Файл: Гвелесиани, С. И. Жизнь в науке штрихи к портретам.pdf

жикской, вбирая в себя новые слова, а иногда даже из­ меняя грамматические формы.

Доклад на эту тему он сделал в октябре 1937 года на Втором всесоюзном съезде арабистов. В своей книге «Арабские диалекты Средней Азии», изданной в 1939 году, ученый дает описание их (звукового состава, уда­ рения, фонетических явлений, морфологической систе­

мы).

Открытие Георгия Церетели повсюду заинтересова­ ло ученых, занимающихся вопросами сравнительноисторического языкознания.

Вот что писал по поводу этой работы великий ара­ бист нашей страны академик И. Ю. Крачковский: «От­ крытие и исследование арабских диалектов Средней Азии приносят славу нашей науке, нашей стране, а для мировой науки являются в известном смысле переворо­ том».

Шли годы. Георгий Васильевич Церетели стал одним из виднейших в нашей стране ученых семитологоз, спе­ циализировавшихся на арабском языке, главой тбилис­ ской школы востоковедов.

Когда в Тбилиси впервые должны были приехать гости из ОАР, на розыски Георгия Церетели бросились журналисты. Газеты вышли с приветствием, напечатан­ ным арабским шрифтом, на арабском языке.

Первая поездка Г. В. Церетели в страны арабского

слово очевидцу, Николаю Тихонову, изложившему эти события в документальной новелле «Ночь Аль-Кадра», с Георгием Церетели в качестве главного действующего лица.

«Впервые за много лет советский профессор читал в

С8

Бейруте лекцию на арабском языке. В конференц-зале министерства просвещения сидели шейхи, ученые, фи­ лософы, поэты и писатели, общественные деятели, про­ фессора ливанского Национального университета, уче­ ные мужи ливанской Академии изящных искусств, пред­ ставители Американского университета, геологи из уни­ верситета святого Иосифа любители древности из Фран­ цузского института археологии, музейные работники, члены ассоциации политических наук, лекторы из про­ светительного общества «Сенакль», студенты и просто любопытные, не считая журналистов и газетчиков.

По разному слушали профессора: кто сидел в глубо­ кой задумчивости, кто проницательным взором изучал лицо и фигуру выступавшего. Иные слушали насторо­ женно, боясь пропустить слово или с легкой недоверчи­ вой улыбкой. Иногда кто-то, не выдержав наплыва чувств, вскакивал с места, шумно аплодировал, и к не­ му присоединялись многие.

Профессор, сосредоточенный, худощавый, ростом с доброго бедуина, но с узкими плечами, с тонкими черта­ ми лица, в очках, сначала волновался. Это волнение было заметно. И голос у него вначале был тихий, хриплый. Он торопился. Но постепенно, чувствуя боль­ шое, дружественное внимание зала, он стал говорить медленнее, речь его зазвучала уверенно, и теперь слу­ шавшие уже с явным удовольствием и даже с восхище­ нием, не скрывая его, смотрели на своего ученого дру­ га, который говорил о мировом значении арабской культуры, о тех легендарных временах, когда она яв­ лялась хранительницей научных открытий, развивала многие науки и способствовала передаче и расцвету на­ учных знаний. Он говорил о великих арабских ученых и писателях, о славных арабистах старой России, о за­ мечательных советских востоковедах, глубоко изучив­

39

ших арабскую культуру, о молодых арабистах послед­ него времени, упорно стремящихся овладеть премуд­

ростью Востока.

Сам он положил немало трудов на изучение любимой

науки.

Присутствующим было приятно узнать, что в Совет­ ском Союзе так широко занимаются изучением арабско­ го языка и знают даже такие материалы, которые не­ известны арабским ученым. Сам докладчик не раз по­ бывал среди арабов в Средней Азии, живущих в Бухаре и Кашкадарьинской области, где он нашел и исследовал особенности происхождения некоторых арабских гла­ гольных форм.

Он говорил подробно об арабских рукописях, храня­ щихся в советских институтах и музеях...

...Профессор Георгий Церетели... был очень рад, что этот доклад пришелся по сердцу этим ученым мужам, хорошо знакомым с родной стариной, чрезвычайно рев­ нивым по отношению к любому, кто хочет перед ними открыть неизвестное, да еще говоря на их родном языке. Но сегодня они услышали так много нового, что самые скептические из них должны были признать, что надо сильно любить науку и питать большое уважение к ара­ бам, чтобы так тепло говорить об арабской культуре.

Михаил Нуайме подошел и крепко пожал руку про­ фессора. Михаил Нуайме, почтенный классик арабской литературы...»

КАМЕННЫЕ СТРАНИЦЫ

Существует какая-то закономерность: большому в науке, если даже открытие его в какой-то мере носит характер случайности, предшествует относительно мень-

40

шее, того же плана. Не будь раскопок близ Мцхета. столь успешно возглавленных академиком Иваном Александровичем Джавахишвили, не была бы найдена и стела с Армазской билингвой. Не займись Г. В. Це­ ретели, незадолго до этого, доскональным изучением клинообразных надписей, хранившихся в Государствен­ ном музее Грузии, изучением, достойно увенчавшим его университетские и аспирантские занятия, может быть, уже другому выпала бы честь заняться расшифровкой Армазской билингвы, и, кто знает, сумел бы тот, другой исследователь сделать из сообщаемых ею фактов те важные выводы, которые сделаны ныне. Истории науки известно немало замысловатых историй, свидетельст­ вующих не в пользу тех, кто смотрит, а тех, кто осмыс­ ливает, и популярнейший из них — пример с ньютоно­ вым яблоком.

На территории Советского Союза хранится много урартских клинообразных надписей. Большая часть их находится в музеях, в том числе в Государственном музее Грузии. Но имеются и наскальные надписи — труднодоступные подходы к ним позволяют лишь от­ дельным смельчакам увидеть послания, адресованные, видимо, богам — таково, во всяком случае, как явству­ ет из текстов, было намерение их авторов. С наскаль­ ных надписей делались эстампажи. Ко второй половине тридцатых годов была изучена лишь часть грузинской коллекции клинописных текстов. Георгий Васильевич Церетели решил исследовать ее заново и целиком. В 1939 году выходит его книга «Урартские надписи му­ зея Грузии», в которой даны фотокопии двадцати двух эпиграфических памятников, их транскрипция и пере­ вод, комментарии к ним и указатели. Подробное описа­ ние каждого памятника и основные положения, выдви­ нутые автором, даны на грузинском, русском и англий­

41

ском языках. По мнению ряда специалистов, Г. В. Цере­ тели удалось в своей работе ответить на некоторые не­ доуменные вопросы исследователей, установить целост­ ность двух надписей, принимавшихся за две самостоя­ тельные, доказать сходство урартского с грузинским в структурных вопросах, в строении слов.

Академик И. И. Мещанинов, известный своими рабо­ тами по урартским надписям, направил в «Вестник древней истории» статью, в которой называл труд Г. В. Церетели «настольной книгой для каждого, зани­ мающегося языком древнего Вана», и отмечал: «Эта ра­ бота в значительной степени облегчит дальнейшее ос­ воение языка урартских памятников, дающих древней­ шие письменные сведения о нашем Закавказье. Эта ра­ бота привлечет к себе внимание как всякого, кто инте­ ресуется его древнейшими судьбами, так и специали­ ста, углубляющегося в изучение современных и древних языков Кавказа и Передней Азии».

Пройдет двадцать лет. Появятся новые работы, бу­ дут найдены новые урартские надписи; на новую сту­ пень поднимется урартология. Ученик Георгия Василь­ евича Церетели, автор труда «Урартские клинообразные надписи», отмеченного Ленинской премией Георгий Александрович Меликишвили, назовет работу своего учителя «образцовым изданием». И, все же, главное в ней, может быть, то, что она стала идейным и историкофилологическим подступом ученого к «Арзамской би­ лингве».

* * *

Сухо и неприятно светило солнце. Иногда над рас­ копками взвивался столбик пыли, медленно оседая на одежду и руки археологов. Можно было бы приоста-

42

новить работу, но раскопки, но мнению ученого, и так велись слишком медленно: Иван Александрович Джавахишвили иногда сам, в нетерпении, брал в руки лопа­ ту. В том, что Армази не может не дать денных резуль­ татов, у него не было сомнений: с тем ведь и начинал он эти раскопки, организация которых вовсе не была легким делом. Деньги, люди, погода... Чем благоприят­ нее будет их взаимосочетание, тем лучше для задуман­ ного им предприятия. Уже вскрытые могильники не принесли ожидаемых результатов. А здесь?

Быть может, наука со временем откроет нам связи, благодаря которым мы ощутим чье-то присутствие в недвижимой тишине закрытой квартиры или густого кустарника? Когда археологи подошли к могильнику но­ мер четыре, ими овладела уверенность, в которой они боялись признаться вслух. Верхняя каменная плита саркофага была сдвинута.

Опустившись в саркофаг, заметили на внутренней ее стороне ту самую двуязычную надпись, которой была суждена столь выдающаяся роль в разгадке некоторых важнейших вопросов истории древней Грузии...

Итак, эпитафия на двух языках. Одна, покороче, погречески, другая, более подробная, на неизвестном ар­ хеологам языке, являла собой клинопись. Надпись сфо­ тографировали, чтобы показать специалисту, способно­ му ее исследовать. Базальтовую плиту, отлично со­ хранившуюся, несмотря на, как окажется впоследствии, восемнадцативековое пребывание в земле (а, может быть, и благодаря ему), обмерили: 192 сантиметра в длину, 64—66—в ширину.

Греческий текст билингвы прочитал профессор Си­ мон Георгиевич Каухчишвили. Вот его перевод: «Серапита, дочь Зеваха, младшего питиахша, жена сына питиахша Пупликия Агриппы Иодмангана, одержавшего

43

много побед эпитропа великого царя иберов Ксефарнуга. Скончалась молодая, 21 года, обладая бесподобной красотой».

Но как читается клинописный текст? К каким выво­ дам он привел ученых? Почему? Вот, что рассказыва­ ет о первом своем шаге на этом пути Георгий Василь­ евич Церетели в своей книге «Армазская билингва».

«Еще до того, как я видел надписи, от лиц, присут­ ствовавших при их открытии, поступили сведения о том, что в греческом тексте билингвы упомянуты собст­ венные имена царя Ксефарнуга, питиахшей Зеваха и Пупликия Агриппы, эпитропа Иодмангана, а также жен­ ское собственное имя Серапита. Через некоторое время я получил возможность пользоваться фотографией па­ мятника в продолжение одного часа. За это время я успел списать только параллельный текст надписи, и вся предварительная работа по дешифровке происходила на основании сделанной мной от руки копии.

билингвой. Лишь в подтексте этих слов, их словно бы замедленном ритме ощущается драматизм совершаю­ щегося, пост-скриптумом зафиксированное предчувст­ вие его значительности.

Итак, ученый убедился в арамейском характере письма. Означало ли это, что он мог немедленно пере­ вести его на грузинский, русский, на какой-либо другой живой язык? Увы, нет. Почему? Здесь сама собой на­ прашивается такая аналогия: умение читать по-француз­ ски (конечно, понимая при этом смысл прочитанного) не влечет за собой автоматически такого же знания ан­ глийского или немецкого языка (несмотря на общность

44

их алфавита). Хотя, конечно, знание одного из этих языков значительно облегчит усвоение двух других. И тем легче пойдет работа, чем шире объем ваших знаний вообще.

На Георгия Церетели работали в данном случае сле­ дующие обстоятельства: была греческая надпись, если не тождественная клинообразной, то, во всяком случае, общая с ней по содержанию; кроме того, он много раз­ мышлял над вопросами, связанными с историей грузин­ ского народа, с происхождением грузинской культуры, грузинской письменности. На встречу с Армазской би­ лингвой ученый явился во всеоружии знаний, опыта и любви. Подобное триединство, надо полагать, и обеспешвает победу исследователям. А шел он к победе так.

Как мы помним, он сразу же убедился з арамейском характере письма. Выделил буквы, фонетическое зна­ чение которых предположительно совпадало с уже из­ вестными ему арамейскими буквами. Первое слово, ко­ торое ему удалось прочесть, было слово «год» в по­ следней строке надписи. Затем удалось разобрать пред­ последнее слово первой строки, после чего, пишет уче­ ный, «нетрудно было догадаться, что перед этим словом стоит собственное имя женщины (Серапита), а дальше имя ее отца Зеваха. Таким образом было дешифровано большинство букв». Четыре знака вызвали затруднение, но и они были дешифрованы, и исследователь составил таблицу армазских знаков и соответствующих им еврей­ ских, арабских, латинских, грузинских. Оригинальность этого письма давала «полное основание выделить его в самостоятельную ветвь семитического письма и к из­ вестным науке терминам прибавить новое название: армазское письмо»,—пишет Георгий Церетели, считая, вместе с тем, что его можно назвать иначе грузино-ара­ мейским или иберо-арамейским.

45

Интересно, что лет за тридцать до этого события в Бори — одном из селений Западной Грузии — было найдено серебряное блюдо с маленькой надписью, кото­ рая поддалась расшифровке... лишь после того, как бы­ ла прочитана «Армазская билингва». Таков лингвисти­ ческий аспект проблемы. Еще более важен аспект ис­ торико-филологический и исторический... Дело в том что армазские знаки «обнаруживают определенное сходство с соответствующими грузинскими буквами», что «грузинские буквы, засвидетельствованные в памят­ никах, значительно более поздних, чем армазские над­ писи, проявляют в некоторых случаях большую архаич­ ность сравнительно с армазскими знаками», и что по­ этому мы не имеем никакого основания рассматривать грузинские буквы хуцури (церковный грузинский алфа­ вит) как дальнейшее развитие армазского письма. Ис­ ходя из всего этого, исследователь заключает: «Вернее всего, и те и другие восходят к более древнему общему источнику, старому арамейскому или финикийскому, как это предполагал в свое время покойный И. А. Джава-

хишвили».

Где же он, этот древний источник?

Равнодушное время поглощает факты и события по­ добно Кроносу, который, услышав предсказание ораку­ ла о том, что один из сыновей превзойдет его могу­ ществом и свергнет с престола богов Греции, стал по­ жирать всех своих рождающихся детей: Рея сумела спасти только крошку Зевса, подложив супругу вместо сына завернутый в пеленку камень. Возмужав и восстав на отца, Зевс победил Кроноса и низвергнул его в тар­ тарары, предварительно заставив выплюнуть съеденных было младенцев, кои и заняли посты богов — олим­ пийцев.

46