Файл: Системный подход в современной науке..pdf

ми парадигмами — униформизмом, катастрофизмом, эволюциониз­ мом, актуализмом. По-существу, системный подход в научном ана­ лизе также можно назвать современной парадигмой.

Методика в науке — это сочетание и последовательность научных методов познания. Любые геологические исследования при их про­ ектировании непременно включают в себя набор и календарную по­ следовательность применения различных приемов исследования (бу­ рение, постановка геофизических исследований, маршрутные на­ блюдения, лабораторные анализы и т. д.). По своему содержанию термин «методика» сродни термину «технология» в производствен­ ном процессе.

Наконец, метод — это и есть конкретный научный прием или опе­ рация (действие), включенный в методику научно-исследовательско­ го процесса.

Изложенное выше, как нам представляется, может лечь в основу экспертной оценки уровня научных открытий в порядке их значимос­ ти: 1 — открытие нового объекта, 2 — открытие нового признака у из­ вестного объекта, 3 — новый принцип упорядочения объектов.

ПРИМЕЧАНИЯ

1Мороз СА., Оноприенко В.И. Методология геологической науки. Киев, 1985. С. 43, 45.

2Блауберг ИВ., Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Системный подход: предпосылки, проблемы, трудности. М., «Знание», серия Философия 2,1969.

3Косыгин Ю.А., Соловьев В.А. Статические, динамические и ретроспективные системы в геологических исследованиях // Изв. АН СССР, сер. геол., 1969, № 6.

4 Словарь иностранных слов. М., 1954. С. 488.

5 Краткий философский словарь. М., 1952. С. 506.

А Л . Силин

ОНТОЛОГИЯ ЦЕЛОГО В АСПЕКТЕ СИСТЕМАТИЗАЦИИ НАУК

Согласно философу Р. Штейнеру, началом познания служит цель­ ность бытия, где образ мира не может быть понимаем ни как субъек­ тивный или объективный, ни как случайный или необходимый. Само понятие истины обретает смысл только в процессе познания, когда из­ начальная цельность искусственно расчленяется на субъект и объект. Затем ощущение организуется и упорядочивается мышлением до адекватного образа мира, где материя и дух снова органически спле­ тены. В науке целое признается натуралистами в виде единых зако­ нов природы как нечто очевидное и подтверждаемое опытом. Разни­ ца с религиозным подходом состоит здесь в том, что целое самодо­ статочно и не несет в себе какой-либо изначальной цели. Тем более оно не способно ответить благостным воздаянием (милосердием Бо­ жьим) на молитвенную покорность. Для ученого важно совсем иное. Человек как природа, постигшая саму себя, осознает параллельно и в равной мере свою самодостаточность и неразрывность с целым. Первое определяет практическую неограниченность волевого выбо­ ра, второе — теоретическую его конечность в рамках целого.

Широко распространившееся в естествознании представление мироздания как целого (космологический принцип) пока что сугубо материалистично и статично по существу. Оно строится на редукцио­ низме, упорных попытках свести самые сложные структуры к элемен­ тарным микрочастицам, неизменным и взаимодействующим по столь же вечным законам квантовой механики. Общепринята и научная трактовка целого как результата обобщения частного в общее (ин­ дукция) и выведения простого из сложного (дедукция). Мы видим это на примерах типичного для науки поиска фундаментальных концеп­ ций с последующим сведением физических макроструктур к их мик­ роскопическим элементам, а сложнейших биологических процессов и даже сознания — к физико-химическим явлениям. В пользу подоб­ ного редукционизма свидетельствует единство химического состава материи, доказанное спектральным анализом, а также космологиче­

ский принцип, утверждающий общность физических законов и миро­ вых констант во всей доступной нашему наблюдению части Вселен­ ной. В итоге мироздание смотрится цельно, хотя и статично, как не­ кое величественное сооружение, не подверженное власти времени. Но природа развивается, и вписать в подобную застывшую модель идею развития трудно, если возможно вообще. Классическое естест­ вознание началось с выделения и изучения застывших в своей осно­ ве фрагментов природы, казавшихся поначалу разрозненными. Од­ нако углубление в суть таких фрагментов стало все чаще и во все бо­ лее широких масштабах приводить к обнаружению парадоксальных связей между ними. К. Максвелл открыл в середине XIX в. такую связь между всеми видами электромагнитного излучения, предска­ зав заодно радиоволны, которые вскоре обнаружил Г. Герц. Естест­ вознание XX в. стало сплошным триумфом подобных объединений практически во всех его областях. Апофеозом редукционизма, как надеются ведущие физики, должна стать Единая теория поля, объе­ диняющая все известные виды физического взаимодействия, вклю­ чая и гравитационный.

Так классическая идея досконального исследования выделенного объекта самого по себе трансформировалась постепенно в идею мно­ гообразной связи этого объекта с окружающей средой на основе все более глубоких и общих законов природы. Тем не менее подобный синтез отражает, по нашему мнению, торжество онтологической идеи целого, а отнюдь не победу редукционизма, столкнувшегося с серьез­ ными трудностями. В отличие от Платона, считавшего вещи лишь ис­ каженными копиями их первичных идеальных прототипов (эйдосов), окоченевшими во времени, нынешний натуралист с его гипотезой, теорией и их экспериментальной проверкой интуитивно воспринима­ ет мир как адекватные друг другу ипостасии реальности — идеаль­ ную (зародившуюся в сознании) и материальную, свободно конверти­ руемые друг в друга и развивающиеся от простого к сложному.

Подобное развитие происходит в строгих рамках законов сохране­ ния целого при постоянстве мировых констант. Проблема в том, отку­ да взялись сами эти законы и константы («правила игры»), равно как и виртуальные формы материальных структур. Цельность бытия оз­ начает тождество его самому себе, исключая что-либо вне его. Поэто­ му законы природы и мировые константы не могут стоять выше цело­ го подобно платоновским абсолютам. Они обретают смысл лишь при искусственном рассечении целого, без чего, по-видимому, познание

этого целого просто невозможно1. Как же возникает и что собой пред­ ставляет возможная или виртуальная реальность? Суммируя различ­ ные представления, приведенные ниже, логично предположить, что подобная реальность если не существует вечно, то возникала одно­ временно с Большим взрывом или предшествующей ему стадией ин­ фляции. Реальность эта имеет идеальную, точнее, информационную природу. Она пребывает вне пространства— времени в его физичес­ ком понимании, оперируя мгновенно2 и охватывая не только мир, в ко­ тором мы живем, но и любые возможные типы вселенных.

Идея развития в аспекте целого

Системный подход в науке XX столетия ознаменовал собой в ко­ нечном счете философское понимание окружающего материального мира как самодовлеющего целого. Представление о стремлении к це­ лому внутренне противоречиво, поскольку подразумевает нечто вне. Речь идет, на самом деле, только о выражении целого в его самораз­ витии. Способно ли оно эволюционировать от простого к сложному, оставаясь тождественным самому себе? Безусловно, да. Отсутствие тут логического противоречия можно пояснить, используя аналогию с шахматами, которые с их фигурами, доской и правилами, с одной стороны, и игроками, с другой, могут служить моделью целого. Их ин­ формационное отображение (ИО) — все партии, которые уже сыгра­ ны или могут быть сыграны, начиная от примитивных и кончая слож­ ными. Число партий огромно, но счетно, т. е. конечно. При этом лю­ бая партия имеет смысл только в пределах правил игры, так же как ни одно природное событие не способно нарушить законы природы, т. е. выйти за рамки целого. Ходы игроков дискретны и непредсказу­ емы, причем каждый из них способен резко изменить игровую ситу­ ацию. Последняя, со своей стороны, нелинейна, неопределенна, как и исход всей партии. Промахи и зевки игроков выражают противоре­ чивость разумного существа, которому свойственно ошибаться.

Развитие шахмат означает их усложнение во времени с учетом опыта прошлого, что, как мы видим, не нарушает их цельность. Дру­ гими словами, концепция целого совместима с идеей развития бытия от простого к сложному. Добавим, что подобную игровую модель не­ которые выдающиеся физики-теоретики (Д. Уиллер, М. Гелл-Манн) склонны распространить на всю Вселенную. Редукционизм статичен

по существу, а потому сталкивается с серьезными трудностями при анализе модели развития. Фундаментальной причиной несостоятель­ ности теории естественного отбора и объяснения природы живого во­ обще служит катастрофическая нехватка информации, которой по материалистическим представлениям просто неоткуда взяться. Кон­ цепция единства сознания и материи (ЕСМ) позволяет выйти из это­ готупика на основе базового допущения изначальной идеальной ком­ поненты целого, дополняющей его материальную составляющую в виде иерархии информационных отображений, адекватных как су­ ществующим, так и виртуальным структурам.

Другими словами, иерархия ИО и есть целое в его информацион­ ном виде или, если угодно, его голограмма, каждая частица которой несет в себе единый и непротиворечивый образ, правда, более или менее тусклый и размытый из-за искусственного отрыва его от цело­ го. Любой материальной структуре, например генотипу каждого био­ вида, соответствует ее ИО, пребывающее вечно. При некоторых бла­ гоприятных условиях, например избытке «свободной энергии» извне, телесный прототип способен перескочить на более высокий уровень сложности, задействовав дополнительную информацию из иерархии ИО, что выражается затем в скачке эволюции3.

Онтология остро ставит проблему источника творческой потен­ ции в живой и неживой природе. Одной из главных слабостей дар­ виновской теории эволюции с ее случайным естественным отбором служит неспособность предвидеть свою дальнейшую траекторию. Попав, например, в кембрийскую эпоху, дарвинист не смог бы пред­ сказать происхождение из водорослей более сложных существ4. Еще более серьезной, как считал и сам Дарвин, оказывается неспо­ собность его теории объяснить гигантские разрывы в сложности структур, зияющие в единой цепи эволюции. Каждое следующее звено цепи настолько отличается от предыдущего степенью сложно­ сти, что их происхождение одного из другого представляется неле­ пым. С таким же успехом телега, например, может скачком породить самолет. Поначалу эволюционисты питали надежду на промежуточ­ ные неустойчивые формы, которые якобы быстро вымерли. Однако полуторавековой поиск палеонтологами таких «отсутствующих зве­ ньев» кончался, за редким исключением, ничем. Универсальный ме­ ханизм эволюционного скачка, по И. Пригожину5, выглядит тут недо­ статочным, требуя дополнительных сильных допущений. Наряду с этим сама идея скачка, лежащая в основе квантовой механики, на­

ходит убедительное подтверждение и в развитии живого, несмотря на исключительную сложность биоструктур и видимую невероят­ ность самих скачков.

Альтернатива дарвиновской теории эволюции со стороны Веди­ ческого учения покоится на признании Вселенского сверхразумного существа (ВСС) как олицетворения целого и источника всей инфор­ мации о бытии, готового поделиться ею в благих целях с избранны­ ми и специально подготовленными учителями-провидцами. Идеоло­ гия подобного контакта изложена в ведической литературе Древней Индии. Речь идет, по существу, об «обратной эволюции», где слож­ ная информация поступает «сверху», воплощаясь сначала в разум­ ные твари, а затем спускается дальше вниз, порождая последова­ тельно или параллельно все более упрощенные существа под непре­ рывным мониторингом ВСС. Похожую концепцию разделял в про­ шлом веке один из создателей эволюционной теории А. Уоллес. В наше время палеонтолог Р. Брум, открывший в Африке австрало­ питека, признал духовную силу высших существ, организующую по­ ведение низших. При благоприятных условиях душа, согласно Ве­ дам, может, по мере углубления самосознания, эволюционировать в человеческую. Действуя как идеальная реальность вне физичес­ кого пространства— времени, ВСС способно войти в него в виде сти­ мулов материальных действий, реализуя целое, наделенное черта­ ми личности.

Рассмотрим философский аспект прямой и обратной эволюции. Первая, выражая естественное и стихийное шествие природы от простого к сложному, означает прежде всего рождение нового

всмысле никогда ранее не существовавшего и не предсказуемого

всилу нелинейности природы. Вторая постулирует изначальное на­ личие всей информации о мире, что исключает появление в нем че­ го-либо нового в принципе, равно как и случайность подобного со­ бытия. Отличие Божества от космической Сверхцивилизации с ее снисходительными подсказками оказывается здесь мало сущ ест­ венным. Главным служит допущение или недопущение какой-либо предопределенности в этом мире. Первое ведет к отрицанию само­

достаточности человека и признанию довлеющего над ним рока в образе Бога или некоего таинственного Голоса Неба. Второе, при­ знавая эту самодостаточность, ставит человека перед головоломкой мистического рождения чего-то нового, к тому же чудовищно слож­ ного из куда более простого.

Обратимся снова к проблеме происхождения Вселенной. Исклю­ чительная сложность физических вопросов, связанных с так называ­ емой инфляцией, предшествующей Большому взрыву, приводит все большее число критиков теории большого взрыва (ТБВ) к признанию Высшего сверхъестественного существа. Генеральной его целью бы­ ло создание человека, способного сначала осознать этот мир как про­ тивостояние его собственному Я, а затем, органично сливаясь с ним, продолжить его творение. В итоге ведическая критика ТБВ покоится на двух китах: несостоятельности науки при объяснении хаотической сингулярности, из которой якобы стартовало развитие материи, и практической невероятности естественного явления невыразимо сложного феномена человека. Этот же подход дает альтернативную версию религиозному по существу антропному принципу, активно об­ суждаемому в последнее время ведущими физиками. Суть его в при­ знании запланированного появления на арене развивающейся при­ роды разумного игрока-творца. Для натуралистов решающим аргу­ ментом в пользу этой телеологической версии служит та же, теперь уже научно обоснованная, невероятность случайного появления че­ ловека. Но мы есть, и тогда, по мнению ряда ведущих натуралистов, единственным якорем спасения оказывается Бог.

Тем не менее атеистический принцип самодостаточности челове­ ка может быть сохранен и тут. Говоря о целом, мы исходим из един­ ства сознания и материи, с ее «свободной энергией» как средством взаимной конвертации того и другого. В этом смысле первичный Ог­ ненный шар, содержащий в себе чудовищный запас массы-энергии и дополненный изначально виртуальной (идеальной) реальностью в виде гигантского, но конечного запаса любых информационных форм, оказывается не только источником вселенской творческой по­ тенции, но и изначальным символом целого. Тем самым постулиро­ вание идеальной реальности в виде иерархии ИО позволяет филосо­ фам и натуралистам обойтись без ВСС как в момент происхождения Вселенной, так и на стадии ее последующего развития. Мониторинг со стороны ИО вместе с принципом «ни шагу назад» дает возмож­ ность уложить развитие материи в единое и сравнительно узкое рус­ ло, автоматически отсекая побочные и взаимно уничтожающие друг друга версии. Появление в этом русле сознательного существа ока­ зывается закономерным выражением целого, не требуя вмешатель­ ства чего-либо сверхъестественного.

Неполнота редукционизма

Мироздание редукционистов напоминает пирамиду Хеопса или, если угодно, современный блочный особняк, где строительные эле­ менты можно при желании разглядеть воочию. Для философов — сторонником единства сознания и материи указанные части целого, равно как и законы, ими управляющие, высвечиваются лишь в про­ цессе познания как результат субъективного расчленения и наблю­ дения объекта в рамках законов и правил, которые не противоречат законам целого. При этом наблюдатель волен выбрать как предмет, так и средство наблюдения. В то же время его произвол и творчес­ кая фантазия ограничены, повторяем, рамками целого, за которые наблюдатель не может выйти. Именно поэтому количество способов описания бытия как целого практически бесконечно, хотя все они адекватны друг другу по существу.

Целое олицетворяется тогда хрустальной вазой, которую можно разбить на множество осколков бесчисленным количеством спосо­ бов, утратив навсегда представление о форме вазы. Вопрос Д. Уиллера, что такое луч света накануне встречи с прибором, представля­ ется риторическим, поскольку до этого момента пребывало целое, тождественное лишь самому себе. Лишь при встрече с прибором из него искусственно был вычленен фрагмент, свойства и даже само су­ ществование которого определяются произволом наблюдателя. По­ добный произвол включает, например, признание реальности прост­ ранства— времени и причинности как необходимых условий сохране­ ния целого при наблюдении его фрагментов. При этом он не вносит анархию в естествознание, поскольку одинаковость способов расчле­ нения целого и улавливания его фрагмента неизменно приводит

кодинаковому результату. Все это подобно множеству троп, ведущих

кединой вершине.

Заметим, что концепцию редукционизма разделяют далеко не все специалисты в области сверхсложных систем. Альтернативная вер­ сия состоит в признании автономности законов на каждой ступени сложности. Невозможно описать, например, сооружения древней ци­ вилизации, опираясь только на свойства кирпичей, из которых они сложены. Биологические формы живого (например, клетки), считает У. Эльзассер, это первичные и неупрощаемые, подобно самым об­ щим законам природы, типы природной организации.. Сугубо практи­ ческое значение этого тезиса в том, что законы целого действуют на