Файл: Новый Гарри Млять, какого эта Так удружила.docx

Чуть не плача произнесла мой бельчонок, которая охватив ладонью моё лицо начала осматривать меня на наличие раны, что я нанес ножом, и которой уже и не было.

— Герми… Я же говорил… Чтобы ни случилось… Я в порядке.

Проговорил я, с легкой тоской смотря как наполняются её глаза слезами. Кажется я перегнул палку. Пожалуй, я промолчу, что в этом ритуале были лишние спецэффекты, а то иначе меня такой милый ангелочек просто убьёт.

— Гарри… Я думала ты…

— Тссс… Тише, тише. Я в порядке. И я знал, что так оно и будет.

С этими словами я обнял девушку, успокаивающе проводя ладонями по её кучерявым волосам, и тут же посмотрел на Дафну, которая сложив руки посмотрела на меня нахмуренным взглядом.

— Зачем нужны были такие сложности?

Начала отчитывать меня ледышка. Хм, догадалась-таки или нет?

— Простите. Но есть некие сложности с эти телом, душой, и не думай что это был только пафос, так было надо. Ты лучше скажи, зачем атаковала печать? А если бы она сломалась?

Резко перевел я стрелки на девушку, которая невольно вздрогнула от осознания, но тут же нахмурилась, начиная злиться. Ну вот, она и злится умеет, как весело:

— Ну извините, Поттер! Знаете, как-то ненадёжно выглядело то, что ты вспорол себе горло!

— Я тебя понимаю. Но всё же в следующий раз прошу довериться моим словам.

Уже мягко произношу я, посмотрев как у Дафны начинается дергаться левая бровь. Уж больно это смотрелось забавно и при этом даже как-то чуждо.

— В следующий раз?! Ты издеваешься?!

Вдруг оживилась Гермиона, отстраняясь от меня. Вот спрашивается — и кто меня за язык то тянул?

— Милая, ну таких ритуалов возможно больше не станет. Я имел ввиду, чтобы вы слушались меня беспрекословно, я знаю что делать! Не забывайте что я намного старше вас, и опыта у меня достаточно. Даже не думайте что я могу умереть столь глупым образом. Да и кто я? Наследник туевы тучи родов, любимчик Богов и магии.

Протараторив это, я встал с колен, поскольку сидел на них, ну и попутно приподнял девушку. Дафна хоть и строила из себя неэмоциональную, но всё ещё дуется, но при этом от неё исходили ещё эмоции вины.

— Ну, наверное это послужит вам уроком. Чтоб больше так не делали. Ну же, не надо так реагировать! Ты…

Начал теперь подлизываться я, сделав шаг вперёд и обхватив Дафну за талию, притянул к себе.

— Ну же… Ведь всё хорошо! Я жив, и более того, я даже добился того, чего хотел! И к тому же… — на этих словах я чмокнул каждую в щеку. — Мне чертовски приятно, что вы обо мне беспокоились.

---

— Я сильно переживала, ещё с момента, когда лезвие ножа засветилось! — произнесла Гермиона, прижимаясь к моей груди. А Дафна тяжело выдохнула и посмотрела куда-то в потолок.

— Мне казалось, что ты просто переигрывал с ритуалом. Пока не…

Договариваться она не стала, а лишь помотала головой, опустив подбородок.

— Ну простите меня! Надо было вас сразу предупредить, но я думал вы мне не позволите этого сделать. Так, ладно! Забыли этот случай, как страшный сон, и идёмте пить чай.

Перечить мне никто не стал, и поэтому, взяв девушек за талии, стал уходить на кухню, ведя их за собой. Было немного неудобно из-за положения, но всё же интересно.

И пока я шел в сторону ванной комнаты, поскольку на мне было обильное количество крови, я повернул голову в сторону той лужи, которая к слову стала растекаться дальше.

Вот только я вдруг заметил что эта растёкшаяся лужа задела часть книг, которые были на полу, видимо выпали в какой-то момент. Однако…

Одна книга по-особому выделялась. Эта ни в чем не примечательная на первый взгляд и толстая книга в кожаном, темно-коричневом переплёте не имела никакого заголовка, рисунка или какой либо печати. Чистая обложка. Но привлекла моё внимание её вибрация.

— Хм…

— Что это?

Девочки взглянули на меня, словно я знал ответ. Но не тут то и было. Я только чувствовал что от этой книги не исходит аура опасности, так что я смело подошел к ней и присел. Книгу уже задело моей кровью, но это было для меня пустяком. Но стоило мне присесть около неё и задеть рукой, как вдруг эта книга распахнулась, и из неё начался выворачиваться лист бумаги, который словно аккуратно сложил кто-то. Однако этот лист становился больше, и в итоге повис в воздухе. Я в непонимании посмотрел на него. Ведь на этом огромном листе бумаги было ничего не нарисовано, или написано… Однако я поторопился с выводами.

— Гарри, смотри, — вдруг завороженным голосом проговорила Гермиона, показывая на лист, на которым словно во время общения с протеевыми чарами стало что-то проступать.

А затем появилось очертание дерева, которое было большим и очень ветвистым. И вскоре, я понял, отчего так. Ведь на каждой ветви стала проявляться овальная рама, и в ней были очень хорошо изображены люди…

— Ого… Это ведь же семейное древо!.. Мое семейное древо…

---

Новый подарок Магии. И такие подарки от нее мне и нравились и не нравились одновременно.
Примечание к части

Но что, вот вам новая глава! С праздником вас. И я по своему обычаю, который начался на "Против Небес" снова прошу больше комментариев автору. Кто чем может помогите - подарками, деньгами на карточку, лайками, комментариями. Вам ведь не сложно? Но пожалуйста! С праздником вас и жду у меня на страничке.

Не бечено. Когда будет проверка не ясно.

---

Глава 47. Дома и в школу

Примечание к части

Короткая но вполне информативная глава. Пытаемся дальше писать но надо что-то менять. Не знаю когда новая. Эх, простите
Сказать, что моя родословная была гигантской — ничего не сказать. Порой там были такие фамилии, что не то чтобы я не слышал о них, я и читал их с трудом. Впрочем, пробежавшись глазами по этому древу, я закрыл книгу, цокнув языком. Во-первых, решив сохранить некую интригу, во-вторых, не хотелось посреди ночи искать информацию о той или иной родословной. Займёмся мы этим тогда, когда делать будет действительно нечего, ну, или когда действительно интересно станет. Мне хватило и того, что я могу быть фактическим наследником трех, а то и четырех великих родов. А если говорить о разных видах магического наследия, то я окажусь обладателем вороха прав и регалий. А то, что девочки остались недовольны моим решением, так ничего страшного. Дулись они больше для вида, и им, как и мне было, все равно кто я, но любопытство брало свое. Но так ведь мы просто откладываем этот вопрос, и рано или поздно мы к нему вернемся. И к слову, больше ничего интересного не происходило, и остаток каникул мы провели вместе за всевозможными занятиями, но не влезая ни в какие авантюры.

Особняк мы решили оставить за неделю до начала учебного дня. Девочкам нужно уезжать и готовиться, и хотя они всё купили, но нужно же ещё повидаться с родителями. А то как-то неправильно бы вышло — их дочки половину каникул и больше пробыли вне дома. И как их отпустили-то, ума не приложу. Но расспрашивать об этом я не стал.

Настал день расставания. Проводив до поезда, я долго не мог наобниматься с Дафной и Герми. Но всё же отлипнув от них, я помахал рукой на прощание. И вот несколько дней я проводил в одиночестве. Не хотелось ни читать, ни исследовать, да я даже не желал писать стихи и изучать новые заклинания. Иногда надо и отдохнуть. Но бездействие убивало хуже работы и никотина. Уж я могу об этом судить: в прошлом, да и в этой жизни, я уже пару раз побывал. И за день до того, как отправиться в Хогвартс, я решил — хватит. Хочу веселья сейчас, или мне это так казалось. Поэтому, нарушая своё обещание того, что не стану проводить это лето со своей горе-семьёй, я направился в Лондон налегке, с помощью телепортации.

— Я не понял, а где красная дорожка?! — заорал я, уже привычно открывая дверь с ноги. И привычно дверь ударилась об стену, а на этот звук прибежали Вернон, Петунья и Дадли. Только в этот раз Вернон не бросался на меня с пеной у рта. Умница, перевоспитался-таки, хотя и вижу, что он краснеет от злости и сейчас взорвётся. А вот Петунья, наоборот, сильно побледнела и начала шататься. В итоге её глаза закатились, и она упала в обморок. Муж и сын лишь только провожали взглядом падающее на пол тело. Я злобно усмехнулся.

---

Было весьма занятно наблюдать, как Дурсли испытывали передо мной страх. И чего только стоил этот обморок Петуньи. И самое веселое — ни её сын, ни муж не спешили поднимать тело с пола и приводить в чувство.

— Ну чего встали? Да помогите вы ей уже… — с раздражением проговорил я, и лишь после этого женщину подняли и отнесли в зал. Что там с ней делали и как приводили в чувство, я без понятия, поскольку стремительно шагая по ступеням, я стал подниматься на второй этаж в комнату Дадли. Точнее, в мою комнату. Но когда я зашёл в комнату, то понял, что зря приехал. Моя комната, если уже таковую можно так назвать, превратилась в захламленную кладовую. Чего здесь только не было — разгромленный шкаф, сломанные стулья, несколько ящиков детских игрушек Дадли, старые матрасы, даже ведро с землёй… Точнее, удобрением, если судить по запаху.

«Прекрасно, значит, не до конца перевоспитались. Специально, гады, заставили».

У меня не было слов. Не удивлюсь, что эта семья из-за принципа превратила эту комнату в кладовую. И не сомневаюсь, что это — знак того, что они мне не рады. Мол, «привык жить в кладовой, будет тебе ещё кладовая». А что самое обидное, здесь не было моих вещей, это я определил по запаху, даже несмотря на то, что он тут был испорчен перегноем для удобрения и пылью. Вот сволочи! Хотя можно было, конечно, оторваться на этой семейке снова, но настроения нет. Да и не стоило этого, учитывая, что основные вещи уже давно не здесь. К тому же теперь меня охватила тоска. Там, в моём личном доме, мы бы с Гермионой и Дафной проводили время за столом, ужинали, выпивали. Не стало девочек, и я стал тосковать без них, находясь один в поместье.

Без сил я упал на кровать, несмотря на то, что я чуть ногу не сломал, пока добирался до неё. Завтра я мог встретится с Гермионой и Дафной, мы смогли бы быть вместе… Но придётся ждать… Ждать завтрашнего утра, нужно переждать как-то эту ночь. Но при этом у меня не было ни настроения, ни сил, чтобы подняться с пыльной кровати. На меня напала апатия. Да-да, даже вампиры могли болеть таким. Особенно те, кто в своей жизни многое повидал, посмотрел, почувствовал. Со временем терялись краски в мире, еда становилась безвкусной, а любимое занятие превращалось в жалкую работу, которую каждый раз приходилось выполнять в надежде вернуть себе хоть долю эмоций.

---