Файл: Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования СевероЗападный государственный медицинский университет имени И. И. Мечникова.pdf

176
только со слов того, кто совершил данный поступок. Более того, и сам этот человек, будь он даже вполне искренним, может ошибаться в их истолковании, приписывать себе одни мотивы и скрывать от самого себя другие, так что такое знание будет ненадежным и недостоверным.
С точки зрения утилитаризма действие будет морально оправдано в той мере, в какой оно ведет к возрастанию некоторого внемораль- ного блага. Внеморальное благо, таким образом, выступает в качестве критерия для моральной оценки действия — действие будет считаться благим или дурным не само по себе, но только в зависимости от про- истекших из него последствий. Этим благом могут быть, например, красота, здоровье, знание, удовольствие, наслаждение и т.п. Поэтому человеческая деятельность в таких областях, как искусство, медицина, наука и пр., хотя бы она и не была направлена на решение собственно моральных проблем, оказывается, тем не менее, морально значимой и подлежащей моральной оценке.
Следует отметить, что в популярных трактовках смысл термина «ути- литаризм» нередко примитивизируется и даже искажается. Утверждают, например, что с утилитаристской точки зрения «цель оправдывает сред- ства», а точнее — позитивные последствия позволяют якобы оправдать даже безнравственные по своему замыслу действия, либо, что для утили- тариста «правильно то, что наиболее полезно». Одна из распространенных формул, используемых для выражения сути утилитаризма, говорит о необ- ходимости «обеспечить наибольшее благо для наибольшего числа людей».
Эти утверждения, однако, не раскрывают главного, наиболее су- щественного в позиции утилитаризма. Главное же состоит в том, что в утилитаристской теории признается один-единственный этический принцип
— принцип пользы, полезности.Его можно сформулировать примерно так: мы всегда должны действовать таким образом, чтобы достичь наилучшего из возможных соотношений между позитивными и негативными последствиями нашего действия, либо — если послед- ствия при любо» варианте будут негативными — наименьшего суммар- ного вреда. Или другими словами: наш выбор оправдан, если выбран- ный вариант порождает больше блага, чем любой из альтернативных.
При этом предполагается, что:
1) обычно наш поступок вызывает не одно, а множество послед- ствий, среди которых будут и негативные, а не только позитивные;
2) наш поступок может затрагивать не только тех людей, на кото- рых он непосредственно направлен, но и многих других (вспомним приводившийся ранее пример с пациентом, подключенным к жизне- поддерживаюшей аппаратуре);
3) мы можем и должны учитывать, держать в уме все эти послед- ствия и рассчитывать их суммарный баланс.
Конечно, такую «калькуляцию» далеко не всегда следует понимать в буквальном смысле, как занятие, для которого мы вооружаемся не-

177
ким компьютером — гораздо чаще речь идет именно о прикидке, когда мы грубо оцениваем плюсы и минусы каждой из имеющихся альтер- натив. Однако при планировании крупномасштабных мероприятий порой приходится действительно обращаться к современным сред- ствам вычислительной техники.
Допустим, появилась вакцина, предохраняющая от ВИЧ-инфекции, но такая, которая в ряде случаев приводит, к побочным осложнениям.
Тогда вопрос о том, проводить ли вакцинацию, и если проводить, то сре- ди каких категорий населения, будет решаться именно с позиций утили- таризма. Придется определять риск заболевания для разных групп насе- ления (которые еще надо выделить по тем или иным критериям), вероят- ность возникновения осложнений и то, насколько они опасны, и уже на этих основаниях вычислять, какая из альтернатив предпочтительна.
Этот пример демонстрирует не только логику утилитаристского рассуждения, но и то, что обращение к ней нередко бывает неизбеж- ным при обосновании весьма ответственных и серьезных решений, затрагивающих интересы множества людей. Более того, многие спо- собы подготовки таких решений, включая, например, процедуры ста- тистической оценки риска, и появились благодаря исследованиям, вдохновлявшимся утилитаристскими установками.
Еще одно существенное различение, которое проводится среди ути- литаристских теорий, — это различение
утилитаризма правил и утили-
таризма действий. Мы уже говорили о том, что утилитаристы в целом признают только один принцип — принцип пользы — в качестве уни- версального средства морального обоснования и оценки решений и действий. Но этот принцип, в свою очередь, может использоваться для оправдания и оценки либо общих правил, либо же конкретных действий.
Утилитаризм правил оправдывает конкретные действия, если они соответствуют общим правилам, таким как «не укради», «не лги» и т.п.
Сами же правила обосновываются через принцип пользы.
Вот как рассуждал, например, американский медик XIX в. У. Хукер, много работавший в сфере медицинской этики, обосновывая правило, требующее от врача всегда быть правдивым перед пациентом: добро, которого в немногих случаях можно достичь обманом, почти ничтожно в сравнении с тем злом, которое следует от него во многих случаях. Хотя обман и может быть иногда полезен для здоровья пациента, однако врач не в состоянии сколько-нибудь успешно предсказать, будет ли он выго- ден в той или иной ситуации, а в целом же систематическое использо- вание обмана с течением времени вызывает все более сильные негатив- ные последствия, принося больше вреда, чем пользы. Если пациенты будут знать, что врачи часто обманывают их, то будет в корне подорвана сама атмосфера доверия между врачами и пациентами.
В связи с этим важно иметь в виду, что каждое моральное правило значимо не только само по себе, но и потому, что оно является одной

178
из нитей в моральной ткани, скрепляющей общество в целом
;
и мы не знаем, что станется с тканью, если эта нить оборвется. Таким образом, с точки зрения утилитаризма правил именно соблюдение правил мак- симизирует общее благо.
Напротив, с точки зрения утилитаризма действий соблюдение пра- вил далеко не всегда ведет к максимизации общего блага, то есть к ре- ализации основополагающего принципа пользы. Сами же правила — это не более чем подсказки, своего рода обобщения, выработанные предшествующим опытом людей и позволяющие им ориентироваться при принятии решений в конкретных ситуациях. Но именно из осо- бенностей конкретной ситуации, прежде всего и следует исходить при обосновании или оценке действий.
Основывающиеся на этом теории (они могут быть, отметим, как утилитаристскими, так и деонтологическими) иногда характеризу- ют как
ситуационную этику. В ней отнюдь не предполагается (хотя по самому названию термина такое предположение допустимо), что во- обще не следует руководствоваться правилами. Правила, с этой точки зрения, обеспечивают поддержание общей морали, но к ним не следу- ет относиться догматически: если нарушение, например, правила «не лги» в данном конкретном случае будет способствовать благу пациен- та, то тем самым — с точки зрения утилитаризма действия и ситуаци- онной этики — оно морально обосновано.
В целом же утилитаризм, будь то утилитаризм правил или утилита- ризм действий, позволяет оправдывать пересмотр самих правил. Если на основе изучения множества конкретных случаев, когда данное правило нарушалось, будет выяснено, что отказ от него не влечет серьезных не- гативных последствий для общей морали и, более того, позволяет мак- симизировать общее благо — в таком случае в глазах сторонника утили- таризма пересмотр правила будет вполне оправданным и полезным.
10.4. ДЕОНТОЛОГИЧЕСКАЯ ЭТИКА
В отличие от утилитаристских, деонтологические теории при оцен- ке действий принимают во внимание не только их последствия, но и мотивы, намерения, замыслы действующих лиц, как и выбор ими средств их реализации (деонтология — от греческих слов «deontos» — нужное, должное, и «logos» — слово, понятие, учение; в целом — «уче- ние о должном»).
Сразу же следует сказать о том, что в отечественной литературе широко применяется термин «медицинская (или врачебная) деонто- логия». В свое время он был введен в употребление с тем, чтобы, с од- ной стороны, отойти от использования термина «медицинская (или врачебная) этика», который считался скомпрометированным как от- носящийся к буржуазной практике здравоохранения и к узкой корпо-

179
ративной морали, с другой стороны, хоть в какой-то форме обсуждать и учитывать морально-нравственную составляющую медицинской практики. В собственно же этической литературе этот термин, как мы видим, относится к определенному классу этических теорий.
Истоки деонтологических теорий обнаруживаются глубоко в исто- рии этической мысли, в частности, в моральных учениях некоторых религий. Однако первой теорией, последовательно выдержанной в де- онтологическом ключе, явилась этика
И. Канта (1734–1804). С точки зрения сторонников деонтологического подхода, к оценке наших по- ступков, независимо от блага, которое они порождают (или не порожда- ют), применимы понятия, касающиеся обязательств (долга) и прав. Мы обязаны поступать так-то и так-то не потому, что это принесет пользу нам или кому-то другому, а потому, что мы выполняем свои долг.
Скажем, будет неправильно обманывать пациента не потому только, что это может иметь негативные последствия для него, его близких или для общественной морали в целом, а просто потому, что вообще об- ман — не должное поведение. И даже если в конкретном случае удастся доказать, что пациент остался в живых именно благодаря обману со сто- роны врача, это не сможет, с точки зрения последовательного привер- женца деонтологии, изменить негативную оценку поступка. Вовсе не обязательно, однако, сторонник деонтологии будет однозначно осуж- дать такой поступок: скажем, он может оправдать поступок в целом, но в своем анализе не будет закрывать глаза и на его негативные стороны.
Вместе с тем с деонтологической точки зрения может получить оправдание и такое действие, которое повлекло отрицательные по- следствия. При этом будет учитываться то обстоятельство, что обычно мы бываем не в состоянии контролировать ситуацию достаточно пол- но. Всегда возможны какие-то внешние препятствия и помехи, в силу которых реальный результат нашего действия будет существенно от- личаться от задуманного, быть может, вовсе не в лучшую сторону. Но если с точки зрения последователя утилитаризма негативный резуль- тат будет главным основанием для осуждения такого действия, то при- верженец деонтологии может это действие оправдать, коль скоро при- чина негативного эффекта — не в замысле действующего лица и не в выбранных им средствах, а в неконтролируемых внешних факторах.
Подобно утилитаристским теориям, деонтологические также бы- вают монистическими или плюралистическими. В монистических в качестве основополагающего принимается один принцип; при этом считается, что все моральные правила могут быть выведены из него логическим путем. В качестве такового может, например, выступать принцип уважения личности, либо так называемое «золотое правило» этики, под которым понимается библейская заповедь: «во всем, как хотите, чтобы другие поступали с вами, поступайте и вы с ними».

180
Это «золотое правило» весьма близко по смыслу тому абсолютно- му нравственному закону, иди категорическому императив, который
Кант считал безусловным основанием всей этики.
Императив, по Кан- ту, — это формулировка такого
объективного принципа, который, бу- дучи велением разума, принудителен для воли. В соответствии с этим принципом достоинство нашего поступка определяется не тем, что мы каким-либо образом знаем, что так поступать хорошо (такого рода знание субъективно, а потому оно может быть неполным, недостовер- ным, обманчивым), но именно тем, что такой поступок направляет нашу волю так, как это предписывает объективный, надличностный разум. Как раз подчинение такому объективному закону, а не что- либо иное, и определяет, по Канту, моральность поступка. Категори- ческим будет такой императив, который представляет тот или иной поступок как объективно необходимый сам по себе, а не как средство для достижения какой-либо цели.
Кант выражал категорический императив таким образом: «Посту- пай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом».
Слова «можешь пожелать» в этой формулировке говорят о свободном выборе действующей личности; о том, что действуя, она не может не быть свободной. Но эта свобода не имеет ничего общего с субъектив- ным произволом, со своеволием — напротив, действуя подлинно сво- бодно, человек возлагает на себя бремя колоссальнейшей ответствен- ности, бремя долга, причем не просто перед конкретными людьми, но перед всем человечеством.
Собственно говоря, только таким образом, согласно Канту, чело- век и может самоопределяться в качестве автономной личности.
Если, скажем, ты хочешь, чтобы «не лги» было законом для всех
(а это, заметим, не тождественно тому, что все люди никогда не будут лгать — ведь в реальной жизни люди далеко не всегда следуют требова- ниям законов, и Кант нисколько не был склонен заблуждаться на сей счет), то и сам никогда не прибегай ко лжи: ведь «если я лгу, то этим
«я содействую тому, чтобы никаким показаниям (свидетельствам) во- обще не давалось никакой веры..., а это есть несправедливость по от- ношению ко всему человечеству вообще».
Этическую теорию Канта, основанную на категорическом импера- тиве, можно было бы считать монистической, если бы не тот факт, что сам он предложил не одну, а несколько формулировок категорического императива, в каждой из которых подчеркивались свои моменты. На- пример, в одной из них речь идет о том, что к человеку, и к самому себе и к любому другому, всегда надо относиться как к цели в себе и никог- да — как к средству. Нельзя сказать, что различные формулировки пря- мо противоречат друг другу, но многие специалисты приходят к выводу,