Файл: Гвелесиани, С. И. Жизнь в науке штрихи к портретам.pdf

ющего кислые почвы (краснозем) или подзолистые...

Поэтому самая ранняя дата, с которой Бахтадзе со­ глашается вести летосчисление отечественного чая— это 1833 год. И, не возражая в принципе против празд­ нования стопятидесятилетия, она предлагает отметить его в 1983 году. В 1833 году, уже по распоряжению ге­ нерал-губернатора М. Воронцова, из Китая в Россию были ввезены чайные кусты, которые не только прижи­ лись, но сравнительно хорошо развились. Тогдашний ди­ ректор Никитского ботанического сада Николай Ива­ нович Гартвис, изучавший условия произрастания в Крыму теплолюбивых чужеземцев, высказал прозорли­ вую мысль: «чай со временем может акклиматизиро­ ваться особливо в Абхазии и Мингрелии», и рекомендо­ вал перенести опыты с ним на Кавказское побережье Черного моря. В 1848 году саженцы чайного растения были отправлены в Сухумский ботанический сад (где спустя семьдесят лет с небольшим студентка Ксения Бахтадзе будет знакомиться с субтропическими культу­ рами) и в Озургеты, ныне город Махарадзе, один из Центров нашего чаеводства или даже столица чая, как иногда величают родной город его горделивые уроженцы.

Во время первой нашей встречи Ксения Ермолаевна показала мне любопытный фотоснимок: «Посмотри­ те, вот «дедушка-куст», как мы его называем. Это чай...» На снимке — мощное, раскидистое дерево с густой кроной. Высота дерева, если определить ее, сравнивая с ростом стоящего рядом мужчины, более четырех мет­ ров... «Дедушка» оказался последним из могикан. Из тех, что первыми акклиматизировались в Грузии. Но сфотографировали его в девяносто лет. Он жил до 1935

года.

Явнимательно разглядываю фотографию и, сожалея

отом, что из-за хозяйственной непригодности таких кус­

121

тов, вряд ли где их увидишь, думаю о том, что хорошо бы — для забавы ли, для коллекции, для наблюдения иметь модифицированное за долгие годы чайное расте­ ние в его, так сказать, первозданном виде хотя бы в парках, пополнив их не всегда богатую номенклатуруТем более, что я уже знаю: чай цветет чудесно, его цве­ ты, похожие на жасмин, излучают нежный аромат, на­

поминающий горький миндаль.

Свою мысль я высказала вслух и, выслушав протест против словосочетания «забава — чай», узнала, что высокорастущие кусты встречаются у нас на опытных участках — обычно это семенники. А чайное дерево — это уже другой вид, растущий в тропиках. Места его обитания — Индия, Цейлон, Южный Китай...

«Дедушка-куст» оказался самым удачливым из своих собратьев. Большая часть чайных кустов в Абхазии и в Озургетах погибла в результате разорения этих земель турками. Уцелевшие, по совету англичанина-переселен- ца Якова Марра (отца известного ученого, академика Николая Яковлевича Марра), были переданы в сад князя Михаила Эристави в село Гора Бережоули близ Чохатаури (Гурия) и князю Давиду Дадиани (Мингрелия). Совет, как оказалось, был хорош. Кусты уцелели, они цвели, давали семена. Михаил Эристави всерьез занялся увлекшим его новым делом и вошел в историю отечественного чаеводства как человек, который пер­ вым в Грузии выработал байховый чай. Образцы этого чая вызвали немалый интерес на Всероссийской^ сель­ скохозяйственной выставке 1864 года в Петербурге, и, в конце этого же года, в Кавказском обществе сельского хозяйства в Тифлисе.

Эти и другие опыты подготовляли умы практиков сельского хозяйства, интеллигенции, государственных

122

чиновников к серьезному восприятию проблемы, форму­ ла которой — «отечественный, грузинский чай».

После окончания русско-турецкой войны 1877— 1878 гг. и возвращения нашей стране Батуми, находив­ шегося под властью турок, Аджария привлекает к себе внимание как лучшая область для разведения чая, да и других субтропических культур.

Первую чайную плантацию на побережье заложил А. А. Соловцов. Отставной инженер-полковник, он дей­

ствовал согласно правилам, принятым в среде военныхпрофессионалов: изучение обстановки, четко поставлен­ ная задача, материальное обеспечение и потом уже— действие. И добился стратегического успеха. В колхозе имени Калинина Кобулетского района вам и сейчас по­ кажут образцы самой старой закладки чая в нашей стране — это наследство, оставленное Соловцовым. Они сохраняются не как музейная, а как хозяйственная цен­ ность.

Число лиц, интересовавшихся упомянутой выше про­ блемой, увеличивалось, но в арифметической прогрес­ сии. Им занимались ученые и земледельцы, теоретики и практики сельского хозяйства. Был среди них и К. С. Попов — в будущем известный чаепромышленник, который, ради блага дела, почел необходимым изучать его в Китае, куда ездил трижды. Он вывез из Китая не только семена, но и рабочих, участие которых в аккли­ матизации знакомой им культуры должно было, по его Мнению, сыграть решающую роль при определении ка­ чества семян, при их возделывании. Его расчет оправ­ дался. «Чай Попова» производился в рекордных для России того времени количествах. Успехи Попова взбод­ рили и удельное ведомство, организовавшее в Грузии Два чайных хозяйства. Более или менее успешно проте­ кала деятельность Званской опытной станции — до ре-

123

первый урожай семян, площадь под чаем вырастала за год в среднем... на 34 гектара. Может быть, это и не­ мало, если учесть одно объективное обстоятельство — отсутствие государственной поддержки. Каждый рабо­ тал на свой страх и риск и не слишком охотно делился добытыми секретами.

В 1967 году площадь чайных плантаций в Грузии превысила шестьдесят тысяч гектаров. Посчитайте, по­ жалуйста, сколько приходится на каждый советский год?

Перспективным планом, предусматривающим столь же интенсивное развитие чаеводства, на 1975 год нза­ мечена другая цифра — 70.800. Чтобы сделать реальной эту цифру, необходимо: освоить новые земли (мечта— осушение Колхиды), совершенствовать методы возделы­ вания чайных кустов и сбора листа и, конечно же, шире, полнее использовать достижения селекции, внедряя в каждой зоне наиболее подходящие для нее сорта. Выве­ дением их и занимается Ксения Ермолаевна Бахтадзе.

ВДЕНЬ СВЯТОЙ КСЕНИИ

Исейчас еще в прежнем центре Тбилиси, избегаю­ щем слишком больших реконструкций, таких, что, пере­ краивая улицу на современный лад, почти не оставля­ ют памяти о былом, сохранился небольшой двухэтаж­ ный дом с маленьким заасфальтированным двором и двумя-тремя теперь уже высокими деревьями. В этом

доме, где нынче никого из сторожилов не осталось (в

124

наше время совершается еще одно переселение наро­ дов — но не в новые страны, а на новые квартиры), в конце прошлого века обосновался молодой железно­ дорожный служащий Ермолай Иосифович Бахтадзе. Вскоре он женился на учительнице грузинского языка одной из тифлисских начальных школ — Наталье Ва­ сильевне Чарквиапи. Пошли дети, из которых в живых осталось пятеро — Нина, Владимир, Елена, Ксения и Тамара. Общее в них — невысокий рост, карие глаза и,

влюбом возрасте, обаяние молодости. Всех знакомых мне представителей этой семьи (с племянницей Ксении Ермолаевны, Н. В. Бахтадзе, мы учились в университете

водной группе. Нина Владимировна преподает в школе русский язык и литературу) сближают и другие общие

черты—самое серьезное отношение к учебе (только «пять», «весьма», «отлично»), быстрая, горным ручьем, речь и звонкий голос, всегдашняя готовность прийти на помощь другу.

...Ксения Ермолаевна Бахтадзе родилась 24 января 1899 года. 24 января — день святой Ксении, в честь ко­ торой по желанию отца была названа дочь. Училась она в первой женской гимназии, где теперь Государствен­ ный музей Грузии имени С. Н. Джанашиа. Преподава­ тели выделяли способную, работящую, разнообразно одаренную девочку, ценили ее любовь к природе, ко все­ му живому. Подруги радовались ее обществу — пе­ вунья, веселая, хохотушка. Мать учила Ксению грузин­ скому языку, рассказывала интересные истории и... мама была почти писателем, так думала дочка. Свой много­ трудный день Наталья Васильевна, если было хоть не­ много свободного времени, завершала еще одной ра­ ботой. Уже лежа на тахте или в кровати, тянулась за листом бумаги и карандашом, начинала писать. Приду­ мывала шарады, криптограммы, акростихи и посылала

125

в детский журнал «Накадули». Один акростих — на слово «камечи» (буйвол) Ксения Ермолаевна помнит

исейчас.

Вганджине — стенном шкафу мать хранила среди других книг экземпляр «Витязя в тигровой шкуре» в тисненом коричневом переплете. Мать рассказывала до­ чери о Руставели, о том, что брат ее, Григол Чарквиани,

издал в своей типографии поэму вместе с отрывками из нее в переводе на русский, французский, немецкий, ар­ мянский языки.

Вдвенадцать лет Ксения в течение недели лишилась

иотца и матери. Старшие брат и сестра с мужем удо­ черили младших сестер—Ксению и Тамару. «Если бы не он, не знаю, что бы мы делали, — вспоминала впо­ следствии Ксения Ермолаевна. — Василий Матвеевич Никольский, муж сестры, врач, дал нам возможность получить и среднее, и высшее образование».

ДИПЛОМ № 5

«Судьбу свою я определила с детства. Решила: буду сельским агрономом, и стала им».

Незадолго до окончания ею гимназического курса открывшийся в Тбилиси политехнический институт объ­ явил о наборе студентов на ряд факультетов, в том чис­ ле сельскохозяйственный. Бахтадзе подала заявление с просьбой зачислить ее на сельскохозяйственный факуль­ тет, представив гимназический аттестат: по всем пред­ метам—высший балл. Тогда студенты жаловались на нехватку времени точно также, как они делают это те­ перь.

Находили время те, чья цель была, изучив науки, подготовиться к предстоящей практической деятельно-

12Й

сти на селе. Ксении помогали трудолюбие, жажда зна­ ний, умение учиться радостно и увлеченно, выработан­ ные в семье навыки рационального планирования вре­ мени. Вот вершины, достигнутые сокурсниками (в ал­ фавитном порядке): биохимик Владимир Самсонович Асатиани — академик Академии наук Грузинской ССР; Бахтадзе Ксения Ермолаевна — академик Всесоюзной академии сельского хозяйства имени В. И. Ленина (ВАСХНИЛ) и Академии наук Грузинской ССР; хлоп­ ковод Исай Сергеевич Варунцяп и растениевод Николай Александрович Майсурян — академики ВАСХНИЛ. се­ лекционер-генетик, полевод Владимир Леванович Менабде — академик Академии наук Грузинской ССР. Их курс дал и других талантливых практиков сельского хозяйства: одна из них — подруга Ксении — плодо­ вод Ася Вермишева.

В институте вдохновляюще воздействовал на сту­ дентов профессорско-преподавательский состав — круп­ нейшие специалисты, видные ученые, впоследствии ака­ демики ВАСХНИЛ Сергей Гаврилович Навешин, Дмит­ рий Иванович Сосновский, Александр Альфонсович Гроссгейм, И. П. Мищенко, Сергей Александрович За­ харов и. самый любимый ею среди них, — Петр Михай­ лович Жуковский. Даже те предметы, которые будущи­ ми специалистами по растениеводству могли восприни­ маться и не как самые основные — химия, физика, — вели профессора, пользовавшиеся серьезным научным авторитетом — Петп Григорьевич Меликишвили и Алек­ сандр Иосифович Дидебулидзе, их эрудиция и увлечен­ ность усиливали эрудицию и увлеченность студентов.

В этом исключительно сильном по своему составу «королевском обществе Тифлисского политехнического института» Бахтадзе выделяла П. М. Жуковского. Ро­ дившись в восьмидесятых годах прошлого столетия, он,

127

в те годы блестящий молодой профессор, с огромными знаниями и неуемной энергией, успешно сочетал науч­ ную и лекторскую работу с административной, будучи директором Тифлисского ботанического сада.

В лекциях Жуковского Бахтадзе больше всего ув­ лекала возможность следить за ходом его мысли, вмес­ те думать над фактами, искать причины, объясняющие их, чтобы, отбросив одно, другое, третье, десятое толко­ вание, прийти потом к верному, которым оказывалось иногда самое простое...

Лекпии, записанные студенткой Бахтадзе, популярны среди сокурсников. Хороший почерк, быстрота письма позволяет ей полностью и понятно для других фиксиро­ вать в аккуратных, толстых тетрадях все, сказанное лек­ тором, чуть ли не переливы его голоса.

На улице Ленина — магистрали, открывающей в наше время район новостроек— Сабуртало, Грузинский политехнический институт имеет несколько огромных, дворцового вида, корпусов рождения 50—60-х годов советского века. Студенты-политехники поколения Ксе­ нии Бахтадзе и не мечтая о подобной роскоши, бегали смиренно из одного конца города в другой — аудито­ рии института размещались в разных местах. Главной аудиторией был нынешний концертный зал имени Руставели. Однажды студенты увидели здесь объявле­ ние, приглашавшее старшекурсников на сельскохозяйст­ венную практику в государственное имение в Гульрипши. «Работы будут вестись в плодовом саду, в вино­ граднике и в померанцевом саду», и подпись —- старший преподаватель Т. Кварацхелия.

Очень скоро собралась группа, человек десять. От­ правились к морю, в Абхазию, на все лето. Здесь они мотыжили виноградники, пололи, производили подрез­ ку фруктовых деревьев и, самая большая радость, —

128

собирали урожай. Присказка «по усам текло, а в рот не попало» здесь ни в коем случае не соответствовала бы правде: студенты были в еде усердны.

Первое время выбивалась из сил. Позже Тарас Караманович Кварацхелия признался: «Жалел я вас, но, как вы убедились, мне удалось скрыть свои чувства. Ну, а практику вы прошли хорошую».

Впрочем, они и сами понимали, что нынешняя прак­ тика как-то интимно, что ли, соединила их с будущей профессией, открыв очарование физического труда на земле, прелесть деревенского воздуха, освежающего утомленное работой тело. Возвращались полумертвыми от усталости. Валились с ног. Умывшись и пообедав, оживали. Выходили на крыльцо, затягивали песни, на которые, как на свет маяка, подходили люди. Под свет­ лым в лучах заходящего солнца небом, через простор полей, садов, плантаций устремляется песня к синим холмам, уже теряющим в тени упругую четкость очер­ таний. Каждый вечер — концерт по одной и той же программе — народные, лирические, революционные. Часто запевала Ксения. По голосу ее. как по камерто­ ну, настраивается небольшой хор. Умолкают певцы, вступают рассказчики. Забавный случай, ко-о-шмар-ная история, веселый анекдот... Уставая, слушали тишину, которую не нарушали, а подчеркивали цикады, птицы, жизнерадостное кваканье лягушек, моловших что-то свое без умолку.

В гульрипшском хозяйстве Ксения впервые увидела, как растет чай. Здесь сохранялось несколько десятков низкорослых и даже чахлых по нынешним временам кустов. Один из гульрипшцев вспомнил, что говорил о чае некий мудрец:

«Чай усиливает дух, смягчает сердце, удаляет ус­ талость, пробуждает мысль и не дозволяет поселяться

1 2 9

9 С- Гвелесиани

лености, облегчает и освежает тело и проясняет вос­ приимчивость».

Практика продолжалась все лето. Кто-то перефра­ зировал Козьму Пруткова: «студенты подобны колба­ сам: чем их начинят, то они и носят в себе» и утвер­ ждал. что «гульрипшская начинка отличит их в лучшую

CTOPOHV».

В 1922 году состоялся первый выпуск секции расте­ ниеводства сельскохозяйственного факультета. Ксения Бахтадзе получает диплом за номером пять и звание ученого агронома, что удостоверялось подписями рек­ тора Тифлисского государственного политехнического института, профессора С. Авалиани и других. Справка о предметах, сданных К. Е. Бахтадзе в период учебы, была также однообразна, как и ее гимназический ат­ тестат.

ДА ЗДРАВСТВУЕТ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ!

Она училась на предпоследнем курсе, когда профес­ сор Жуковский решил отобрать толковых студентов для работы в контрольно-семенной лаборатории, открывав­ шейся при Тифлисском ботаническом саде, директором которого, как уже говорилось, он был. Из их группы взяли Бахтадзе и Майсуряна, что было лестным отличи­ ем. Им были определены рабочие часы и положена зар­ плата-.

Лаборатория открылась 15 марта 1921 года (с этого дня исчисляется рабочий стаж К. Е. Бахтадзе)—недели три спустя после победы в Грузии Советской власти, ко­ торую Жуковский радостно приветствовал. Ксения Ермолаевна от души желала новой власти осуществить те благородные цели, о которых возвещали ее знамена. Она очень хорошо понимала, что верный способ по-

130