ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.10.2024
Просмотров: 66
Скачиваний: 0
И на фронте часы делятся на худшие и лучшие. Луч шими он Считал те, что посвящал математике. Так по явились главы для книги «Граничные задачи теории колебаний и интегральные уравнения», изданной по-рус ски в 1950, по-немецки — в 1956 году.
Керченская трагедия... Наши отступают под натис ком превосходящих сил врага. Только бы не плен! Вместе с другими Купрадзе идет через пролив, отделя
ющий захваченный врагом Керченский |
полуостров от |
||
Большой земли. Он идет |
пока позволяет глубина про |
||
лива, пока не подбирает его, наконец, |
военный |
катер- |
|
В конце 1942 года |
Купрадзе возвращают |
науке. |
|
Несколько лет научно-преподавательской работы в Тби лисском государственном университете. Затем его на значают, здесь же, проректором по научной части, по том министром просвещения республики, вслед за этим ректором университета, затем избирают председателем отделения математики и физики Академии наук Грузии...
Система в научных занятиях... Где ты?
Несколько заграничных командировок. 1946 год — Индия. Межнациональный Конгресс народов Азии. В Делийском университете он читает лекцию по матема тике.
1955 год — США. В. Д. Купрадзе — член советской делегации на Генеральной ассамблее ООН. На заседа нии политического комитета он выступает против сегре гации, против апартеида в ЮАР. Купрадзе считают хо рошим оратором. Юношеская стремительность движе ний, острая, нервная манера речи, со свободно слагаю щимися конструкциями фраз, наступательный прорыв через равнодушие — больше к уму, но и к сердцу слу шателей..?
В это же пребывание в США Виктор Дмитриевич Купрадзе читает цикл лекций в Колумбийском универ ситете. Тема цикла — дифракция волн.
1959 год — месяц в Венгрии. На этот раз визит име ет чисто научные цели. Программой предусмотрена се рия его лекций по математической физике в Универси тете имени Этвеша.
** *
...С методом Купрадзе уже можно познакомиться — его работа напечатана в сборнике «Дифракция волн». Этот новый метод интегрирования дифференциальных уравнений математической физики быстро обратил на себя внимание и у нас в стране, и за рубежом. В раз личных журналах появились и продолжают появляться работы, посвященные этому методу. Летом 1965 года Академия наук СССР и Государственный комитет ра диоэлектроники и автоматики организовали в Паланге летнюю школу-курсы для математиков, физиков и ин женеров, и новый метод был здесь одним из главных предметов изучения.
Интерес к теории, разработанной Купрадзе, все бо лее возрастает за рубежом. В связи с этим Польская Академия наук взяла на себя организацию в октябре 1966 года в Варшаве курсов-конференций для ученых социалистических стран, целиком посвященной новому методу Купрадзе. Руководство этой конференцией, со гласно просьбе Польской Академии, было возложено на В. Д. Купрадзе, который в сопровождении ассис тента выезжал в Варшаву для чтения лекций по пробле мам распространения упругих и электромагнитных волн.
...Какими же исследованиями занят теперь ученый? Или, быть может, наступило успокоение после того, как завершен его, столь ценный для науки, труд? Нет, ра зумеется.
89
Шекспир писал: «За каждой вещью в мире нам сла ще гнаться, чем иметь ее». Значит, перед ученым — новая цель? И предпринимается новый поиск? Нет, по тому, что нынешняя его работа связана с разработкой метода, о котором говорилось выше. Да, потому что поставленная им перед собой задача, новая захватив шая его цель — упростить свой метод. Значит — и да, и нет. Но этот новый поиск, который есть продолжение старого, он предпринимает и как ученый и как органи затор науки — член президиума Академии наук Гру зинской ССР, учитель и наставник многих молодых, одаренных математиков.
1966 г.
ВЧЕРА, СЕГОДНЯ И ЗАВТРА ФИЗИКА
СТРАНИЧКИ ИЗ ЛЕТОПИСИ
Прежде чем начать этот очерк о видном советском физике, академике Академии наук Грузинской ССР Элевтере Луарсабовиче Андроникашвили, я приведу в качестве эпиграфа две цитаты из Нильса Бора, посе тившего Тбилиси в мае 1961 года.
Первая из заявления, сделанного журналистам: «Ис следования профессора Андроникашвили явлений в об ласти низких температур, чудесного явления сверхтеку чести, хорошо известны во всем мире».
Вторая из письма, направленного профессору Ан дроникашвили Нильсом Бором по возвращении на ро дину: «На нас произвела огромное впечатление энергич ная и целеустремленная исследовательская работа, ор ганизованная Вами и Вашими коллегами. Мы надеем ся на тесное содружество... Между учеными наших двух стран... Важным шагом в этом направлении мы считаем
91
Ваш визит, ожидаемый нами в недалеком будущем о
Копенгагене».
Напомнив читателю о том, что в год своего рожде ния 1951 — Тбилисский институт физики имел в своем распоряжении лишь две комнатушки в развалившемся по швам доме на Аллавердской площади, что сейчас он располагает: специально для него выстроенным здани ем с лабораториями, оборудованными на высшем науч ном уровне; ядерным реактором; подземной лаборатори ей космических лучей в Тбилиси; двумя станциями кос мических лучей в Бакуриани и на Цхра-Цкаро (с уни кальной установкой); напомнив обо всем этом, я попы таюсь рассказать читателю о том. откуда все это «есть, пошло»...
Итак, страницы из летописи...
РЕПОРТАЖ ИЗ «РЕДАКЦИОННОЙ КУХНИ»
Люди сидят на столах, но не потому, что их много. Просто это способ разминки. Впрочем, кое-кто, пре имущественно женщины, сидят на стульях. Люди кри чат, перебивают друг друга. Нет, они не ссорятся. Дело обстоит значительно проще: в комнате собрались жур налисты, они обсуждают вопрос о том, как лучше по вести дискуссию о путях развития науки. Тишина — когда они думают; крики — когда кому-то кажется, что эн «нашел», а остальным это не кажется.
Все пока согласны в одном: дискуссия должна быть острой, принципиальной, откровенной. Откровенной...
Как многое зависит от первой статьи!
— Кому же?
И тогда кто-то произносит: «Андроникашвили. Элевтер Луарсабович Андроникашвили, директор Института
92
физики». Аргументы, число которых добровольцы отсчи
тывают по пальцам, следующие:
— Умница...
Возражений не последовало...
—Академик...
Тоже хорошо.
—Здорово выступил на сессии (имелась в виду сес сия Верховного Совета республики, депутатом которого был Андроникашвили).
Кто-то, осторожный, говорит раздумчиво:
—А вдруг мы с чем-то принципиально не согласны?
Аон не позволит менять ни строчки.
—Статья дискуссионная, пусть пишет, что хочет.
—Зато как здорово он пишет...
--- Помните его статью в «Заре Востока» о строите лях реактора?..
Оказывается, помнят все. Тогда автор этих строк поднимает телефонную трубку, звонит Андроникашвили и в этот раз впервые — слышит густой, словно бы ры кающий голос — интонации, которые позже будет узна вать у его оперившихся, уже отделившихся и преуспева ющих учеников (среди них и руководители лаборато рий, и директора институтов, ученые, добившиеся успе ха в решении важных научных проблем). Андроника швили лежал с приступом сердечной болезни, но писать статью согласился. Отрывистые фразы разъясняли: «Но не сейчас. После юбилейной сессии. Тогда прояснятся некоторые вопросы. Будет называться «Наука и об щество».
Журналисты согласились ждать.
Статья была написана — почти точно в срок.
Веско и обоснованно доказывал в ней ученый госу дарственную необходимость развивать научные иссле дования «на местах» по нескольким главным направле
ниям. В ходе дискуссии выяснилось, что с ним были со гласны не все. Это не огорчило его, — он писал о том, чего добивался сам. В Тбилисском институте физики в значительной степени благодаря огромной научной эру диции, неуемной энергии и победительной деловитости его руководителя совершенно бесспорных успехов дос тигли: физика высоких энергий, физика низких темпера тур, физика твердого тела, биофизика, прикладная ядерная физика.
ЭФФЕКТ АНДРОНИКАШВИЛИ
Кандидатом наук и заведующим кафедрой Тбилис ского университета Андроникашвили приезжает в 1939 году в Москву, чтобы встретиться с. академиком Петром Леонидовичем Капицей, несколько лет назад вернув шимся из Англии, где «неистовый русский» в течение четырнадцати лет работал у знаменитого Резерфорда в его не менее знаменитой Кавендишской лаборатории в Кембридже.
Перед встречей с грозным светилом советской физи ки Андроникашвили долго бродил по городу. О чем ду мал он в те часы, меряя московские расстояния и вы шагивая мимо многокорпусных высоких домов и при мостившихся с ними рядом приземистых деревянных домишек с резными наличниками окон и дверей, вгля дываясь — в который раз — в силуэты кремлевских ба шен, только увенчиваемых тогда рубиновыми звездами, и замедляя шаг у станции метро (их было немного в то время)...
Колебался ли он? Работа у Капицы означала для двадцатидевятилетнего ученого, уже возглавлявшего в Тбилиси кафедру экспериментальной физики, новое
94
ученичество. Таков был главный аргумент тех, кто от говаривал его от этого решения. Может быть! И все же это — ученичество на самом высоком уровне, не говоря уже о предчувствовавшемся им трудном счастье обще ния с человеком, чей беспощадный и трезвый ум, чей резкий, не знающий компромиссов характер притягива ли его и сами по себе. Нет, он уже не колебался. Но перед решительным шагом, в особенности, если решение еще подлежит утверждению высшей инстанцией, и эта инстанция — Капица, ему было о чем подумать. Но размышления о решительном шаге, который он делал, ни в коей мере не означали сомнений. Андроникашвили не принадлежал к числу людей, склонных перерешать решенное без достаточных к тому оснований. Во многом повторив отца, Элевтер Андроникашвили унаследовал от него решительный характер и совсем не кахетинскую воспламеняемость, которая, по словам тех, кто знал Луарсаба Николаевича Андроникашвили, сообщала осо бую убедительность его судебным выступлениям. В Пе тербурге Луарсаб Андроникашвили был одним из из вестнейших в предреволюционную пору петербургских адвокатов и защищал так называемых политических «преступников». Однажды в него стреляли неизвестные. Кто и зачем, — тогда этого не выясняли, а потом было уже поздно. Переехав после Октябрьской революции в ■Грузию еще не старым человеком, он со свойственной ему энергией и напористостью берется за создание при Тбилисском университете юридического факультета. В памяти тех, кто знал Луарсаба Андроникашвили, он ос тался человеком многих дарований, большого и тонко го ума, великолепным организатором и оратором, слову которого была дарована привилегия никогда не падать в пустоту.
Не от отца ли у Элевтера Луарсабовича Андрони-
95
кашвили эта неукротимая энергия, с которой он доби вался обычно того, чего хотел? Так будет и сейчас. Он хочет, он должен, он будет работать у Капицы! И от того, что это желание представлялось ему теперь глав ным желанием его жизни, фраза, с которой он приго товился начать свой разговор с Капицей, казалась ему железно убедительной.
— Я хочу работать у вас, — это было |
первое, что |
он сказал ученому. |
Советского |
— У меня хотят работать все физики |
Союза, — ответил Капица, и его «молодой друг» не мог не признать про себя, что это правда.
Над чем работает Андроникашвили?
А, твердое тело... Что ж, будет семинар, он может выступить.
Андроникашвили выступил. И вскоре был зачислен в Институт физических проблем.
* * *
...Жидкий гелий родился для человечества в ясный, теплый июньский день 1908 года, когда голландский ученый Каммерлинг Оннес превратил газ гелий в жид кость, оказавшуюся в семь раз легче воды, что про изошло при температуре 268 градусов ниже нуля по Цельсию.
Так родилась — за два года до рождения Андрони кашвили — новая наука — физика низких температур.
Жидкий гелий, писал впоследствии Андроникашвили, «оказался не только уникальным по своим свойствам объектом исследования, но и той средой, которая пре доставила физикам непревзойденные возможности эк-
96