Файл: Шаумян, С. К. Аппликативная грамматика как семантическая теория естественных языков.pdf

не кладут яиц, могло считаться законом, это высказывание сле­ довало бы непременно связать (даже и тогда, когда оно во всех случаях подтверждалось бы данными прямого наблюдения) с определенными конструктами, характеризующими сущность млекопитающих.

Рассмотрим более подробно принципиальное различие между генерализацией и законом на примере приведенного выше закона фонологической сводимости.

Проблема фонологической сводимости, как известно, заключа­ ется в следующем. В нашем непосредственном опыте даны конк­ ретные звуки, спрашивается: каковы критерии, на основании ко­ торых звуки должны считаться реализациями одной и той же фо­ немы?

Н. С. Трубецкой в своих «Основах фонологии» решает проб­ лему фонологического тождества с помощью следующего правила: если два физически родственных звука взаимно исключаются в одной и той же позиции, то они должны считаться реализациями одной и той же фонемы s.

Может ли данное правило считаться законом? Нет, не может. Дело в том, что Н. С. Трубецкой вывел свое правило путем про­ стого накопления данных прямого наблюдения. Он рассуждает примерно так: в русском реализации одной и той же же фонемы физически родственны и взаимно исключаются в одной и той же позиции, то же — в английском, французском, немецком, итальян­ ском и т. д. Следовательно, существенным признаком того, что данные звуки служат реализациями одной и той же фонемы, является то, что они взаимно исключаются в одной и той же позиции и вместе с тем физически родственны друг другу. Пра­ вило Н. С. Трубецкого обладает высокой статистической вероят­ ностью, но оно есть генерализация, а не закон.

Приведенный выше закон фонологической сводимости полу­ чен не путем генерализации, а путем исследования условий ком­ муникации посредством естественных языков. Условия коммуни­ кации посредством естественных языков могут быть в принципе исследованы и на фактах какого-либо одного естественного язы­ ка. В этом случае мы добываем информацию не путем перебора большого числа разных естественных языков, а путем так назы­ ваемого мысленного эксперимента, который заключается в том, что мы ставим исследуемый объект в некоторые идеальные усло­ вия, которые невозможно получить путем физического экспери­ мента и которые позволяют выделить идеальным образом суще­ ственные черты этого объекта, не заслоненные побочными обстоя­ тельствами.

Так, если исследовать роль звуков в процессе коммуникации посредством естественных языков, то существенной чертой звуков

N. S. T r u b e t z k o y . Grundzüge der Phonologie. Prague, 1939, стр. 45.

23

является их семиотическое свойство различать слова. Но семио­ тическое свойство звуков различать слова ни коим образом не влечет за собой необходимость физического родства звуков, обла­ дающих одинаковым свойством различения слов. Физическое родство звуков, которое нередко сопровождает их семиотическое родство, является именно тем побочным обстоятельством, которое заслоняет сущность дела. Сущность же дела заключается в том, что, с точки зрения семиотического функционирования звуков как различителей слов, мы можем устанавливать не зависящее от физического родства взаимио-одиозиачное соответствие между множествами звуков в разных позициях. Закон фонологической сводимости доказывается следующим мысленным экспериментом: если с семиотической точки зрения существенно только то, чтобы звуки как различнтели слов не смешивались друг с другом, то мы вправе допустить, что некоторые звуки в позиции Рг, обо­ значаемые условно символами А, В, С, изменяются в позиции Р2 таким образом, что звук А изменяется в некоторый новый звук, обозначаемый символомD, звук В изменяется в звук А, а звук С — в звук В, как показано на следующей таблице:

р 1 Рг

л D

вЛ

с В

Даииый мысленный эксперимент обнажает существенные в се­ миотическом отношении свойства звуков; теперь семиотические свойства звуков выделены в идеально чистом виде. Что же мы видим? Поставив во взаимно-однозначное соответствие оба мно­ жества звуков, мы обнаруживаем, что одинаковые физически

ки — А в позиции Рг и D в позиции Р2, В в позиции Рх и А в позиции Р2, С в позиции Рх и В в позиции Р%— обладают одина­ ковыми семиотическими свойствами, т. е. воплощают одинаковые фонемы.

Только что приведенный мысленный эксперимент опирается исключительно на исследование условий коммуникации с помо­ щью естественных языков, и значение этого мысленного экспе­ римента ие зависит от того, будем ли мы при исследовании усло­ вий коммуникаций опираться па какой-либо один язык, скажем, на русский язык, или на тысячу языков.

На примере закона фонологической сводимости мы видим, что законы структуры языка устанавливаются путем постулиро­ вания лингвистических конструктов, а при постулировании

24

лингвистических конструктов существенную роль играют мыс­ ленные эксперименты.

Из всего сказанного напрашивается вывод, что статистические методы непригодны для познания структуры языка. Но такой вывод будет поспешным. Дело в том, что мы должны строго раз­ личать и не смешивать друг с другом потенциальные и реальные лингвистические системы. Например, в потенции фонологические системы с одной гласной фонемой столь же возможны, как и фоно­ логические системы с несколькими гласными фонемами, но для реальных фонологических систем характерны несколько гласных. Ясно, что если для познания законов структуры потенциальных лингвистических систем статистические методы действительно ни­ чего не дают, то в исследовании того, как потенциальные лингви­ стические системы реализуются в лингвистических системах конкретных языков, статистические методы должны играть суще­ ственную роль. Статистические методы вступают в свои права лишь после того, как мы путем постулирования конструктов установили единицы потенциальных лингвистических систем и законы структуры этих систем.

Различая потенциальные и реальные лингвистические систе­ мы, мы вместе с тем должны различать имманентные и типологи­ ческие законы структуры языка. Статистические методы непри­ годны для познания имманентных законов структуры языка, но имеют первостепенную важность для позиания типологиче­ ских законов структуры языка. В этой связи мы подчеркнем, что наша критика смешения закона и генерализации не только не ослабляет значения идей, касающихся принципов типологиче­ ского исследования языков мира, основанных на различении универсалий и так называемых почти-универсалий, а, напротив, включая эти идеи в надлежащую логическую перспективу, свя­ занную с разграничением эмпирической базы и ступени конструк­ тов в теоретической лингвистике, придает этим идеям, как мы надеемся, еще большую силу и значение.

Генерализация есть индуктивный прием, а мысленный экспе­ римент, связанный с постулированием конструктов, есть дедук­ тивный прием. Мы должны помнить, что индукция и дедукция связаны между собой. Дело вовсе не в том, чтобы отдавать предпочтение одной области исследования перед другой, а в том только, чтобы определить место разных областей исследования в общей стратегии научного познания.

Понятие генотипического языка представляет собой резуль­ тат мысленного эксперимента. Исследуя условия коммуникации путем естественных языков, мы ставим вопрос: каковы простей­ шие универсалии, без которых ие может обойтись ни один есте­ ственный язык именно в силу того, что всякий естественный язык перестанет быть, по определению, естественным языком без некоторых простейших универсалий. Отвлекаясь от всего побоч­ ного, мы можем выдвинуть гипотезу, что ии один язык мира ие

25

может существовать без предложений. Понятие предложения мы берем в самом широком смысле, как выражение, обозначающее некоторую ситуацию, некоторое сообщение. Действительно, труд­ но предположить существование такого естественного языка, в котором речевой поток не разделялся бы на определенные дис­ кретные семиотические элементы, служащие предложениями в только что приведенном смысле. Далее, вряд ли возможны такие естественные языки, в которых отсутствовали бы выражения, обозначающие предметы, т. е. существительные в широком смысле, или иначе — термы.

Приняв предложения и термы в качестве простейших универ­ сальных элементов, мы затем строим формальную систему, пока­ зывающую, каким образом любые сложные выражения естествен­ ных языков могут быть сведены к названным простейшим уни­ версальным элементам. Аппликативная грамматика может пока­ заться читателю сложной. На самом деле аппликативная грам­ матика — это очень простая грамматика. Утверящепие о про­ стоте аппликативной грамматики может показаться парадоксаль­ ным, но суть дела заключается в том, что чем проще с логической точки зрения исходные элементы, тем длиннее дедуктивная день выводимых элементов, связывающая исходные элементы с конеч­ ными результатами, которые могут быть подтверждены или опро­ вергнуты посредством опыта. Парадокс состоит в том, что аппли­ кативная грамматика может показаться слояшой именно потому, что она так проста. Аппликативная грамматика может показаться слояшой и трудной, потому что мы доляшы исходить из фунда­ ментальных элементов, имеющих весьма абстрактную форму, и продвигаться вниз очень долго, переходя от одних звеньев дедук­ тивных цепей к другим, пока не достигнем звеньев, непосред­ ственно связанных с эмпирической базой, со ступенью наблю­ дения.

В результате мысленного эксперимента мы строим генотипи­ ческий язык таким образом, чтобы применяемая в нем смысловая запись была освобождена от всего побочного и несущественного с точки зрения рассматриваемых условий коммуникаций.

Генотипический язык моделирует те универсальные черты естественных языков, которые позволяют человеку пользоваться естественными язы кам для кодировапия, перекодирования и декодирования сообщений. Существенно то, что одно и то же сообщение может быть закодировано разными наборами знаков и каждый из таких наборов может быть перекодирован в другой. Таким образом, генотипический язык телеологичен: он строится для семантического исчисления, показывающего, как человек может пользоваться естественными языками для выражения од­ них и тех же сообщений, одних и тех же мыслей разными спо­ собами.

Поскольку генотипический язык есть некоторая гипотеза об универсальном языке — основе языков мира, то в теории аппли-

26

кативной грамматики применяется гипотетпко-дедуктивный ме­ тод в.

Выше мы рассмотрели абстракцию непосредственного отожде­ ствления и абстракцию через отношения типа равенства. Посту­ лирование формальной системы носредством гипотетико-дедук- тивного метода приводит нас к новому типу абстракции, кото­ рую можно назвать системной абстракцией.

Абстракция непосредственного отождествления и абстракция через отношения типа равенства связаны преимущественно с ана­ литической деятельностью нашего мышления. Применяя эти спо­ собы абстракции, мы либо просто выделяем существенные аспек­ ты сравниваемых объектов, отвлекаясь от всего побочного, не­ существенного, либо устанавливаем отношения типа равенства между сравниваемыми объектами и выделяем, таким образом, свойства предметов, которые не даны нам в прямом наблюдении. Иначе обстоит дело при системной абстракции, которая связана с применением гипотетико-дедуктивного метода.

Как показано выше, гипотетико-дедуктивный метод представ­ ляет собой циклическую познавательную процедуру, состоящую из четырех этапов. То, что выше мы назвали системной абстрак­ цией, имеет место на втором этапе этой циклической процедуры, т. е. на этапе выдвижения теории в качестве гипотетико-дедуктив- ной системы.

Системная абстракция — это конструирование целой сети по­ нятий, которые задаются одновременно как элементы формаль­ ной системы и без прямой связи с эмпирической базой науки. Системная абстракция связана не с аналитической деятельностью мышления, а с творческой фантазией ученого, с творческой ин­ туицией ученого.

Возникает вопрос: каков онтологический статус абстрактных объектов гипотетико-дедуктивной системы? Или в иной форму­ лировке: в каком смысле существуют абстрактные объекты гипо­ тетико-дедуктивной системы?

Чтобы ответить на этот вопрос, полезно провести аналогию между гипотетико-дедуктивной системой и географической кар­ той (не упуская из виду, конечно, что данная аналогия не может быть полной и имеет значение только под определенным углом зрения). Географическая карта существует, но она существует не в том смысле, как географическая территория, которую оиа изображает. Географическая территория принадлежит объектив­ ной реальности, существующей независимо от географической карты. Географическая карта является символической системой,

0 Предложение рассматривать гипотетико-дедуктивный метод в качестве логической основы лингвистической теории было впервые выдвинуто в кн.: С. К. Ш а у м я н. Проблемы теоретической фонологии. М., 1962 (англ, перев.: S. К. S а u m j а п. Problems of Theoretical Phonology. The Hague, Mouton, 1968).

27