Файл: Она мечтала об одном Пронзить врага своим клинком.docx

Нет, только не сейчас!!!

– Жаль, что ты уже закончила. Эти стены давно не слышали музыки. Мой обожаемый папаша ненавидел искусство. Как приятно, что дворец наполнили живые звуки вновь.

– Вы ко всем так подкрадываетесь? – я судорожно рылась в кармане, ища салфетку.

– Нет, только к талантливым дамам, – я сидела к нему спиной, но чувствовала пронзительный взгляд. – Талантливым и очень красивым. У моего братца отменный вкус.

Я захлопнула крышку рояля, чуть не отбив себе пальцы, и резко развернулась к парню. Ёраган улыбался.

– Что ты только что сказал?!

Бастард отступил назад, явно не ожидая столь резкого выпада с моей стороны.

Но Ёраган быстро пришёл в себя. Парень отряхнул пылинку с идеально чистого золотистого камзола и, прищурившись, продолжил мысль.

– Сказал, что Рэдвинальд у нас большой ценитель прекрасного, – грациозной походкой он подошёл к инструменту, нежно погладив молочно–белую крышку древнего рояля.

– Это не... я здесь не из–за него! – Выкрикнула я, раздражаясь напускному спокойствию нахала со странной причёской.

– Ага, как же, – буркнул Ёраган, отходя подальше. – Нельзя же быть такой наивной, дорогуша. Стал бы король сохранять тебе жизнь просто так? Дразнить своих людей той, что уделала профессиональных воинов? Или ты полагаешь, что решение держать здесь, у всех на виду, протеже цареубийцы – это прихоть Бари? Нет. И ещё раз нет! – чёрные глаза прожигали меня изнутри.

– К чему это ты клонишь, родной? – закипая от ярости, полюбопытствовала я.

– Не клоню, а прямо говорю, – Ёраган засунул руки в карманы, медленно оглядел комнату и снова сосредоточился на мне. – Ты понравилась братцу и теперь он будет мучить тебя пока не наиграется. Такова природа всех великих мира сего. Он взял непокорный город без боя. А ты его военный трофей. Ходи, мельтеши перед глазами знати, демонстрируй им всем его величие.

– Я не вещь, и меня никто здесь не держит! – сжав кулаки, высказала мнение я.

– Но почему–то ты всё ещё не сбежала, – равнодушным тоном продолжил бастард. – Не стоит заблуждаться. Всем давно известно, какую роль ты играешь.

– Абсурд! – я близка к тому, чтобы зарядить кулаком по этому смазливому личику. – Ему до меня нет никакого дела! А я здесь только потому, что мне хорошо платят! Я не глупа, чтобы отказываться от места под солнцем!

И чего это я так завелась? Нужно сделать глубокий вдох и…, какого вольфгана этот напыщенный полуконстар корчит из себя всезнайку?!

---

– Могу поспорить, неделю назад ты призирала всё, что начинается на «Ан» и заканчивается на «дар». А сейчас носишь эти платья, ходишь по этим коврам, еш эту пищу. Но я не осуждаю. Каждый на твоём месте сделал бы такой выбор. Да и зачем молодой красивой девушке изнурять себя мыслями о мести? Живи в своё удовольствие!

Он совсем взбесил меня.

– Ну, ну не смотри на меня так. Я не враг тебе, – бастард понял руки. – И если тебя это немного успокоит, я никогда не поддерживал отца в его издевательствах над немилинцами.

– Охотно верю, – закатив глаза, сыронизировала я. – Изнеженный красавчик, живущий в роскошном дворце, далёкий от лишений.

– Я не должен оправдываться, но, поверь, моя жизнь была не лучше твоей. И я действительно презирал Эрилла, – голос парня стал более собранным – Но разве может обычный бастард противостоять власти Верховного? – он замотал головой. – А вот у Рэдвинальда руки были развязаны. Будь его воля, расправился бы с безумным папочкой раньше, чем это сделал твой лорд. В Михунне, да и вообще в каждой Области обязательно нашлись бы противники кровавой политики. А в последние дни отец рубил головы всем подряд. Немилинцам и не немилинцам – это веский повод к восстанию. Однако братец не воспользовался этим. Но воспользуется тобой.

– Лучше замолчи, пока я не засунула твой болтливый язык прямо тебе в зад!

– Рад, что ты стала собой, – вымученно улыбнулся брюнет. – Образ лестной воительницы тебе идёт больше. – Парень подошёл ко мне вплотную и бесцеремонно положил руку мне на талию. Я настолько опешила, что не поспешила её убрать. – К тебе привыкнут. Ты станешь частью нашего безумного мирка. А Рэдвинальд возьмёт тебя для личного самоудовлетворения. Так поступают истинные хозяева. Так поступают все мужчины, – он притянул меня к себе, приблизившись губами к уху. – Но, когда интерес пропадёт, ты окажешься ненужной. Без детских мечтаний, без веры в справедливость и без хвалёной чести.

Я распахнутыми серо–голубыми глазами смотрела в его потухшие тёмные глаза.

– Беги отсюда, дорогуша, пока тебя не сожрали. Беги, строй дальше воздушные замки, разрабатывай планы мести, сражайся! Или лишишься даже самого малого, – Ёраган отпустил меня.

Только после этого я смогла выдохнуть.

– Уходи как можно дальше. Прочь из царства хаоса. Пока не стало слишком поздно.

---

Он растворился. Только терпкий запах вина остался, как память о бастарде. А ещё платок, который Ёраган незаметно вручил мне. Только вот за время этого разговора слёзы уже успели высохнуть.

***

День не задался с самого утра.

После разговора с Ёраганом на душе остался едкий неприятный осадок. Я усомнилась не в его нелепых доводах о намерениях Констара в отношении меня, а в правильности собственных действий. Жизнь в новом месте постепенно стала затягивать меня, но это недопустимо.

Перепалка с Манжей добила меня окончательно...

– Принцесса не может надень голубое платье, этот цвет ей не к лицу, – блондинка перебирала ткани для пошива наряда на предстоящее торжество. – Бариэль, ты никогда не носила этот оттенок.

– У нас и праздников то таких триста лет не было, – со вздохом отвечала девушка. – Мой отец, как ты хорошо помнишь, предпочитал обычные пирушки. Дамам на них не разгуляться. Вета, на твой взгляд, ткань какого цвета выбрать?

Дело даже не только в том, что мне хотелось позлить Манжу – голубой действительно сочетался с оттенком кожи Бариэль. Кроме того, это цвет свободы. Из той заветной книжки я узнала, что одежда играет символическую роль. По замыслу Хамеи я должна стать связующим звеном между Михунном и Немилином. Если андарская принцесса появится на балу в платье цвета Кельруна, это сойдёт за знак солидарности и примирения.

– Честно, голубой прекрасен, а с этой брошью образ станет ещё воздушнее.

Бариэль приложила к волосам красивую посеребрённую брошку.

– А у тебя есть вкус.

Манжа фыркнула, а я продолжила копаться в стопке с тканями.

– Вета, а ты уже продумала свой образ? – поинтересовалась Вероника, не отрываясь от своего рукоделия.

Духи! А ведь это проблемка. Со всеми этими хлопотами и сборами принцессы я совсем забыла про себя, а празднество уже завтра. Швеи целую ночь потратят на создание этих шедевров. В Андаре так заведено: подготовка к балу начинается чуть ли не за месяц, зато наряды шьются в самый последний момент, чтобы, не приведи Аргента, никто не подглядел и не украл чужую идею. Дизайны костюмов прорабатываются на заказ. Они уникальны.

– Признаться честно, ещё нет...

– Ужас! – почти в голос прокричали девушки.

– Мы с Манжей и Вероникой ещё час назад утвердили эскизы, а Флора ещё раньше, – разводя руками трещала Миранда. – Тебе срочно нужно реабилитироваться.

– Не гони коней, дорогая, – успокоила её Бариэль, – сейчас мы и Вете что–нибудь подберём.

– Из королевских тканей?! – не скрывая раздражения рявкнула Манжа.

---

– Смею тебе напомнить, что, когда ты только приехала во дворец со своей солнечной Нирты, я тоже одарила тебя королевскими шелками. Здесь мы привыкли давать нашим гостям только лучшее. А Вета прибыла из далёкой Области.

– Это большая честь для меня, принцесса, – льстиво промурлыкала я, косясь на раздражённую блондиночку.

– Как бы эта гостья не лопнула от такого счастья, – стиснув зубы, огрызнулась девушка, но на её упрёк не обратили внимания, ведь дамы резко переключились на меня.

Они наперебой предлагали свои безумные идеи.

«Что угодно, только не фиолетовый» – взмолилась я.

– Как насчёт этого? – противная Манжа как будто назло мне демонстрировала кусок плотной ярко–фиолетовой ткани. – Мне кажется, этот цвет подойдёт к её бледным глазам. Должно же хоть что–то в образе цеплять.

– Рано или поздно, Манжа, ты дошутишься, – с серьёзным лицом парировала принцесса. – Что касается ткани, да, фиолетовый – то, что надо! Я уже представляю, как у всех челюсти отвиснут при виде тебя, – мечтательно пропела Бариэль, глядя на меня

Что за омерзительный денёк?!

***

Пестрый Михунн, известный, как «Цветущий сад», окутал вечерний туман в ту самую злополучную субботу, подготовка к которой наделала столько шума. За окном моросил дождик, игривые капли медленно стекали по окну, оставляя за собой прозрачный след, как люди, приходящие в этот мир и оставляющие поколениям память о себе, тоненькую ниточку на большом пласте жизни. Капли растекаются, соединяясь друг с другом, образуя большую каплю, семью, члены которой связаны общим прошлым. И как жаль, что капельки растворяются. Люди уходят. Но прозрачная змейка еще какое–то время извивается, изменяемая другими струйками, пока не исчезает вовсе.

Ко дворцу подъезжают кареты, усыпанные золотом, серебром, драгоценными камнями, запряжённые в них кони смотрятся очень величественно, так же, как и их хозяева. Мужчины и женщины, обладатели и обладательницы несметных богатств, высоких титулов и запредельных амбиций, наряженные в самые дорогие платья, вальяжно выбираются из карет, разглядывая окутанный сумраком фасад древнего замка и друг друга, предвкушая близкое веселье.

Здесь были представители всех Областей за исключением моей. Немилинцы на этот праздник жизни не приглашены. Вот и обещанное королём уважительное отношения к изгоям с холодной земли. Мне редко приходилось встречать людей с других Областей, но я много читала о иностранных порядках и обычаях. Все они голодали во время Долгой зимы, но никто из них не знает лишений и бед, выпавших на долю многострадального Немилина. Высокопоставленные господа, съехавшиеся со всех концов Сэйфории, соскучились по праздникам. А в честь чего этот?

---

Мир, дарованный наконец моему народу, стал поводом к торжеству, на котором нет ни одного ребёнка Лунной Области, ни одного... кроме меня. Я задвинула тюль и поправила высокую причёску, глядя в круглое зеркало. Я была прекрасна. «Самая очаровательная девушка на свете» – думаю, так Джонатан Рачес назвал бы меня, будь он жив. Хотя, если бы он был жив, то наверняка осудил бы меня за такое поведение, недостойное его памяти. Мне искренне жаль. И всё же, судьба диктует свои условия, а я, склонив голову, спрятав гордость и заточенный кинжал, вынуждена подчиняться.

Фрейлины оказались правы – тёмно–фиолетовое платье сидело на мне отлично, подчеркивая фигуру, сочеталось с серо–голубым цветом глаз. У платья был небольшой шлейф и весьма большой, по моим меркам, разрез, при ходьбе оголяющий часть бедра. Лёгкие рукава платья свободно струились прозрачно–лиловыми, как наш океан, ручейками, а плечи были открыты. Большие серебряные серьги с неизвестным мне камнем под цвет платья и такое же кольцо дополняли образ. На голове же у меня не было никаких украшений, кроме скромной заколочки, удерживающий всю волосяную конструкцию. Я аккуратно подвела глаза чёрным карандашом и подкрасила губы полупрозрачным блеском. Не знаю, чего мне хотелось больше всего: забиться в уголок, подальше от чужаков и внимательно наблюдать за всеми издалека, как и подобает вести себя «военному трофею», пленнице, чужестранке. Или же, наоборот, сиять, общаться, компенсируя отобранное у меня право на проявление женственности?

Запах лавандовых духов расслаблял. Или это эффект выпитого пару часов назад успокоительного снадобья, который, по совету Грэт, я получила от лекаря. Но ещё спокойнее мне от осознания того, что где–то под этими юбками я спрятала свой кинжал. На всякий случай...

Глоток зелёного чая. И вот я почти готова к первому в свои девятнадцать лет балу. Стук в дверь. Хамея Тайлер одобрительно кивает мне.

– Ты выглядишь намного лучше этих расфуфыренных особ, собравшихся в тронном зале, – удивительно слышать от всегда сдержанной управляющей такое.

– Хамея, скажите, что я должна делать?

– Натянешь обворожительную улыбку и станешь стрелять глазками в сторону приехавших кавалеров.

– Они, зная кто я, не осмелятся приблизится, – высказала сомнения я в то время, как девушка поправляла аккуратную причёску.

– Ты должна предпринять первый шаг. От твоего поведения зависит отношение к вашему народу в будущем. Они станут присматриваться к тебе. Им известно, какое положение ты занимала на родине. – Хамея взяла со стола зеркальце и принялась прихорашиваться. – Тебе необходимо сделать всё, чтобы они убедились в урегулировании давнего конфликта. Только не перегибай палку. Вспыльчивый характер кельрунцев не миф. А слава о твоей победе над двумя здоровенными солдатами разлетелась по острову, как тополиный пух.

---