Файл: Рыбаков, С. Н. С фотоаппаратом под водой и льдами.pdf

ся вниз до того места, где каньон начинает расши­ ряться, а затем, выбрав и захватив с собой интерес­ ные экземпляры животных, медленно подняться к поверхности. Легкий толчок в спину, стрекот элект­ родвигателя камеры — съемка началась. Я хорошо обжался и теперь без труда спускаюсь вниз.

Мимо проплывают молчаливые обитатели раз­ ных глубин. Вначале широкие листья ламинарий, растущих на вертикальных стенках каньона, затем их корни — ризоиды. И сразу же губки. Поверх­ ность губок покрыта многочисленными складками, бугорками и бороздками. В этот солнечный день нежно-оранжевый цвет губок до глубины 10 мет­ ров составляет приятный контраст с голубизной прозрачной воды. Каждый квадратный дециметр поверхности стены — скопище животных: мельчай­ шие звезды, черви, моллюски. Узкие лоджии и бал­ кончики забиты нежными актиниями, рядом с ни­ ми неуклюжие трепанги с распущенной паутиной щупалец на конце.

На глубине 20 метров я останавливаюсь. Сюда же спускается Пропп. Здесь, внизу, куда не прони­ кают прямые солнечные лучи, все подернуто голу­ бым полумраком, только крупными белыми пятна­ ми выделяются отдельные губки. Видимо, постоян­ ное волнение моря и масса проходящей через кань­ он воды и явились причиной того, что здесь широко распространены эти животные. Зато ежей почти нет, только актинии обосновались в узких расщелинах на глубине, где не так сильно чувствуется беспре­ рывная работа волн. Снизу вверх, через всю толщу воды, с мелодичным журчанием рвутся увеличиваю­ щиеся в объеме пузыри воздуха. Встречаясь с близ­ ко расположенными стенками каньона, они рассы­ паются и, как крупная дробь, барабанят снизу по гладкой поверхности моря.

Миша показывает мне на осветленную солнцем стену каньона и поднимает палец вверх. Ясно — я поднимаюсь вдоль этой освещенной стены. Отлив все продолжается, и уровень моря опустился еще ниже. Листья ламинарий лежат темной решеткой на

28

поверхности воды, и на стену каньона падает дви­ жущаяся полосатая тень водорослей. Раздвигаю листья и проплываю через эту решетку. Пушкин подхватывает акваланг под вентиль и вытягивает меня по скользким водорослям на сухую поверх­ ность камня. Вскоре выходит и Пропп. На сегодня со спусками все.

Окружающая нас первозданная тишина и покой сразу же отступают, как только мы включаем мо­ тор. По воде растекается облако сизого дыма. Аро­ мат моря, запах нагретых солнцем водорослей и камней остаются только в памяти. Под носом шлюп­ ки гладкая поверхность моря гнется складками. Тяжелые морщины разбегаются в стороны, вода об­ лизывает выступающие из воды камни. Неожидан­ но рев двигателя стихает и раздается громкий всплеск. Видимо, мотор решил не нарушать тишину застывшего моря и оцепеневших скал. Поэтому он отвалился от кормы и исчез в темной пучине. «А глубина-то здесь шестьдесят метров!» —с ехид­ ной усмешкой бросает нам Пропп. Каждый раз, от­ правляясь на погружения с мотором, Миша на вся­ кий случай привязывает его к шлюпке прочным капроновым шнуром. «Зачем ты это делаешь? Там же крепление на металлических струбцинах. Если оно не удержит, то и веревка вряд ли поможет». Но Пропп не обращает внимания на наши доводы. По­ сле спусков дежурный, развязывая замасленный скользкий шнур, особенно когда сверху моросит дождь, сыплет на голову нашего шефа массу ком­ плиментов. Зато теперь мотор болтается на глубине 2 метров за кормой, и нам остается только выта­ щить его. Пропп торжествует: «Весла на воду, раз­ гильдяи! Нечего предаваться созерцанию окружаю­ щего пейзажа. За работу! Кроме того, водолазу по­ лезно после погружений подвигаться. Это усиливает кровообращение и способствует скорейшему осво­ бождению крови от растворенного в ней азота. С этого дня развязывание шнура, столь нежно лю­ бимое вами, более не состоится. Мотор нужно будет перебрать. Чем скорее, тем лучше. Пока же черная

29

и неблагодарная работа по продвижению шлюпки к месту спусков и обратно/перекладывается на ваши плечи».

Однажды Иогансен отправляется на острова, где расположен большой птичий базар, с тем чтобы за­ кончить съемку птиц. «Пухи, пухи сейчас есть»,— говорит он мне. Пухов — только что вылупившихся птенцов — я еще не видел. Захватив резиновую лод­ ку, рюкзаки со спальниками и кое-что из еды, мы спускаемся к портопункту.

На море ветра и волн почти нет. Сравнительно легко и спокойно мы пересекаем губу Ярнышную и высаживаемся на песчаном мысу у основания высо­ ких выветрившихся скал. Красные уступы стены спускаются от вершины к самой воде. По ним, как по ступеням гигантской лестницы, мы лезем вверх. С вершины видна цепь озер, вытянутая в том на­ правлении, куда мы должны двигаться. Эти озера доходят до гряды крутых сопок, окружающих бух­ ту Подпахту с интересующими нас островами. Под ногами тундра, дышащая при каждом шаге. Хлю­ пающая и чавкающая зеленая масса цепко хватает за сапоги, так что, подойдя к первому озеру, мы с наслаждением усаживаемся в лодку. Плыть по воде значительно легче, чем шлепать по этому болоту. Довольно долго мимо проплывают едва выступаю­ щие из воды низкие берега и отдельные крупные камни. Цепь озер кончается. Противоположный бе­ рег последнего озера упирается в замшелую пира­ миду серого камня, огибает ее и подходит вплотную к песчаному берегу моря. Желтой дугой пляж охва­ тывает бухту с юга и кончается у нагромождения камней в основании сопки. Из-за ее вершины, как катапультированные, одновременно взлетают и ис­ чезают тысячи птиц. Гвалт, доносимый ветром, луч­ ше всего говорит о том, что большой птичий ба­ зар — на мористой стороне этой сопки.

Наша лодка совсем спустила. Громкое хрюканье насоса разносится среди застывших каменных гро­ мад, смотрящих в зеркальную воду. Переправляемся через пролив на остров Гавриловский. Лодка сходу

30

влетает на камни, облепленные водорослями, и оста­ навливается. Подтягиваем посудину выше, на сухую гальку, куда накат не достанет, кладем несколько крупных камней внутрь, чтобы ее не унесло случай­ ным шквалом, и поднимаемся от воды вверх. Свер­ ху на много километров видны голубые дали моря, с разбросанными темными островами, и плотные ряды сопок, идущих в глубь материка. Через центр острова проходит глубокая сбросовая трещина, раз­ деляющая его на низкую и высокую части. Причуд­ ливые нагромождения красного камня, источенного ветром, морозом и водой, стоят среди сочной зелени, напоминая полуразрушенные древние крепости и фигуры доисторических животных. Изваяния покры­ ты белым пометом птиц, обитающих среди много­ численных трещин, уступов и площадок. Мягкая толща наносов на вершине острова пронизана лаби­ ринтом ходов. Здесь обитает тупик, любопытная и безобидная птица, с большим ярко-красным клю­ вом.

На мористой стороне острова среди неприступ­ ных скал — отдельные гнезда бакланов. Стройные и черные, они отличаются от других птиц динамич­ ным обводом своего тела и королевским величием — аристократы среди плебеев.

С высокого утеса баклан камнем падает к воде. После непродолжительного купания он возвращает­ ся в гнездо. Птенец особенно не пищит и не трепы­ хается, когда видит прилетевшего родителя. Молча он щекочет баклана под клювом, и тот раскрывает рот. Голова малыша скрывается в глотке взрослой птицы, и из пищевода он извлекает свою долю. Бак­ лан купается мало, поскольку перо у него слабо пропитано жиром и быстро намокает в морской во­ де. Часто птица, увлекшись охотой, теряет возмож­ ность взлететь с воды и тогда добирается до берега вплавь. После этого баклан долго сидит на берегу, высушивая и приглаживая свое оперение. Эти птицы никогда не дерутся, и в колонии из несколь­ ких гнезд всегда тишина и покой.

Шум, гвалт, истошные стоны и вопли встречают

31

нас у птичьего базара на мористой стороне мыса, закрывающего бухту Подпахту. Покачиваясь в лодке, мы проплываем на расстоянии 5 метров мимо отвесной стены, поднимающейся над нашей головой на высоту 50 метров. Гнезда лепятся от воды вверх, до самой вершины, птицы используют многочислен­ ные трещины и террасы, а также малейшие неровно­ сти на поверхности скал. В основном это гнездовья чайки-моевки, самой многочисленной птицы в этом районе. Внизу у воды на камнях сидят кайры. Чай­ ки-моевки периодически поливают их пометом, как из брандспойта. Липкие пахучие струи, падающие сверху, выводят из себя даже этих птиц, казалось бы привычных к любым жизненным неудобствам. Наиболее энергичные из кайр поднимаются вверх, и тогда начинается очередная ссора, после когорой чайки некоторое время чувствуют угрызения совес­ ти. Кайры лезут в воду. Долго плавают, иногда как по команде ныряют все разом, затем чистятся. От­ мытые и довольные, они вылезают на камень, долго сохнут. Но вскоре чайки забывают о взятых обязательствах и сверху следует предательский залп.

Нагие вторжение в колонию яростно обсуждает­ ся. Мы подгребаем поближе. Не только кайры и чай­ ки нижних этажей, но вся стена взмывает вверх, оставив в гнездах только беспомощных птенцов. Гвалт стоит такой, что разговаривать бесполезно — друг друга мы не слышим. Вихрь свистящих крыль­ ев, истошные вопли и обильный поток помета свер­ ху заставляют нас быстрее окончить съемку и проплыть к небольшой бухточке между двумя уте­ сами.

Из-за моря надвигается ушедшая туда вечером муть. Темная стена низких облаков плотным валом катится к берегу. Вскоре начинает сыпать мелкий дождь. На базаре сразу становится тише. Птицы летят к гнездам, где нахохлившись сидят птенцы. Начинается кормление. Взрослые птицы питаются в море, нередко тут же, рядом со скалами. Целый день они носятся вверх-вниз, ныряют под воду за

32

мальками трески, сельди, а также за креветками и рачками.

На поверхности моря уже видны белые барашки, но под прикрытием: берега значительно спокойнее. В лодку. Мимо проплывают угрюмые мокрые скалы. Видимость уменьшается до 100—150 метров. Нако­ нец крутой мыс, за ним вход в Ярнышную. Плывем вдоль берега губы, так чтобы оказаться напротив портопункта. Ширина Ярнышной в этом месте не­ большая, метров пятьсот, если и задует, то мы все же успеем уцепиться за противоположный берег, поскольку он близко. Шум наката, журчание воды, спадающей со скал небольшими водопадами,— все это остается на берегу. Единственные звуки, сопро­ вождающие нас,— плеск струй, сбегающих с весел, шум дождя и громкие похлопывания волн о днище посудины. Противоположный берег рядом. Однако порывы ветра все еще несут нас вдоль него. Проска­ киваем удобное для высадки место — пляж у крас­ ной скалы и наконец вылезаем на камни возле раз­ битого баркаса, почти на выходе из губы.

Вскоре настал день нашего отъезда. Иогансен и я возвращались в Ленинград, Пропп уезжал в экспе­ дицию на Дальний Восток. Мы вместе плыли до Мурманска. Именно тогда, на пароходе, я впервые услышал от него: «А хорошо было бы поехать ны­ рять в Антарктику». С аквалангом в Антарктике? Насколько мне было известно, природные условия ледяного континента менее всего благоприятствуют проведению там водолазных работ — холод, силь­ нейшие ветры, мощный береговой припай. Тогда я не принял эти слова всерьез и решил, что Пропп высказывает одну из многочисленных идей, которые постоянно приходили ему в голову. Однако осенью этого же года в Ленинграде, вернувшись из экспеди­ ции, Пропп опять заговорил об Антарктике, о том, что если погружаться там летом, то условия работы в прибрежной полосе, вероятно, будут незначитель­ но отличаться от зимних спусков на Баренцевом море. Что же касается условий существования жи­ вотных, обитающих на мелководье, где глубины не

превышают 50 метров, то они необычны: море по­ крыто льдом в течение почти девяти месяцев, темпе­ ратура воды отрицательная. Сами животные совер­ шенно неизучены, поскольку сборы производились в отдельных местах и без всякой системы.

Пропп вернулся в Дальние Зеленцы и только весной 1964 г. написал мне. Из письма я узнал, что группа подводных исследований всю зиму занима­ лась отработкой методики погружений при морозе и ветре, т. е. в условиях, близких к антарктическим.

•На летний период планируется дальнейшее изучение неисследованных районов побережья Кольского по­ луострова, и если у меня есть желание, то я могу опять приехать работать в ММБИ. Письмо пришло как нельзя более кстати. Север и Баренцево море не давали мне спокойно работать в проектном институ­ те — перед глазами постоянно вставали подводные пейзажи и безмолвные просторы тундры, а в ушах звучали мелодии птичьих базаров. Нужно было ехать на Север. Видимо, прав был швед Свен Йиль-. сетер, когда писал: «А все-таки есть у нас в душе своего рода компасная стрелка, которая упрямо указывает на север. Это как с перелетными птица-, ми. Мы родились недалеко от Полярного круга, и что-то смутное, неопределенное, удобства ради на­ званное инстинктом, принуждает нас всякий раз после побега в теплые края возвращаться на Север. Юг — это место, тепло, благодать для растений, жи­ вотных и человеческой души, лето, которого у себя мы почти не видим. А Север для нас родной дом».

Приехав в Дальние Зеленцы, Станислав Аганезов и я Проппа не застали — он находился в экспе­ диции в Чешской губе на Белом море и должен был появиться через несколько дней. Используя свобод­ ные дни, мы приступили к тренировочным спускам в снаряжении, которое пополнилось новыми гидро­ костюмами, склеенными из тонкой резины и наде­ ваемыми внатяжку. Обжим в таких гидрокостюмах должен сказываться меньше, чем в свободных кос­ тюмах «Эпрон» и ГКП-4, выполненных из прорези­ ненной ткани и образующих многочисленные склад­

34

ки. При спусках обжим как следствие механического воздействия повышенного давления воды возни­ кает в тех случаях, когда давление под гидрокостю­ мом меньше наружного. По мере погружения уве­ личивающееся давление сжимает воздух под костю­ мом — скафандр покрывается складками и прили­ пает к телу. Чем глубже водолаз спускается, тем бо­ лее жесткими становятся складки гидрокостюма, они приобретают качества металла — сковывают движения, лишают пловца свободы. Для предупреж­ дения обжима следует уравновешивать давление под костюмом по мере роста глубины, а также ис­ пользовать гидрокостюмы, которые сделаны по фи­ гуре пловца. Уравновесить давление стало возмож­ ным, когда вместо маски, закрывающей только нос и глаза водолаза, Пропп применил шлем, взятый от кислородного аппарата КИП. Вместо очков в него была вклеена обычная маска. Гибрид шлема и мас­ ки оказался на редкость удачным. Шлем, полно­ стью закрывая голову водолаза, в то же время не мешает свободному поступлению воздуха из подма­ сочного пространства в костюм. Теперь при выдохе через нос в маску воздух поступал в костюм, устра­ няя тем самым обжим. Кроме того, при плавании в ледяной воде раздельные загубник и маска нецеле­ сообразны еще и потому, что холодная вода парали­ зует мышцы лица, маска постоянно подтекает, так как лицевая часть костюма мешает ее подогнать. Применение расстегивающегося шлема в костюме ГКП-4 и съемного с герметизацией на кольце по периметру шеи в костюме «Садко» не только не­ удобно, но еще и небезопасно — в случае необходи­ мости водолазу весьма трудно, а часто и вообще невозможно освободиться от шлема и аппарата без посторонней помощи.

Каждый раз, возвращаясь с погружений, мы встречаем представителей двух постоянно конкури­ рующих между собой киностудий научно-популяр­ ных фильмов: киевской и ленинградской. Кто Успеет первым, тот и получает собранных нами оби­ тателей моря. Морские звезды и ежи, трепанги и