Файл: Актуальные проблемы развития системы психологической службы семьи.pdf

История русской семьи досоветского периода рассматривается им в двух моделях:

1 – как модель русской семьи (XII – XIV вв.) в период двоеверия, называемый автором языческим»;

2 – семья времен «Домостроя» (XVI век) – победа православного типа патриархальной семьи.

3 – модель российской семьи XVIII – XIX веков.

1.2.1. Модель русской семьи XII – XIVвеков.

В работе В.Н. Дружинина убедительно показано, как догматы господствующей религии накладывают отпечаток на ход социальных процессов. В частности, подобное влияние испытывают непосредственно социальные группы, общности и социальные институты. И семья – не исключение. Однако на Руси процесс христианизации семьи затянулся из-за двоеверия.

Модель российской семьи периода XII – XIV веков В.Н. Дружинин считает языческой моделью, хотя здесь уже не было чистого язычества, но явное двоеверие - тесное переплетение языческих обрядов и культов, поверий и суеверий с внешним выражением православия. Такой сложный языческо-православный сплав мировоззрения русичей отражался и на поведении и отношении к миру и к семье. Функциями русской семьи XII – XIV веков являлось единство брачного, сексуального и репродуктивного поведения. Однако, законодательно-правовые и экономические акты регулирования общественных отношений отсутствовали.

«По древнерусскому праву, дочери не получали наследства, и общество было заинтересовано в том, чтобы они были обеспечены браком еще при жизни содержавших их родителей» - читаем в книге Я. Шапова [19]. Костромин дополняет, что древнерусскую женщину взаперти не держали, а жены казаков пользовались еще большей свободой, которую они сохранили до ХХ века. Но обычаи были суровыми: жены обманывали мужей, мужья били жен, бывало, и «пропивали» их. Источники свидетельствуют, что счастливое замужество было редким исключением [7]. Однако, родители опекали своих дочерей и заключали письменные договоры с зятем, чтобы он не бил жену. Вместе с тем женское начало считалось источником таинственной мистической силы, как правило, - злотворной, что заставляло мужчин бояться женщин, уважать не женщину, а ее «магические» способности. Иногда муж и жена жили порознь, не встречаясь друг с другом [2].

1.2.2. «Домострой» как поворот к модели православной патриархальной российской семьи.

В XVI веке происходит процесс усиления позиций православия, что отразилось и на семейных отношениях:

- подчеркивалось доминирование отца в системе «идеальной» семьи, что более соответствовало патриархальной традиции восточно-христианской цивилизации;

- иерархия и распределение власти в семье стали сопоставляться с устройством и распределением власти в государстве;

- структура православной семьи стала производной от общехристианской модели. Но так как таких моделей две – 1) модель «Божественной Семьи» и 2) модель «Святого семейства» (Иисус, Иосиф-Обручник, Мария), православие делает выбор в пользу первого варианта, где доминирует Бог-отец, который высится над сыном и Богородицей и не виден в своей небесной резиденции. Возникает ощущение его незримого присутствия в мире.

Однако, за дела семьи несёт ответственность Мать и Царица Небесная. Сын психологически ближе к Матери, чем к отцу, и Мать также ближе к Сыну, чем к отцу. В идеальном образе христианской женщины две ипостаси: Дева Мария, которая является супругой Отца-бога, и Богородица – мать Иисуса Христа. В русской семье женщина выступает в качестве жены и в качестве матери. Но материнское доминирует над супружеским любовным отношением – это явно отразилось на отношении полов в русской православной семье: в русской семейной культуре нет акцентуации эротических отношений между супругами: они не отрицаются и не репрессируются, а как бы признаются малозначительными («нулевая» валентность). Эротика в российской культуре не освящена христианским светом и отдаётся на откуп российскому язычеству (как его наследие и следствие «двоеверия»), считается непристойной, относится к «низовой» культуре. Этот архетип вошел в коллективное бессознательное русского народа чрезвычайно глубоко. Вспомним гордое заявление одной из советских женщин во время первого телевизионного моста конца 1980-х годов между СССР и Америкой: «У нас в стране секса нет!»

Жесткая иерархизация структуры идеальной православной патриархальной семьи выразилась в положениях «Домостроя». Книга была написана священником Благовещенского собора в Кремле и наставником Ивана IV Сильвестром и стала кодексом русской семейной морали. По мнению одного из наиболее вдумчивых исследователей «Домостроя» В.Г.Иваницкого, Сильвестр, предполагая положить конец полуязыческому нравственному беспределу, боролся с язычеством – женским доминирующим началом в семье: «Новгородчина (родина Сильвестра) знала образы сильных женщин-богатырок языческого типа. То, что юноша Спиридон (мирское имя Сильвестра) был зафиксирован на образе матери, доказывает факт, что его внимание в «Домострое» приковано в проблеме распределения ролей в семье» [5]. В «Поучение отца к сыну» – послесловие Сильвестра к своему труду – он вложил много личного: как сделать, чтобы главное место в доме принадлежало не жене, а мужу.

«Домострой» – историческое свидетельство того, что христианство привело русскую семью к окончательному доминированию мужа над женой и детьми.

Положение женщины стало абсолютно бесправным и тяжелым. Ей было отказано во всяком удовольствии. Она не имела ни минуты свободной, «которая может породить в ней желание удовольствия неприличного». Жен били, но побои не преследовались, а поощрялись «обычаем» («бьёт – значит любит»). Изнасилование наказывалось лишь тогда, когда женщина принадлежала к знатному роду. Неугодных жен заточали в монастыри, включая цариц. Пример тому подал еще великий князь Василий III, а затем – царь Иван IV Грозный и император Петр I. Если жена Василия III еще сопротивлялась пострижению (она была бездетна и Василий очень тяжело решился на этот шаг), громко и публично выражала свое возмущение произволом мужа, то жена Петра I Наталья Лопухина безропотно удалилась в келью. Что до жен Ивана IV, то там вопрос решался еще проще: неугодную жену можно было быстро спровадить на тот свет.

Однако, при всей полноте власти отца семейства Дом может существовать только при наличии хозяйки, матери. И такое «внимание» к её нравственности приподносилось как то, что женщина поставлена на видное место вместе с её обширной деятельностью. В «Домострое» женщина – хозяйка дома, занимающая в иерархии семейных отношений своё особое место. Права и обязанности хозяина и хозяйки находятся как бы в дополнительном распределении, почти не пересекаясь, а это определяет и ранг хозяйки в частной жизни дома. Только совместно муж и жена составляют «Дом». Без жены мужчина не являлся социально полноправным членом общества, он оставался при другом (отцовском) «Доме».

«Домострой» (буквально – «Экономия») содержал и инструкции по ведению Дома, указывая, как жить и что делать. Сильвестр изображает образцовый дом и семью, стремясь унифицировать такой идеал домашней жизни, чтобы в доме было «как в рай войти»; учит «жить чисто, соблюдать порядок, быть гостеприимным, милосердным, блюсти взаимное уважение»; дает иерархию в отношениях между людьми и требует точного соблюдение определенных циклов в организации жизненных процессов – тоже важная черта средневекового быта, и в этом смысле «Домострой» является типичным произведением своего времени; пытается регламентировать то, что до того времени обладало известными степенями свободы: личные отношения человека с близкими ему людьми. Регламентация освещалась верховной властью Бога, шла сверху вниз, начиная с государя, постепенно изливаясь на сокровенные стороны человеческой жизни, подчиняя их себе.

Утверждая доминирование мужа над женой, Сильвестр не меньшее внимание уделяет проблеме отношений отца и детей. Причем (согласно стереотипам христианства), под ребенком подразумевался всегда сын. Проблему непослушания предлагалось решать единственно силовым методом: «Наказывай сына своего в юности его и упокоит тебя в старости твоей и придает красоты душе твоей, и не жалея бей ребенка; если крутоти посечь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти. Если дочери у тебя, направь и на них свою строгость, тем сохрани их от бед телесных...» [3].

Современная психологи утверждает: насилие физическое и жесткая регламентация поведения – лучшие методы, чтобы воспитать невротиков. Как бы предвидя это, Сильвестр даёт совет и сыновьям: «Чада, вслушайтесь в заповеди Господни, любите отца своего и мать свою, и слушайте их и повинуйтесь им в Боге во всем, и старость их чтите, и помощь их и всякую скорбь от всей души на себе понесите, и благо вам будет, и долго пребудете на земле, за это простятся грехи ваши, и Бог все помилует, и прославят вас люди, и дом ваш благословится навеки, и наследуют сыны сынам вашим, и достигнете старости маститой, в благоденствии дни свои проводя». А далее следуют угрозы: «Если же кто осуждает, или оскорбляет своих родителей, или клянёт их, или ругает, тот перед Богом грешен и проклят людьми; того, кто бьёт отца и мать – пусть отлучат от церкви и всех святынь, и пусть умрёт он лютой смертью от гражданской казни, ибо написано: «Отцовское проклятие иссушит, а материнское искоренит» [3].

У русских, как и у всех восточных славян, долгое время преобладала «большая семья», объединявшая родственников по прямой и боковой линиям. Несколько брачных пар совместно владели имуществом и вели хозяйство. Причем в Центральной России семьи были более простого типа и строились на основе прямого кровного родства: они включали родителей, несколько женатых сыновей с их семьями. В барщинных районах южной России в семьи включались родственники как по прямой, так и по боковой линиям. Вместе жили двоюродные и троюродные братья, племянники и «приемыши». Среди семей различались «отцовские» и «братские». В первых во главе стоял «большак» – наиболее опытный, трудоспособный и зрелый мужчина. Семья включала деда, сыновей, внуков, правнуков. В «братские» семьи входили женатые братья со своими женами и детьми. Главой в такой семье был старший брат. Имущество считалось общей собственною. Но патриархальная власть «большака» распространялась на всех членов семьи. Советницей «большака» была «большуха», старшая женщина, которая вела домашнее хозяйство. Если в ХII-XIV веках «большуха» имела реальную власть над младшими мужчинами семьи, а зачастую и над мужем, то позже роль ее изменилась. Положение остальных женщин было незавидным. Овдовевшие женщины (кроме «большухи») не наследовали имущество мужа. Вдовы, солдатки, сироты были совершенно обездолены. Свои роли «большак» и «большуха» исполняли прижизненно.

В патриархальной семье действовал принцип общинности, каждый член семьи знал свои обязанности и должен был выполнять их. Домашнее хозяйство велось сообща, и человек чувствовал свою значимость в ходе этого процесса. Благодаря этому принципу на той стадии развития семьи не было столь выраженного отчуждения между членами семьи, которое появляется в более поздний период.

В своем личном «государстве» домохозяин, как носитель духовного чина, т.е. порядка, просто обязан был обеспечить дом экономически и устроить его обитателей нравственно. Изначально экономическая, репродуктивная функция и функция социализации имели преимущественное значение и подкреплялись творческой функцией, реализуемой посредством трудовой совместной деятельности членов семьи.

Ценности семьи определялись посредством моральных и нравственных норм, господствующих в обществе. Одной из этих ценностей являлся труд. Трудовая деятельность в семье носила обязательный характер, благодаря чему в этот период существования семьи влияние отчуждения было малозаметным. Его присутствие в семье можно отметить лишь во взаимоотношениях между супругами, причём оно не имело сколько-нибудь значимого проявления и воздействия на функционирование семьи в целом [18].

1.2.3. Модель российской семьи XVIII – XIX веков.

Позже в XVIII и к середине XIX века, в России начала преобладать малая индивидуальная семья из 2-3 поколений родственников по прямой линии. Это привело к преодолению забитости младшего поколения сложной семьи – сыновья стали вмешиваться в хозяйственную деятельность отца и сами строить личную жизнь. Снижалась роль «большака». Женщина стала независимой, и жены, на первый взгляд, стали равноправны с мужьями. Однако, главой семьи остался отец. Именно отец представлял семью перед обществом, в сельских собраниях и т.д. В отсутствие отца интересы семьи в миру отстаивал старший сын, он же руководил делами внутри семьи и наследовал отцу. Женщина становилась главой семьи после смерти мужа лишь в том случае, когда в семье не было взрослого сына. Надо помнить, что до конца XIX века большая часть крестьянства и заводского люда была крепостными. И отмена крепостного права в 1861 году не означало освобождение. Так что, говоря о свободе членов семьи, надо учитывать их положение в социуме. Однако за Уралом дело обстояло иначе. Здесь крепостных практически не было. Однако была другая крайность – в раскольничьих скитах господствовал прежний семейный уклад. В отдельных старообрядцеческих поселениях он сохранялся вплоть до второй половины XX столетия.