ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 08.02.2024
Просмотров: 74
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Толчея начала стихать. Жандармы увели человек десять, оказавшихся в загоне, наверное, тех, кто не имел документов. Успокоились оставшиеся, вновь покрикивали барышники, хваля свой товарец. Я хотел уже подниматься, кончать маскарад, но тут мой взгляд натолкнулся на тетку, с которой рядом стоял, торгуя самосадом. Тетка указала на меня толстому жандарму и что-то усердно зашептала ему на ухо. Я почувствовал, что она может говорить про меня: мол, торговал, а сейчас милостыню просит. Действительно, как я не сообразил, что такое каждому покажется подозрительным.
Отстранив прилипшую к нему тетку, поправив кобуру, жандарм направился ко мне. Нельзя было терять ни секунды. Я оглянулся и, вскочив на ноги, одним махом перескочил через забор.
Петляя между надгробными плитами, услышал заливистый свисток, а затем глухой пистолетный выстрел. Но я уже был на обрыве, внизу рябились волны Тясмина.
На миг оглянулся - тяжело дыша, расстегивая тугой воротник кителя, за мной гнался жандарм. Не раздумывая, скатился по обрыву вниз и, выломав камышину, нырнул в спасительную воду. С чмоканием били по воде пули - жандарм стрелял неприцельно.
Всплывать нельзя и дышать через камышину трудно, тем более после бега. Когда начал задыхаться от недостатка воздуха, я уже не думал о последствиях - вынырнул. Как через пелену густого тумана, сквозь стебли камыша глянул на берег: жандарм досылал новую обойму в пистолет и не смотрел на речку. Этого мгновения хватило, чтобы сломать новую, более толстую камышину и снова нырнуть. Теперь можно было сидеть подольше: воздуха хоть и маловато, но дышать стало свободнее. Как я благодарил златопольских ребят, обучивших меня такому способу нырять и держаться под водой.
Пули еще несколько раз чмокнули. Зажав камышину, стал потихоньку передвигаться к середине речки. Выстрелов не последовало.
В камышах просидел до густых сумерек, потом поплыл к другому берегу. От холода и усталости ноги и руки сводило судорогой. Совсем обессилев, я выполз на песчаный берег и долго лежал на спине, жадно хватая воздух. Сил, чтобы встать и идти дальше, у меня не было.
Кое-как доковылял до березовой рощицы, опустился на жесткую траву, снял прилипшую одежду, выжал и снова надел. Там провел и остаток ночи.
Под утро холод поднял меня. Клацая зубами, размахивая руками, вбежал в лес. Меня колотил озноб. На лбу выступила испарина. Багровые искры метались в глазах. Чуть не заплакал от злости. В отряде ждут сообщения, а я еле-еле ползу, как черепаха.
Только к исходу следующего дня добрёл до первой партизанской заставы.
- Стой! Кто идёт? Я - девять, - узнал голос Тимохи.
- Я - восемь, - назвал пароль и свалился под ноги часовому.
- Срочно в штаб сообщи, - успел ещё прошептать ему.
Очнулся в землянке санчасти. Возле меня на табурете сидел Тарасенко.
- Иван Петрович! - приподнялся я на локтях, - Картошка на той неделе третьего дня будет доставлена в Сунчанский, а грибники...
- Лежи, - сухо сказал политрук. - Знаем уже, связной в отряд прибегал. Зачем после встречи с ним опять на базар попёрся? - сурово спросил Тарасенко.
- Я хотел...
- Хотел, хотел... В нашем деле не должно быть «хотел». Есть только приказ, и его надо выполнять беспрекословно, точно и в срок. А ты едва сам не погиб да ещё заставил подпольщика бежать в отряд.
- Почему?
Он видел, как жандарм стрелял в тебя, как ты нырнул под воду и не вынырнул. Вот и решил, что ты утонул.
Я же обхитрил жандарма. А на базар мне надо было. Честное пионерское.
- Эх, ребёнок ты ещё, а война - дело суровое, - Тарасенко поднялся. - Поправляйся. Вообще-то ты молодец, так и связной сказал - умеешь приспосабливаться к обстановке.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
1
В отряде вскоре появилось ещё несколько подростков и среди них - Василь из Яблуновки, Анатолий из Новоселицы. Мы с Василем обрадовались встрече, познакомились и подружились с Толей. Оба они были старше меня и относились ко мне с трогательной заботливостью и снисходительной строгостью. В отцовских ватниках, шапках-ушанках и кирзовых сапогах, они не имели боевого вида, зато оба носили карабины, подпоясывались ремнями с патронташами и, если раздавалась боевая команда, занимали место в строю, а я по-прежнему шёл на кухню чистить картошку.
Со мной продолжали заниматься по школьной программе, не хотели, чтобы я отставал от своих сверстников, и первыми помощниками политрука в этом воспитательном деле были мои старшие товарищи. Они растолковывали мне, как решить задачу, исправляли грамматические ошибки в диктантах.
Но вот однажды нас втроём вызвали в штаб: меня, Василя и Толю. За столом сидели командир отряда, комиссар, начальник штаба и начальник разведки. Царев, словно про себя, рассуждал:
- По дороге бродит много мешочников, меняют одежду на продукты, беспризорничают. Немцы к ним привыкли, попугают иной раз плеткой, и только. Пацанам не нужно документов, это большой плюс. Так что я предлагаю послать их.
- Мешочники в одиночку не ходят,- прибавил комиссар. - Будет более правдоподобно, они пойдут втроем.
- Решено,- сказал командир отряда. - Царев, проинструктируй их и поставь задачу…
2
Мы вышли на задание ранним ноябрьским утром. Было холодно, под ногами хрустел снег, но, когда солнце поднялось выше – потеплело, а уже к полудню мы шлёпали по грязи, еле вытягивая ноги с налипшим к ботинкам черноземом, искали тропинок и залежных мест. Нас нельзя было узнать: в разных тужурках с чужого плеча, застиранных и перелатанных, не по размеру в солдатских штанах, в шапках, сползающих на глаза, мы выглядели настоящими беспризорниками.
Шли молча, не разговаривая, дорога съедала все наши силы. Нам хотелось под вечер свернуть в Яблуновку, к Васиным родителям, хорошо поесть и выспаться на постели, но это нам запрещалось, и мы скоротали ночь на железнодорожном вокзале.
Утром пошли искать Садовую. Вышедшая из хаты тетка замахала на нас руками, не выслушав: уходите, мол, уходите, нечего менять и давать, много вас тут ходит, оборванцев.
- Вы Степанида? – спросил Анатолий, назначенный старшим в группе.
- Ну… я, - несмело и как-то растерянно ответила женщина.
- У вас не найдется картошки продать?
Глаза у женщины удивленно расширились, она оглянулась вокруг и, убедившись, что никто не подглядывает и не подслушивает, пригласила зайти в дом.
- Неужели вы из лесу, хлопцы? – недоумевала хозяйка.
- Вы нам не ответили: у вас не найдется картошки продать? – построже спросил Анатолий.
- Пуда два найду, - сказала Степанида с едва заметной ухмылкой и моментально пригасила ее. – Ой, хлопчики, здесь такое творится… Группа Уманского провалена, почти все подпольщики арестованы. Места себе не нахожу. Что будет, если кто-нибудь из них проговорится, меня назовет… Знали про явочную квартиру несколько человек, очень надежных, и вдруг… У меня же дети. Наши скоро придут, умирать не хочется….
Мы сочувственно смотрели на встревоженную, рано поседевшую, совсем еще молодую женщину и ничем не могли утешить ее. И она ничем не могла нам помочь, связывать нас было не с кем. Надо самим выяснить обстановку в городе, шнырять и высматривать, есть ли здесь воинское подразделение, какие именно, чем вооружены. А главное – узнать, где содержаться арестованные. Хозяйка явочной квартиры ничего определенного не сказала. Мы ушли от нее с твердым намерением больше не заходить к ней.
Чтобы выиграть время, разошлись в разные стороны, договорились, где и когда встретимся. Мне пришлось обойти все улицы, прилегающие к сахарному и машиностроительному заводам, к железнодорожным путям. Кроме заводской и путевой охраны, никаких военных не обнаружил. Анатолий и Василь взяли на себя центральную и побережную часть города. Когда мы встретились пополудни возле рынка, Василь сообщить о подслушанном разговоре: ночью во дворе дома, что рядом с костелом, слышались крики и выстрелы, туда свели всех арестованных, гестаповский участок. Анатолий дополнил: ожидается крупная карательная экспедиция на лес, возле костела охраняется склад боеприпасов.
— У меня есть предложение, - сказал Василь. - Произведем салют в честь Октябрьского праздника.
— Как? - посмотрели на него я и Анатолий.
— У меня в Ямбуловке спрятаны толовые шашки, детонатор и бикфордов шнур. Из «мерседеса» стянул. Еще летом.
— Вот это да! - загорелся Толя, с виду как будто уравновешенный, но очень вспыльчивый и бесшабашный. – Вот это настоящее дело сделаем!
- А как же с заданием? - попытался я образумить их. – Попадет нам от Царева за самодеятельность.
- Когда попадемся, то обязательно попадет от кого-то. Но надо все делать с умом. Вот подорвем склад, тогда пусть что хотят, то и делают. Правильно, Василь?
- Я же сказал.
- Фашисты думают, что арестами подпольщиков они запугали всех. Нет, ошибаются! - продолжал Анатолий, зажигая и меня своим настроением. - Задачу мы, считай, выполнили: разведали и узнали, где арестованные. Теперь немножко развеселим их предпраздничным салютом.
Анатолий распорядился: Василь идет с ним за взрывчаткой, а я остаюсь и высматриваю подходы к складу со стороны речки, наблюдаю за часовыми.
До поздних сумерек сидел я в прибрежном ивняке, подползал по канаве к самым штабелям, накрытым брезентом. Часовые встречались и расходились у промоины, по ней можно пролезть под колючей проволокой, так что ничего страшного нет, взорвать этот склад - раз плюнуть, храбрился я, поджидая товарищей.
Пришли Василь и Анатолий с грузом, выслушали меня. Легли ничком и через дорогу, под забором, поползли к отрогу. Нам было слышно, как переговаривались часовые, доносился запах папиросного дыма. Речка внизу разбушевалась, злобно швыряя на берег огрызки льда. Черное небо дышало влажным холодом.
- Василь, оставайся здесь, - прошептал Анатолий. - Если что, брось камень и убегай, этим ты отвлечешь внимание. Понял? Коля, ползи, я за тобой ...
Сколько прошло времени, пока мы подкладывали взрывчатку с детонатором под ящики, трудно определить. Анатолий вставил бикфордов шнур, поджег его самодельной зажигалкой, прикрыв полами тужурки. Быстро отползли, осталось перебежать через дорогу, скрыться в кустах - и все позади. Поднялись во весь рост, побежали. Тотчас же резанул темень луч фонарика, затем прогремел выстрел. На миг я задержался, наблюдая за Анатолием: он будто уперся в незримый щит и, обхватив руками живот, медленно раскачиваясь, плюхнулся в лужу. До меня долетели брызги ледяной воды. И в тот же миг словно грозовой разряд швырнул огненное облако в ночной мрак. Взрыв оглушил меня, свалил с ног...
3
Очнулся в узкой, как мешок с прело-тухлым запахом, комнате с толстыми стенами и окном, загороженным решеткой. Смутно помню, что меня колотили о стенку, толкали сапогами, обливали водой. Попытался приподнять голову - острая боль в затылке заставила прикрыть глаза, лежать, не двигаясь.
