ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 26.04.2024
Просмотров: 465
Скачиваний: 0
СОДЕРЖАНИЕ
Определение философии. Философия и мировоззрение
Полисемия концепта «наука» и многообразие его определений.
по дисциплине «История и философия науки»
Определение ключевых эпистемологических категорий
Типология знания. Эпистемологическая специфика науки
Онтология бытия и онтология реальности
Что такое сознания и как оно существует?
ГОУ ВПО «ДОНЕЦКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ И НАУКИ
Альтернативы реальности: множественные и возможные миры
ГОУ ВПО «ДОНЕЦКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
Доклассическая наука: античность
Доклассическая наука: Средневековье
Рождение классической науки (вторая половина XVI –XVII вв.)
Эволюция классической науки (XVIII – конец XIX вв.)
Рост научного знания и концепт «научная революция»
Причины и типология научных революций
Изменение научной картины мира в результате научных революций
Современный стиль научного методологического сознания характери- зуется включением науки в антропомерный и социокультурный контекст. Со второй половины ХХ в., он вытесняет неопозитивистскую «Стандартную концепцию науки». Методология становится исторической методологией, «историей науки, осмысливаемой с позиций философско-методологического анализа»2, утверждается в качестве ценности культуры.
С одной стороны, методология науки – это свод правил научной «игры», цель которой – производство новых продуктивных знаний. Формируясь в результате творческой деятельности субъектов познания, эти правила легити- мируются с помощью соглашений. В процессе исследования правила допол- няются и видоизменяются. Универсальных методологических установок не существует. С другой, – дисциплина, проектирующая и анализирующая ме- тоды научной деятельности. Она неразрывно связана с эпистемологией, философией науки, логикой, имея с ними много понятийных точек пересе- чения. Например, понятие «гипотеза» трактуется и как эпистемологическая единица, и как метод. Принципы научного познания, нередко именуют «эпистемическими добродетелями». Далеко не всякий метод нуждается в философском обосновании и/или находится строго в рамках канонов фор- мальной логики. В отличие от философии науки, методология имеет четкую практическую ориентацию, хотя и ей не чужды обобщения, построение идеализированных схем. Но все перечисленные дисциплины имеют ряд об- щих ключевых тем и проблем, они в союзе с историей, создают цельный образ науки. В названиях учебников используются словосочетания «фило- софия и методология науки», «логика и методология науки», «философия и методология познания» и т. д. Наряду с историей, эпистемологией и онто- логией, методология – важнейший структурный элемент ИФН.
В пространстве методологии постигаются как способы анализа налич- ного знания, так и пути получения знания нового, что предполагает раз- работку познавательных стратегий. Они представляет собой планы решения эпистемологических проблем и преодоления аномалий; разработку и апроба- цию способов, операций и форм познавательной деятельности. Стратегия исследования, отмечает Г. И. Рузавин, связана «непосредственно не с изу- чением реального мира, а с наиболее целесообразным и эффективным осу- ществлением самого процесса исследования»
1. Под адекватностью стратегии понимается ее полнота, т. е. способность всесторонне интерпретировать максимально доступный массив информации в режиме его соответствия целям исследования. Адекватность – это совпадение информационных параметров, при наличии связного списка объектов, объединенного в рамках концептуального целого. Одним из условий адекватности является релевант- ность. Знание или метод его получения релеватны, если они имеют макси- мальный констекстуальный эффект при минимуме когнитивных усилий.
Наиболее долгая и насыщенная история у естественнонаучной мето- дологии, родившейся в трудах Г. Галилея, Ф. Бэкона, Р. Декарта, Т. Гоббса, Р. Бойля, И. Ньютона, Г. Лейбница. Долгое время она была частью фило- софской теории познании. Создание специальной, затем общей, теории отно- сительности, а также квантовой механики актуализировало разработку методов естественных наук. Причем, не философами, а учеными (М. Планк, А. Эйнштейн, Н. Бор, В. Гейзенберг, В. Паули, Е. Вигнер и др.). Ценные разработки были произведены неопозитивистами. До 60-х гг. прошлого века философия науки была логико-методологической, с явным креном в сторону естествознания. Огромное внимание уделялось обоснованности, логической адекватности, тщательной апробации как эмпирических (прежде всего, эксперимента), так и теоретических методов (аксиоматический, гипотетико- дедуктивный, мысленный, а затем и математический эксперимент, статисти- ческий метод анализа опытных данных и т. д.), анализу фундаментальных методологических принципов. Несмотря на недостатки индукции и ее кри- тику, этот метод также не был обойден вниманием. Методология естествен- ных наук – строгая, нормативная, с устойчивой иерархией, практически ориентированная. Ее можно считать эталонной.
Исторические и социокультурные концепции науки, либо игнорирую- щие значимость методологических проблем, либо отдающие предпочтения описательной релятивистской «либеральной» методологии, детерминирован- ной внешними условиями, находились на периферии до середины ХХ в. Влияния такой методологии на современную философию науки существенно, однако захватить территорию естествознания ей не удалось, в отличие от пространства социально-гуманитарных наук. Методология этих наук – спе- цифична, уже потому, что в отличие от пассивной, безмолвствующей природы, ее предмет – «выразительное и говорящее бытие» (М. М. Бахтин). Социально-гуманитарная методология детерминирована наличием не устра- нимого социально-исторического фона, идеологической, экзистенциальной нагруженностью, большими, чем в естествознании, иррациональными риска- ми, включенностью субъекта в объект познания. Объект этот принципиально не полон, подвижен и «ускользает» от исследователя, Особенностью социума как объекта познания, отмечает Л. А. Микешина, является вхождение в его содержание активно действующего субъекта. Гуманитарий «имеет дело с особой реальностью – сферой объективации человеческого сознания, областью смыслов и значений, требующих специальных методологических приемов, отсутствующих в арсенале естественных наук. Здесь другая онто- логия познания»
2.
С конца XIX в. для философов науки все отчетливее становится пони- мание различий природы и культуры, мира и жизненного мира, сущности физических и социальных явлений. Об автономии и уникальности социаль- но-гуманитарных наук громко заявляют неокантианцы и Э. Гуссерль. В методологическом плане эти науки зависимы от языка и текстуальной орга- низации различных культур, вынуждены чаще апеллировать к ненаучному знанию, двигаться в фарватере общекультурных процессов. Объект здесь не только познается, но и оценивается, рассматривается сквозь различные мен- тальные призмы, соотносится с некоторыми эталонами, которые формируются за пределами научного познания. Эти науки не могут претендовать на получение логически правильного, истинного знания, но лишь не полного, конструктивного, правдоподобного. Будучи культуроцентричными, они огра- ничены в своей эмпирической базе, им чужда лаборатория. Гуманитарии опираются на сингулярные факты, объяснение которых невозможно с опорой на законы, но лишь на закономерности и тенденции.
В ХХ веке ученые-гуманитарии продемонстрировали, что способны предлагать оригинальные идеи, радикально преобразовывать логико-методо- логические ландшафты, которые в социально-гуманитарных науках оказа- лись намного разнообразнее и эстетичнее, чем в естествознании. Значитель- ный вклад в методологию внесли школа «Анналов», феноменология религии, структурная и символическая антропология, этнолингвистика, Женевская школа, этнометодология и т. д. В области теории познания Э. Дюркгейм, К. Леви-Брюль, М. Вебер, М. Шелер, К. Манхейм, Дж. Фрезер, С. Л. Франк, Г. Г. Шпет, Ф. Боас, Р. Нибур, К.-Г. Юнг, М. Моос, К. Леви-Строс, Б. Мали- новский, М. Дуглас, Р. Коллингвуд, Й. Хейзинга, Г. Гарфинкель, С. Моско- вичи, Р. Арон, М. М. Бахтин, В. С. Библер, Л. Н. Гумилев, С. С. Аверинцев, Д. С. Лихачев составили серьезную конкуренцию методологам естественно- научного лагеря. Дискуссионной, по качеству «исполнения», но, тем не ме- нее, далеко не эпизодической, является роль постмодернизма. Пролиферация научных теорий и познавательных матриц, с одной стороны, отражала со- держательную насыщенность бытия современного общества и его духовной жизни, с другой, – продуцировала методологический хаос, способствовала формированию несоизмеримых микропарадигм, усилению релятивистских тенденций. Эти процессы ускорились в начале нового тысячелетия. Они требовали критического анализа, подкрепляя предложенный ранее в рамках естествознания тезис о необходимости создания
метаметодологии. В узком смысле – это методологическая рефлексия над методологией. В широком – интерпретация методологического сознания и обобщение результатов его работы в общекультурном пространстве.
Методология тесно переплетена с логикой науки, которая особым обра- зом исследует структуру научного знания, его генезис и функциональность. «Выявляя структуру сложившихся научных теорий, современная логика стремится, с одной стороны, обнаружить наиболее эффективные методы и теории, а с другой – указать способы улучшения недостаточно эффектив- ных»1. Главное место в логике науки занимает логический анализ знаковых систем, фиксирующих знание, операций и процедур, которые обеспечивают его получение, верификацию и фальсификацию. Доминирующие методы – формально-логические, поэтому логику науки, в узком смысле, можно рассматривать как прикладную формальную логику. Но последняя успешна при исследовании стабильных объектов и понимании знания как абстракции. Не формализуемое рождение новых идей, динамизм научного познания заставляют выйти за пределы интерпретации «законченного» знания. Здесь на помощь приходят история и философия. Предметное поле логики науки расширяется за счет исследования механизмов возникновения научного знания, его обоснования и преобразования, построения моделей эволюции, экспансии на территорию метаметодологии. Не случайно А. И. Ракитов назы- вает логику науки «общей теорией науки», т. е. по сути, ее философией, пусть и ограниченной некоторыми рамками.
Системные исследования по логике науки начинаются с середины XIX века (У. Хьюэлл, Дж. С. Милль, П. Дюгем). В начале прошлого столетия они были продолжены Г. Фреге, Б. Расселом, Л. Витгенштейном. Фило- софско-логические исследования играли ведущую роль в неопозитивизме, аналитической философии, постпозитивизме. Классическим в данной об- ласти стал труд К. Поппера «Логика научного открытия» (1959), пред- ставляющий собой расширенный вариант другой его работы – «Логика исследования» (1935). Интересно, что Поппер не использует термин «логика науки» и отождествляет логику научного исследования с эпистемологией. Многих тем, разрабатываемых в формате логике науки, мы уже касались. Это проблема референции и логически адекватной интерпретации данных опыта, логический анализ языка науки и роста научного знания, «Рамсей-элими- нация», проблема демаркации и т. д.
Логика науки – попытка, отвлекаясь от деталей, сделать своего рода рентген «скелета» науки. Найти те основания, на которые нарастает «плоть» конкретных дисциплин. Затем уже, с помощью не только логики, можно поставить тот или иной гносеологический «диагноз». Для этого используется различная мировоззренческая «аппаратура», принципы и методы, факты из истории науки. Логика науки – не автономная дисциплина, а совокупность подходов и методов интерпретации научного знания. Но формальная логика (до середины прошлого века – преимущественно математическая) остается ее неизменным и главным орудием.