Файл: Рекомендовано Управлением развития.doc

«Работа в качестве инструкторов в младших отрядах полезна не только для детей, но и для самих юных инструкторов. Обучая других, они учатся сами. Между детьми и их старшими товарищами, как показывает практика, устанавливаются особые отношения, что ведет к быстрому сплочению коллектива».

Слово особые употреблено здесь неточно. Вместо особые следо-вало использовать слово с более определенным (узким, видовым) значением, передающим положительную оценку. Ср.: ...устанавливаются дружеские, доверительные отношения. А особые отношения могли, конечно, и не вести к сплочению коллектива.

Другой автор пишет: «После ночного боя с гарнизоном на станции горели цистерны, вагоны, авиация». Вместо слова, авиация следовало употребить более конкретное слово самолеты (авиация не могла гореть). Как и в первом случае, пишущий привлек для выражения своей мысли слишком общее слово, которое не передает ее с должной точностью. «Костюм» оказался для этой мысли слишком велик.

Проблема соразмерности мысли и слова давно интересовала исследователей. Вот что писал, например, Г. Изотов в 1928 году: «Возьмем такой случай: вы видели в избе стол, у которого сломана ножка, а впоследствии, желая его описать, сказали так, например: В избе стоял довольно плохой стол. Тут и сказалась неточность вашей речи, потому что, хотя стол без ножки, конечно, плох, но слово-то плохой никому ничего не объясняет, чем же плох был стол. Прочтя это слово, можно подумать, что стол был некрасивый, или неудобный, или же очень ветхий, или грязный, или мал слишком и т.д. Все это ведь нехорошие столы. Но из всех этих плохих столов у вас-то в уме имелся один, вполне определенный стол. Вот и надо было, значит, показать его точно, сказав: со сломанной ножкой» (Изотов Г. Основы литературной грамоты. - М., 1928. - С. 23).

На своеобразном примере разъяснял проблему Н.И. Жинкин: «Один из собеседников собирается рассказать о посещении им зоопарка. Подойдя к одной из больших клеток, он увидел энергично шагающего в ней гамадрила с серебряной и густой пелериной волос на передней части тела. Как только к клетке подошла группа посетителей, гамадрил, сверкая глазами, бросился вперед и стал так сотрясать прутья клетки, что, казалось, вот-вот они сломаются и мощное, злобное животное вырвется наружу. Зрители невольно попятились назад. Вот что видел и испытал наш рассказчик, вот что он рассказал своему партнеру:

там была такая большая клетка и в ней обезьяна. Она схватилась за прутья и трясла их. Отбор слов в таком рассказе не передает той ситуации, которую намерен был описать наш партнер, хотя сам он по тем же сказанным им словам заново восстанавливает всю поразившую его картину» (В защиту живого слова. - М., 1966. - С. 13).

Одна из основных задач практической стилистики выработать у пишущих привычку наиболее точно обозначать словом возникшее представление, настойчиво искать единственно верное слово. М. Твен сформулировал такое правило: «Употреблять нужное слово, а не его троюродного брата» (Писатели США о литературе. - М., 1982.- T.I. - С. 286).

«Если я хочу изобразить дом, - писал Н.Г. Чернышевский, - то надобно мне достичь того, чтобы он представлялся читателю именно домом, а не лачужкою и не дворцом».

Но как этого достичь?

Необходимо научить пишущего общему приему мышления, позволяющему точно обозначать возникшее у него представление. Обычно говорят, что в этих случаях пишущий «выбирает» из нескольких синонимичных средств то, которое наиболее точно соответствует выражаемой мысли: «Если слово не совсем такое, как нужно, то перебирайте в уме слова другие, означающие приблизительно то же самое, среди них непременно найдется слово, в точности передающее вашу мысль» (Изотов Г. Основы литературной грамоты. - М., 1928. - С. 23). Заключительное утверждение излишне оптимистично (точное слово найдется не всегда): мысли человеческие бесконечно оригинальны, а набор слов в языке ограничен. Квалифицированному пишущему для точного выражения мысли иногда приходится создавать по моделям языка новое слово, или соединять два слова в одно гибридное, или усекать общеизвестное слово и т.д. Ведь даже большие мастера, которых нельзя заподозрить в неумении или в нежелании выражаться точно, часто испытывают неудовлетворенность из-за того, что «мысль не пошла в слова» (Ф. Достоевский). Этим выражением начинает и заканчивает свою статью «Муки слова» А.Г. Горнфельд. Ср. у Н.А. Некрасова: «Мне жаль моей мысли, так бедно я ее поймал словом» (Русские писатели о языке. - Л., 1954. - С. 360).

На практике чаще всего бывает так. Пишущий в случае затруднений интенсифицирует свое подлежащее передаче представление, делает его настолько ярким, что как бы само собой всплывает и слово, обозначающее это представление: нужный признак представления, рельефно выступая, «сам» называется нужным словом. Затем пишущий пытается предвидеть, какой смысл возникнет в сознании читающих при восприятии сконструированного им текста, и сравнивает представление, вызываемое текстом, с представлением, которое должно быть передано. Пишущий точно передает свою мысль, ничего (часто), по существу, не думая о других словах, которые могли бы передать ту же мысль. Иначе говоря, не происходит никакого «выбора»

^{^}.

Поэтому если ставится задача научить пишущего наиболее точно выражать свою мысль, то его надо учить не выбирать из предложенного (в реальной жизни его никто не предложит!) ряда синонимов наиболее подходящий, а умению интенсифицировать передаваемое представление, вглядываться в свою мысль, усиливать и прояснять ее, т.е. нужна совсем иная система заданий, формирующих необходимые интеллектуальные операции. При выработке навыков точного выражения мысли оказываются полезными упражнения на использование применяемой, в частности в топографии, системы ориентиров, позволяющей быстро и точно осуществлять целеуказание. Подобная система ориентиров предостерегает пишущего от общих, неопределенных высказываний, по которым нельзя восстановить с должной точностью передаваемую мысль.

Весьма эффективный способ обучать точному наименованию подлежащего передаче представления состоит в том, чтобы показать пишущему, что на основании предложенного им описания может быть составлено иное представление, существенно отличное от того, которое он намеревался передать. Это вызывает необходимость вносить коррективы в описание, добиваясь более точного обозначения передаваемого представления. Такая методика применяется, в частности, при обучении геометрии, когда учитель предъявляет ученику, допустившему неточность, графический контробраз.

«Контробраз, - пишет Г.В. Воробьев, - это такая геометрическая фигура, которая находится в согласии с неправильным определением учащегося, но противоречит его правильному представлению» (Обучение школьников приемам самостоятельной работы. - М., 1963. - С. 9). Так, если ученик дает неточное определение геометрического понятия, то учитель, не объясняя ученику словес -но, в чем состоит неточность в определении, предъявляет (рисует) контробраз, который помогает школьнику самостоятельно ввести в определение недостающий существенный признак и тем самым правильно раскрыть содержание данного геометрического понятия (см. таблицу на с. 83-84, примеры 1,2).

Прием предъявления контробраза может с успехом применяться не только в области геометрии с целью коррекции неточных определений, но и вообще при формировании навыков точного выражения мысли - с целью коррекции практически любой неточно выраженной мысли. В соответствии с этим принимаем следующее, более широкое определение: контробраз - это такое схематическое, условное изображение (например, контурный рисунок), которое находится в согласии с неточным словесным выражением пишущего, но противоречит его доречевому представлению. Цель предъявления контробраза - коррекция неточно сформулированной мысли.

Если в понимании методиста-математика контробраз противоречит правильному представлению отправителя сообщения, то в излагаемом понимании - любому задуманному, предназначенному к передаче представлению, правильное оно или неправильное, неистинное. Ведь пишущий далеко не всегда передает читающему только истинные, адекватные реальности мысли. Вообще об истинности мыслей (соответствии их отображаемой реальности) нередко приходится говорить лишь в очень условном смысле. Таковы, например, многие мысли, выраженные в художественных текстах. Истинны ли они? Ведь художественный текст не отражает (непосредственно) реально протекавшее событие. С коммуникативной точки зрения важно, чтобы мысли пишущего, правильные или в чем-то неправильные, были выражены и переданы точно, возбудили в сознании воспринимающего адекватную им мысль-копию.

Обратим внимание на таблицу (см. с. 98), которая иллюстрирует возможности предъявления контробраза на различном предметном материале, при выражении различных по содержанию представлений. Сравнивая подлежащее передаче представление (см. в левой колонке изображение [квадрат], [диаметр] и т.д.) с предъявляемым контробразом ([ромб] и т.д.), пишущий убеждается, насколько важно для коммуникации точное и полное выражение имеющегося представления. Пропуск одного из существенных элементов словесного обозначения передаваемого образа, невыражение, незакрепление его в слове приводит к тому, что у воспринимающего возникает совсем иное представление, резко отличающееся от того, которое пытался передать пишущий. Это расхождение, рассогласование представлений и порождает необходимость корректировать словесное выражение замысла.

Практическая стилистика рассматривает определения геометрических понятий лишь как частный случай выражения мысли (имеющегося у пишущего представления). Принято считать, что в определениях особенно важна строгость выражения мысли, четкость словесной формулировки. Но именно это и делает их весьма удобным материалом для формирования навыков точного выражения мысли вообще, т.е. любой мысли, требующей словесного выражения, а не только «геометрической», связанной с оперированием геометрическими фигурами.

Важная особенность геометрических контробразов состоит в том, что эти контробразы (на начальных этапах обучения геометрии, при формировании основных геометрических понятий) исключительно просты, наглядны, могут легко и быстро воспроизводиться оценивающим текст и легко понимаются пишущим. Поэтому их можно с успехом использовать как удобный прием в практике совершенствования текста.

Коррекция неточного словесного выражения мысли обычно идет по пути конкретизации, сужения понятия: замены родового понятия видовым, целого - частью. Ср.: четырехугольник  прямоугольник; прямая линия  отрезок; цветы  ромашки. Понятие ограничивается, тем самым мысль выражается точнее.

Таблица

Представление пишущего, актуализированное к передаче	Неточное словесное выражение, которым пишущий обозначил это представление	Контробраз, предъявляемый читающим автору текста (или контрольный контробраз, предъявляемый квалифицированным пишущим самому себе)	Уточненное пишущим на основе контробраза словесное выражение передаваемого представления
1.	«четырехугольник, у которого все стороны равны»^{^}	ромб	«прямоугольник, у которого все стороны равны»
2.	«прямая, проходящая через центр окружности»^{^**}	Неограниченная прямая линия	«хорда, проходящая через центр окружности»
3.	«машина»	Грузовая машина	«легковая машина»
4.	«линия»	Кривая	«прямая линия»
5.	«цветы»	Розы	«ромашки»