Файл: Лекции по общей психологии под редакцией Д. А. Леонтьева, Е. Е. Соколовой москва смысл 2000 А. Н. Леонтьев.pdf

272
ВНИМАНИЕ
И
ПАМЯТЬ
ЛЕКЦИЯ
29
ствующие эффекты. То есть возбуждение распространяется на эффекторы и прежде всего на мышцы, конечно.
Эти эффекты распространяются так, что они проходят в нижележащие центры.
Ланге ничего не уточняет, морфология еще неясна. Это 80-е годы прошлого столетия.
Вы должны понять скудость морфологических данных. Он очень осторожен. И, нако- нец, притекает к мышечной системе. Да, кстати, здесь-то он предусматривает и та- ламическое образование, которое не дифференцировано по своим функциям и по своей структуре; таламическое образование, как вы знаете, очень сложное образова- ние. Когда вы занимались морфологией центральной нервной системы, вы узнали,
какое это сложное образование.
Теперь это идет как процесс. Смотрите: образуется петля и даже две петли. Вот она как проходит, товарищи (для простоты будем рассматривать одну петлю). Это некоторая рецепторная поверхность. Это схема дуги. А если я продолжаю эту схему?
Там будет какая схема? Дуги или кольца, правда? А все-таки рефлекторная схема. И
я хочу объяснить, почему, изображая кольцевую схему, предложенную Ланге, я на- стаиваю на том, что это есть схема рефлекторная, да еще, вот видите, я сказал, с большой буквы. Все очень просто. Важно понять нерасторжимость, нараздробимость единицы. А из этих единиц вы можете делать все, что угодно. Вы можете их объеди- нять в кольца, делать из них спирали, рассматривать их как осуществляющие посто- янное движение. Но единицы-то остаются.
Я поэтому очень высоко оцениваю открытие кольцевой структуры, кольца рефлекторного, в отличие от рефлекторной дуги, и понимаю все значение внесе- ния принципа кольца. Я понимаю все значение открытия кольцевой структуры нерв- ных процессов, реализующих человеческую деятельность и, в частности, перцеп- тивную деятельность, деятельность восприятия. Я, однако, не вижу оснований к противопоставлению понятия «рефлекса» понятию «кольца». Различать надо, а про- тивопоставлять трудно. Тут можно войти в известное противоречие, внутреннее про- тиворечие, если мы будем настаивать на противопоставлении. Я могу изобразить процесс очень легко как кольцо, не разрушая ни в какой мере этого процесса. Я
просто перехожу от усеченного акта к акту с его последствиями, вот и все.
Кстати, я не могу не сделать одного исторического замечания, мораль не- которую историческую извлечь из того, что я только что сейчас вам сказал о схе- ме, предложенной Сеченовым. У нас очень легко случается так, что какая-то идея,
завоевывающая свое место в науке, открывающая все свое полное значение,
объявляется идеей вновь открытой, возродившейся. Вот так и случилось с идеей об- ратных связей и афферентации, словом, с этим открытием. В работах Николая
Александровича Бернштейна, чуть-чуть позже, и, почти одновременно, в ра- ботах П.К.Анохина это кольцо было намечено очень отчетливо. Это было свое- образное «переоткрытие», а ведь у Ланге мы находим абсолютно развернутое сооб- ражение, причем не случайное. Вот эту схему вы найдете в «Психологических исследованиях» Ланге.
Вот схема петли. Такой вид она имеет даже на рисунке Ланге
1
, в 80-х годах прошлого столетия — полупетля и полупетля — причем эта модель была повторена в его поздней, последней работе, не дописанной до конца даже как следует, в его так называемой «Психологии». Это издание еще дореволюционное, оно начало печа- таться перед самой первой мировой войной. Вышло оно, по-моему, в начале 20-х
1
См.: Ланге Н.Н. Теория волевого внимания // Хрестоматия по вниманию / Под ред.
А.Н.Леонтьева, А.А.Пузырея, В.Я.Романова. М., 1976. С.138.

273
ТЕОРИЯ
ВНИМАНИЯ
Н
Н
ЛАНГЕ
годов уже с какими-то добавленными двумя-тремя листами на другой совсем бума- ге, словом, оно фактически вышло в свет поздно. Но это была одна из последних,
даже, по-моему, последняя работа Ланге, подготовленная им еще в период дорево- люционный, дооктябрьский. Вскоре он умер.
Видите, выходит так, что часто для того, чтобы выделить новую мысль, дей- ствительно, приходится обращаться к старым книгам. Книга Ланге принадлежит к числу таких книг, которые еще долгое время, хотя прошло уже почти 90 лет, или около того, не за горами столетие издания этой книги, остаются живыми, класси- ческими. А, кстати, она классической ведь стала не теперь, не в наши дни. Это не то,
что ретроспективно отдаваемая дань, так сказать, высокой научной деятельности
Ланге. Она стала звучать как классическая с первых лет своего существования. Мне неизвестна ни одна работа русского исследователя-психолога, которая была бы со- поставима с судьбой скромной статьи Ланге, опубликованной в 1888 году.
Судьба эта была очень своеобразна. Эта работа тотчас вызвала отклики. Через год, в 1889 году, вышла небольшая работа Т.Рибо
1
, который начинает свое исследо- вание с указания на то, что книжка эта представляет собой развитие идей, уже выс- казанных Николаем Ланге. Рибо как бы декларировал общность позиций его, Рибо,
тогда очень крупного французского психолога, и позиций Ланге. Это была реплика дружественная, то есть как бы развивающая.
Правда, у Рибо развитие пошло немножко в другую сторону: там были откло- нения от тех идей Ланге, которые не могли быть приемлемы для Рибо. Я обозначу теорию внимания Рибо не как моторную, чтобы отличить ее от теории Ланге, а как сенсомоторную с ударением на первом термине. В то время как теорию Ланге надо называть эффекторной, в этом смысле моторной. Но она вызвала реакцию. Не такую быструю, как у Рибо — здесь буквально немедленная реакция была, — а несколько задержанную, но все же своевременную реакцию со стороны корифеев-психологов того времени. И они все оказались в открытой оппозиции к теории Ланге.
Я имею в виду реплику на эту теорию, которую вы можете найти в одном из изданий «Физиологической психологии» Вильгельма Вундта, имя которого, конеч- но, известно. Откликнулся на моторную теорию внимания со своих позиций (праг- матических и идеалистических в проблеме воли, безусловно, в проблеме волевого внимания) Джемс. Была еще одна, тоже заокеанская, фигура, которая очень извес- тна. Это психолог, много времени, много внимания и сил уделявший тонким пси- хологическим проблемам, в частности, проблеме внимания, сознания, самонаблю- дения. Это был Э.Титченер. Я не буду продолжать списка, потому что уже в тот перечень, который я указал, вошли властители психологических дум в ту эпоху, то есть в конце XIX столетия.
Так что же происходит (я возвращаюсь к теории Ланге) в этом звене, где оно выступает как моторное? Что же происходит с этими образами воспоминания? А
дело все в том, что образ, хранящийся в мозге, этот сложно переработанный образ связан с тем, что он естественно существует как сенсорное образование. В соответ- ствии с неразложимостью единицы, о которой я говорил, он существует как сенсор- ное образование, но и обязательно так же как и эффекторное. Эффекторы вовлека- ются. Вот эти двигательные звенья — они нерасторжимы. Они все время соединяются,
они находятся все время в постоянном общении. Их связывают процессы. Причем они
1
Рибо Т. Психология внимания // Хрестоматия по вниманию / Под ред. А.Н.Леонтьева,
А.А.Пузырея, В.Я.Романова. М., 1976. С.66—102.

274
ВНИМАНИЕ
И
ПАМЯТЬ
ЛЕКЦИЯ
29
не могут быть разрушены, эти процессы, эти связи, они всегда существуют. Весь воп- рос — какие они? Только в этом вопрос.
Вот они мне передают движение, усиливают сенсорное движение. Вот почему в опыте Рево д’Аллона (он, конечно, Ланге неизвестен, это же 20—30-е годы XX века,
то есть 40 лет спустя) клетки шахматной доски кажутся ярче. Откуда этот заряд-то? Это заряд обратной афферентации. И вся штука теперь заключается в том, что в природе вот этих эфферентных звеньев процесса лежит объяснение того, что же выделяется в целевом внимании, внимании цели, представлении движения. Движение, реализую- щееся полностью или не полностью. Может быть, свернутое, может быть, вообще не выходящее на открытые и видимые моторные пути. Без открытых, видимых, собствен- но двигательных мышечных проявлений. Как же они сосуществуют?
Вот здесь-то нам очень нужно вспомнить то, что я говорил по поводу значе- ний. Я тут немножко модернизирую язык, а может быть, даже и мысль Ланге. (Я
оговариваю всякий раз, когда допускаю модернизацию.) А дело заключается в том,
что всякое представление о вещи, тем более всякое представление значения, есть сверхпродукт свертывания некоторых движений, операций. Это операционные об- разования. Знать значение — значит владеть соответствующими операциями. Для сов- ременной науки это не представляет проблемы. Это совершенно ясно. За значением скрываются операции. Вот на этом настаивает Ланге, который в начале исследова- ния произвольного, то есть целевого, внимания прямо формулирует мысль: произ- вольное внимание есть целевое действие, и этим оно не отличается от любого дей- ствия. Любого! Стало быть, и внешнего, стало быть, и продуктивного, в частном случае, правда? Любого, всякого иного, иначе говоря, действия.
Значит, мы теперь понимаем, как происходит это чудо: выяснение, осознава- ние всегда ограничено каким-то узким полем. Так оно же происходит в результате осуществляющегося действия, ряда операций, которые не обязательно должны быть осуществлены в решении перцептивной задачи, то есть в осуществлении перцептив- ного действия, в виде развернутых внешнедвигательных операций. Ланге очень хочет подчеркнуть это, и поэтому говорит не о моторных, то есть двигательных, ощущени- ях, а очень осторожно и не очень обычно (я имею в виду предшествующие и совре- менные Ланге дискуссии по этой проблеме, которую я сейчас не могу затрагивать,
проблема очень сложна) употребляет термин «иннервационные ощущения». Он не хочет говорить прямо «двигательные», «моторные». Важна иннервация, двигательная,
импульсивная.
И эта его мысль — почему «иннервационные»? И как он мог обойти очень известный спор: иннервационная или мышечная природа движения — применитель- но к движениям глаз, к работе других органов, других органов чувств? А я вам ска- жу: потому что он хочет включить то, чему он не находит термина, тогда не было такой терминологии. Он поэтому опять пользуется таким грубым термином; он это хочет включить в свою моторную теорию. (Ну, не такая уж она моторная или сен- сомоторная.) Он хочет включить понятие символического движения (стр. 268 — я в первый раз назвал страницу, потому что это архиважно; подумайте, в то время —
представление о символическом движении!). То есть оно даже и не движение как бы.
Оно свернуто. Оно — значащее движение, означающее движение. Оно, скорее, по- хоже на движение жеста, языкового жеста. Вот такое оно, вот такое, какое мое дви- жение сейчас. Оно какой носит характер? Не исполнительный, а символический. Оно несет в себе не рабочую непосредственно, а рабочую указательную, сигнификатив- ную, но не коммуникативную функцию. Вот в силу этого оно и становится, на язы- ке Сеченова, символическим. Это движение, которое Сеченов очень четко отделяет

275
ТЕОРИЯ
ВНИМАНИЯ
Н
Н
ЛАНГЕ
от движений сигнальности (вот почему движение символическое). Под сигнальным движением он понимает то, что обозначает термином «значковое». Это движения,
которые не имеют отношения к порождению образа.
Упал на сетчатку глаза свет — что сделал глаз? Дернулся по направлению к свету, сделал такой скачок. Конвергенция сработала, аккомодационный аппарат сра- ботал. Это подготовительное движение в ответ на сигнал. Содержательного движения здесь нет. Мы с вами даже и не знаем про эти движения. Они только поучительны в одном отношении. Здесь то же знаменитое положение — «чтобы увидеть, надо ви- деть». Я не могу увидеть нечто, если я предварительно не аккомодирую, не конверги- рую на данный объект. Но для того, чтобы конвергировать и аккомодировать, надо этот объект уже видеть.
Вот почему часто выделены очень четкие понятия, термины введены в обо- рот. Я очень рад, что они введены у нас, — «афферентационное зрительное поле» и
«оперативное зрительное поле». Очень четкое деление, потому что, действительно,
пользуясь сравнительно немудреными экспериментальными методами, можно рас- членить поля. Это не только пространственные, но это и функциональные процес- сы или, вернее, процессно-функциональные представления. Вот то, что Юлия Бо- рисовна Гиппенрейтер предложила в свое время называть оперативным и, в отличие от этого, более широким афферентационным полем зрения.
«Афферентационное» — это значит что? Афферентирующее какой-то процесс,
но не порождающее операции, процессы, действия перцептивные в собственном смысле, а только подготавливающее их, адаптирующее.
Надо вам сказать, что во введении в научный обиход идеи включения в произ- вольное перцептивное действие (то есть воление, по Ланге, волевое внимание), эф- фекторной… стороны заключается главное достижение моторной теории Ланге.
Вот тут-то и есть совпадения, встречи идей XIX столетия Ланге с современны- ми, в наше время выдвигаемыми, хорошо экспериментально обоснованными поло- жениями. Ну, кто теперь смотрит на восприятие, как на продукт толчков от внешних предметов, идущих на пассивные воспринимающие системы? Активность в смысле перцепции, восприятия как действия — это стало общим представлением, наиболее распространенным, наиболее ясным. Вот под действием иногда разумеется разное.
Роль такого понятия, как «операция» (способ действия, который и строится из действия) для разгадки роли движения, моторных компонентов в произвольном вни- мании очень велика. Поэтому-то и появляется постпроизвольное внимание, которое так впервые стал называть Титченер
1
и о котором (в терминах русских — о послепроиз- вольном внимании) много писал в свое время ныне здравствующий Николай Федо- рович Добрынин в книжке «Колебание внимания» и в других статьях по вниманию
2
Итак, родилась и другая большая идея. Эта идея опосредствованного характера процессов внимания, выдвинутая в 1920 годах Выготским. И даже выделена была функция внимания, обозначенная как контрольная по отношению к решаемой зада- че, на чем очень настаивает Петр Яковлевич Гальперин.
В следующий раз темой моего изложения будет очень широкая проблема, тоже классическая, — проблема памяти.
1
Титченер Э.Б. Внимание // Хрестоматия по вниманию / Под ред. А.Н.Леонтьева, А.А.Пузырея,
В.Я.Романова. М., 1976. С.26—49.
2
Добрынин Н.Ф. Колебания внимания: экспериментально-психологическое исследование.
М., 1928. См. также: Добрынин Н.Ф. О теории и воспитании внимания // Хрестоматия по вниманию
/ Под ред. А.Н.Леонтьева, А.А.Пузырея, В.Я.Романова. М., 1976. С.243—259.

лекция 30
виды и явления памяти
В
самом термине «память» заключено хотя и определенное, но недостаточ- но очерченное содержание. Дело в том, что в самом общем смысле мы называем па- мятью явления изменения в организме, которые находят свое выражение в измене- нии процессов взаимодействия организмов.
Если вот так широко описать явления памяти, или свойства памяти, если хо- тите, то тогда приходится признать, что свойство это является столь же фундамен- тальным свойством живых организмов, как, скажем, раздражимость или избиратель- ность, то есть когда мы говорим о жизни, о жизненных процессах, то это всегда также процессы, необходимо предполагающие явления памяти.
Я об этом не буду говорить подробнее, потому что, по-моему, это самоочевид- но. И все то, что вы знаете о жизни, о первых этапах, о начальных этапах ее разви- тия, об усложнении при переходе к связям с внешней средой сигнального типа и так далее — все говорит о том, что нечто фиксируется, закрепляется, то есть происходят какие-то изменения в состоянии процессов организма, которые затем обнаруживают себя в дальнейших взаимодействиях. Иногда даже термин «память» применяется в еще более широком смысле.
Им описываются не только процессы живых организмов, а вообще все процес- сы в природе, которые подпадают под это широчайшее определение — некоторое из- менение, вносимое взаимодействием, которое затем обнаруживается во взаимодей- ствии, — так широко даваемое определение, конечно, позволяет отнести к явлениям памяти и явления в неживой природе. В связи с этим к явлениям памяти относились и такие процессы, такие явления, как, например, явления гистерезиса, явления су- губо физического — это остаточные магнитные свойства, попросту говоря, след на магнитофонной пленке, с этой точки зрения, тоже рассматривается как след мнеми- ческий, то есть как след памяти. По-моему, Семон ввел понятие «мнема» в широ- чайшем значении этого термина. След на пленке, с которого делается пластинка для патефона или валик, в прежние времена, да даже следы от проехавшей телеги — все это явления мнемические.
Конечно, такое расширение ничего решительно не дает в отношении позна- ния природы среды. Оно собирает сходное, внешне сходное. Чрезмерное расширение закрывает пути изучения более конкретного, то есть научного познания этих свойств.
Поэтому попытка трактовки явлений памяти как такого широкого явления, как по- казывает опыт, собственно, ничем не обогатило развитие научного знания.
Для обозначения изменений организма, живого существа, если мы их будем рассматривать по отношению к воздействующему агенту, то есть к тому, что измени- ло это состояние, возникло тоже предельно широкое понятие, которое сохранилось