Файл: Копелевич, Ю. Х. Возникновение научных академий. Середина XVII - середина XVIII в.pdf

тивность наблюдений будет гарантировать от личных предубеждений и заблуждений и что перед лицом прос­ тоты и очевидности природы не останется места для раз­ ногласий и споров. Возникали горячие дискуссии. Акаде­ мия, осознав невозможность решать научные споры мне­ нием большинства, публиковала точки зрения отдельных ученых. Р. Хан [147, с. 33], обращая внимание на это обстоятельство, рассматривает его как показатель зре­ лости Академии, ее умения отличать факты от гипотез и интерпретаций, понимания постепенности процесса от­ крытия научной истины.

Одновременно Академия стала официальным арбитром по техническим вопросам, так как в функции общего собрапия входила также экспертиза машин и других изобре­ тений, претендующих па королевские привилегии.

Устав обязывал академиков поддерживать постоянные связи с учеными во Франции и в других странах и ин­ формировать Академию обо всем, что происходит в уче­ ном мире. По поручению Академии отдельные ее члены должны были знакомиться с новой научной литературой

ипредставлять собранию беспристрастные ее рефераты. Штатные академики получали жалованье из королев­

ской казны.18 Можно заметить, что организация Париж­ ской академии наук в том виде, в каком она закреплена в Уставе 1699 г., имеет много общего с тем идеалом, ко­ торый нарисовал Бэкон в своей «Новой Атлантиде». Близ­ ких черт здесь гораздо больше, чем мы могли бы найти в Лондонском королевском обществе, хотя Общество в большей степени воплотило бэконовскую идею «демокра­ тической науки». Очевидно, та четкая регламентация всей деятельности и разделение функций, которые мог образно нарисовать себе английский мыслитель на посту лордаканцлера, оказались невозможными в «вольнице» Лондон­ ского общества, но были осуществимы в академии, орга­ низованной и финансируемой «сверху».

18 В размерах жалованья были существенные различия. Для большинства академиков оно составляло сумму от 800 до 2000 лив­ ров в год. Но Гюйгенс получал 6000 ливров; Кассини был при­ глашен в Париж с жалованьем в 3000 ливров, а в 1699 г. он полу­ чал уже 9000 ливров. В 1680 г. общая сумма жалованья акаде­ миков составляла 49 300 ливров | 174, с. 99]. Кроме того, Академия располагала 12 000 ливров в год на общие расходы (ливр — при­ близительно 1∕4 русского серебряного рубля).

108

29 апреля 1699 г. Академия впервые проводила пуб­ личное собрание. В газетном отчете об этом собрании19 говорится, что король, дав Академии Устав, обязал ее два раза в год «открывать свои двери». Новое помещение Академии в Лувре, по словам газетного репортера, в этот день было заполнено публикой. Аббат Биньоп, незадолго до того вступивший на пост президента, открывая собра­ ние, сказал, что присутствующие будут разочарованы, если они пришли сюда услышать красивые речи. Искус­

Собрание это ничем не будет отличаться от ординарного собрания Академии и даже, возможно, будет менее полез­ ным и интересным, так как здесь не будет живого обмена мнениями.

И, действительно, доклады на этом собрании были буд­ ничны: Кассини говорил о возвращении комет, Омберг — о наблюдениях, касающихся «кислых спиртов», Варпньои — о водяных часах. Видимо, академики нарочито избе­ гали той парадности, которую король старался придавать всем своим нововведениям.

Устав 1699 г. в основных своих положениях действо­ вал до 1784 г.20 После смерти Людовика XIV Академия с согласия регента герцога Филиппа Орлеанского произ­ вела некоторые изменения своего количественного со­ става: число почетных членов было увеличено с 10 до 12, число мест нештатных академиков, на которые могли изби­ раться иностранцы, также увеличено с 8 до 12. Смягчено ограничение, которое запрещало избирать в Академию лиц, принадлежащих к какому-нибудь религиозному ор­ дену.21 C 1716 г. они могли избираться нештатными ака­ демиками, но лишь на места, не закрепленные за опреде­ ленными науками, без возможности в дальнейшем стать штатными академиками, категория элевов была ликвиди­ рована, и вместо нее введены 12 мест адъюнктов, по два

19 Текст заметки из «Le Mercure Galant» приведен в книге Мендрона [174, с. 28—29].

20 В 1753 г. было сделано существенное добавление — введена категория членов-корреспондентов.

21 По утверждению Р. Хана [147, с. 15], этих лиц не прини­ мали в Академию не из-за их доктрины, а из-за склонности к отвлеченному философствованию и к догматизму.

109

HISTOIRE

Lacademie

ROYALE

DES S C I E N C E S-

Année M DCC.

Avec les Mémoires de Marhemauque & de Phyfique, pour Ia même Année.

Tirés des Regiflres de cette Academie.

A PARÍS,

Chez Jean Boddot, Imprimeur Ordinaire du Roy, & de !'Academic Royale des Sciences, ru⅛ S. Jacques au Soleil d'or

Титульный лист журнала Парижской академии наук.

демия произвела ревизию накопившихся неопубликован­ ных сочинений и постепенно издала их в 11 томах. В каж­ дом томе были подобраны, как правило, труды одного ав­ тора. Так, например, т. 8 целиком состоит из трудов Кас­ сини-старшего, т. 9 — Лагира. Седьмой том посвящен тру­ дам больших астрономических экспедиций 70-х годов

XVII в.

Начатое с 1699 г. издание трудов академиков «Исто­ рия Королевской академии наук с мемуарами по матема­ тике и физике» [156] представляло собой новый тип академического журнала, ставший впоследствии харак­ терным для научных академий XVIII в. Каждый том со­ стоит из двух частей: «истории», содержащей краткий об­ зор деятельности Академии за год и резюме сочинений академиков, и «мемуаров», т. е. самих сочинений. Письма

изаметки посторонних лиц занимают небольшое место.

Вчасти «истории» материал расположен не в хронологи­ ческом порядке, а по наукам, притом разделы здесь не постоянные, а частично меняются в зависимости от нали­ чия «мемуаров» за данный год, В каждом томе имеются такие разделы, как общая физика, анатомия, химия, бо­ таника, геометрия (т. е. математика), астрономия, меха­

ника. Иногда появляются более дробные деления: ариф­ метика, алгебра, география, гидрография, акустика, диоп­ трика. Обзоры рассказывают о достижениях Академии за год в данной науке, с ссылками на «мемуары», помещен­ ные во второй части тома. Сами «мемуары» расположены не по наукам, а в хронологическом порядке, по дате их представления в академическом собрании, так что по ним можно составить представление о том, чем занималось собрание в то или иное время. Поскольку собрания проис­ ходили два раза в неделю, а каждый том содержит 40— 50 «мемуаров» (вероятно, далеко не на каждом заседании зачитывались новые сочинения, часть собраний посвяща­

публиковались в ее журнале. Публикации ученых, не со­ стоявших иностранными членами Академии, исключи­ тельно редки. Видимо, Академия строго соблюдала при­ вилегии своих членов. Начиная с 1709 г. в каждом томе помещается один «мемуар» члена научного общества в Монпелье. «Мемуары», как правило, невелики по объ­

112

«Журнал ученых», который появился еще до осно­ вания Академии как частное издание, с 1702 г. стано­ вится государственным журналом под надзором канцлера Попшартрена. Редакцию его возглавил президент Акаде­ мии аббат Бипьои, директором математического отдела стал ее секретарь Бернар де Фонтенель. Таким образом, Академия паук, хотя и не имела своего научно-популяр­ ного журнала, фактически полностью распоряжалась раз­ делом математики и естествознания в «Журнале уче­ ных».26

Душою всех издательских мероприятий Академии с мо­ мента ее «обновления» был ее секретарь Фонтенель, сме­ нивший па этом посту в 1697 г. Дюамеля. Фонтенель выпол­ нял обязанности секретаря более 40 лет и проявил при этом выдающиеся качества ученого-оргаппзатора. Обладая талантом ученого и литератора, популяризатора наук, он принадлежал к числу мыслителей, которые, хотя и не сде­ лали больших научных открытий, по создавали тот «кли­ мат», без которого немыслим прогресс пауки.27

Фонтенель ввел в Парижской академии обычай, став­ ший традицией, — после смерти каждого академика произ­ носить в собрании о нем «Éloge», похвальное слово. Это были не краткие некрологи, а развернутые биографиче­ ские очерки, которые потом в полном виде печатались в «Истории Королевской академии наук». Сборник таких очерков Фоптенеля, неоднократно переиздававшийся, —■ замечательный образец пового жанра, жапра научной био­ графии; после периода некоторого «обезличения» в науке вновь пробуждается интерес к индивидуальности ученого, к тому, какими путями люди разных сословий и разной судьбы приходят к служению науке.28

Г. Баттерфилд в своей монографии об истоках со­ временной пауки [110, с. 160] говорит о творчестве Фоп­ тенеля как о важнейшем связующем звене между науч­

наити в статье П. Сержеску [199].

27 О Фонтенеле и его значении для эпохи французского про­ свещения см. статью Л. Μ. Маршака [175].

28 Значению этого источника для социально-психологического анализа научной жизни эпохи посвящен доклад Сюзанн Делорм

114