ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.10.2024
Просмотров: 52
Скачиваний: 0
ные, иногда обильные, если приходили посылки из род ных мест, пирушки всегда бывали наполнены безудерж ным весельем.
Аспирантов в ту пору не жалели. Насыщенная про грамма, напряженный рабочий ритм никому не казались странными. Приехали учиться? Так учитесь!
Академик Н. И. Конрад, ссылаясь на одну из работ И. Ю. Крачковского, рассказывает: «В статье «Аль-Ан- далус и Ленинград» он перечисляет те языки, которые должен знать современный арабист-филолог: англий ский, французский, немецкий, итальянский, испанский, голландский, датский,' шведский, чешский, польский, сербский, болгарский, украинский. Список необходимых языков ширится и ширится; если выдвинуть эту фалан гу всю сразу, она может устрашить, но при постепенном движении человеческой жизни ею часто овладеваешь
как-то незаметно для самого себя»,—утешает он молодо го арабиста. К сказанному надо добавить: арабиста И. Ю. Крачковского не затрудняли и языки персидский, турецкий, эфиопский».
Надо было равняться на эти, что и говорить, высо кие требования. Любовь к знаниям и выдающиеся спо собности помогали молодым аспирантам карабкаться вверх по каменистым тропам науки, природное жизне любие и радостные эмоции снимали напряженность,
возникавшую при многочасовых сидениях |
над |
книгой. |
||
| И среди этих радостных эмоций едва ли |
не |
самыми |
||
эффективными были те, что щедро |
направлялись им с |
|||
кафедр аудитории, на которых с точностью |
астрономи |
|||
ческих законов через каждые час и сорок |
минут |
вос |
||
ходили, один за другим, звезды русской и мировой |
фи |
|||
лологии. Эти радостные эмоции |
представляли |
|
собой |
|
сложный комплекс, в котором были синтезированы опыт
исканий и огромность научных знаний, |
мудрость уеди |
ненных размышлений и человечности. |
31 |
Академик И. Ю. Крачковский читал курсы арабско го языка, арабской поэзии. арабской палеографии, ака демик Павел Константинович Коковцов — ассиро-вави лонский язык и сравнительную грамматику семитиче ских языков, академик Николай Яковлевич Мавр, в ту пору вице-президент Академии наук СССР, и. за ста ростью президента, фактический ее глава — «Новое ''пе ние о языке». У профессора Михаила Николаевича Со колова аспирант Г. В. Церетели слушал курс древне еврейского и сирийского языков, у профессора Николая Владимировича Юшманова. создателя лучшего в нашей стране курса арабского языка — арабские диалекты. И, наконец, академик Василий Васильевич Бартольд чи тал им курс истории Востока.
Все они делали то. что запрограммировано для нас тоящих ученых, — не просто учили, а раскрывали перед студентами и делали заманчивыми для них дали науки, возбуждая в них волю и анергию к продвижению к ним. А ведь были еше сокровища восточных рукописей, на стпаже которых стояли почтенные хранители и которые следовало изучать, были не имеющие цены произведе ния в экспозициях музеев и их запасниках, был. нако нец сям город, с его тихими, задумчивыми улицами и нпттмттр^тэрнными зданиями, на которые глядеть-не наглялстчся с его панками и набережными.
—Не много на свете городов, таких же прекрасных,
—глухо уронил Георгий Васильевич в ответ на вопрос о его жизни в Ленинграде.
Избранная специальность (арабский язык) прибли зила Г. В. Церетели к Крачковскому, интересы которо го лежали в области арабской литературы... Не раз по вызову или предварительному назначению Церетели один или с другими аспирантами отправлялся в Кома рове, где жил ученый, заниматься, отчитываться, участ-
32
вовать в общей работе. Много лет спустя, уже после смерти Игнатия Юлиановича (смерть—верблюдица, ко торая ложится у каждой двери, говорят на Востоке), президиум Академии наук СССР назначил двух его учеников — лингвиста, профессора Г. В. Церетели и ли тературоведа, профессора Виктора Ивановича Беляева, редакторами восьмитомного собрания его трудов.
В 1932 году Г. В. Церетели заканчивает аспиранту ру со званием научного сотрудника первого разряда и назначается доцентом арабского языка Ленинградского Восточного института имени А. Енукидзе, здесь он чи тает курс арабского языка аспирантам, многие из кото рых ныне известные ученые.
В конце 1933 года его приглашают занять должность доцента в Тбилисском государственном университете, и он выезжает в Грузию. Одновременно его зачисляют ученым специалистом в республиканский филиал Ака демии наук СССР, где в 1936 году он становится руково дителем отдела языков Ближнего Востока.
Пройдена хорошая школа. По-настоящему развора чивается научная деятельность.
ОТКРЫТИЕ, СОВЕРШЕННОЕ В ПОИСКАХ РУКОПИСИ
С давних времен в двух советских республиках — Таджикистане и Узбекистане — имеются островки араб ского населения, о которых ученому миру ничего не бы ло известно до 1931 года, когда два ленинградских эт нографа ■— Бурынина и Измайлова нанесли эти остров ки на карту знания. Вслед за открытием новых земель идет обычно их освоение. Здесь на роль первопроход ца требовался филолог. Естественно было взяться за это дело лингвисту, специализировавшемуся на семит-
33
3 С. Гвелесиани .
ских языках, к которым, как известно, относится араб ский язык.
В эти годы, как мы помним, Георгий Васильевич Це ретели совершенствовался в аспирантуре в области се митологии. Острый интерес, вызванный в нем сообщени ем молодых этнографов, не угасал вплоть до 1935 года, когда, наконец, ему удалось (если продолжить наше сравнение) исследовать эти новые земли таким обра зом, чтобы контурную карту их превратить в обычную физическую, на которой все характеристики были ука заны должным образом. Произошло это так.
Готовились к 750-летию «Витязя в тигровой шкуре». Время, увы, не донесло до нас ни подлинника, ни, хотя бы, ранних списков поэмы. Варварское нашествие мон голов, казалось, должно было погасить надежду отыс кать эти списки. Но так уж созданы филологи — в них всегда жива надежда на то, что когда-то где-то драго ценная рукопись может найтись. Появление время от времени действительно ценных рукописей надежно це ментирует эти надежды.
В случае с поэмой Руставели оптимизм членов юби лейного комитета имел не шаткую почву, а твердое ос нование. В «Калмасоба», произведении XIX века, на пример, указывается, что, захватив Грузию, Тамерлан
вывез оттуда большое количество рукописей, в том чис ле рукопись «Вепхисткаосани». Можно ли было пренеб речь свидетельством столь важным? Молодой ученый Георгий Церетели и уже известный в то время поэт и исследователь Константин Чичинадзе едут, по решению юбилейного комитета, в Среднюю Азию. Георгий Це ретели надеется при этом еще найти арабские, турец кие, персидские рукописи и посетить оба «арабских ост ровка».
Благодатный среднеазиатский октябрь. Жара уже
34
не изнуряет. Ароматными холмами громоздятся фрукты; ряды — овощные, мясные. Здесь же барахолка: старые башмаки уютно пристроились к сияющему медному та зу, фарфоровая кошечка почивает на куске белой сар жи. Здесь и рукописи: арабские, персидские, узбекские.
Вскоре к ним в гостиничный номер стали приходить люди. Но ни среди фолиантов, ни среди разрозненных, цвета слоновой кости, листков, которые им приносили, они не увидели грузинских строк. Один из крупных зна токов среднеазиатских рукописей сказал им, что за шестьдесят лет жизни в Средней Азии, а через его руки прошли десятки тысяч рукописей, он только раз встретил грузинские рукописи, в двадцатые годы, в ко миссионном магазине. Ему запомнились две вещи — желтизна пергамента и округлая вязь грузинского шрифта. При вторичном посещении магазина он их уже не заметил.
Ашхабад, Мерв, Самарканд, Ташкент, Бухара — за месяц Церетели и Чичинадзе объехали многие центры среднеазиатской культуры. Цель объясняла их одержи мость. Рукопись не нашли, и все же поездка не была бесплодной. По возвращении в Тбилиси они предстали перед комиссией с предложением возвратиться в Сред нюю Азию, купить рукописи — турецкие, арабские. Ведь история не раз сплетала и расплетала судьбы хри стианского и мусульманского миров.
На этот раз Георгий Церетели поехал в Среднюю Азию вместе с молодым ученым — грузиноведом Степа ном Чхенкели. Они приобрели около тысячи рукописей, составляющих ныне приблизительно половину мусуль манского рукописного фонда у созданного в 1958 году Института рукописей имени К. С Кекелидзе АН Грузин
35
ской ССР. Описание рукописей еще не завершено. Со трудницы института — Русудан Гварамия и Лия Мамулия, а с недавнего времени и Нана Канчавели готовят рукописи к исследованию: описывают внешний вид и со держание каждой. Читать и изучать эти рукописи при езжают сюда и ученые из других республик.
Вернемся, однако, к тому, что стало для Георгия Це ретели, как исследователя, главным результатом его пребывания в Средней Азии, куда он ездил затем раз пять или шесть.
Он выехал в кишлак, где жили арабы. Председатель колхоза, пожилой араб, на вопрос, знает ли он араб ский язык, ответил утвердительно. Однако Церетели и председатель не очень хорошо понимали друг друга — ученый говорил на классическом арабском, а председа тель — на незнакомом ему наречии, что, впрочем, не огорчило, а обрадовало исследователя. Октябрь был на исходе, осенняя горячка утихла, и председатель с готов ностью согласился выехать с Церетели в Бухару, чтобы пожить там с ним несколько дней и поговорить. Они ехали в Бухару на лошадях. Всадники разговаривали, не переставая. Иногда их лингвистический дуэт велся на языке жестов — древнейшем эсперанто человечества. Один из всадников время от времени заносил в свой блокнот незнакомые слова, неизвестные грамматические формы, фиксировал судьбу слова в диалекте. К оконча нию недельнего пути исследователь заметил, что ему удалось установить с председателем отношения полного взаимопонимания, так как он сумел уже постигнуть ос новные закономерности нового для науки диалекта.
Председатель рассказал сказку. Г. В. Церетели поз же опубликовал ее в «Ученых записках» Института востоковедения. Сказка стала первым письменным па мятником на бухарском диалекте. Когда Георгий Це-
36
ретели приезжал затем в кишлак, дети оповещали взрослых о приезде «родственника».
Георгий Церетели помнит своих добровольных по мощников. Из Кашкадарьи он уехал вместе с парень ком, обучавшимся в ликбезе. Паренек знал узбекский, арабский, изучал русский. Он был хорошим помощни ком ученому. Так же, как и тот пастух, который пас от лично выхоженных каракулевых овец. Кашкадарьинские арабы славятся в Средней Азии как лучшие кара кулеводы. Существует мнение, что именно предки со временных кашкадарьинских и бухарских арабов завели сюда каракулевых овец. Георгий Васильевич вел с пас тухом долгие разговоры, и немолодой араб с достоин ством, присущим людям, далеким от суеты, выражал молодому ученому радость по поводу того, что может ему помочь.
Однажды, когда кто-то из новых друзей медленно и неторопливо излагал ученому содержание одной из арабских сказок, вдруг возникло в ней прекрасное имя Нестан-Дареджан. Имя это было полной неожидан ностью для исследователей арабского фольклора. Факт, на взгляд неспециалиста, малосущественный, вызвал у Георгия Церетели ряд интересных соображений. Он опубликовал сказку со своими комментариями. Академик Крачковский заметил в связи с этим: «Церетели нашел в арабском фольклоре материал, важный для изучения детали в грузинском эпосе».
Исследуя арабские диалекты Средней Азии, ученый пришел к следующему выводу: бухарские и кашкадарьинские арабы — остатки арабских племен, осевшие в Средней Азии. Разделенные расстоянием, они развива лись изолированно друг от друга. Язык каждой группы испытывал влияние окружающей его языковой атмос феры — в одном случае узбекской, в другом — тад
37