания во второй части своей так называемой моторной теории, есть рефлекс.
Поэтому, когда Ланге записывает условную схему, объясняющую его мысль
(даже не объясняющую, а иллюстрирующую его мысль), то он записывает «в выс- шем нервном центре». Очевидно, имеются в виду полушария, кора полушарий го- ловного мозга. Это сенсорное образование, а это двигательный центр, но он рисует все это вот так, подчеркивая невозможность отъединения. Когда мы имеем дело с возникающим сенсорным эффектом, безразлично как возникающим, то мы обяза- тельно также имеем и возникновение возбуждения в двигательных отделах. И эти двигательные отделы непременно вызывают соответствующие движения, соответ-