Файл: Воронов, Н. В. Алмазная грань рассказ о невском хрустале.pdf

делываемы будут, оставляя по одному экземпляру каждой вещи. Тако­ вое собрание образцов, заслуживающих внимания, показывая посте­ пенный ход искусства, разнообразие форм и украшений, послужит сверх того полным руководством для мастеров и будет способствовать к облегчению соображений заводского начальства при изобретении новых родов вещей».

Директором завода в середине столетия был коллежский советник Демин. Впоследствии одна из улиц, примыкающая к территории за­ вода, называлась Деминской, возможно, это название связано с фами­ лией директора.

В 1850-х годах на заводе вновь ведется крупное строительство и проводится ряд технических преобразований. В июле 1857 года при­ ступили к устройству трех стеклоплавильных печей. Две из них пред­ назначались для варки стекла и хрусталя, а третью оставили «в запас», чтобы использовать во время ремонта основных печей. Главный мастер завода внес некоторые усовершенствования в конструкцию печей, и первые же пробные варки показали, что в новых печах стекломасса варится быстрее, получается она лучшего качества, а топлива при этом требуется значительно меньше. Более экономичной оказалась и про­ тяжная печь для отжига изделий, построенная в это же время по типу печей, действовавших на фабриках Клиши и Баккара во Франции.

Была установлена новая паровая машина в 25 лошадиных сил вместо прежней машины механика Смита, которая требовала огром­ ного количества дров. Новая машина обслуживала шлифовальную и резную мастерские, мозаичное отделение и скульптурную мастерскую. Она действовала на каменном угле. Наконец, был устроен водопровод от Невы и до шлифовальной мастерской длиной в 110 сажен (около 235 метров), который снабдил мастерскую и машину чистой невской водой вместо гнилой и болотистой воды из Озерков.

Эти нововведения вполне оправдали себя. Исследователь русского стекла В. В. Шмидт, посетивший завод через несколько лет, писал в своем обзоре, что новые печи отличаются «большой прочностью — печь для варки хрусталя действует непрерывно в течение двух лет, маленькая печь для плавки эмалей служит уже четыре года. Горшки из смеси андомской и голландской глины могут иногда простоять без повреждений до 4-х месяцев».

Вместе с тем финансовое положение завода было довольно тяже­ лым. Продажная цена изделий была непомерно высока, и завод не вы­ держивал конкуренции с частными предприятиями. Управляющий делами казенных заводов Л. А. Перовский писал: «М ноголетний опыт показал, что фарфоровый и стеклянный заводы не в состоянии содер­ жать себя собственными средствами, ибо они не могут выносить соперничества частных фабрикантов по причине здешней дорого­ визны работы и топлива. Между тем сохраняется ошибочное мнение,

19

основанное на неточном предположении, что заводы сии содержатся будто бы своими средствами, тогда как они существуют единственно подношениями к высочайшему двору, изделиями, за которыя Кабинет платит сумму, нужную на покрытие заводских расходов. Очевидно, что при таком порядке не может быть правильной расценки изделий, ибо в расчет принимается не действительная стоимость вещей, а необ­ ходимость выручить высокими ценами сумму, потребную на уплату мастеровым и за поставленные заводам материалы. От несоразмерно высокой оценки произведения не сбываются в частные руки, и заводы, не имея возможности облегчить сим способом свои обороты, входят в долги. Заведения, которые, как Императорский фарфоровый и стек­ лянный заводы, производят почти исключительно предметы роскоши, надлежит необходимо поддерживать средствами правительства».

Художественное направление Императорского стеклянного завода во второй четверти и середине XIX века определялось изготовлением декоративных предметов внутреннего убранства — ваз, люстр, канде­ лябров, фонтанов. В создании крупных монументальных произведений завод занимал ведущее место в мировом художественном стеклоделии, не имея себе конкурентов. В северной столице были изготовлены са­ мые большие в мире канделябры (высотой в пять аршин) для Эрми­ тажа. Для подарка персидскому шаху была выполнена хрустальная кровать, окруженная девятью фонтанами в форме ваз. Для другого восточного властелина был сделан огромный сборный хрустальный фонтан. Здесь изготовлялись также большие декоративные вазы из бесцветного и цветного хрусталя.

Но достижения Императорского стеклянного завода в области тех­ нологии и отдельные творческие удачи не могли изменить картины общего снижения уровня отечественного стеклоделия. В производстве художественного стекла в целом в середине XIX века тяжелое поло­ жение сложилось из-за ряда обстоятельств, связанных с особенностями развития этой отрасли промышленности. Дело в том, что всю первую половину XIX века русское стеклоделие развивалось под охраной запретительной таможенной политики. Ввоз зеркал был совершенно запрещен, а пошлины на хрусталь и стекло были чрезвычайно высоки и составляли от 250 до 500 процентов стоимости изделий. Огражден­ ные от конкурентной борьбы с такими первоклассными фирмами, как, например, «Сен-Гобен» или «Баккара», отечественные заводчики не стремились к нововведениям, к улучшению технических и художе­ ственных качеств стекла.

Кроме того, существовал целый ряд других социально-экономиче­ ских факторов, которые тормозили развитие русской промышленности вообще и стекольной в частности. В. В. Шмидт называл следующие

20

причины: «...недостаток в путях сообщения при огромных расстояниях, недостаток в деньгах и кредите, неправильное движение нашей тор­ говли и еще разные другие причины, о которых здесь не место гово­ рить, но которые довольно известны всему нашему промышленному миру...» Речь шла о крепостном праве, сдерживающем приток свобод­ ной рабочей силы на заводы и фабрики.

Наряду с экономическими причинами нельзя, конечно, преумень­ шать влияние стилистического разнобоя и смешения разных стилей и манер, господствовавших в России во второй половине XIX века во всей художественной промышленности и отразившихся также на про­ изводстве стекла и хрусталя. Об этом ярко говорит описание выставок того времени. Так, например, на Петербургской промышленной вы­ ставке 1858 года Императорский стеклянный завод был представлен двумя вазами бирюзового цвета «в византийском вкусе», двумя канде­ лябрами на пьедесталах из черного стекла с вазами из синего непро­ зрачного стекла с позолотой и бронзой, двумя гранеными лампами в помпейском стиле и другими изделиями.

Такого же рода экспонаты послал завод и на Петербургскую ману­ фактурную выставку в мае 1861 года. Сюда были направлены среди прочих предметов двадцать пар цветных ваз с орнаментами в различ­ ных стилях, маленький мозаичный стол с рисунком из цветов и не­ сколько картин, написанных на стекле.

В середине и второй половине XIX века изготовляется немало посуды в стиле «второго рококо», псевдоготики и особенно в стиле «рюс». Эти изделия подражают резным деревянным и металлическим формам посуды XVII века, а еще чаще — позднейшим стилизациям под эти формы. Предметы изготовляются из глухого непрозрачного стекла и украшаются сухими эмалевыми орнаментальными композициями. Выделывается немало сосудов и в восточном стиле, а также таких не­ обычных для стекла предметов, как, например, хрустальные кальяны, и других изделий.

Эклектика была характерна тогда для всего мирового декоративно­ прикладного искусства и архитектуры. Современники воспринимали ее как вполне оправданную и восхищались тонкостью исполнения и виртуозностью стилизации. О той же Петербургской выставке 1861 года специальные эксперты, назначенные для оценки изделий Им­ ператорских фарфорового и стеклянного заводов и мозаичного заве­ дения, писали, что «произведения означенных заводов решительно превосходили все того же рода произведения частных заводов как по превосходному качеству приготовленного для них состава массы, так равно по тщательности отделки, разнообразию и изящности форм и украшений... изделия Стеклянного завода, отличающиеся богатством и изящностью отделки и роскошью художественных украшений, ставятся наравне с произведениями первоклассных заводов в Европе».

21

Такой знаток производства и экономики стекольной промышлен­ ности, как В. В. Шмидт, так же высоко оценивал произведения Импе­ раторского стеклянного завода.

«Н а Императорском заводе, — писал он, — делают почти только на­ стоящий (свинцовый) хрусталь, и по чистоте и по блеску он стоит выше хрусталя всех прочих заводов. Приготовляют также цинковый хрусталь с примесью борной кислоты, отличающийся особенною про­ зрачностью; материалы на Императорском заводе употребляются в са­ мом чистом виде».

Высоким качеством стекла и хрусталя завод был обязан трудам химиков братьев Ю стиниана и Леопольда Бонафеде и технолога Павла Михайлова. Ю стиниан Бонафеде заведовал художественным и техни­ ческим отделениями мозаичного заведения, одновременно являясь также главным химиком завода. Он оставил после себя коллекции об­ разцов цветных смальт, неоднократно демонстрировавшихся на вы­ ставках и вызывавших заслуженное восхищение богатством и разно­ образием оттенков. Леопольд Бонафеде был помощником своего брата, а после его смерти — главным химиком завода.

Павел Михайлов окончил Технологический институт и работал технологом в мозаичном заведении, а затем химиком завода. Неодно­ кратно во время отсутствия Бонафеде заведовал всей технической частью завода. Он вел подробные записи о способах и условиях про­ изводства всех колеров эмалей. Эти записи, оставшиеся на заводе, являлись драгоценным технологическим документом.

Большая заслуга в достижении отличного качества изделий принад­ лежит лаборанту Александру Павлову. Документы отмечают его от­ личные знания и опытность в производстве состава стеклянных масс. Мастер обжига Иван Карамышев тщательно изучил способ обжигания живописных вещей в муфелях. По-видимому, это последний из рабо­ чей династии Карамышевых, поскольку позже эта фамилия в заводских документах не встречается.

Упомянуты еще замечательные мастера обработки хрусталя Але­ ксандр Никитин и Николай Соболев. Первый из них в совершен­ стве овладел искусством гранения и шлифования стеклянных вещей. Алмазчик Николай Соболев выполнял наиболее тонкую художествен­ ную работу.

Известными выдувальщиками и формовщиками были Андрей М ар­ тынов и подмастерье Илья Богачев. Оба мастера характеризуются как опытные выдувальщики и формовщики больших и самых трудных в исполнении вещей, в частности тех самых огромных сборных ваз, торшеров и канделябров, которые делались для Зимнего дворца.

Работы всех этих мастеров, демонстрировавшиеся на различных отечественных и международных выставках, были отмечены специаль­ ными наградами,

22