Файл: Кокин Л.М. В поиске истины.pdf

Говорят, у меня хорошая память. Но не помню, кто ото заметил: есть друзья, с которыми выпиваешь, есть друзья, с которыми разговариваешь. Существует, помоему, еще род друзей — наша Элико Озиашвили утвер­ ждает, что самый высокий. Есть друзья, с которыми де­

в том декабре. По незастекленным еще этажам инсти­ тутской башни гулял резкий ветер. В ватных брюках и телогрейке, не уступая мужчинам, Элико, как обычно, успевала повсюду. Как-никак она у нас главный химик, и хлопот у нее всегда находилось довольно.

Ее товарищи-физики двигались к четко обозначен­ ным целям. Для одних такой целью служил изотоп бора, для других — изотоп азота, необходимый в исследова­ ниях агрохимикам и биофизикам, медикам и химикам, третьи жаждали выделить изотоп неона, знаменитый теперь неон-22, с помощью которого дубиенские ученые получили новые трансураны. Спору нет, товарищи Элико продвигались к своим целям не по асфальтовому шоссе...

Пионерские тропы в науке не отличаются комфортом, II тому, кто в размышлении остановится на перепутье, не приходят на помощь дорояшыо стрелки с указа­ ниями, куда ведет путь. Но в услугах химика нуждались

браться. И все-таки именно главный химик принесла в лабораторию раскладушку и развернула ее у азотной колонки.

Только не спрашивайте Элико об этом, она смутится. А если и объяснит появление раскладушки среди экспе­ риментальных установок, то вовсе не тем, что она,

120

Элико, больше других была занята. Она скажет, навер­ ное, что процесс разделения тонок и прихотлив и выхо­ дит на нужный режим лишь спустя две недели. И что, стоит не доглядеть за какой-нибудь мелочью, двух не­

Я люблю скорость. Возможно, я примитивен? Великие физики отвлекались, музицируя. Известные физики хо­ дят в горы, или плавают под водой, или пробуют себя в скульптуре. А я берусь за баранку этой старенькой «победы» и — жму на газ. Товарищи говорят, я не так уж плохо научился гонять — но только вперед! Какой-то дефект во мне скрыт. Задним ходом не получается по­ чему-то.

...Что? Невольно напрашивается на память тот кро­ кодил, который был изображен над входом в лаборато­ рию Каницы в Кембридже? Хм. Такое сравнение ле­ стно. Крокодилом все-таки прозвали самого Резерфорда! Крокодилом науки. Крокодил не может поворачивать головы: подобно науке, он должен беспрерывно дви­ гаться вперед...

Но поскольку я все же способен повернуть голову и оглянуться, скажу вам честно: если бы мне предложили начать все сначала, повторить проделанную работу теми силами, какие у нас были, я отказался бы. Мы взялись за тему, не понимая, что нас ожидает. Мы были универ­ ситетскими физиками, а не инженерами, и поэтому свято верили, что стоит осуществить идею в экспери­

121

менте, остальное вопрос техники. Мы не знали, что зна­ чит производственные испытания. Не понимали, что та­ кое обеспечить надежность. Многого мы не знали и не понимали.

Почему же все-таки мы не загубили работу? Что нас выручило? Отвечаю: энтузиазм. И клянусь, не стесняюсь высокого слова.

Есть два способа учиться плавать. Способ А. Изу­ чить теорию на берегу, пройти практику на мелком ме­ сте, затем постепенно выбираться на глубину. Способ Б. Прыгнуть с лодки вдали от берега — и поплыть.

Примечание. При способе Б возможен вариант, что утонешь.

Есть два способа ставить эксперимент. Способ А. Исходя из теоретических предпосылок рассчитать все тонкости до конца и только тогда перейти к опыту. Спо­ соб Б. Прыгнуть с лодки вдали от берега — и поплыть. Все равно в теории никогда всего не предусмотришь. Даже к лучшему, если в установке миллион недостат­ ков — ее можно прощупать на конкретных вещах.

Наконец, есть два способа «выделки» специалиста. Способ А. Долго водить его на ученическом поводу. Спо­ соб Б. Столкнуть его с лодки — и т. д. Мы выбрали этот, второй способ, у нас просто не было другого выхода. Изотопы требовалось получить срочно, а опытных в этом деле людей — раз-два и обчелся. Оставалось увлечь мо­ лодежь. И увлечь удалось — ведь в руках оказалась судьба нужнейшего дела! Сознание пользы, которую ты приносишь,— ничто так не поддерживает энтузиазм!

Оппенгеймер как-то сказал, что научный опыт со­ стоит в ударе головой о скалу, после чего мозг осознает, что голова действительно ударилась о что-то твердое; подобный опыт весьма трудно передавать другим путем популяризации, обучения или рассказа. Недавно ко мне явился один студент, попросил принять его на работу.

122

ПУТЕШЕСТВИЯ В ПОЗАПРОШЛОЕ

1

О тец оставался в Ташкенте, и, естественно, сын трево­ жился, хотя, случись с отцом что-нибудь, ему бы, разу­ меется, тотчас сообщили. Ему и сообщали известия са­ мые утешительные. Кто-то видел отца, кто-то разговари­ вал с тем, кто его видел, кто-то слышал, что все в по­ рядке, что отец, как всегда, молодцом и наотрез отка­ зался выходить на улицу, даже когда начинает трясти, не говоря уж о том, чтобы ночевать во дворе или в па­ латке, как делают из опасений соседи. Сведения каза­ лись правдоподобными, все это было похоже на отца. В его долгой жизни нё первое было зинзиля. Отцу по­ чему-то нравилось называть землетрясение таджикским словечком. Чтобы какое-то зинзиля выгнало его из

дому?!

В осенних экспедициях он из года в год отмечал пя­ тое октября, траурный день, «в связи,— как писал он в своих приказах по лагерю,— с трагической гибелью во

125

время ашхабадского землетрясения в ночь с 5 на 6 ок­

и А. В. Кашавкиной». Кто-то принес отцу стихотворение профессора Среднеазиатского университета Маллицкого, написанное в 1899 году в связи с извержением Этны 19 июля того года:

...Бледнеют веселые лица

Итрепетом всякий объят, Когда под землей шевелится

Ипробует встать Энкелад...

Отец вывешивал и стихотворение на экспедиционной доске приказов. Сам же он, разумеется, не позволил бы себе показать, что его, как «всякого», возможно «объять трепетом».

И все-таки сын тревожился. Когда бы отец обзавелся телефоном, он, конечно, позвонил бы ему, съездил бы в ближний аул Меана и дозвонился с почты, но отец был категорический противник телефона в квартире. «Если я нужен," пусть придут ко мне или напишут. А звонки почем зря пи к чему...»

Не только отец помнил ашхабадское землетрясение. Помнил и сын ту ночь. Едва ли кому-нибудь из тех, кто ее пережил, удалось ее позабыть.

Осенью 1948 года XVIII отряд Южно-Туркменской археологической комплексной экспедиции (ЮТАКЭ) во главе с начальником экспедиции профессором Массоном

не нашли. Даже простые черепки попадались не часто. Но стоило профессору по срочному делу уехать в Таш­ кент, как один из его сотрудников обнаружил в земле

126

растрескавшиеся обломки каких-то изделий из кости. Сквозь сетку трещин явственно проступали рисунки. Терпение археологов было вознаграждено. Осторожно, едва нажимая на ножи (лопаты были отброшены по­ дальше), расчищали участок, и из плотной, веками утрамбованной земли проступали один за другим ритоны — большие крутобокие сосуды в форме рогов, а на них — рисунки, барельефы, точенные древними масте­ рами фигуры. Но стоило прикоснуться к сосудам, как кость начинала крошиться. Время сделало свое дело. Обломки превращались в труху от прикосновения лан­ цета и кисточки. О том, чтобы достать ритоны, не могло быть и речи, даже легкий ветерок грозил уничтожить необычайные предметы, проступавшие из разрытой земли. После долгих споров археологи решили прекра­ тить раскопки. Установили возле ритонов круглосуточ­ ное дежурство и отправили телеграмму профессору — сообщив о находке, попросили срочно вызвать реставра­ торов из Ленинградского Эрмитажа. На реставраторов была единственная надежда. Только они могли спасти драгоценные сосуды — каким-то образом закрепить их, прежде чем доставать из земли.

Медленно движется время в ожидании. Как ни тянет на место открытия, туда стараются не ходить, чтобы случайно не потревожить хрупкие сосуды. Только де­ журные по очереди сменяют друг друга, передавая при смене оружие — среднеазиатский топорик тиша. Осталь­ ные раскапывают другие участки, но, когда вечером со­ бираются в лагере, разговоры сворачивают все на тот же круг: ритоны, реставраторы, фигуры. Техника исполне­ ния, влияния, отличия, связи. Парфянское искусство, греко-римское искусство, иранское искусство... И опять, как спасти находку...

Лагерь археологов располагался на окраине поселка Багир. Во дворе заброшенного мусульманского медресе

127

в два ряда стояли койки. Направо женщины, налево мужчины. Ночи становились холодными, и кое-кто во­ преки экспедиционным порядкам потихоньку переби­ рался в комнаты-худжры. Поскольку уговоры не дей­ ствовали, начальник лагеря решил припугнуть наруши­ телей. Слух об ожидаемом завтра возвращении профес­ сора Массона подействовал безотказно: профессор не терпел отступлений от правил. Это было 5 октября, а в ночь на 6-е...

Коллектор отряда студент Массон-младший видел в ту ночь длинный сон. Будто он дежурит на раскопе возле ритонов и вдруг — о ужас!— заваливается и падает стена. И по ритонам, и по нему самому бьют, бьют камни... Когда он проснулся, камни продолжали бить. Он выскочил из спального мешка, схватил одежду и, еще не понимая, в чем дело, прыгал на одной ноге, не попадая в брючину. У него была привычка класть одежду под голову. У кого одежда была в ногах, тот пры­ гал в одних трусах от холода. Над старым медресе клу­ билось облако едкой пыли.

Выскочив со двора, пересчитали друг друга. Убеди­ лись, что все целы, так, ушибы, и, не сговариваясь, за­ беспокоились о ритонах. Едва дождались рассвета. За­ хватив с собой палки и одеяла, чтобы, если понадобится, использовать их как носилки, отправились im участок ритонов.

По ветхому медресе, в котором они ночевали, было трудно судить о силе подземного толчка. Но по дороге к раскопу они увидели: упала мощная крепостная степа... Если опа не выдержала, то что же осталось от недотроги-находки?.. И тут они вспомнили о дежурном при ней.

— Какаджан! Какаджан! — закричали они, но никто не откликался, и, продолжая кричать, они бегом бежали к раскопу. Какаджан, их дежурный, мирно спал, отло­

128

жив в сторонку грозный тиша, а ритоны лежали в земле, как и прежде...

Вскоре выяснилось, что вызванным из Эрмитажа ре­ ставраторам в разрушенный Ашхабад не попасть. Оста­ валось одно: спасать находку самим. Обсудив всевозмож­ ные варианты, решили, что вернее всего попытаться скрепить костяные сосуды желатином, естественным костным клеем. Неизвестно было лишь, где его раз­ добыть.

На экспедиционном грузовике они мотались но ле­ жащему в развалинах городу. Казалось бы, профессия приучила их к руинам. Но тут было другое: три дня назад город жил. Те, кто был на войне, вспоминали раз­ битые войной города. После бомбежки оставались пу­ стые коробки домов, среди развалин торчали щербатые стены. Здесь целые кварталы в одночасье стали грудами мусора. Солдаты и просто разношерстные группы людей, наспех сколоченные в бригады, растаскивали, разгре­ бали эти груды, извлекая из-под развалин трупы.

От походных кухонь духовито тянуло борщом. С гру­ зовиков солдаты раздавали жителям буханки хлеба. На затейливом киоске «Мороженое» было написано от руки: обком комсомола. В заставленном канцелярскими сто­ лами скверике возле дома Совета Министров стучали пишущие машинки. Картины бедствия мелькали перед глазами людей, озабоченных судьбою древних сосудов. Где может быть желатин? На мясокомбинате. Они ехали на мясокомбинат, но их не хотели там слушать. На кон­ дитерской фабрике... Результат был тот же. Кого, кроме них, могли в такой обстановке взволновать ритоны не­ ведомого Парфянского царства? Они были нелепы среди всеобщей беды со своим желатином. И все-таки в фи­ лиале Академии наук им попытались помочь. Кто-то на­ доумил обратиться в типографию — всего несколько дней назад собственными глазами в кабинете директора видел