Файл: Рыбаков, С. Н. С фотоаппаратом под водой и льдами.pdf

ляется у ее отверстия, они что-то тараторят, один даже пытается туда залезть. Убедившись, что все попытки напрасны — отверстие находится слишком высоко и даже самому ловкому туда не впрыг­ нуть,— пингвины пробуют губку на вкус. Видимо, не понравилась, плюются и отходят в сторону.

«Большинство таких губок растет на мористой стороне больших камней, на глубине в сорок мет­ ров»,— говорит мне перед погружением Пушкин. Спускаюсь до первой площадки. Отсюда хорошо видны камни, о которых говорил Саша. Они ниже меня метров на двадцать. Планирую на вершину ближайшего.

Вот и первая колония губок. На мористой сторо­ не камня их штук пять. Большинство имеет оваль­ ную форму. Растут консольно, располагаясь почти перпендикулярно боковой поверхности камня. Губ­ ка — животное многоклеточное, стенки антарктиче­ ских губок толстые и состоят из живой ткани, обра­ зующей сложную систему отверстий, через которые во внутреннюю полость прокачивается вода. Все растворенные в воде питательные вещества погло­ щаются клетками губки, и вода, отфильтрованная подобным образом, выбрасывается через сифон. За счет этих веществ губка и развивается. Внутренняя полость недоступна для организмов, ведущих при­ донный образ жизни, туда попадает только вода, из плавающих организмов — рыба. Неудивительно, что некоторые из антарктических рыб используют этот природный сейф для откладывания икры. Фо­ тографируя одну из губок, я поднялся над сифоном и увидел внутри рядом с икрой рыбу. После вспыш­ ки ламп она выплыла из отверстия и притаилась у основания губки, среди гидроидов. Как ни старался я отогнать рыбу, та каждый раз возвращалась и в конце концов вплыла в отверстие.

В последующие дни Саша достает почти все ин­ тересные экземпляры губок, демонстрируя при этом чудеса работоспособности. Отделенная от основания губка тонет и укладывает водолаза на дно. Каждое резкое движение на глубине в 40 метров вызывает

одышку, поэтому водолаз работает медленно. Выру­ чает страхующий. Я успеваю уловить сигнал подъ­ ема и подхватываю Пушкина в тот момент, когда он начинает погружаться вместе с губкой. Вначале та­ щить трудно, но с глубины 25 метров Саша в состоя­ нии подрабатывать ластами, и подъем значительно ускоряется.

Доставить все отделенные губки на поверхность за один раз слишком трудно, сказывается резкое изменение давления при переходе из одной среды в другую. Десять метров водяного столба добавляют одну атмосферу давления. На 40 метрах водолаз испытывает избыточное давление в четыре атмосфе­ ры. Самое трудное — переход с поверхности до глу­ бины 10 метров и возвращение обратно.

Подъем губок ведем в два этапа: вначале до глубины 15 метров, там, где ровная площадка, и уже с этой глубины на поверхность в течение не­ скольких дней, при каждом подъеме водолаза. Био­ логический разрез, который мы изучаем, удобен в том отношении, что на все глубины спускаемся из одной лунки. Вначале мы работаем глубоко, до 50 метров, иногда Пушкин достигает глубины 55 метров, но только на 7—12 минут, чтобы взять одну пробу. Второй спуск — обычно он следует сра­ зу же за первым — на глубины не свыше 15 метров.

Все дни погода стоит солнечная. Подо льдом очень светло. Каждый раз я поражаюсь чистоте и прозрачности окружающей меня воды, видимость совершенно фантастическая. Когда отплываешь от спускового конца и зависаешь в сиреневой толще в 30 метрах над дном, кажется, что под тобой пустота, и начинает кружиться голова. Делаешь выдох и на­ чинаешь проваливаться вниз по световому лучу, па­ дающему под углом из лунки вниз. В любой момент, стоит только этого пожелать, падение может прекра­ титься и ты останавливаешься в каком угодно, даже самом невероятном положении. А наверху, на серо- вато-голубоватой поверхности припая, всегда четко выделяется лунка, ведущая в иной мир, мир солнца и воздуха.

100

Встречающиеся животные не только многочис­ ленны и крупны, но еще необыкновенно красивы и необычны по форме. Морская лилия, например, внешне очень похожа на наземное растение. Но вет­ ви этого изящного «растения» оказываются живы­ ми отростками, телом лилии. Эти ветвистые отро­ стки, как нити паутины, улавливают плавающие в воде мельчайшие организмы, а реснички, растущие на них, доставляют пищу в рот.

Как и в первый спуск, чувствуется влияние глу­ бинного наркоза. Трудно сосредоточить свое внима­ ние на чем-то одном. После подъема на поверхность, особенно с большой глубины, в памяти остаются только отдельные яркие фрагменты и общая доволь­ но расплывчатая картина окружавшего тебя ланд­ шафта. Фотографии участков морского дна в значи­ тельной степени помогают восстановить забытое. Особенно ценны съемки тех площадок, с которых будет собран затем весь живой материал. Дальней­ шее изучение собранного материала, сопоставление результатов с фотографиями морского дна позволя­ ют сделать специалистам-биологам вполне достовер­ ные выводы о взаимосвязи между живущими орга­ низмами и средой обитания.

Ритм нашей работы наладился. У каждого свой круг обязанностей. Приехав на место, я бегу пере­ одеваться в балок, а Саша расчищает лунку, кото­ рую за ночь затянуло тонким льдом. Затем спуска­ юсь фотографировать. Снимаю вначале одну пленку. После подъема на поверхность и замены пленки в камере следует повторный спуск. Пушкин спокойно помогает мне уйти под воду. Протягиваю руку, и Саша молча подает перчатки, встаю — у меня на поясе появляются груза, у ног уже лежат ласты и к аквалангу привинчен шлем. Когда все готово и я подхожу к лунке, Саша шлепает меня по плечу и говорит что-нибудь вроде: «Акваланг, ну что в нем может сломаться, он ведь железный».

Когда Пушкин стоит на страховке, можно быть уверенным, что он думает только о водолазе и чув­ ствует каждое твое движение, а не занят анализом

собственных эмоций. В этом я убеждался не раз за время длительной совместной работы. Вообще же, если при погружениях на страховке стоит не водо­ лаз или же человек, мало понимающий в специфи­ ке подводных работ, то лучше и спокойнее спускать­ ся одному.

После погружения я успеваю снять только водо­ лазную куртку и натянуть поверх свитера теплую меховую кожанку. Нужно становиться на страхов­ ку. Роли меняются. Теперь я подаю и навешиваю на Пушкина многочисленное снаряжение. После спусков мы уходим в балок переодеваться, затем Саша начинает хлопотать у плиты, а я готовлю на­ шу технику к завтрашнему дню.

Вначале перезаряжаю фотокамеры. Лежат они на льду, у балка. За день солнце так нагревает ме­ таллические предметы, что бокс и светильники ламп наполовину погружаются в лед. Каждый раз вы­ таскивать их надоело, и я сооружаю между ними и льдом припая поддерживающую конструкцию из де­ ревянных ящиков. Теперь в лед уходят ящики, и время от времени приходится их наращивать. Со­ бираю разбросанные вокруг лунки ласты, груза, глубиномеры и все кладу в ящик, стоящий у воды. Наматываю страховочный конец на катушку и сни­ маю шлемы с аквалангов — это все тоже в ящик.

За то время, которое я затрачиваю на нашу тех­ нику, Саша успевает сготовить обед. Теряем мы при спусках по нескольку сотен калорий, и меню это полностью учитывает. На сковороде жарится около килограмма мяса, мелко нарезанного и перемешан­ ного со сливочным маслом, луком и перцем. На заключительном этапе все это заливается томатным соком и кипятится непродолжительное время. За­ тем мы выпиваем чайник какао и четверть часа отдыхаем. После этого разбираем собранный под водой материал. Два часа работы, и с четырех часов дня до семи вечера мы полностью свободны. Захва­ тив кино- и фотоаппаратуру, мы уходим к пингви­ нам или другим птицам.

Прошла всего неделя, как мы вылетели из Мо-

102

лодежной, а ощущение такое, что наша группа раз­ делилась давно, что работаем мы вдвоем почти все время. Слишком много нового свалилось на нас за эти дни. Интересно и непривычно все, начиная с об­ щего вида поселка — белой равнины с торчащими крышками входных люков: хаос ледяных трещин, рассекающих купол почти рядом с дорогой, бездон­ ное зеленое небо над Хасуэллом, сразу же после ме­ тели неожиданно вспыхнувшее полярным сиянием, и фантастически богатая жизнь под водой.

Пушкин, погружаясь вторым, перед выходом на поверхность намечает на разрезе те площадки, с ко­ торых он будет собирать животных при следующем спуске, поэтому на другой день я спускаюсь всегда первым. Это необходимо, поскольку для фотосъемки нужна чистая, невзбаламученная вода. За водола­ зом обычно тянется шлейф мути, поднятой со дна, а сбор животных с площадки сопровождается обра­ зованием тучи ила. Желтые облака мелких частиц висят, как правило, довольно долго над одним и тем же местом. Фотографировать при этом можно, но не нужно: мелкие частицы сильно рассеивают свет и значительно снижают контраст изображения. Те­ чения, уносящие взвесь, подо льдом бывают, но не каждый день. Нам не удалось установить их цик­ личность и закономерность. Иногда сильнейший по­ ток встречает водолаза при спуске под воду, а через полчаса, когда выходишь на поверхность, он неожи­ данно исчезает. Особенно мешают подледные тече­ ния при фотографировании нижней поверхности припая и внутриводного льда. Совершенно невоз­ можно стабилизировать свое положение в простран­ стве с направленной вверх камерой, когда снимаешь с глубины 2—3 метра. Поток воды все время разво­ рачивает меня, объект съемки уплывает из видоис­ кателя в сторону. Наконец, изрядно помучившись, нахожу способ. Основное в этом мире, лишенном си­ лы тяжести,— иметь точку опоры, тогда можно противостоять давлению воды. Вертикально подни­ маюсь с вытянутой вверх рукой под поверхность льда и ухожу в ледяные кристаллы по плечи, до

ХОЛОД СТРАШНЕЕ КОСАТОК

«Обь» заканчивала переход из Молодежной в Мирный. Мы выполнили уже около половины наме­ ченной программы, и если погода не испортится, то

воставшиеся дни все закончим.

Водно из погружений я работал у стенки остро­ ва, фотографируя лед. Оставалось снять один кадр, когда Пушкин подал сигнал срочного выхода. Уже не выбирая интересный объект, я сфотографировал ближайшие структуры льда и повернул в сторону лунки, находившейся от меня в 15 метрах. В лунке, там, где страховочный конец выходил на поверх­ ность, я увидел силуэт тюленя. Животное верти­ кально стояло в воде, чуть-чуть шевеля задними ла­ стами. Бедняга любовался надводным пейзажем и не подозревал, что, помимо него, в этом же месте плавает еще одно существо. Кроме акваланга, кото­ рый постоянно выпускал гроздья сверкающих и ур­ чащих воздушных пузырей, у меня была камера для фотосъемки с двумя вынесенными на Длинных кронштейнах лампами. Передав Саше, что тюленя вижу, я попросил выдать еще конца. Пушкин тот­ час же стравил несколько метров. Опустившись на первый уступ и убедившись, что тюлень по-прежне­ му в лунке, я медленно стал всплывать. Когда до тюленя оставалось около полутора метров и подни­ мающиеся пузыри воздуха стали щекотать ему спи­

ну, он опустил голову в воду и увидел меня. Види­ мо, я не был похож ни на одного из знакомых ему обитателей моря. Глаза тюленя моментально округ­ лились и превратились в громадные плошки, физио­ номия задергалась, в полнейшем смятении бедняга нырнул и растворился в воде.

Иногда случаются мелкие неполадки, но это не­ избежно. Досадно только, когда из-за мелочей при­ ходится прерывать погружение и выходить на по­ верхность. Впрочем, почти любая неприятность под водой — результат просчета на поверхности.

Спускаюсь вниз. Сегодня мне предстоит сфото-

105

графировать колонию асцидий на вертикальной стенке мыса острова. Наша лунка находится метрах в пятнадцати от мыса, и под водой к нему от пер­ вой площадки ведет крутой склон, постепенно пере­ ходящий в отвесную стенку. Поверхность стены гладкая, словно отполированная, зацепиться не за что. Я плыву вдоль нее на глубине 10 метров. Чуть ниже начинаются заросли крупных нежно-розовых альционарий, которые растут почти горизонтально, выступая на целых 60—70 сантиметров от стенки. Ниже, там, где глубина 30 метров, колония асци­ дий. Отплываю немного в сторону от скалы, выды­ хаю воздух и по спирали планирую вниз. Послед­ ний виток, и я оказываюсь несколько ниже колонии. Стоп. Поддуваю воздух в костюм, и меня медленно поднимает вверх. Вот и асцидии. Чувствую себя не­ плохо, главное — легко дышится. Решаю спустить­ ся ниже, на глубину 40 метров, к большим губкам. Одна из них настолько велика, что в видоискатель попадает только ее край. От этого места по горизон­ тали метрах в десяти крутой склон, на котооом, не­ ведомо как уцепившись, щетиной торчат большие камни, покрытые гидроидами. Делаю сильное дви­ жение ногами, чтобы по инерции проплыть это рас­ стояние, но сразу опускаюсь ниже, так как один ласт соскакивает. Не тонет, я его предусмотритель­ но привязал к ноге, но и не помогает плыть, по­ скольку болтается посторонним предметом. Пушкин почувствовал резкий рывок, понял, что случилось что-то неладное, и сразу же прекратил выдавать ко­ нец. Даю сигнал подъема.

На глубине 30 метров сажусь и натягиваю ласт. И снова неприятность — рвется костюм. Видимо, я зацепился за острый камень. Теперь нужно выхо­ дить. Костюм разорван на бедре. Хотя толстое водо­ лазное белье и намокая предохраняет от холода, но при минусовой температуре воды теплоизоляция мокной шенсти плоха и нога быстро замерзает. На глубине я был недолго и выхожу без декомпрессии. Саша моментально освобождает меня от снаряже­ ния, и я ухожу в балок греться.

106

Во время обеда мы обсуждаем одну из проблем, с которой столкнулись при водолазных работах в Антарктике: защита организма от холода при по­ гружении в ледяную воду. Гидрокостюм, пока он цел, и водолазное белье эту роль выполняют доволь­ но успешно. Однако постоянно мерзнут пальцы ног, зажатые ластами. Сразу по приезде продолжитель­ ность первых спусков составляет в среднем около 30 минут, после акклиматизации организма время увеличивается до 50 минут. Однако это почти пре­ дел, больше часа за один раз под водой просидеть трудно, любой же разрыв костюма, даже незначи­ тельный, вынуждает сразу выходить на поверх­ ность. Это вызвано, с одной стороны, большими теп­ лопотерями. Вода энергично высасывает из организ­ ма калории, поскольку теплоемкость у нее в 700 раз, а теплопроводность в 25 раз выше, чем у воздуха. С другой стороны, возникает опасность появления специфического, так называемого «холодового» шо­ ка. В результате его водолаз может потерять спо­ собность к сопротивлению и начнет опускаться на дно, так как сразу же после того, как костюм по­ рвется и внутрь попадет вода, плавучесть становит­ ся отрицательной. В воде при нулевой температуре человек без защитной одежды теряет сознание че­ рез 15 минут, а через полчаса-час умирает. При тем­ пературе воды ниже нуля продолжительность жиз­ ни человека еще меньше.

Переохлаждение очень опасно для человеческого организма. Холодная вода вызывает значительное потребление кислорода, и это часто приводит к раз­ витию кислородного голодания. Кроме того, пере­ охлаждение организма тесно связано с рядом водо­ лазных заболеваний. Существует определенная за­ висимость между появлением признаков кессонной болезни и температурой окружающей среды. Физио­ лог В. Тюрин отмечает, что разрыв скафандра у во­ долазов и попадание внутрь воды приводило впо­ следствии к появлению признаков кессонного забо­ левания именно на тех участках тела, которые бо­ лее всего были охлаждены. Под влиянием низкой

107